Полтергейст Милы

Муж Милы купил квартиру. До этого они проживали на съёмной, в неплохом районе города, спальном,но с кучей магазинов и множеством автобусных остановок, уехать с которых несложно было в любой конец города.
Поскольку Мила сидела в декретном отпуске с маленьким Максимкой, муж сам ездил, оформлял документы на куплю квартиры, иногда оставаясь ночевать у друзей. Тогда Мила ждала его почти до утра, а потом ложилась спать.
И вот, наконец, переезд.
Они ехали в кабине грузовой машины, а их немногочисленные вещи лежали в кузове. Максимка спал. Проехали реку по большому мосту, свернули вправо и поехали по длинной и тёмной, без единого фонаря, улице. Чёрные деревянные двухэтажки, окна приветливо светятся. Огромные чёрные тополя тянут свои ветки, как руки, в ночное небо. Бетонка, на которой грузовик подпрыгивает, как на кочках.
Крайний справа дом - тот самый, где муж приобрёл квартиру.
 Мила с сыном сидела в кабине, а мужчины заносили мебель в дом. Водителем был бывший муж её подруги, Вовка. Он с какой-то горечью сказал, что бывшая жена сама во всём виновата. Вот эта горечь в его голосе удивила Милу. Он же вроде сам ушёл к девушке, на десять лет младше Милиной подруги. Девушка страдала псориазом и принимала наркотики, но Владимир принял решение жить именно с ней. Судя по тону его голоса, вроде и жалеет об этом...
Мила вошла в квартиру, сына сразу пронесла в тёмную комнату, где не было даже лампочки, не раздевая малыша, положила его на диван, и некоторое время стояла и осматривалась. Она увидела здоровых тараканов, которые ползали по стене.
Утром стало светло, и Мила смогла рассмотреть новое жилище. Окно комнаты выходило на огромный пустырь, за которым были замечены три стареньких частных дома. Вся комната была затоптана, на полу валялись банки из-под сгущёного молока, наполненные окурками, прочий хлам. По старым обоям ползали тараканы. Вот она, новая квартира, это всё, на что хватило денег...
Утром всё видится в новом цвете. Муж убежал в город покупать отраву, а Мила принялась за уборку, конечно, в промежутках между кормёжкой, стиркой и игрой с маленьким Максимкой. К вечеру мусора в квартире не было, квартира сияла чистотой, на газовой плите был приготовлен вкусный ужин. А тут и муж подоспел. Вынесли малыша на улицу на часок, и муж Милы, Саша, принялся за обработку квартиры, а потом присоединился к гулявшим на улице жене и сыну.
Тонкие стены хорошо пропускали звуки, и ночью супруги услышали сначала громкий детский плач, затем разговор:
- Мама, я боюсь! - разрывался маленький ребёнок.
- Боже, сколько их! Откуда они взялись! - вторила женщина.
Мужчина что-то тихо и возмущённо отвечал.
Утром Мила посмотрела, что это было за средство: оно оказалось отпугивающим. Словом, тараканы испугались и всей толпой пришли к соседям. Мила отправила мужа в город за нормальной отравой.
Квартира была с удобствами. Газ, правда, не централизованный, а баллон во дворе, паровое отопление и электричество. Вода - в колонке, метрах с ста от дома, если колонка замёрзнет, следующая ещё через сто метров, а там и третья недалеко. Душа или ванны нет, конечно. Есть общая баня, куда ходит почти весь посёлок и даже приезжают из города - хорошая баня! Снег зимой нужно чистить, коридоры не в зимнее время мыть: устанавливается дежурство.
По соседству живёт молодая семья с двумя детьми. Внизу женщина со взрослой дочкой, а напротив - старенькая бабушка, как раз под квартирой Милы. Если крыльцо от снега  очистишь не очень тщательно, бабушка ругается. Когда вымоешь общий коридор, выходит бабушка со щёткой и проверяет, а промыла ли все углы, а не остался ли мусор.
Муж вскоре на вахту уехал, а вахты у него были по полгода, и Мила с Максимкой остались одни.
Мила недавно научилась вязать. Вечерами она сидела на кухне и вязала разные симпатичные вещи для сына.
Вот и в тот вечер она сидела на кухне, тихонько играло радио, время приближалось к полуночи.
