Ты мне в душу... 10

                Первые радости.


  Ночью, когда жена уснула, он вылез и, устроившись на кухне, исписал весь блокнот. Стихи сами рождались в его душе,  и хотя главную героиню своей лирики он называл Светланой, в его душе звучало другое имя – Эвтерпа, и если бы его вставить в последнюю элегию, поменялся бы и смысл, и размер, эдакое стихотворение-перевёртыш.
   Он плотно поужинал. С тех пор его жизнь переменилась раз и навсегда. Он прошёл в спальню и положил блокнот около жены на табуретку и крепко уснул.
   Светлана, торопясь на работу и собирая дочку в садик, не обратила внимания на блокнот, чем задела самолюбие Алексея Ивановича. Он проснулся к обеду, сам собрал себе завтрак и решил съездить в Союз писателей, так сказать на разведку. Всю дорогу он сомневался и комплексовал, мысленно задавая себе вопросы,-
- А что, если….? А вдруг…?-
От этих вопросов его прошибал холодный пот. Его вид был настолько жалок, что какая-то сердобольная женщина уступила ему место,-
 - Садитесь, пожалуйста! Вижу, Вам нехорошо.
Он смутился, отговорился, что выходит и вышел на остановку раньше. Шёл по шумной улице, недавно вернувшей дореволюционное название, прогулка немного отвлекла его. Он думал,-
- Почему я трушу? Чего боюсь? Отказа? Насмешек?  Ну, откажут, подумаешь! Великим тоже отказывали. Упрёков в непрофессионализме? А как определить профессионал ты или нет? На работе всё понятно: справляешься, даёшь план – молодец, премию тебе, а здесь? Для поэзии важен талант, а есть ли  он у меня? А вдруг нет и я этот, как его, графоман?
  Мысль о собственной поэтической неполноценности остановила его на месте посреди улицы, так, что на него натолкнулся какой-то молодой человек. Алексей Иванович извинился, посторонился, встал у стеночки. Переживания отражались на его лице,  несколько человек предложили ему помощь в виде валидола, папаверина или вызова скорой. Он поблагодарил их всех и сбежал, стараясь больше не привлекать к себе внимания.
    Войдя в здание, оробел, протянул, клевавшему носом вахтёру, красную книжечку, справился, где его секция и поднялся на второй этаж.
    Ему повезло, в это время никого не было, секретарь благодушно скучал. Алексей Иванович постучал и, приоткрыв дверь, заглянул внутрь.
-Входите!-
радушно пригласил его секретарь. Алексей Иванович протиснулся в щель, боясь распахнуть дверь пошире.
- Здравствуйте,-
начал он,  как проштрафившийся шалопай перед строгим завучем.
-Здравствуйте. Да Вы присаживайтесь, чем, как говориться, могу?
Алексей Иванович, путаясь в словах и мыслях, попытался изложить, что его привело сюда и заставило потревожить занятого человека.
- А как Вас звать-величать?
-Алексей Иванович.
-А фамилия?
-Кривцов?
-О, Кривцов! Слышали, -
он напел мотивчик шлягера Николы. Секретарь был само радушие,-
-Что Вас привело? Какие-то проблемы? Всё, что в нашей власти- решим, что не в нашей – замолвим слово. Так что привело Вас?
- Стихи,-
Алексей Иванович протянул исписанный блокнот. Секретарь пролистал его, иногда останавливаясь на каком-то одном стихотворении. Секретарь закрыл блокнот и вернул автору.
 - Всё! Меня выгонят из Союза писателей как графомана!-
с ужасом и тоской подумал Алексей Иванович, но тут ему сказочно повезло. Секретарь посмотрел ему в глаза и сказал,-
- Хорошие у Вас стихи, но несовременные. О перестройке, демократии, гласности ни слова. Потом Вы же в секции песенников, а как такие стихи петь?  Последнее, ещё куда ни шло, про Светлану.
 Вы Николе позвоните, раз такой шлягер ему дали, установите с ним или с кем-нибудь другим связь и творите на радость людям.
- А  напечатать книжкой нельзя?
