Вкусивший Луну. 1 Глава

Начну с того, что случилось два года назад.

В ту ночь я спал крепким сном, пока меня не разбудил телефонный звонок. Я даже не посмотрел на экран смартфона, настолько глубоко я пребывал в стадии незаконченного сна. Я поднес телефон к уху, несколько секунд слушая молчание на той стороне.

- Алло? – спросил я.

Кто-то всхлипнул. Я протер глаза и посмотрел на экран. Незнакомый номер.

- Алло? – спросил я еще раз.
- Кэп, это вы? – раздался подавленный голос.

Я сразу понял, кто звонит. Так ко мне обращался только один человек – мой бывший пациент. Последний раз я виделся с ним на приеме за полгода до этого. Голос его был настолько грустным, а тембр настолько низким, что, если бы ни этот «Кэп», я бы, пожалуй, и не признал его.

- Брайн? – спросил я.
- Да!.. Да, Кэп! – чуть бодрее сказал он, – Простите! Простите меня… - тут же начал извиняться он за то, что позвонил в столь позднее время.

Я посмотрел на экран – почти час ночи. Все еще заставлял проснуться себя.

Первое, что я понял, человек безмерно расстроен, и даже растерян, судя по всему. Мне даже представилось, как он сел прямо на пол своей маленькой кухоньки, прислонившись спиной к одной из дверей столешницы, поджав ноги так, чтобы можно было обнять колени. Пустил слезу, а судя по голосу, даже несколько, скатившихся по лицу к его индюшиной шее. И теперь звонит мне в своей несменной белой нательной майке, давно пожелтевшей, с пятнами на груди и выпирающем животе.

- Что случилось? – спросил я.
- Мне нужна ваша помощь.
- Брайн, я тебя слушаю.
- Нет, Кэп. Вы не поняли. Мне нужна ваша помощь. Мне нужны вы. Еще раз извините, если что…
- Да, но…

Я протянул, а Брайн не дал договорить, тут же вставив более настойчиво:
- Помните, Кэп? Помните, что вы мне говорили? Вы го-ворили, чтобы я звонил вам в любое время, а вы всегда по-можете мне. Помните?
- Да, помню.
- Чтобы это ни было… Вы поможете, и не оставите в бе-де…
- Помню, Брайн. Хорошо, - сказал я. – Ты хочешь, чтобы я приехал?
- Да, Кэп. Прямо сейчас! Если это возможно… Мне больше не к кому обратиться…

Его голос снова стал выдавать безудержное волнение. Я протер глаза, окончательно проснувшись, и сказал ему:

- Хорошо. Одеваюсь. Скоро буду.

Я завершил разговор и подумал, что ни разу не видел и не слышал его таким встревоженным. И, возможно, я бы мог не пренебрегать врачебной этикой, а устроить ему внеочередной прием сутра пораньше. Пусть даже бесплатно. Лишь бы ему стало лучше. Но, во-первых, что бы я был за психотерапевт, который оставил своего пациента (или бывшего) в беде, не важно, в какое время суток, а в таком случае еще и на всю ночь. А во-вторых, у него действительно могло быть все настолько плохо, в таком случае чисто по-человечески я не имел морального права отказать ему в помощи, оставив его одного, что грозило последствиями в его случае.

Я встал с кровати, чувствуя, что мне уже все это не нра-вится. Но решение было принято. Тем более, что обещания не имеют обратной силы. По крайней мере, у тех людей, которые имеют совесть.

Запрыгнул в штаны, накинул косуху, сбежал вниз по ступенькам, сел на железного коня. Провернул ключ, надел шлем, и нажал на газ, устремившись на юг от Большого Города. Брайн жил в Шмульштайне – унылой пригородной дыре в получасе езды на мотоцикле.

