«Живи. Умри. И возродись».
Такими были последние слова Мариуса Великого. Они настолько запали в душу возлюбившего его народа, что стали девизом основанного им королевства. Однако спустя уже двести лет мало кто помнит их истинный смысл. Ведь, дабы постичь его, недостаточно знать, что Мирославия возникла на руинах еще более могучей державы. Нужно знать, кем на самом деле был ее первый король…
Одержимый этими мыслями, Мариус Второй не мог сомкнуть глаз. Он покинул постель, оставив прекрасную южанку наедине с крепким сном, и откинул полог шатра, впуская внутрь прохладный ночной воздух.
Его крепкое, даже слишком для своего возраста, тело прикрывали разве что золотые украшения – едва ли в таком виде королю подобает показываться перед своими людьми. Но Мариус не беспокоился, потому как все измученные долгой дорогой воины сейчас мирно отсыпались по своим палаткам, и наряд повелителя – последнее, что их сейчас заботило. Не спали разве что караульные, но их бдительный взор устремлялся в холмы, окружавшие лагерь. Даже стражников он распустил еще вечером за ненадобностью. Их враг – не из тех, кто стал бы подсылать убийцу к спящему королю. В конце концов, даже его телохранителям не стоит лишний раз наблюдать, как их повелитель лишний раз изменяет законной супруге…
Ночной ветерок приятно остудил пылающую жаром кожу Мариуса, а сияние бесчисленных звезд приковало взгляд своей красотой. «Живи. Умри. И возродись». Все сорок лет своей жизни он мучился лишь одним вопросом – почему родители нарекли его именно Мариусом? В честь далекого предка – основателя королевства? Но ведь любой мудрый человек скажет, что это дурной знак. История уже знала примеры, когда последний правитель великой державы носил то же имя, что и первый.
Увы, но он так и не отважился спросить их, пока они не покинули этот мир. В какой-то момент к нему пришло осознание, что они, по всей видимости, именно на это и рассчитывали. Чтобы он уже с того дня, как взойдет на престол, делал все возможное, дабы это суеверие никогда не оказалось пророческим, а Мариус Второй не оказался последним королем Мирославии. Если это действительно так – можно с уверенностью сказать, что он оправдал их ожидания, когда двадцать два года назад подарил своему королевству победу над грозным врагом и развеял все сомнения своего народа. И теперь, спустя столько лет, никто уже не сомневается в нем, когда он снова ведет свою армию на запад. Никто. Кроме него самого…
Неожиданно он почувствовал нежное женское дыхание за спиной.
- Мне холодно, - усталым голосом прошептала Каллиста, обнимая его.
Нежный голос возлюбленной приятно согрел ему душу, но, погруженный в себя, Мариус не придал значения ее словам и не двинулся с места. Девушка чутко уловила
Ее мягкий голос приятно согрел его душу, но, погруженный в себя, он не придал значения ее словам и не подумал
словам он значения не придал и не двинулся с места. Чуткая южанка без сомнений уловила терзавшую его тревогу.
- Высматриваешь врага? – вздохнула она, с любовью погладив его по волосам.
Ей очень нравились его волосы. Черные и лишь слегка задетые сединой, они напоминали ей львиную гриву. Каллиста была из немногих, кто видел эту голову без короны.
- Звезды, - наконец звонко отозвался Мариус.
- Ну и что? Разве в Идене они светят иначе? – недоумевала девушка.
От упоминания столицы король взволнованно вздрогнул.
- Мне всегда казалось, что чем дальше на запад – тем они ярче.
- Может это из-за приятных воспоминаний о былых приключениях? – предположила Каллиста.
Мариус повернулся к ней и неодобрительно покачал головой. Юная дева совсем не представляет, о чем говорит.
- Приключения… это была война! – недовольно напомнил он. – Много, ты думаешь, приятных воспоминаний осталось у меня?!
Девушка убрала руки с его тела и виновато опустила голову, осознавая ошибку. Мужчина не желал злиться на нее и тяжело вздохнул. Хоть он и с трудом удержался от дальнейших упреков, но в лишний раз напомнил себе, что ему некого винить в том, что он полюбил столь юное и неопытное создание.
- Прости, - не поднимая головы, извинилась она.
Он уже обеспокоился, что испугал ее. Но Каллиста нисколько не боялась его гнева, пусть даже самые высокопоставленные командиры тщательно выбирали каждое слово в обращении к нему. Они оба прекрасно знали, что именно она, а не королева, была его настоящей любовью. И так, как это было взаимно, южанку пугала лишь только мысль, что она может сделать ему больно.
- Вернись в постель, - как можно мягче попросил мужчина.
Каллиста развернулась и направилась к просторному ложу посередине шатра, но остановилась возле столика у изголовья и принялась водить рукой в темноте.
