Индейская баня

* * * Когда умираешь – тебя точно слушают, а не ждут своей очереди заговорить * * *


- То есть для освобождения от формальностей этого мира, где я признана «мертвой в море» после кровавого укола в пятку, мне надо… в этом мире… подписать формальный документ… кровью… для Святого Ватикана? - Галина вопросительно развела руки в стороны, повернув ладонями вверх и уставилась на лица мужчин и женщин разных возрастов, сидевших на скамейках в вигваме рядом с ней. Мягкий свет, проникающий сквозь полотно и множественные дыры освещал дружелюбные лица, однако по их выражениям сложно было понять о чем думают эти люди. – Это такой прикол что ли?

Сразу несколько собеседников наперебой начали что-то объяснять, но успокоительный жест Лиона заставил всех притихнуть. Галина приехала вовсе не за спасением души и оплатила лишь церемонию индейской парной, поэтому треп на сакральные темы о возвышенных материях с незнакомцами угрожал ему финансовой потерей от новоприбывшей. С другой стороны, незнакомцы для «одноразовой» клиентки являлись и завсегдатаями для Лиона, посему обижать их тоже не следовало. Решение подобных ситуаций было очень простым и всегда устраивало обе стороны. Организатор протянул женщине несколько принтерных листов с некачественной распечаткой текста и предложил самой ознакомиться с контрактом.

- Указ Божественного Суверена о возвращении контроля над тем, кем вы на самом деле являетесь, от «пиратства в открытом море» и сил, стоящих за этим. – Начала вслух зачитывать она документ, но Лион приложил палец к своим губам, показывая, что озвучивать этого не нужно и повернулся к остальным гостям. Галина дочитала до места, где божественным указом миряне, пожелавшие заключить с вами договор, обязуются выплатить сто триллионов евро в фунтах стерлингов, обеспеченных золотом. И на этом ее интерес к теме окончательно угас.

Всего год назад вся эта мистика и потусторонщина были ей настолько чужды, что в ее лексиконе не существовало даже слова «эзотерика». Но после месяцев безнадежной борьбы с раком всеми доступными традиционными способами она понемногу начала пробовать и альтернативные методы. Решающим толчком послужили необычные сны, в которых все чаще появлялась некая сущность, называющая себя Самигиной. Покопавшись в интернете, Галина нашла довольно скудную информацию об этом демоне Гоэтии, однако суть всех источников сводилась к одному: некромант, способный посетить сны стоящих на пороге смерти. Это пугало, и с каждым новым визитом Самигины страх лишь усиливался, хотя та всего лишь общалась на отвлеченные темы, и сама по себе ужаса не наводила. Тем не менее, такие кошмары выбивали на весь день и Галина была сама не своя, с ощущением того, что она тут чужая и совсем не понимает этот мир.

Альтернативные практики, как и традиционные, эффекта не давали. Поэтому к ритуалу в индейской бане Галина собственно и не питала особых иллюзий, но после общения с постоянными посетителями сего действа вообще пала духом. Впрочем, она быстро взяла себя в руки и, настроив на позитив, решила пройти ритуал если не для оздоровления, так хотя бы как аттракцион с чудаками. А посему, когда Лион начала созывать всех в баню, женщина довольно весело подскочила, разделась до купальника, вышла из вигвама и направилась к парной, обогнув огромный костер, в котором покоились здоровенные булыжники, размером с голову ребенка.

Индейская парная в прямом смысле была построена из дерьма и палок, а сверху обвешана ободранными шкурами, разногабаритными коврами, а то и просто тряпками. Изнутри можно было видеть, как эвкалиптовые стволы с мелкими веточками и сухими листьями упругими дугами проходят через свод строения, угрожающе склоняясь над сидящими внутри. Люди располагались исключительно по контуру, максимально приближаясь к провисающим шкурам у стен, над которыми громоздился внушительный слой тряпок, не позволяющий пробиваться свету. Эти провисания и контуры сидящих создавали иллюзию, что они находятся не в приземленной полусфере, а внутри священного конуса, устремлённого в бесконечную высь. К тому же сей эффект усиливала яма по центру, дно которой аккуратно устилали плоские камни.

Как ни странно, запах навоза и пота вовсе не раздражал, а вот те немногие, кто решил полностью обнажиться, несколько смущали. Последним в парную заполз сам Лион, сел в позу лотоса и пафосно подняв два оленьих рога запел на непонятном языке, постукивая пантами в особо патетических моментах. Его песню поддержало большинство присутствующих, а помощник со стороны улицы на лопате начал подносить раскаленные камни ко входу. Не останавливая песнопений, Лион с трудом подхватывал рогами жаркие булыжники и укладывал их на дно ямы в центре. Перекинув с десяток гранитовых голов, он абсолютно выбился из сил, и его песня смолкла.

- Горячие бабушки в хате! Закрывайте вход, и мы открываем первую дверь земли! – Отдышавшись торжественно объявил Лион, и его помощник накинул ковер на проем входа. Индейский чум погрузился во тьму, становилось душно и лишь земля радовала своей прохладой. Какое-то время все молчали, но потом организатор снова запел и остальные вторили нечленораздельным звукам. Впрочем, иногда проскальзывали целые фразы на японском, который Галина знала достаточно хорошо, хотя их перевод совершенно не соответствовал обстановке. В последствии каждый по очереди восклицал «Ахо» и потом что-то говорил, то ли бормоча благодарности, то ли выдавая пожелания. А Галину душил жар, и она всей грудью прижималась к земле, слыша только однообразное заключение речей.

«Ахо, Митаку Йоуясин» - такое окончание имели все монологи. Каждый произносил фразу на свой лад и сперва Галине казалось, что они говорят, «Эй, я хочу похудеть», в переводе с японского, что в общем-то подходило под процедуру. Но потом слова все четче звучали как «Тупица, я хочу увидеть амбиции» и она уже не могла отделаться от этого перевода в своей голове.

Процедура «Двери Земли» продолжалась неимоверно долго и однообразно, наконец полог входа открыли и спасительный воздух ринулся вовнутрь. Лион вновь торжественно поднял рога, и процедура подкидывание «горячих бабушек» в центральную яму повторилась. «Дверь Воды» отличалась от предыдущей лишь тем, что тело привыкло к атмосфере и его уже не так сильно прижимало к прохладе подножной грязи. К тому же по кругу пошли бутыли с водой и Галина, сидя в позе лотоса, жадно пила каждый раз, когда ей в руки доставалась тепловатая жидкость.

«Дверь Огня» была просто невыносима. В яме уже покоилось три десятка перегретых булыжников и дышать было совершенно нечем. Галина распласталась на спине, с трудом дыша, в полусознании или в каком-то сне наяву, стараясь не думать о заключительной «Двери Воздуха», где и дух испустить можно, если вообще доживет. В кромешной темноте раздавались возгласы «Мама», «Папа» и потоки благодарности предкам, включая «бабушек», прообразами которых выступали раскаленные камни. А ей хотелось закричать «Сестра», имея в виду совершенно не родственные связи. Но она была не в больнице, да и сил не было даже на шепот.

- Ну, и оно того стоило? – с интересом спросила Самигина, удобно устраиваясь у ее изголовья.