Вокруг сплошные дураки

  Холостяком я употреблял выхолощенные фразы, не понимая, что трезвый взгляд на безбедное существование - кино, которое стоит пересмотреть.
  Как-то взглянул на себя в зеркало и, потеряв социалистическое сознание, очутился в Зазеркалье.
  Когда глаза разъедало мочой я проявлял великодушие, в ванной комнате никого не было.
  Там у меня хотели взять интервью с интерьером, но я вовсе не намеревался с ним расставаться, оставив при себе комплект отпечатков пальцев в резиновых перчатках.
  Это грозило, строившему планы на будущее постолику-посколику и по кирпичику, верно послужить началом возникновения международного конфликта в таранТАССе агентства Новости.
  Но я вспомнил, что развязать попозиционную войну без завязочек не удасться.
  Вообще-то мужчина я был потрясающий волосатыми кулачищами.
  При одном только моём виде чувственная женская особь исторгала поискивание засурдиненных фоллопиевых труб, а ведь ей ещё только предстояло докопаться до моей истины лопаточкой для подношения деликатесов.
  Обнаружив у себя отклонения от "Нормы" итальянского композитора Винченцо Беллини, я нередко пользовался краеведческим карандашом ограничивавшим эрогенную зону пунцовых губ.
  Таким образом я познал жажду жизни в два обхвата под капельницей физиологического раствора любви.
  Сказывалась привычка стелить постель туманом после выдутой по-флибустьерски на стеклодувных соревнованиях бутылки рома в форме медведя через соломинку.
  Не удивительно, что обо мне складывались невыразительные легенды и клались на полку до лучших времён.
  А всё потому что вокруг сплошные дураки - один я идиот, а не армянский конь-як, чтобы меня посмертно отпевали маленькими глотками.