Брайн Штоф – типичный параноик, имеющий довольно расшатанную нервную систему и слабость к алкоголю. Нрав не буйный, но время от времени беспокойный. Особенно, когда что-то идет не по плану. При этом, характер покладистый и легко внушаемый. На работе трудолюбивый, но по жизни ленивый и неопрятный сорокалетний мужик. Живот выдает, что любит пиво, а взгляд – что любит пожалеть себя.

То, что я был единственным человеком для Брайна, которому можно было довериться в трудную минуту, для меня не было новостью. Вполне нормально, причем для многих пациентов, доверять только своему лечащему психотерапевту или психологу, и больше никому. Но зная и помня клиническую картину Брайна в деталях, ехал я к нему с мыслью о том, что накосячил он конкретно. Скорее всего, нервный срыв. На ком, и в какой степени, пока что этот вопрос заботил меня больше остальных. И он рождал во мне смешанные чувства. Особенно на въезде в Шмульштайн.

Когда-то я бывал в этом днище с пару раз. Несмотря на то, что Шмульштайн считается пригородным поселком, как по мне - захолустная, угрюмая деревня. Нормальное освещение только на центральной улице. На ней же единственная нормальная дорога. Только сворачиваешь с нее - попадаешь в извечный мрак с колдобинами и кочками. А еще делаешь путешествие во времени, оказываясь этак на пару десятков лет назад. В общем, не самое лучшее место.

Подъехав к скромному домишке Брайна на самом краю этого села, я спрыгнул с мотоцикла, оставив его за ближайшим кустом. Не особо хотелось светиться. Сразу почувствовал сырость, которой тянет от местной балки. И ночную прохладу.

Это была одна из тех августовских ночей, от которых веяло холодом, напоминающем о скором наступлении осени. Я прочувствовал, как он залез мне под куртку. Посмотрел на пар изо рта. А еще обратил внимание, какие же здесь громкие сверчки! Настолько, что казалось, будто задницы у них коровьи, а смычки конские.

Я прошел по тропе с боку, выйдя к переднему двору, и сразу увидел, что входная дверь была открыта нараспашку. Зато дверная москитная сетка разделяла залитое светом жилое помещение от прущихся в него насекомых. Меня-то она не сдержит, естественно, но, разумеется, переться я не стал, сначала спросив:
- Брайн? – настойчиво, но не громко.

Этого хватило, чтобы завелась соседская собака. Сначала залаяла, а затем как затянула свой вой, после которого у меня мурашки побежали по коже.

«Да заткнись ты!» - подумал я, посмотрев на немую красавицу ночного неба.

- Брайн! Можно войти? Это Эрик, - сказал я, ступая на порог его дома, а затем добавил. – Это Кэп!

Как мне показалось, из самой дальней комнаты до меня донесся голос Брайна, который велел мне заходить. У него собаки не было, насколько я понял тогда. По крайней мере, в доме. На переднем дворе стояла будка, но из нее – ни слуха, ни духа. Будто нет в ней никого.

Я зашел в дом. Прихожая Брайна была в тоже время и кухней – просторной, но не прибранной. Желтизна лампочки чуть надавила на глаза, но я быстро привык к этому гадкому свету, как и к желтизне швов между плитками на стене над столешницей. Москитная дверца хлопнула за спиной. Я быстро окинул взглядом пол его дырляндского жилища, подумав о том, что хотя бы помыл бы его, весь в грязи.

- Я внутри, - на всякий случай сказал я Брайну.
- Хорошо, Кэп! – отозвался Брайн, - Можете открыть верхний ящик стола? – спросил он, а я подумал, что голос точно из самой дальней комнаты – зала, наверное.

Мне все это не нравилось. Я завис на несколько секунд в своих мыслях.

- Кэп? – обеспокоенно крикнул он.
- Да?
- Вы открываете?
- Да, - сказал я, дотронувшись ручки верхнего ящика, сразу подумав о том, зачем я делаю это.

Я открыл ящик. В нем лежали рабочие инструменты. Весьма колоритно иметь такой ящик на кухне.

- Кэп?
- Да?
- Видите широкий строительный скотч?

