Колхоз, староста и прочее-глава 4

 
Учеба в институте начиналась с колхоза, куда отправляли всех первокурсников «на картошку». Нашу группу направили тоже во главе со старостой.
Раньше я думала: «кого же выбирают в старосты»? И по каким параметрам? Ведь мы все сдали при поступлении экзамены хорошо, и как среди нас выбрать? Выбирали, как оказалось, совсем по другим «параметрам». Какие они должны быть у старост, я догадалась ближе к пенсии, а раньше думала, что из лучших.
Старостой назначили девушку. Неудивительно! Ведь группа состояла из десяти девушек и одного парня. По внешнему виду она выглядела какой-то забитой: скромно одета, не накрашена, с прилизанными волосами, без всякой косметики. Казалось, ей только гребенки в волосах не хватало, и был бы полный аншлаг! 
Но самое ошеломительное произошло в колхозе. Мы все готовились к танцам, наряжались, красились, и только наша староста походила на Инну Чурикову в фильме «Начало». Однажды, когда прошло пару недель нашего пребывания в колхозе, мы как обычно зашли за старостой, которая жила на квартире. Дверь в воротах распахнулась и мы ахнули. Перед нами стояла красивая девушка с кудрявой головой, накрашена и в чудесном наряде. Вот она оказывается какая, наша староста, а прикидывалась целый месяц такой «серой мышкой». Позже, на втором и третьем курсах, она гуляла в рестораны, в основном, с иностранцами, а еще позже, по окончанию института, она вышла замуж за работника служб, о которых не принято говорить. Все стало понятно: кого выбирают в старосты. Во всяком случае так было у нас.
В колхозе поселили нас в хороший, крепкий дом, стоящий на отшибе. В нем были две комнаты: большой зал, кухня и длинная веранда. C одной стороны — парадный вход, с другой — выход во двор, окруженный сараями и высоченным забором.
Замков и запоров в доме не было. Нам привезли несколько толстых матрасов и раскладушку для руководителя. Девушки заняли большую комнату, а мужчины—маленькую. Кормить нас обещали в столовой, в поле.
Первую ночь мы провели более или менее спокойно. Двери мы загородили чем-то тяжелым и уснули неглубоким сном, изредка вздрагивая от шума мотоциклов и мопедов под нашими окнами. Это деревенские кавалеры сообщали таким грохотом о своем присутствии. Замки нам поставили на следующий день.
Позавтракав чаем с домашними печенками, мы поехали в поле. Собирать картошку —удовольствия мало. Во-первых, надо работать в наклонку, во-вторых, ведра тяжелые. Мы носили картошку в редкие кучи на грядках, потом складывали в мешки. Грузили не мы!
Часа через четыре нас отвезли на обед в столовую на полевом стане. Пахло едой вроде неплохо, но когда нам раздали тарелки со щами, многие увидели в них плавающих мух.
— Мухи в тарелках! — кричали мы поварам.
— Диво какое? — равнодушно спрашивали они, — вы что мух не видели?!
— Но не в тарелках же! — кричали мы.
— А у нас везде мухи,- отвечали нам,- никуда не денемся. Вы пока тарелки несете — они в них запрыгивают!
Студенты выскочили из-за стола, не пообедав, и вернулись домой вечером голодные.

А дома нас ждал джентльмен  Ваня. От сочувствия к нашему горю у него сначала скуксилось лицо, но быстро вернулось в первоначальный вид, и он решительно сказал.
— Не расстраивайтесь, я вам сейчас напеку блинов.
И этим нас рассмешил. «Какие блины? У нас ничего нет». Но Ваня уже отправил наших мальчиков в магазин за продуктами, а сам пошел во двор колоть дрова.
Примерно через час вся наша команда из двадцати человек трескали блины и нахваливала повара. А он стоял в фартуке, довольный и счастливый, и подтаскивал нам горяченькие блинчики.
С этого дня Ваня каждое утро кормил нас блинами. К еде на полевом стане мы постепенно привыкли. Из тарелок, сморщившись, мы выбрасывали мух, и густо намазывали хлеб горчицей, стоящей в изобилии на столах.  «Для дезинфекции», успокаивали мы себя.
Мухи в супе были не единственной проблемой в деревне. Два раза в неделю мы ходили в клуб на танцы. Как принято в деревнях, за городскими приударивали «местные», а девушкам они были не нужны и начинались драки между местными и студентами. В финале вечера мы как сумасшедшие бежали с танцев до нашего дома на отшибе села, надеясь спрятаться в нем.
Силы были не равные. Местных много, и это сильные деревенские парни, а наших четверо мальчиков-первокурсников, которые и драться-то не умеют. Им, конечно, доставалось, но они продолжали защищать нас. Местные встречали их днем у магазина, и били пару раз. Я понимала, что так продолжаться не может. А на танцы нам хотелось ходить. Я подговорила одного нашего парня, чтобы он постарался все узнать об их главаре, кто инициировал все драки. Из выуженных сведений мы узнали, что он учиться в техникуме в моем городе, который славился разными группировками боевых девушек. И тогда на танцах, в начале следующего вечера, я подошла к нему.
—Оказывается ты учишься в моем городе, студент? А ты знаешь какие там боевые девушки?
— Знаю, — сказал он, усмехаясь.
— Так вот, если вы не оставите нас в покое, по моей просьбе эти девушки будут «встречать» и «провожать» тебя каждый день.
— Да, ладно! Как будто ты их действительно знаешь! Они совсем другие, и с такими как ты не дружат.
— Если не веришь, то проверь! Я устрою тебе такую возможность!
— Ну, назови хотя бы пару фамилий их, — поросил он, уже замявшись.
Встречаться с ними у него явно не было желания. Я, не задумываясь, назвала пару фамилий, известных мне по школе.
Когда танцы закончились, и мы по привычке собрались бежать, подошел этот местный и сказал, что теперь нас никто не тронет, и мы можем ходить спокойно по селу. И парней тоже не тронут, чему мы были безумно рады. Эта история закончилась благополучно, но впереди нас ждала еще одна страшная история, просто ужасная.
А пока, мы развлекались стрельбой по банкам из пневматической винтовки нашего руководителя. И каждый вечер наслаждались блинами от нашего однокурсника. О блинах на нашем хуторе каким-то чудным образом узнал декан. Он заявился к нам рано утром c сельским парторгом на бобике.
— Я не поверил, когда мне сказали, что Ваня кормит тут всех блинами.
Он улыбался, а рядом стоял смущенный Иван, как всегда, в белом фартуке у раскалённой  печки.
— Позавтракаете с нами?
— С удовольствием,— ответил декан,— я же должен проверить чем кормят студентов!
Мы подвинулись, и декан уселся с нами трапезничать. Уехал он очень довольный, хоть мы ему и навалили полно жалоб на нашу жизнь.
—Первые пять лет всегда трудно, потом будет легче, — шутил декан, обещая решить наши вопросы.
Декан уехал, а мы остались. Трудовые будни битвы студентов за урожай продолжались.