- Что ты опять делаешь? – прищурился король, пытаясь разглядеть ее движения во мраке.
Послышался двойной стук огнива, и та часть шатра, в которой скрывалась девушка, наполнилась мягким светом свечи. Мужчина наконец опустил полог, словно не желал делить и без того слабый проблеск с кем-то кроме нее.
Каллиста развернулась обратно нему. В ее широко раскрытых изумрудных глазах он видел еще не развеявшуюся детскую наивность и словно беззащитность перед всем что их окружало уже за пределами этого маленького убежища. Те немногие, что знали о супружеской неверности короля, без сомнения, думали, что он просто соблазнился ее молодостью и горячим южанским характером. Но сам Мариус готов был поклясться себе, что влюбился он именно в эти глаза.
- Я не усну без тебя. А ты… видимо не уснешь этой ночью вообще, - заключила южанка.
Мужчина озадаченно скрестил руки на мощной груди, испытав небольшую вину перед ней. Зато теперь, когда тьма рассеялась, он мог уже в который раз насладиться всей красотой ее юного тела, теперь еще и приятно освещенного теплым светом. Насладиться совершенством ее тонкой талии, смуглой оливковой кожи, идеально черными волосами. Заострить внимание на небольшой, но упругой груди с остроконечными сосками. На стройных, но крепких ногах, и в особенности тем, что открывалось между ними…
Мариус уже ловил себя на мысли, что, если бы его поставили перед выбором – вся Мирославия или одна эта девушка – он бы не спешил склониться к первому…
Каллиста прижалась к столику и не двигалась с места. Она понимала, что мужчина просто снова любуется ею. Ей это нравилось, поэтому южанка с удовольствием наблюдала, как его хладнокровные голубые глаза изучали каждое ее очертание.
- Так что, мой король? Что будем делать пока эта ночь не закончится? – заманчиво улыбнувшись, спросила она.
- Я-то думал, что сделал все, чтобы ты спала крепко, - растерявшись, напомнил Мариус.
На этот раз уже девушка изучила голое тело мужчины. Высокое, и мускулистое не по годам. А в некоторых местах – покрытое шрамами. Шрамами, почти заросшими за двадцать два года. Полученными на этой самой земле…
Король удивленно нахмурился, когда южанка о чем-то задумалась и резко помрачнела. Но та быстро отделалась от тревожных мыслей и снова засияла.
- Но я, видимо, сделала не все, если ты не можешь сомкнуть глаз? – мягко намекнула она.
- Каллиста, - смущенно улыбаясь, вздохнул он. – Я… просто уже не в так молод, чтобы мне не хватило одного раза.
- Ой, и не настолько ты стар, чтобы тебя не хватило на еще один, - весело пропела девушка.
Она соблазняюще прикусила губу и погладила себя по груди, ожидая, когда на них окажутся уже его руки. Но Мариус, к ее разочарованию, не повелся на провокацию.
- Давай подождем пока не вернемся в Мирославию? Как бы я не хотел… но мои люди не будут уверено идти за королем, который неуверенно стоит на ногах. Понимаешь меня?
К своему сожалению, Каллиста прекрасно поняла его. Улыбка сползла с ее лица, но она посмотрела на него со снисхождением.
- Я просто предложила, как нам дотянуть до утра…
С этими словами девушка легла мягко опустилась на постель и, даже не укрывшись одеялом, уставилась в купол шатра, смирившись, что тоже уже не уснет этой ночью.
- До рассвета не так уж и много осталось, - попытался приободрить ее Мариус.
Сам он лег рядом и повернулся к ней лицом. Но та так и продолжила безжизненно таращиться в потолок. Тогда король нежно провел пальцами по ее плечу.
- Теперь и тебя что-то беспокоит?
Кожей он чувствовал исходившее от Каллисты отчаяние и предпочел бы, чтобы она не сдерживалась и высказалась, пусть даже это ему не понравится.
- Или… все же попробуй уснуть… - прошептал Мариус.
Южанка даже не пошевелилась, но глубоко вздохнула и наморщила лоб, словно готова была разрыдаться.
- Скажи мне. Пожалуйста, - уже с дрожью в голосе попросил он.
Ему очень не хотелось видеть ее слезы. Возможно, даже больше, чем гибель своих воинов, хоть он и гнал эти мысли. Во всяком случае, первое еще можно было сейчас избежать, второе – избежать никак не получится. Но и за то, и за другое ответственность будет лежать на нем.
Каллиста решила больше не мучить не себя, ни его. Она закрыла глаза, видимо, чтобы возлюбленный не увидел, как они намокли, и заговорила тише обычного:
- Я думала, сопровождать тебя на войне будет… романтично.