Меня насторожил его вопрос.

- Вижу, - ответил я.
- Принесите мне его, пожалуйста…

Куда нести? Зачем? Мне точно это не нравилось. Особенно, слыша, как голос Брайна выдает какую-то занятость, при этом явно выражая уверенность в каких-то намерениях или действиях. Совсем не такой, каким я слышал его в телефонном разговоре. Я мог себе представить, что бы это могло значить.

- Брайн, тебе не лучше будет подойти, и взять его самому? А то я не уверен, какой из них, - на ходу схитрил я, увидев второй, чуть поменьше.

Хотя я точно видел именно эту огромную колодку долбанного прозрачного скотча, который имел в виду Брайн. Настолько долбанного, что таким ноги и руки заматывать только что остывшему трупу.

В глаза мне бросилась тряпка, лежавшая на столе возле мойки. Я протер ей ручку ящика, за которую взялся, после чего вернул на место. Обратил внимание на пол под своими ногами. Заметил, как моя обувь оставила четкие грязевые следы, которой перед крыльцом мести не перемести. Поэтому эта комната была такой натоптанной.

- Самый большой скотч, Кэп! Неужели не понятно? – чуть более раздраженно выкрикнул Брайн. – Пожалуйста, принесите мне его. Я сам не могу. Не заставляйте меня нервничать.
- Самый большой? – излишне переспросил я, на самом деле оставляя время для раздумий.

А думал я о том, какой болван, что приехал сюда. А также о том, каким Брайн, на самом деле, может быть непредсказуемым перед моментами (или в моменты) нервного срыва. А учитывая, что он наверняка выпил…

«Нет, ну не мокруха же!» - уговаривал я себя, на самом деле уже понимая, что к чему. И что я встрял. И что, возможно, засветился. Хоть и старик, что жил напротив, по идее был немного глуховат, но с такой собакой, воющей без конца…

- Да! Самый большой! – еще раз крикнул он.

Сколько уверенности было в его голосе! Брайн – человек контрастов. Который раз я убедился в этом спустя пару секунд. Он, видимо, устав меня просить и ждать, сменил свое решение, крикнув:

- Хотя, ладно! Погодите!

Я услышал, как заскрипели сваи под его ногами, и каждый его шаг начал звучать громче предыдущего, приближаясь. Я взял в руки этот долбанный скотч, чтобы хоть что-то в руках у меня было. Так спокойнее. Я увидел, как в прохожей второй комнате, очертился его дебелый силуэт, после чего здесь – в желтом свете открылось его лицо. Как всегда – гладко выбритое. Аккуратно и тщательно прилизанные чуть набок черные волосы, подстриженные под андеркат. Но зато в своей несменной прелой майке. И со свойственным ему наивным, ненавязчиво ищущим понимания, выражением лица.

В руках ничего. Но какие-то липкие на вид. Тянется ими обнять меня. Мне эта его идея не особо понравилась, но объятия я принял. Не мог же я проделать такой путь среди ночи и отвергнуть радушное приветствие бывшего пациента, явно ожидающего меня. Дал ему секунды три, а затем пресек момент сближения, сказав:
- Этот? – и показал ему скотч.

Брайн посмотрел на него, взял в руки, и заметно погрустнев, сказал:

- Кэп, может выпьем?

Не дожидаясь моего ответа, он пошел к настенной тумбочке, на которой стояла бутылка. Судя по всему, самогон.

- Нет, Брайн. Спасибо. Я за рулем.
- Я так рад вас видеть! Ну, немножко!
- Брайн, нет.
- Вы меня не уважаете?
- Уважаю. Но пить не буду. И повторять еще раз, тоже.

Я увидел искреннее разочарование в лице Брайна. Порой его реакции были по-детски неподдельны и наивны. Вся глубина его грусти оголилась передо мной. Он все же взял стакан себе, отвернувшись.

