18. 1. 4. Пушкин История женитьбы в лирике 4

История сватовства и женитьбы Пушкина в его лирике

Часть IV

Бессонница  погружает поэта в тягостные раздумья о случившемся в безумном гоне сватовства. Он записывает последовательно стихи знаменитой трилогии:

1. Прощанье
2. Заклинание
3. Для берегов отчизны дальной

Первое, написанное 5 октября 1830, стало предметом многих исследований и споров об адресате прощанья, о силе и значении возникшей страсти. Общий согласованный вывод – это не ННГ. Наиболее вероятные персоны – Воронцова или Ризнич:
ПРОЩАНЬЕ
В последний раз твой образ милый
Дерзаю мысленно ласкать,
Будить мечту сердечной силой
И с негой робкой и унылой
Твою любовь воспоминать.
Бегут меняясь наши лета,
Меняя всё, меняя нас,
Уж ты для своего поэта
Могильным сумраком одета,
И для тебя твой друг угас.
Прими же, дальная подруга,
Прощанье сердца моего,
Как овдовевшая супруга,
Как друг, обнявший молча друга
Пред заточением его.
Предстоящая женитьба с выкупом холодной и безразличной невесты ничего, кроме грусти и горестных раздумий, у поэта не вызывает. Предстоящий брак с хитрющим брачным контрактом от Гончаровых поэт рассматривает как заточение.
17 октября написано Заклинание:
ЗАКЛИНАНИЕ
О, если правда, что в ночи,
Когда покоятся живые
И с неба лунные лучи
Скользят на камни гробовые,
О, если правда, что тогда
Пустеют тихие могилы,—
Я тень зову, я жду Леилы:
Ко мне, мой друг, сюда, сюда!
Явись, возлюбленная тень,
Как ты была перед разлукой,
Бледна, хладна, как зимний день,
Искажена последней мукой.
Приди, как дальная звезда,
Как легкий звук иль дуновенье,
Иль как ужасное виденье,
Мне всё равно: сюда, сюда!..
Зову тебя не для того,
Чтоб укорять людей, чья злоба
Убила друга моего,
Иль чтоб изведать тайны гроба,
Не для того, что иногда
Сомненьем мучусь... но, тоскуя,
Хочу сказать, что всё люблю я,
Что всё я твой: сюда, сюда!
Как Орфей зовет поэт свою Лейлу (араб. сумерки или ночь = ночная (!) тень усопшей) из загробного мира, чтобы  вновь сказать: что всё люблю я, что всё я твой… сюда! сюда!  Не опубликовал…
27 ноября возник следующий помянник:
Для берегов отчизны дальной
Ты покидала край чужой;
В час незабвенный, в час печальный
Я долго плакал пред тобой.
Мои хладеющие руки
Тебя старались удержать;
Томленье страшное разлуки
Мой стон молил не прерывать.

Но ты от горького лобзанья
Свои уста оторвала;
Из края мрачного изгнанья
Ты в край иной меня звала.
Ты говорила: «В день свиданья
Под небом вечно голубым,
В тени олив, любви лобзанья
Мы вновь, мой друг, соединим».
Но там, увы, где неба своды
Сияют в блеске голубом,
Где [тень олив легла] на воды,[3]
Заснула ты последним сном.
Твоя краса, твои страданья
Исчезли в урне гробовой —
А с <ними> поцалуй свиданья…[4]
Но жду его; он за тобой…
При жизни Пушкина не печаталось. Толкований также много.  Прожогин Ник в статье  “Для берегов отчизны дальной…”  проводит параллель с признанием поэта Амалии Ризнич в любви: В 1825 году в Михайловском Пушкин писал третью главу “Евгения Онегина” и, возвращаясь мысленно в недавно и не по своей воле оставленную Одессу, чуть было не проговорился:
Я вспомню речи неги страстной,
Слова тоскующей любви,
Которые в минувши дни
У ног Амалии прекрасной
Мне приходили на язык,
От коих я теперь отвык.