Вдруг внизу, в той квартире, где живёт бабушка, раздался стук. Такой, будто гвозди в стену забивают. Мила не обратила на это внимания. В следующий раз стук раздался уже где-то за газовой плитой. В итоге в кухонном столе, где хранилась крупа, так грохнуло, что Мила, бросив вязанье и даже не выключив свет, бросилась на диван, обняла Максимку и закрылась одеялом с головой. Стук пошёл уже из той квартиры, где живёт молодая семья.
Мила выросла в детском доме, но у неё была тётя, шестидесятилетняя Валентина. И утром Мила побежала звонить ей, так как других близких людей у неё в этом городе не было.
Валентина была набожной женщиной, не садилась кушать, рот не перекрестив, знала календарь церковных праздников наизусть и множество молитв на все случаи жизни. Мила, плача, рассказала тёте о вечернем приключении, и та решила не медлить с помощью. Но тёте Вале нужно было дождаться с утра пенсии, после обеда сходить на приём к терапевту, так как был талончик, а вечером она пообещала молодой соседке забрать её дочку из детского сада, потому что мама работала до семи, и садик тоже до семи, девушка не успевала приехать. В итоге тётя Валя приехала к Миле на такси уже вечером, когда стемнело.
Максимка уже спал, да, он был на удивление спокойный ребёнок. Ему было восемь месяцев, он ещё не ходил; ползал по комнате, находил интересные ему вещи и играл с ними, спать ложился рано, а просыпался в десять утра, ночью не вставал и не кричал, правда, спал он в памперсе. Он говорил "мама" и "папа", и больше пока ничего не говорил.
Женщины включили тихонько радио на кухне, Мила вязала, а тётя Валя привезла с собой носки для штопки. Ещё она привезла святую воду, церковные свечи, вкусный пирог и комбинезончик для маленького Максима. Тётя Валя обожала племянницу. В тот момент, когда Мила осиротела, тётя Валя жила в Канаде и не общалась с роднёй, иначе она бы не отдала девочку в детский дом. Вернувшись на родину, тётя Валя начала искать свою родню, и узнала печальную весть, но Миле к тому времени уже исполнилось шестнадцать, она поступила в училище, а жила в общежитии. Тётя Валя забрала Милу к себе, и после этого они уже не расставались, пока Мила не вышла замуж.
Тётя Валя сказала, что освящать квартиру лучше всё же днём. Поэтому они сидели, разговаривали, и каждая занималась своим делом. Около двенадцати начались стуки, словно где-то забивают в стену гвозди. Тётя Валя неуверенно сказала, что, может, это соседи решили делать ночью ремонт? Но тут же начало стучать за газовой плитой. Тётя Валя стала читать молитвы. Тогда стук перешёл в район окна и усилился, но тётя Валя не сдавалась! Стук ушёл вниз, на первый этаж, но не утих.
- Вот, Мила, видишь, как животворящая молитва-то действует! - подытожила тётя Валя.
Вскоре женщины пошли спать. Только легли, как в углу раздался стук. Не помогла молитва! Мила отметила, что раньше в этом углу не стучало. Но всё вскоре прекратилось, и наши героини уснули.
Утром Мила посмотрела в тот угол, где вчера она слышала стук, и обомлела: в стену был забит огромный гвоздь - двадцатка! А когда вышли на кухню, увидели, что посреди белой стены в кухне, ближе к потолку красовалась кнопка, которой уж точно вчера не было!
Тётя Валя сразу стала креститься и молиться, а Мила согрела чайник, сделала бутерброды и подмела пол. Кнопка и гвоздь были изъяты из стены.
После завтрака тётя Валя зажгла свечи, обрызгала всё помещение святой водой и принялась ходить со свечой и читать "Да воскреснет Бог" и ещё какие-то молитвы. Вскоре после этого она засобиралась домой, потому что уже начал названивать муж тёти Вали и спрашивать, когда она пожалует обратно.
- Ну, смотри, Мила, если будет стучать, звони, я приеду, и мы всё повторим ещё раз. Она чмокнула в щёку племянницу, расцеловала Максимку и поспешила на автобус.
Больше никто не стучал и гвозди в стену не вколачивал. Тараканов вытравили, сделали хороший ремонт и даже купили кое-что из мебели. А скоро и зима закончилась, и муж вернулся с вахты. Приехал, а Максимка уже ходит и говорит ещё несколько слов.