- И тебе не советую. Я думаю, ты достаточно выпил.
- Недостаточно, - подавленно ответил он. – Если бы вы знали…

Брайн сел за стол, задумавшись о чем-то. Я сел напротив. Он тут же опустил глаза, сжал губы так, чтобы не разреветься.

- Если бы вы знали, как мне трудно, Кэп…
- За этим я и здесь. Чтобы узнать. И чтобы выслушать. Чтобы помочь. Расскажи мне, что случилось.

Брайн задержал дыхание ненадолго. Видимо, это помогло ему не расплакаться. Неспешно выдохнул, после чего снова глубоко вдохнул, закинул в себя стакан, осушив в три глотка. Снова неспешно выдохнул. Чуть покривил лицом. Его глаза больше не слезились.

- Простите, Кэп. Мне больше некому было позвонить, - сказал он.
- Ты расстроен?
- Да. Нет. Не знаю.
- Чем я могу тебе помочь, Брайн? Ты мне расскажешь?

Он покивал головой.

- Говори, как есть.
- Да, так лучше.

Он покрутил в руках колодку скотча, после чего не-сколько раз нервно постучал им о стол, будто подбирал слова в своей голове. Наверняка, не знал, с чего начать. Хотя пять минут назад, хотел, чтобы все началось со скотча. Теперь он просто держал его в своей руке, застыв. Сидел так долго. Я решил прервать его молчание.

- Брайн, я всегда с тобой честен, ты же знаешь. И можешь мне говорить все так, как оно есть.

Он кивнул, чуть оживившись. Но взгляд его оставался растерянным.

- Вы же знаете, что я не псих! Верно? Вы же сами сказали мне, что у меня все будет хорошо. Что это всего лишь стресс и наваждение. Боже, я не хочу в тюрьму…

И снова он был готов разрыдаться. Насколько же переменчивым было его состояние, а следовательно, насколько трудно было найти к нему подход. Но все же, мне хватало собственного опыта, хватало того, каким я его знал, и видел в тот момент, чтобы на все сто процентов быть уверенным в том, что дел он натворил конкретных. И как теперь обходиться с ним, я представлял.

- Ты ни в чем не виноват, - сказал я, на тот момент, все же, лучше ничего не придумав.

Но его тронула эта фраза. Он даже поднял на меня глаза. Пьяные, грустные, на самом деле добрые, и даже понимающие все вокруг. Больше растерян – таким он был в тот момент.

- Вы сказали мне, что я могу себя контролировать. Но также вы сказали мне, что у меня могут быть друзья. Вот вы, например. Вы же мне друг.
- Конечно, Брайн.

Он ничего не сказал, снова зависнув.

- Ты мне расскажешь, зачем я здесь?
- Пойдемте, я вам покажу, - сказал он, уверенно встав со стула.

Я не поднялся. Он вопросительно посмотрел на меня. Даже со скрытой надеждой, я бы сказал. Но верно. Будто я никогда его не предам. Я же друг.

- Это обязательно? – спросил я.

Не знаю, что на меня нашло, но в тот момент я повел себя, словно сам не свой. Я знал, что делать, что говорить, но нагло игнорировал факт того, что должен был оказать Брайну психологическую помощь и поддержку, вместо банального присутствия и тупых вопросов «якобы о чем».

- Конечно. Иначе, ничего не получится, - как-то так сказал он, сделав пару шагов от меня, будто зазывал.

«Твою налево!» - подумал я, зная, что принимаю его психологическую позицию уж слишком плоско. Встал со стула и пошел за ним через эту мрачную комнату со скрипящими досками. Несмотря на мрак в этой комнате, прошел я ее быстро, оказавшись в (опять же залитой тусклым желтым светом) следующей комнате, но побольше. Я был прав, это был зал. И он был залит кровью.

