Стрельцы. Глава вторая. Время не ждёт

Глава  вторая. Время  не ждёт.

          Молодой царь Петр Алексеевич уже несколько  дней был в задумчивости, о чём-то размышлял, что-то выспрашивал у Ромодановского,  Прозоровского, Стешнева, Нарышкина и других бояр. Ему нужно было вникать в механизмы управления  государством, но он  тянул время, хотел  получить отсрочку от рутинных  дел и команду управленцев, собранную матерью, царицей  Натальей Кирилловной, менять не стал – не время  ломать то, что много лет исправно работает и даёт результаты. Боярская Дума худо-бедно исполняла свои функции, отдельные Думные бояре являлись его сподвижниками и активно помогали ему во всех делах и начинаниях. Так, Ромодановский  был руководителем  «потешного войска» с момента его создания, ведал Тайным приказом, был предан семье Нарышкиных, являлся основным советником царицы и молодого царя, а временами фактически  управлял царством; Прозоровский - возглавлял Приказ Большой  казны, Нарышкин - Посольский  приказ, а Стешнев – Разрядный приказ.
         К вступлению Петра на престол, завершалась реорганизация структуры управления государства, вооружённых сил. Шла реорганизация старых либо создавались новые Приказы.  Все ратные люди и войска  разбиты по разрядам,  установлены состав и численность разрядных полков: конные полки  сокращены, число пехоты увеличено путем включения в её состав стрельцов, казаков и пушкарей; был введен новый строй войск: ротный и полковой.
Московские стрельцы были переформированы в полки и распределены по разрядам, начальные люди переименованы в полковники, подполковники и капитаны. Но правовое и экономическое положение стрельцов ухудшилось.
По Москве носилась какая-то настороженность и неопределенность, все были в ожидании скорых действий царя и они  наступили, как всегда  неожиданно.
          Поздним вечером 19 января 1695 года думный  дьяк Посольского приказа Возницын Прокофий Богданович был срочно вызван к государю в Кремль.
Прокофий уже заканчивал ужинать, когда  собаки взбесились  от требовательного стука в ворота;  вместе со стуком во двор ворвались двое служивых с Александром Меньшиковым, приказали одеваться и ехать с ними. Жена, Мария Борисовна, заголосила, пыталась узнать от служивых хоть что-нибудь, но Прокофий прикрикнул и она затихла.
На  территорию Кремля проскочили через Спасские ворота и бегом кинулись к комнате царя. Стоящий у двери служивый открыл дверь, Прокофий перекрестился и, вслед  за Меньшиковым  кланяясь,  ступил в комнату.
         Государь Пётр Алексеевич стоял у окна и смотрел в темноту. У стены, на скамье,  сидели Ромодановский с Нарышкиным  и  тихо  разговаривали меж  собой. Рядом молча, закрыв глаза, сидел Прозоровский, шевелил губами и, казалось, что-то пересчитывал; у стола стоял Стешнев, к которому тут же подошёл Меньшиков.  Отдельно,  в  кресле сидел Белгородский  воевода боярин Шереметьев Борис  Петрович.
Возницын быстро и удивлённо окинул воеводу взглядом, а у него мелькнула мысль: «Неспроста  он здесь. Как я мог пропустить приезд в Москву южного воеводы?
      Государь повернулся, задумчиво, отрешенно и недобро посмотрел на Прокофия:
- Расскажи мне думный дьяк о турках и их союзниках?
Все  присутствующие в  комнате  затихли и обратили  взгляд на дьяка. А Прокофий,  волнуясь и пытаясь потянуть время, чтобы понять, с чем  связан царёв вопрос, начал издалека об отношениях России с европейскими странами, их союзе со Священной Лигой; об Османской Империи и Крымском ханстве. Но царь нетерпеливо перебил его:
- Пронька, ты мне лишнего не рассказывай, время жалко. Расскажи о турках и татарах, их силах и союзниках. И не надо истории. Что доносят, как у них сейчас и какое положение?
 -  Государь, последние походы Голицына пять лет назад на Крымское ханство в связи  с обязательствами перед Священной Лигой закончились безрезультатно. Но мы  тогда сильно  напугали и татар и турок, сорвали  их союз: татары  не участвовали в битве  под Веной. А мы  получили свои  выгоды: от Речи Посполитой договор о «вечном мире» и левобережную Украину. Турция не выполнила наших требований, мы находимся с ней в состоянии войны вместе с союзниками: Австрией, Речью Посполитой и Венецией. Но, эти союзники сейчас стремятся закончить войну с османами и заключить перемирие – они получили то, что хотели: Порта ослабла в войне и после поражения  под Веной  приостановила  продвижение по Европе. Она  уже не страшна Священной Лиге.
Думный  дьяк  понял, что  государь обдумывает и замышляет  возобновление  военных действий с южными соседями. Вероятно,  поэтому Шереметев тайно прибыл в Москву. Возницын успокоился, он уже неоднократно докладывал  Нарышкину о Крымских татарах и турках в Азовской крепости, которые   активно торгуют русскими полонянами и полонянками: Посольский приказ непосредственно участвовал в их выкупе, освобождении  и отправке на родину.