Назвал имя, но в беловой рукописи, отмечала Т. Г. Цявловская, тщательно зачеркнул и заменил на обобщенное:  У ног любовницы прекрасной. Прожогин обоснованно соотносит эти стихи с продолжением Заклинания. Легковерная Амалия его никак не отпускала. Возможно, такова сила притяжения нас мертвыми душами любимых. И что, фра, всего более поражает = все эти стихи, от которых веет хладом загробного мира, дверью в который является крышка гроба,  и в которых бродят тени любимой усопшей, написаны поэтом в дни , когда он вроде бы должен ликовать от победы – прелестная Гончарова  после торгов и долгого гона наконец его…  Но поэт хладеет.  Шедевры Болдинской осени 1830-го – ярчайшее свидетельство запоздалого протрезвления поэт-человека Пушкина.

Однако, пытка головокружительной бесиадой сватовства, торгов с Карс-НИ, подготовки поэт-человека к своей свадьбе и женитьбе на ведьме, выдаваемой за него замуж по акту купли-продажи, на этом не завершилась! Существует пушкинское откровение об интимных гетеросексуальных отношениях с неизвестной датой:
Когда в объятия мои
Твой стройный стан я заключаю
И речи нежные любви
Тебе с восторгом расточаю,
Безмолвна, от стесненных рук
Освобождая стан свой гибкий,
Ты отвечаешь, милый друг,
Мне недоверчивой улыбкой;
Прилежно в памяти храня
Измен печальные преданья,
Ты без участья и вниманья
Уныло слушаешь меня...
Кляну коварные старанья
Преступной юности моей
И встреч условных ожиданья
В садах, в безмолвии ночей.
Кляну речей любовный шепот,
Стихов таинственный напев,
И ласки легковерных дев,
И слезы их, и поздний ропот.

Комментаторы (по собранию ФЭБ) помещают стихотворение перед сонетом (Мадонной) в списках за 1830-й и обходят его молчанием.  Многие списки этого продукта имеют дату 19 генваря 1830 (автограф поэт уничтожил!)  и под этой датой «сия бесподобная пиеса» публиковалась до 1880, когда очередной издатель – П.А. Ефремов - исправил ноль на двойку, первым выдумав переадресовать шедевр Гончаровой. Выдумка пришлась пушкинианцам по вкусу и прижилась в их кормушке. С большой охотой и фантазией шедевр анализировали и домысливали, считая что поэт записал свои откровения «Апокалипсис (настойчивого) жениха». Эти откровения бросились препарировать и толковать, покрываясь потом похоти, разные душеприказчики, моралисты и сексопатологи - Толстой Лев, Брюсов Валерий, Лернер Ник, Анри Труайя …

Их, шибко  охочих, легион. Ключевыми в этом бурном анализе были следующие слова: это не гимн любви – это панихида … невеста не только холодна, она не доверяет жениху…  какая уж тут получится тихая семейная гавань, о которой бредил АСп и к которой его догадал чорт = в ней уже заложена мина замедленного действия или взрывная закладка с бикфордовым шнуром в руках женщины-вамп …
 
Когда же на свет божий появилось это откровение интима и кто была партнерша поэта? А если 19 генваря, но не 1830-го или не 1832-го, а 1831-го = прямо почти под алтарем перед венчанием c НН?  Вот вам и сукин сын…! НН, наверное, на свой девичник пригласила Пушкину Софью, Оленину Аннет, Ушакову Катю  и своих старших сестер – Катю и Сашу… О резвости и затеях практичная НН следов никаких не оставила.