Кровь была везде – на телевизоре, на люстре, на ковре, на тумбе, на картине, даже на цветке, стоящем на подоконнике. Весьма странно, как это сам Брайн не был запачкан. Разве что, переоделся и отмыл те места на себе, на которых была кровь. В тот момент я понял, что одевается он не в одну и ту же майку каждый день… Наверное, есть вторая такая же заношенная…

Вполне ожидаемо для себя я спросил, но не у него, а у себя и про себя: «И где же труп?» И как это я не услышал стойкого запаха крови раньше? В этой комнате он был очень насыщенным. И еще присутствовал явственный запах порванного желчного пузыря. Словно вытек прямо на пол в этой комнате. Где же, блин?

Напротив входа спинкой к нам стоял диван. Его мы обошли, чтобы я увидел то, что ожидал увидеть. Брайн сдержанным и чуть жалобным голосом, будто его пес нагадил посреди комнаты, и теперь он мне это показывает, сказал:
- Вот, - сев в кресло-качалку, стоявшее в углу в паре шагов по диагонали от меня.

Посреди комнаты лежал труп невероятно огромного тучного мужика, на вид весом не менее ста пятидесяти кило-граммов. Лежал так, как лежала бы шкура медведя вместо ковра, извиняюсь за подобное сравнение. Живот расплылся под его весом, выдавив кишки с кровью. То-то я подумал, что смердит чем-то еще. И подумал о том, что надо было в свое время нарисовать Брайну шизу. Но затем подумал, что это было бы нечестно по отношению к нему. Не было у него шизофрении.

Я подумал о том, что, конечно, плохо, что я здесь оказался. И как сознательный гражданин, и ответственный психотерапевт, я должен был сдать его немедленно. Прямо здесь и сейчас. Звучит легко. Но на деле не так просто, как оказалось. Особенно, когда вот так все и ты в этом всем. И не как в книжках или на каких-нибудь лекциях и семинарах. Глупо, но я ведь ему пообещал, что помогу. Вот и выгребай теперь.

- Так что, поможете? – наивно спросил Брайн, так, будто я ему дверь придержу, чтобы он занес коробку с новогодними игрушками.

Я не стал спрашивать его, как это случилось. Я лишь сказал ему:
- Ты понимаешь, что ты убил человека, Брайн!

Конечно, он понимал. Он видел это. Но чувства вины я в его глазах не видел. Может быть, там и места не могло ему быть?

- Кэп, мне больше некому было позвонить. Я только вам доверяю, - сказал он.
«Что же мне с твоего доверия?» - подумал я, и чуть не выкрикнул, почувствовав себя дураком. Не знаю, как я сдержался.

Да, понятия гласят, что любой психолог и психотерапевт не имеет права разглашать врачебную тайну пациента, но сообщить в полицию о факте совершения преступления этим пациентом он просто обязан! Все мои коллеги-психотерапевты или же психологи, у которых на сеансах пациенты рассказывали о тех или иных совершенных ими преступлениях, поступали именно таким образом. Но станет ли мне от этого легче? А Брайну? Он уже это сделал. А я не смог это ни предугадать, ни предотвратить. И не было у его поступка обратного действия. Вот и все.

- Ты понимаешь, о чем меня просишь? – с ноткой претензии, но сдержанно вопросил я.
- Я не хотел подставлять вас, Кэп! – начал он. - Но, посмотрите, какой он огромный! Я ему даже ласты склеить не могу, этому борову!..
- Кто-то кроме нас с тобой может знать об этом случае?
- Нет, конечно!
- Откуда такая уверенность?
- Исключено, Кэп! Родственников у него нет. Знать, что он был у меня, тоже никто не может. Да и не видел нас никто, уверяю вас! Поверьте, Кэп! Было бы не чисто, не подставлял бы вас. И не просил бы. Верите?
- И куда его, такого большого? – сказал я, мысленно оценивая масштабы его утилизации.

Какой же он был огромный! Не знаю, сколько раз, но уж не меньше двадцати, а то и тридцати, пырнул его Брайн, чтобы завалить наверняка.  Я сдерживал в себе желание спросить его «за что?» ради скорейшего продвижения дела. Нам нельзя было терять время.