И Возницын рассказал царю о том, что только во время походов Голицына  десятки тысяч русских попали в татарский плен, а крепость Азов является основным местом торговли русскими.   
Также он отметил, почему походы  на Крымское ханство оказались неудачными: переход  по незаселенной сухой степи оказался слишком трудным испытанием для русской армии. Нужно использовать для походов на юг водные пути и тогда Россия получит выход к южному морю.
- Ишь ты,  какой  сообразительный, - Пётр Алексеевич энергично  подошел  к  столу, где была  раскинута  карта и,  которую  рассматривали его дядька-наставник, Тихон Никитич Стешнёв и Меньшиков, – пойди  сюда! Покажи на  карте!
Дьяк  осторожно шагнул к столу, посмотрел и провёл пальцем:
- Государь, на юг я вижу три водные пути: по Днепру,  Волге и по Дону. 
- Так – так. Иди  домой, - Пётр, поискав  глазами, схватил  трубку и  стал  набивать  её табаком.
Пётр  Алексеевич продолжил задавать вопросы  боярам, которые порой ставили их в тупик.  Уже более полугода прошло с  того момента, как он дал задание своему окружению на  обдумывание  и разработку  плана для южного похода. Сейчас было заметно, что он принял сложное для себя решение и делал важные уточнения: у Прозоровского  выяснял о состоянии казны и финансировании походов, а у Тихона Стешнёва о количестве  войск; Ромодановского и Шереметева расспрашивал  о подготовке к походам, маршрутам, судоходстве рек и речных флотилиях.
После смерти царицы Натальи Кирилловны, царь уже неоднократно обсуждал с боярами противостояние с турками и татарами,  о необходимости возобновления боевых действий и возможности,  наконец-то, добиться  выхода  к Черному морю. Сейчас, после раздумий и советов, он готов утвердить предложенный план продвижения на юг двумя потоками: от Севска и Белгорода – сто тысячной армией старого строя в низовья к устью Днепра для завоевания  Крымского  ханства и от Воронежа и Москвы – войсками нового строя к устью Дона с захватом Азовской крепости.
Молодой государь готовился  к походу долго,  после  смерти матушки он терпеливо  выяснял, отмерял, выспрашивал и боялся  ошибиться  в первом  своём военном  решении, а  потом  вдруг понял: ему уже двадцать два года, пора  начинать. В таком  возрасте Александр Великий завоевал Малую Азию! Время не ждёт! Завтра же он  подпишет Указ и вручит его опытному воеводе Шереметеву.
Пётр задумчиво сосал трубку и рассеяно рассматривал своих бояр, оценивая и  вспоминая  их заслуги  и недостатки.
Присутствующие бояре  были  возрастные, имели большой опыт ведения дел и заслуги перед государством, всегда были  верны его семье и ему лично, не были замешаны в интригах. Пётр помнил  их с детских лет, как своих опекунов и советников матери, царицы Натальи Кирилловны.   
    Самому старшему из бояр, Фёдору Ю;рьевичу Ромода;новскому было уже пятьдесят пять лет и он значительную часть своей жизни посвятил Петру, его безопасности и охране, выполняя  наказ его отца, царя Алексея Михайловича.
Думные бояре: Пётр Иванович Прозоровский, Ти;хон Ники;тич Стрешнев, Лев Кири;ллович Нары;шкин, связаны были с ним одной идеей – добиться  выхода к  Южному и Северному морям; Алексашка Меньшиков - предан беспредельно.
Пётр в упор, внимательно  посмотрел  на моложавого, родовитого боярина Бори;са Петро;вича  Шереме;тева. Боярину  было чуть  больше  сорока  лет, высокий, голубоглазый, с открытым  лицом и изысканными манерами, беловолосый, одетый  по европейским правилам, с  хорошим запахом и побритым лицом, он  производил очень приятное  впечатление, вызывал доверие и уважение. Когда-то он был оруженосцем  отца Петра, Алексея  Михайловича, неоднократно руководил  походами на татар и уже длительное время  был Белгородским воеводой. Отдаленность от Москвы  избавила  его  от  участия в заговорах  и  политических играх.
Шереметев поднял голову, как будто оживая вопроса.
- Что, скажешь, боярин по плану похода  на османов,- спросил Пётр.
Шереметьев с достоинством качнул головой и произнёс:
- Государь, я  готов исполнить царскую волю. План разрабатывался с учетом Вашего указания, он хорош и принесёт нам победу.
Пётр Алексеевич с удовлетворением, одобрительно кивнул и произнёс:
- Завтра будет  объявлен  царский Указ о наступление на Крымское  ханство.
         20 января 1695 года начиная с раннего  морозного  утра и на  протяжении дня объявлялся Указ Первого Царя и великого князя всей Руси Ивана и Второго Царя и великого князя всей Руси Петра: всем стольникам стряпчим, дворянам московским и иным воинским людям с дружинами велено было собираться в Белгороде и Севске для помысла над крымским ханом. В указе предписывалось Большому воеводе Белгородского приказа боярину Шереметеву совершить поход Крымской большой ратью в низовья реки Днепра. О турецкой крепости на реке Дон в указе не упоминалось ни слова.