Обреченный

То,что мой друг был обречен самой природой и плохо кончит,я стал предполагать только через несколько лет после окончания института,когда его жена оповестила меня по телефону,что он уволен со своей довольно престижной должности в администрации города,где он проживал с рождения и куда вернулся после распределения.Она звонила мне и раньше,жалуясь,что он начал пить и ее это тревожит.Я этому до времени не придавал особенного значения,сам подверженный этому пристрастию чуть ли ни с детства.Но когда она сообщила о его смерти,я понял,что он не смог избавиться от этого пристрастия даже когда тяжело заболел.Если  с возрастом и утяжеления симптомов похмелья я вынужден был сократить количество выпиваемого,то он скорее не захотел этого сделать в силу совсем другого пристрастия,которого он не смог побороть.Не случайно в этом же разговоре она сказала,плача в голос,что он сам себя убил.Тогда я понял,что гибель его была неизбежна,а почему,я напишу ниже.

Да,напишу ниже,а пока вернусь во времена весьма отдаленные,когда я с моим другом Германом были молоды и проживали в одной комнате  институтского общежития в славном городе Ленинграде, а ныне Санкт-Петербурге.С нами сосуществовал еще один студент еврейской национальности Фима,но он займет мало места в моем повествовании,так-как в силу национальной особенности не пил ни вина,ни водки,а если и случалось ,то его потом долго и мучительно рвало.Мы же с другом были привержены питию довольно плотно,хотя он менее моего из-за разности в возрасте и воспитании.Был он отпрыском интеллигентных родителей,к тому же единственным ребенком,оберегаемый от порока,больше свойственному рабочему классу.Я же родился, по меткому выражению одного из литературных героев,между молотом и наковальней,а потому и получилось,что я стал первопричиной начала конца моего друга и собутыльника.Поначалу он удивлялся тому что я по пути в магазин в предвкушении покупки спиртного, ускоряю шаг почти до бега,но довольно скоро мы уже ходили за вином с одинаковой скоростью.

Итак,проснувшись поутру и позавтракав остатками ужина,состоявшего из слегка почерневшей "докторской" колбасы и черствого хлеба,мы готовились посетить нашу alma mater.Вернее,готовился я,запихивая в портфель белый халат,учебники и конспекты,а Гера,как я величал его для краткости, торчал у окна и напряженно наблюдал за происходящим за ним.
-Эй,Героин,-обратился я к нему, уже используя его другую кликуху,-ты на кого там  пялишься как мышь на крупу?
Он только промычал что-то нечленораздельное и даже не обернулся.Я бросил свое занятие тоже подошел к окну.За ним напротив нашего общежитие я увидел уже давно известную мне картину-четырехэтажное здание школы и входящих в ее массивные двери учеников и учениц разных классов,в том числе и младших.Мальчики одеты были в серую униформу,а девочки в коротенькие платьица с передниками.
-Эге,-сказал я,толкнув его бок,-девчонками любуешься?Это же малолетки.
-А тебе они не нравятся?-ответил он,покраснев.
-Нравятся,только старшеклассницы,да и то не все.Есть среди них и голенастые и уже грудастые-так это по мне.Да у нас в общаге и постарше красавицы есть.Так что нечего губу раскатывать и давай собирайся или опоздаем.
-Гера нехотя отошел от окна,что-то невнятно пробормотав.

-Что ты сказал?-спросил я, не разобрав.
-Каждому свое,-ответил он тихо,как бы про себя.
-Ну,ты ,Герунтий, даешь!Давно я за тобой замечаю некоторые странности.Не педофил ли ты?
-Никакой я тебе не Герунтий и не педофил.Никого я еще не совратил,а ты называй меня как хочешь,только в печь не сажай.
-Еще все впереди,Герыч.Потом договорим.Давай хватай портфель и погнали.
Мы вышли из общежития и пошли в сторону трамвайной остановке.По дороге в тряском вагоне трамвая оба молчали и,очевидно,на одну и ту же тему.Тогда я не читал еще Набокова,иначе мне можно было легче понять переживания моего друга по выражению лица.А вообщем-то правильное, но обычно несколько туповатое лицо выражало,как мне показалось,тоску и растерянность никем не понятого или неправильно понятого человека и невозможность растолковать глубину своих переживаний окружающим,которые,даже если бы его и поняли,то отнеслись бы к нему с брезгливостью и даже отвращением.
К нам вернулось обычное беспечное наше настроение,когда мы вышли на конечной остановке и присоединились к толпе студентов,спешивших на лекции и практические занятия.На территории института мы расстались,так-как учились на разных потоках.Встретились опять только опять же на той же конечной остановке.