- Если помните, я работаю на скотобойне. Есть у нас один хороший измельчитель. Дробит даже коровьи кости. Изотрет в такой фарш, что свиньи на ферме сметут это за полчаса, - сказал Брайн со знанием обвальщика мяса.

Каждый день он проявлял вынужденную человеческую жестокость по отношению к скотине. Одна из самых бесчеловечных работ.

Он посмотрел на настенные часы.

- До рассвета чуть более пары часов. Скоро смена начнется, - сказал он, так же понимая, что время нужно ценить, или проиграешь все.

«Грязно, однако» - подумал я о предложенном Брайном методе, но признавал, что весьма бесследный, если никто не заметит нас. Он словно прочитал мои мысли, и сказал:
- Не бойтесь. Нас никто не увидит, - показав мне ключи от цеха.

На мгновение мне стало отвратительно и мерзко от мысли, что я соглашаюсь участвовать в этом всем. Что уже согласился. Но от трупа нужно было избавиться. Главное, чтобы Брайн не попытался избавиться от меня после всего этого… Параноики – люди непредсказуемые в каком-то смысле. Но волновать меня это должно было потом. Мы приступили.

Я подошел к телу. Разило от него, самой что ни на есть, смертью, но пока что недавней. Я сделал вывод, что завалил Брайн этого бедолагу часа четыре назад, максимум пять, судя по состоянию тела и начальному этапу его окоченения, а также учитывая влажность и температуру в комнате.

Я взял его тяжеленные руки, пытаясь завести их за спину, увидев на них застывающую кровь. Я запачкал свои. Попросил у Брайна тряпку, которую мы затем выбросим. Брайн любезно мне ее предоставил, замотал руки трупа скотчем, после чего замотал и ноги. Пока делал это, ни одна другая часть тела даже не пошевелилась – настолько он был тяжелый, да и окоченение давало о себе знать, постепенно вступая в свои силы.

Брайн сходил за брезентом. Не знаю, откуда он взялся у него. Возможно, с этой целью и запасся. Места в зале было не много, особенно для такого здоровяка, как этот мертвый парень. Поэтому, я предложил Брайну накрыть его одним краем брезента так, чтобы затем совместными усилиями толкать его в обратную сторону от оставшегося края, чтобы таким образом он завернулся в него. Почему-то, в тот момент я вспомнил, как крутят блинчики. На несколько секунд мне стало не по себе, но я преодолел в себе отвращение, абстрагируясь от рвотного позыва. Дело требовало хладнокровия и скорости.

Мы начали его толкать. Я снова почувствовал всю тяжесть этого здоровяка на себе. Под брезентом почувствовал руками, как перекатил его жир с теми кишками, что оказались снаружи. Когда мы его перекатили, Брайн замотал края брезента, который, впрочем, оказался довольно плотным с водоотталкивающей поверхностью, крайне медленно про-пускающей сгущающуюся кровь. Пятна сквозь него стали проявляться лишь в тот момент, когда мы стали грузить его в минивэн Брайна – еще одно испытание на прочность. В тот момент я наконец-то почувствовал, как вспотел. Нелегко нам это далось, потратив на все не менее часа.

После мы поехали в скотобойню за поселком. Буквально пять минут, и мы уже были там.

Я никогда не бывал в подобном месте ранее. И не хочу детально описывать вам его. Но скажу лишь, что я не думал, что этот чертов измельчитель по типу промышленной мясо-рубки выдает настолько громкий и при этом жуткий звук, создавая внутри тебя настолько неприятные вибрации, что когда стоишь около него, чувствуешь необъяснимую тревогу в районе солнечного сплетения. Звук измельчения человеческих костей и плоти в измельчителе оказался не более приятным, но к нему я уже оказался готовым, после того, как мы вместили в него труп целиком.