Секретарь покачал головой,-
- Издательства завалены, у них всё распланировано, портфель собирает главный редактор на год. Может, в Новый мир или в Октябрь? Только учтите, предлагать стихи нужно в машинописном виде. Вы на машинке печать умеете? Нет? Могу порекомендовать курсы по десятипальцевому методу, они и для МИДа машинисток готовят. А машинка у Вас есть? Нет? Дам Вам один адресок, а Вы уж расположите к себе директора, она женщина добрая, всегда людям искусства навстречу идёт, а я за Вас словечко замолвлю.
Секретарь снял трубку и позвонил,-
- Алло! Людмила? Здравствуй, наше солнышко! Да, я. Людочка, у меня к тебе аграмаднейшая просьба, напротив меня сидит Алеша Кривцов, соавтор шлягера Николы. Да, того самого. У него беда – машинка сломалась, не вынесла поэтического напора. А поэт без машинки, как Дон Жуан без Дульсинеи. Помоги молодому дарованию, у него новый сборник намечается, а то он у меня печатал-печатал, уже голова раскалывается. Ты же знаешь, поэты люди ночные, что мне его на ночь в кабинете запирать? Поможешь? Спасибо тебе, солнышко ты наше!
Секретарь написал адрес и телефон неведомой Людмилы и передал Алексею Ивановичу с напутствием,-
 -Постарайтесь установить с Людмилой тесный контакт, она очень влиятельная женщина, связи везде имеет. Через неё молодые авторы и книги издавали.
   Окрылённый надеждой, Алексей Иванович бросился к неведомой Людмиле.
   Людмила обитала на Красной площади, в ГУМе. Проплутав по закоулкам подвалов, он наконец добрался до её «каморки», которая могла бы поспорить по размерам и богатству обстановки с кабинетом партийного функционера со Старой площади, причём высокого ранга. Была она женщиной средних лет, несколько полной, с модной короткой стрижкой, умеренным макияжем, и умными проницательными серыми глазами. Алексей Иванович заметил отсутствие ювелирных изделий, что отличало представителей советской торговли от прочих граждан. Исключением было на ухоженных руках элегантное кольцо с нескромным бриллиантом по цене соответствующим югославской стенке.
 -  Здравствуйте! Я к Вам от …,-
Алексей Иванович с ужасом понял, что забыл имя секретаря, которое прочитал на двери.
- Я к Вам из Союза писателей,-
начал он снова.
- От Димы? Вы Лёша Кривцов?-
Она радушно пригласила присесть, сделала кофе и поставила на стол заграничную жестяную коробку с печеньем. Начался светский разговор, она похвалила его стихи, спросила,-
-Почему не пишите? Где новые песни?
Алексей Иванович, почувствовав благожелательное отношение и  заинтересованность своим творчеством, размяк и зачем-то рассказал Людмиле всю свою жизнь, начиная с женитьбы и заканчивая, что муза по имени Эвтерпа посетила его намедни, что привело к прогулу, чем он подвёл и коллектив, и жену, отмечающуюся второй год на кухню и югославскую стенку. Рассказал он также и советах секретаря, которым последовать никак не мог, потому что не знал, как связаться с Николой,-
- Телефон он свой не оставил, не в газете же объявление давать?
Людмила сочувственно выслушала его монолог, подумав, сказала,-
 - С кухней и стенкой я вам помогу, это не вопрос. Что из техники нужно? Пишущая машинка…,-
она приготовилась записывать,-
- Телевизор? Холодильник? Стиралка?
Алексей Иванович был ошарашен и еле выдавил из себя,-
- Нам всё нужно, только я не знаю что, это Светлана, жена. Она отмечается.
Людмила улыбнулась,-
- Пришлите ко мне Вашу Светлану, скажем,-
она сверилась с записями в книжке,-
- В субботу, в пятнадцать тридцать. Удобно?
- Да! А Вы и в субботу работаете?
- Да, бывает и в воскресенье. Дайте Ваш телефон, вдруг что-то измениться.
- У нас нет телефона, только у жены рабочий, но она в субботу выходная.
-Давайте рабочий, если что позвоню накануне. Вы предупредите её. Дмитрий говорил, что Вы книжку издать хотите, будете печатать, заложите экземпляр для меня, люблю хорошие стихи и вообще искусство.
  Они расстались друзьями и Алексей Иванович, поспешил домой порадовать жену. По дороге до него дошло, что он ничего не спросил о деньгах, а хватит ли их накоплений? Но он махнул на всё рукой, охваченный эйфорией и, предвкушая, как обрадуется Светлана.