-Ну что,Гера,давай-ка выпьем и в школу не пойдем,-с такой шуткой я обратился к нему.
-А у тебя есть?-спросил он с живейшим интересом.
-Целый трояк.На портвейн вполне хватит, а потом и пивом отлакироваться.Погнали.
Мы быстрым шагом "рванули" к ближайшему гастроному.
Распили мы бутылку дешевого портвейна на пустующей в это время детской площадке.
После первого стакана,громко икнув, он сказал проникновенно:
-Знаешь,я тебе кое-что расскажу сейчас,только ты не смейся,если ты мне друг.
Не совсем поняв,о чем это он,я снисходительно ответил:
-Давай,валяй.Только давай сначала допьем.
Мы допили бутылку и я нетерпеливо кивнул-давай,мол,рассказывай.
Гера после некоторой паузы начал:
-Ты помнишь наш утренний разговор?
-Припоминаю.
-Так вот,ты предположил,что я педофил и был,наверное,близок к истине,хотя я сам в этом не уверен.
-Интересно!
-Тогда слушай.

-Прошлым летом на каникулах,-продолжал он,- я у себя дома торчал от надоевшей учебы и абсолютной свободы,но случилось так,что,мне стыдно это говорить,я чуть не совершил тяжкое уголовное преступление.Однажды,будучи в гостях,вместе с матерью и отцом у одного их друга,я повстречал там девочку лет лет семи,одетой в короткую клетчатое платьице,которое не скрывало ее стройных ножек,а когда она двигалась,то видна была ее попка,обтянутая белыми трусиками.Да и личико ее было очень милым и улыбчивым.Некоторое время мы присутствовали при разговоре взрослых,а затем уединились в детской,где некоторое время я развлекал ее различными смешными ужимками.Как-то само собой она очутилась у меня на коленях,вертя перед моим носом какую-то игрушку,и мило при этом лепетала,не выговаривая при этом некоторые гласные.Сначала я ей подыгрывал и ничего особенного не ощущал,но вдруг,меня охватило такое желание,что мой "конь" встал на дыбы и напрягся так,что чуть не порвал брюки.Ерзая у меня на коленях она нечаянно ухватилась за него и застыла в удивлении,смешанном со страхом.У меня в голове помутилось,я не выдержал,сжал ее головку ладонями и впился долгим поцелуем в ее пухлые губы.К моему удивлению, она не только не попыталась вырваться,но крепко охватила меня за шею,и поцелуй оказался длительным и обоюдным.Затем,видно,испугавшись, она соскочила на пол,отошла в угол и стала смотреть на меня какими-то манящими и в то же время испуганными глазами.Тут открылась дверь и вошла ее мать.Она настороженно посмотрела на мою растерянную и красную от возбуждения рожу,затем на дочь,но весело спросила:
-Она тебе свои игрушки показывала?У не их множество.Но пора собираться,твои родители уже в прихожей.
Я встали,стараясь не смотреть на девочку,ушел.
После этих слов Гера глубоко задумался и,достал сигарету и стал неторопливо прикуривать от плохо действующей зажигалки.

Я был заинтригован,а потому нетерпеливо спросил:
Ну,не тяни.Что же было дальше?
-А ничего.С неделю потом шатался у ее дома с надеждой встретить и хотя бы поговорить,но только однажды увидел ее издалека, сопровождаемой матерью.Я не решился подойти и ушел ни с чем.Да и что бы я ей сказал,сам не представляю.

Я хотя и подозревал его раньше в необычном отношении к женщинам,но списывал это на природную застенчивость,объясняя этим то, что после танцев и студенческих вечеринок он всегда уходил один.Но теперь все становилось на свои места.
-Да,влип ты в историю,сказал я.-Я думаю,тебе нужно жениться и научиться жить с обычной женщиной.Другого выхода я не вижу.
-А на ком?-печально усмехнулся Гера.
-А хотя бы на Ирке Гольдман.Она с тебя глаз не спускает,я же вижу,что влюблена по уши.
-Так с ней же Костя Супрунов крутил шашни.
-Все в прошлом,он уже давно свинтил к другой.
-А тебе что,целка-невидимка нужна?Таких нынче не много на свете осталось.К тому же она подаст себя так,что ты сразу о своей малолетке забудешь.
-А ты что,пробовал?
-Да ты что,-на голубом глазу соврал я.Я тебе как другу говорю.
Гера промычал что-то неопределенное.
Ладно,-оптимистически сказал я,-я все беру на себя.Буду твоим сватом.
Гера опять промычал,но уже разборчиво:
-Хорошо.Только чтобы было наверняка.
-Заметано.Завтра же я начну действовать.

Ира Гольдман была довольно полной еврейкой с некрасивым,но милым лицом и была в том возрасте,когда,как говорил один шутник,"вот климакс близится,а Германа все нет."
До климакса,правда,было еще далеко ,но все-таки старше Геры она была лет на пять-шесть.Это обстоятельство и то,что я в свое время грешным делом однажды после вечеринки переспал с ней,но сразу же прекратил отношения.Это я сделал потому,что соитие произошло в изрядном подпитии,а она была не в моем вкусе,что,впрочем,ее нисколько не обидело,так-как обладала трезвым и практическим умом.Поэтому мне ничего не стоило их свести поближе,что и было,как я понял позже,моей ошибкой,хотя,с кем бы я его тогда ни свел,конец оказался бы тем же.Что этот противоестественный для Геры союз был обречен, как и он сам,я предполагал с определенного момента,а именно со времени первого телефонного звонка Иры. Остается только неясным, насколько близкими были отношения у него с этой нимфеткой и были ли они вообще.