Василий Буслаев отрывок из романа

               
                Пролог


Жаркая степь плыла перед глазами, струилась, как наваждение, как колдовской сон. Полки русичей пятились, прикрываясь щитами, держа строй плечо в плечо. Снова и снова налетала с криками звериными и визгом половецкая конница, а с ней и другие чудные всадники со степей. Кто в мохнатых шапках, кто ярких портах, заправленных в короткие сапоги, и оружие разное. Казалось что вся степь, все народы навалилась на войско киевского князя.
Не заладилась битва с самого начала. Да и весь этот поход против половцев не заладился. Второпях собирались,послали войско незнамо куда. А пока стояли русичи лагерем, половцы успели собраться и тучей  навалились с двух сторон, пытаясь обойти, отрезать киевлян от реки. По двое у них сидело на каждом коне, а когда спешились, то оказалось, что степняков в несколько раз больше, чем киевлян. Вот почему такая большая сила успела подойти и встать против русичей. Дружинники бились в первых рядах с большими щитами, в начищенных шлемах, все как один умелые воины. Они обивали атаки пеших и конных, принимали их на копья. А когда орда откатывалась, вдогонку им выбегали простые ратники с легкими щитами, да сулицами в руках, пускали стрелы, сбивая всадников с коней. Вылетала конная дружина и рубила отставших, отсекала от основных сил малые части вражьей конницы. И половцы снова уходили в степь. Наученные горьким опытом киевские конники не шли следом, не отрывались от своего войска и возвращались к пешим полкам. И снова пятились русичи к спасительной реке. Она была и преградой для врага, она напоит людей и коней
Воевода подозвал сотника Глеба Романовича. Сняв шлем вытер рукавом грязной порванной рубахи лицо и бороду. Посмотрел на сотника, как у того горят глаза, как пляшет под ним вороной конь, роняя пену с губ.
- Хорошо бьются твои новгородцы и псковичи. И коней бережешь.
- Спасибо за слова добрые, воевода, - склонил голову сотник. - Мы пришли в Киев служить одному князю. Негоже каждому на своем троне сидеть и свою мошну греть. Единой земля русская должна быть, под одной рукой. Тогда и сила за нами будет и богаты земли наши. Тогда и враг нас будет бояться, а другие земли любить и братьями считать. Затем и пришли, за то и бьемся здесь.
- Хорошие слова сказал, - прищурился воевода, глядя в степь. - Верю тебе, потому и прошу тебя со своими конниками, сколько их осталось, пробиться вдоль реки ниже к морю. Там суда наши торговые, ладьи и баржи. Надобно их поднять по реке сюда. Видишь, что раненных у нас много. Раненных в Киев надо отправить по Днепру, да нас переправить на тот берег. Не наша удача нынче, сотник. Мало нас. Пешими полками нам с половцами сражаться, только смерти искать в степи.
- Пробьюсь, - заверил Глеб, блеснув белозубой улыбкой. - Все сделаю, как ты сказал, воевода.
Присвистнув, сотник погнал коня к своим воинам. Услышав его свист, новгородцы стали поворачивать коней и выстраивать ряды для атаки. Глеб осадил коня, привстал в стременах и поднял руку, призывая всех слушать. Воины замолчали, глядя на него, только кони храпели, да позвякивали уздечки.
- А что, други мои, не заскучали ли вы? - весело спросил Глеб зычным голосом. - Посылает нас воевода за помощью, тяжко стало биться нашему войску. Много раненных, обозы нас держат. Если мы приведем с низовье Днепра струги купеческие, то слабых и немощных посадим на них, а сильные в два раза сильнее биться станут. Перейдем на ту сторону, не взять нас будет там нехристям.
- Мы пришли биться здесь за всю Русь, - раздались крики из рядов воинов. - Веди нас Глеб Романович, не оставим братьев наших в беде! Если надо будет, все тут ляжем со славою.
- Знал, что так скажете, - заулыбался сотник. - Коней сменить! Все лишнее на обозы! Вьючных коней одну на трех воинов. Овса коням и еды себе брать на два дня...