Васенькин сон с Ла-девятым

Снится Васеньке сон: перегоняет он Ла-9-й. Леса… Леса… Леса… Высота не более тысячи. Идёт себе так, неспешно, километров триста - триста пятьдесят, осматривается, ищет, ловит ориентиры. Подходит он, значит, к какому-то населённому пункту. Посёлок, но довольно-таки большой - раскинулся широко - здоровенное такое пятно обжитой земли посреди тайги.
Сознание как бы выбрасывает Васеньку из кабины и он наблюдает, как Ла-девятый плывёт на разноцветными лоскутами. Завораживающая картина!
Из задания известно, что полоса должна быть невелика - метров восемьсот, грунтовая. Васенька щупает глазами землю. Дорог много, а полосы что-то не видать.
Решил снизиться, пройти туда и обратно, и покружить.
Пересекая городок-деревню обнаружил-таки полосу. Но она оказалась бетонкой и весьма приличной длины - километра под два (как представлялось).
«Нет, - думает Вася, - не моя… А где же моя?»
Стал смотреть: не примыкает ли старая полоса к новой - дело обычное. И действительно, от бетонки Т-образно уходила ещё одна полоса: «Моя? Не моя? Чёрт его знает… Буду считать своей». (Вообще сказать кружить было приятно и интересно: ручку чуть влево, малость левой педали, газку немного… Необыкновенные ощущения. Истребитель скользит в пространстве. Здесь его стихия. Он тут как рыба в воде.)
Неожиданно мысль переносит на землю - то ли в столовую, то ли на КДП. Столы, лавки: много народу. Все наши. Полковые. Шумят, что-то обсуждают. Васенька хоть и маленький мальчик, а всё же старлей, свой из своих. С превеликим удовольствием он растворяется в душевной атмосфере. С кем-то спорит, кому-то что-то доказывает.
Какое-то время он поглощен этим уютом и житейскими разговорами, но вдруг его пронзает мысль: «Ла-9-й надо же сажать!»
Он выскакивает на улицу: смотрит на освещённость. Ежели темно, то истребитель никак не посадить будет: опыта ночных посадок у Васеньки нет. К несчастью сумерки берут своё - темновато уже, и весьма.
Подбегает к ВПП и смотрит условия. Темновато! Чёрт! Совсем темновато! На метре высоты будет не видно. Как же сажать?
Досадно ему, что он про друга-то своего забыл. Как он там? В небе… Совсем один.
Тут Васенька от переживаний просыпается… жмурится и улыбается: посадка отменяется. Всё в порядке. Он закрывает глазки и уносится туда, обратно, в свой чудесный сон: всё так же Ла-девятый плывёт над сумеречной землёй. Мир вечерний необыкновенно красив.