Я отошел в сторону, пока Брайн собирал человеческий фарш в ведра. На это смотреть я был не готов. Однако я посмотрел на то, как свиньи стали сметать все это в три секунды. Аппетит свиней на местной ферме меня слегка удивил. Я ни на секунду не засомневался в том, что к утру от этого парня ничего не останется, также подумав о том, что свиньи сегодня останутся сытыми.

Мы с Брайном успели вернуться к нему домой с пробуждением петухов.
- Надеюсь, помощи в уборке и в стирке ковра не потребуется? – спросил я.
- Что вы, Кэп! Вы и так для меня многое сделали. И я никогда вам этого не забуду.

«Лучше бы забыл, и навсегда» - подумал я.

- Я вас больше никогда не потревожу.

«Хотелось бы верить» - подумал я.

- Если я могу для вас что-то сделать, скажите. Все, что угодно.

«Забыть мой номер телефона» - подумал я.

- Кэп? Вы чего молчите?

«Каждый день измельчаю человеческие трупы в скотобойне и скармливаю свиньям» - подумал я.

Я посмотрел на Брайна. Он выглядел слегка обеспокоенным по поводу моего молчания.

- Ты можешь для меня кое-что сделать, - сказал я.
- Хорошо. Все, что угодно, – чуть оживившись, сказал Брайн.
- На свиной ферме ты в каких отношениях с ветеринаром?
- Свой мужик. Можете не переживать насчет него, даже если что-то заподозрит.
- Я не в этом смысле.
- А что тогда?
- Мне нужно с ним встретиться.
- Зачем?
- Не переживай. Нашего с тобой секрета это касаться не будет.

Брайн сначала недоверчиво посмотрел на меня, но затем хитро улыбнулся. Улыбнулся так, как улыбается рыбак, видя другого издалека.

- Я не переживаю. Кому-кому, но вам, Кэп, я доверяю, - сказал Брайн.

На том и разошлись.

Пока я ехал в Большой Город, я думал обо всем, что произошло той ночью. О Брайне. О том мертвом парне. О всей этой дурацкой ситуации, в которую попал я, и которую на самом деле не смог контролировать. Может быть, и не стоило на самом деле? Успокаивала мысль о том, что предстоял выходной день, и я высплюсь после всего этого. Лучи солнца уже перепрыгнули за горизонт. А у меня не было другого желания, кроме как напиться.

Время шесть утра. Я подумал, что проверну маленькое действие (о котором вы узнаете позже, ради сюжета), прежде чем припаркую мотоцикл подальше от своего двора, и пойду в местный продуктовый магазин в паре шагов от моего дома. Почти всегда я совершал покупки в нем.

У входа в магазин сидел маленький друг с длинными ушами. Взгляд грустный и растерянный. Еще совсем щенок…

- Ты что здесь делаешь? – обратился я к нему.

А он, настолько рад человеческому вниманию в мире безразличия и моему неравнодушию к нему, сразу же поднялся и подбежал ко мне, облизывая руки в надежде найти в них убежище, ласку и тепло. Милый, игривый бладхаунд с кожаным ошейником. На нем я увидел, как его зовут.

- Ты потерялся, Чаппи? – спросил я его, внимательно осматривая ошейник.

Номера телефона на нем не было.

Я принялся его чесать за ушами и мять ему бока, играясь с ним. А он так и давался.

Я взял пса подмышку и зашел в магазин. Подумал, что напиться сегодня не получится. Купил ему корм и на всякий случай курицу. Пес от живота поел, после чего дал мне хорошенько выспаться.

На следующий день я увидел объявление о пропаже Чаппи прямо на столбе в паре кварталов. Я позвонил хозяину. В тот же день мы встретились с ним – молодым открытым парнем, счастливым без ума от того, что я нашел его пса и отозвался на объявление. Он сделал попытку отблагодарить меня, начал настойчиво предлагать мне деньги, но я категорично отказал ему, добавив:
- На моем месте вы бы сделали то же самое.


Морган Роттен © Вкусивший Луну (2020-2021гг.)