Непрушко. Кореша или ПДП. гл. 5

Глава 5.
«Вечер в хату вам!».

Экстренное заседание нашей «могучей кучки» подошло к концу. Каждый покидал его с чем-то своим. Начальник СИЗО наконец-то расслабился, захмелел и отправился «отмокать» в сауну, вызвав водителя и бросив на прощание:
-- Ну, вы это… Давайте тут… Не очень, но, чтобы все!
Кто – все – и что именно следовало делать «не очень» -- осталось загадкой. Его сынуля, а по совместительству и мой шеф Эммануил Вольдемарович, ринулся к своему психоаналитику, предварительно созвонившись и истерично гаркнув в трубку:
-- Виолетта! Тут просто п…здец какой-то! Гони всех на х…й! Я лечу!
Я же вышел из кабинета «хозяина», переодетый в чёрный спортивный костюм «Адидас», с матрасом подмышкой и с великолепным настроением окончательно захмелевшего разума. С этим «джентльменским» набором я двинулся, как говорится, навстречу судьбе, подгоняемый в спину суетливыми наставлениями глав-опера:
-- В хату, как войдёшь, особо не пыли! А то перепугаешь нам подопечных… Как мы их потом реанимировать будем? – и получив мой многозначительный кивок, продолжил – Смотрящий там, типа, в образе. А так, пудель бестолковый. Этого можешь шугануть, но не слишком. Так только, чтобы маленько тряхануло! Давно пора! Не то – вообще расслабился!
-- Разберёмся! – важно бросаю ему через плечо.
От моего «разберёмся» глав-опер засуетился ещё больше:
-- Ты пойми, зэков много, а нас – мало! Нужно же их как-то в узде держать! Вот и практикуем типа ролевые игры… И зэк занят, и нам польза…
-- Да вкурил я суть твою! Выдохни уже, в натуре! – окончательно перевоплощался я.
От подобных метаморфоз глав-опер сперва облегчённо вздохнул, но потом ещё больше напрягся, переходя на умоляющий шёпот:
-- Ты главное это… Сам там умом не тронься! Это ж 159-тчики! Понавешают на тебя кредитов, глазом моргнуть не успеешь! А может и того хуже…
-- Не бзди, начальник! – вырвалось у меня из груди – Я же тебе не фраер! В натуре! И не на таких сковородках сиживал!
От этих слов глав-опер ещё больше погрустнел и загундосил себе под нос:
-- Ага! Видали мы тут таких! Я к этим аферюгам однажды «полосатика» посадил… Ну, чтоб шуганул их малость… Ну, так вот! Через неделю захожу и не узнаю человека! Книжками весь обложился, пишет себе чего-то! И со всеми, значится, по имени и отчеству!  И мерси-с, и здрасте, и будьте любезны! Тьфу, мля! Аж в морду дать захотелось! Я его от греха в «кошкин дом» спровадил…
-- Куда? – не понял я.
-- Ну… «Кошкин дом»… Отделение для «дуриков» в одной тюряжке.  – осторожно пояснил глав-опер – Так они там с ним до сих пор возятся! Он, по-моему, докторскую диссертацию защитил! Во! А был в натуре приличным человеком! Обычным отморозком!
Неожиданно он смолк, хлопнул меня по плечу и шепнул:
-- Всё! Прибыли! – после этого трижды перекрестился, сплюнул в сторону и неожиданно грозно рявкнул – Отошёл от шнифта! Заезд в хату!

Металлическая дверь с лязгом захлопнулась, толкнув в спину потоком холодного воздуха. Отступать стало некуда, а перед глазами замерла немая сцена «Вы кто, товарищ?». Десять пар выпученных глаз уставились в одну точку, сканируя своими шизо-лазерами мою персону. В голове мелькнуло спасительное: «Веня! Жги, пока не поздно!».
Деликатно откашлявшись, вытираю ноги о половую тряпку у самого входа, набираю в грудь побольше воздуха и начинаю свой речитатив, не узнавая собственного голоса:
-- Вечер в хату вам! Шикарный вид! Я снова дома! Здорово были, шпана-боссота! Что за хата? Кто за хатой?
Публика переместила свои взгляды в сторону занавешенных простынями нар, откуда появился моложавый крепыш, который откликнулся севшим от волнения голосом:
-- Я за хатой! (то есть – смотрящий, типа)
По привычке поправляю несуществующую бабочку и представляюсь дипломатично-эксклюзивным тоном:
-- Позвольте представиться! Вениамин Эрнестович Непрушко! Доктор астрономии! Внук профессора МГУ! – и добавляю заинтересованно-интригующим тоном – Ну, и зачем вы тут, любезный, смотрите?
В одну секунду один из арестантов, полоумный очкарик с трясущимися руками, метнулся обезумевшим тараном в сторону дверцы туалета, цепляя на своём пути всё подряд, роняя на пол вещи и тут же извиняясь, и причитая:
-- Ах! Извините! Ой! Не обессудьте! Ох! Я так и знал! Сидели себе тихо-мирно! Нет же! Снова кого ни попадя подселяют!
Когда же эта вибрирующая амёба скрылась в кабинке туалета и там стихла, ко мне приблизился один странный субъект. Тщедушное «оно», перемещаясь походкой контуженного птеродактиля, зрелых лет и непонятной ориентации – продефилировало около меня, исследуя покрасневшим шизоидным взглядом, а затем, утвердительно кивнув кому-то, направился к решётке окна.
Остальные зэки как-то неуверенно заелозили на своих местах, бубня свои невнятные мантры, стараясь не пересекаться со мной взглядами.
«Веня! А ты точно по адресу зашёл?» -- мелькнула тревожная мысль.
В это момент ожил «смотрящий»:
-- Ну, здорово жили-были! – вальяжно затянул он своё повествование – Кто по жизни? Что за беда?
Натягиваю наглое «забрало» и отвечаю с категоричной беспечностью:
-- По жизни ровно всё! В натуре чистый «шнифер»! «Формазонить» так же не ленился! С понтом на «аккорде»! Бывало, и «лопата» к руке липла! Третий раз к «портному подшиваться» еду!
«Смотряга» оторопело забегал детскими глазёнками и, заикаясь, прошептал:
-- Ч-ч-ч-чегоо-о-о?
«О, батенька! Да ваше место у параши!» -- думаю. В слух же окончательно ломаю его образ и вальяжно ляпаю, бросая тому в руки свой матрас:
-- Вещички прими!
В этот момент из кабинки туалета появилось вибрирующее «оно», испуганно выдохнуло: «О, господи! Он ещё здесь? Значит, не приснилось!» -- и скрылось обратно.
Ну, думаю, въехал ты, Веня, в самую, что ни есть, психо-клоаку! Может быть и прав был глав-опер, предупреждая о подобной опасности? Но первый шаг был сделан, а миссия требовала своего выполнения. А по сему, было решено прочитать страдальцам лекцию на тему «Как будем жить дальше?», распределив данное сообщество «по ранжиру» и упорядочив, наконец, хаотичное движение этих молекул.
Благо, что алкогольное опьянение находилось на пике выработки эндарфинов, что само по себе способствовало экспромту и яркой импровизации. На всякий случай делаю «контрольный выстрел» в смотрящего:
-- Сынок! Выдохни уже! Не видишь что-ли? Каторжанин отдохнуть желают!
Окинув властным взглядом притихший электорат, ещё раз настраиваю свой гипно-излучатель на волну «Ближе, бандерлоги!» и начинаю жечь…   
      


Продолжение следует!!!