Стихи «Когда …» повествуют о сексуальной связи АСП с неопознанной и связь эта была не случайной, а продолжительной и установившейся
ПЖ как всегда проста, права и она такова: эти стихи = эротическая фантазия еще живого находящегося в гоне сватовства уже немолодого, но местами еще мужчины. В этом гоне с желанием продолжиться поэт-человек Пушкин побывал у подола разных молодок - Пушкиной, Олениной, Ушаковой, Вульф, Собаньской, Неизвестной, но застрял у стана Гончаровой…  Пришла пора… Судьбы свершился Приговор.
Ре-изюм:  "Коней на переправе не меняют".  Не посылай сватов к кому и куда ни попадя … а послав, прекрати метать над икру семя. Фраза "Коней на переправе не меняют" впервые прозвучала из уст Авраама Линкольна, который выдвинул свою кандидатуру на пост президента во второй раз. Имелось в виду, что нельзя менять руководителя в решительный, ответственный момент. ВВП довел девиз до практического совершенства и опричнины с Росгвардией в першем ряду. Психологи и семейные консультанты, считают что фраза “коней на переправе не меняют” может быть использована как девиз для людей, которые входят в кризисные периоды своей жизни.

Прим. после получения рецензии АИЯ:
И вот что взбреднулось ноня: этот интим «Когда…» был у АСП иманно в весь его период перед венчанием! 
док-во = АСП намеренно уничтожил автограф…  Но  в своей родовой привычке ошибаться, сам дивясь прелести своей поэтической исповеди и откровению о сексе с N, он не осторожно доверил его приятелям = многие сохранившиеся списки стихов «Когда...» датируются началом (святками!) 1830-го.
Неужто N — это Зизи?  Ведь она ждала итогов гона женихания любимого до упора, тайно надеясь на…  Ведь именно ей он завещал тайну январской дуэли прямо на её кануне = «Император позаботится о моей семье. Он ЗНАЕТ о МОЁМ ДЕЛЕ.».  Этим он передал на хранение Зизи послание = Поэта убью. Он знает о западне и исходе Дела. Но у  него сговор с императором = тот всё знает и беред семью с ее долгами и перспективами на себя… Зизи послание сохранила, шум не подняла и смыл послания нам передала.
Поэтому и :  А) такая чехарда с секундантами, их выбором, поведением, бегством устроителя дуэли, д-Аршиака, корпоративным  «судом», показаниями с участием Вяземского (со стороны д-Аршиака!), опекой и растратой 500 тыс рублей на НН!;   Б) Пушкина не хоронили в СвГМ в течение более недели от кончины в СвГМ  и не везли туда галопом  в закупоренном ящике на соломе простых казенных дрог ...
Гильотина ПЖ такова — и что это примчавшийся за сбором бабла  поэт поражен не Гименеем и не ликует от победы, а окружен бесами, пляшущими на ведьминой свадьбе? А это то, что поэт, добившись покупного согласия холодной, безразличной и недоверчивой юной девы и ее маман-Карс, хладея понял = это затея — итог бесовщины = чорт попутал и догадал, наслав безумие самцового  гона обладания первым первой красавицей и парализующий бред плотских желаний...  Однако, фра, как бы не ругали нас за умничанье — эта депрессия АСП осенью 1830 перед венчанием (!)  ну уж очень показательна и символична в своей откровенности : АСП понимал ЧТО он натворил, но проснувшаяся родовая прог8рамма вела его к пропасти грядущего волнуемого  моря
Эмоции этой статьи наилучшим образом передаются гениальным эстетическом изображением трагедии бесиады в Вихрях танца Леона Бакста:
Благой Д.Д. назвал Пиром воображения свою главу о Болдинской осени 1830–го  в книге Творческий путь.
Что было в воображении преобладающем? Фактически одно – бесовщина, горя море и  погибель. Творческий бум и правда был похож на пиршество. Но его темой было не прославление Гименея   и не гимн победителя, а мрачное ощущение погибельного счастья в тихом омуте гавани семьи и горестей грядущего волнуемого моря. Вслед за пророческими стихами явились малые ТРАГЕДИИ.