Но вспомнив, как его уже задели ее недавние размышления о войне как о приключении, спешно добавила:
- Но я уже поняла, что так нельзя думать! И глупо. Извини еще раз.
Мужчина, вопреки ее ожиданиям, даже не думал снова вспылить. Он прикоснулся к ее лицу, душой желая забрать себе все терзавшие ее тревоги, чем бы они не были вызваны. А за что бы ему самому следовало извиниться перед ней? Может за то, что взял ее с собой? Или за то, что вынуждает скрывать свои чувства к нему ото всех?
Как и подобает королю, Мариус мог позволить себе извиниться только перед самыми дорогими людьми и когда полностью осознавал вину. Но в одном он нисколько не сомневался. Ни того, ни другого не будет достаточно, чтобы он хоть когда-нибудь нашел в себе силы извиниться перед другим человеком. Своей королевой…
- И как это оказалось в итоге? – осторожно спросил он.
Его вопрос возник не сколько из интереса, сколько из желания отвлечься от угрызений совести.
- Это… скучно, - с разочарованием призналась Каллиста.
Она наконец открыла глаза, которые оказались сухими. Ей полегчало, от того, что мужчина забеспокоился и позволил выговориться? Или ее характер оказался куда более стойким, чем все о ней думают?
- Скучно и уныло, - уже более спокойно продолжила южанка. – Я думала, война – это быстро. Пришел, победил, вернулся домой, празднуешь. А в итоге? Мы целый месяц только добирались до границы королевства! Столько красивых городов на пути, а мы просто мимо них проходили! Целый месяц дорога в одну сторону – на запад. А теперь уже и сама дорога кончилась, и мы движемся еще медленнее, сначала по полям, потом по холмам, потом снова по полям. Вокруг одни мужчины. Тысячи. А мне и поговорить почти не с кем кроме тебя, потому что все они боятся даже криво посмотреть в мою сторону. Я… я даже понять не могу, кто из них – солдат, кто – офицер, кто – командир! У меня уже в ушах звенит от топота, когда они маршируют! Каждый день к тебе приходят разные люди, отчитываются, а я и половины их слов не понимаю. Все одеты одинаково. Шагают одинаково. И одинаково шепчутся о «варварах». А кто они – эти варвары? Я их и не видела даже. Как будто их выдумали. Как будто сами твои люди их никогда не видели.
- Ветераны видели, - с тревогой произнес Мариус.
Каллиста посмотрела в его лицо, но тут уже король отвернулся и уставился в купол.
- Те, что шли за мной в эти земли в прошлый раз. Их оскорбит, если кто-то скажет, что наших врагов просто выдумали. А молодые бойцы просто сами еще не знают, на что согласились. Вот почему я на это решился. Чтобы никому, кроме нас, не пришлось их увидеть.
Пока Мариус лежал, погруженный в себя, девушка в очередной раз рассмотрела его шрамы. «Молодые бойцы просто сами еще не знают, на что согласились». Эти слова раз за разом повторялись в ее голове.
- И ты сам ведь не хочешь увидеть их снова? – угадала она.
Но он глубоко задумался, прежде чем честно ответил:
- Мне хватило одного раза, если ты о том, буду ли я сам участвовать в битвах. Свою отвагу я показал двадцать два года назад. Теперь никто не будет против, если я решу командовать войском за спинами воинов.
Мужчина повернулся в ее сторону и кисло улыбнулся.
- Королю это позволительно.
Каллиста приподняла голову и недоверчиво прищурилась. Его слова не внушали доверия, когда в паре метрах от их ложа стояла подставка с его доспехами и мечом.
Мариус быстро разгадал ее сомнения и добавил:
- Но, если дела пойдут совсем плохо… ты понимаешь, мой долг…
- Хватит! – резко воскликнула девушка, соскакивая с постели.
Ее тон был абсолютно непозволителен, и все же король послушно замолчал, поднимаясь на ноги вслед за ней. Но разгорячившаяся южанка уже не могла взять себя в руки и заметалась по шатру, в конец поддавшись всем своим страхам.
- «Если дела пойдут совсем плохо!» - ядовито передразнила она. – Зачем было вообще начинать всю эту войну если ты даже не уверен в успехе?!
- Уверен я или нет – война уже началась! – твердо заявил Мариус. – Чего ты теперь хочешь? Чтобы мы повернули назад? А дома скажем, что собрали армию чтобы просто прогуляться по варварской земле?!
Каллиста посмотрела на него словно животное, готовое наброситься. Ему очень не нравилось, когда она злилась. Вся красота мигом исчезала с ее лица каждый раз, когда на нем появлялся гнев. Казалось, ни один мирославец не обладал таким крутым характером, как спокойнейший из южан.
Девушка слегка успокоилась, видимо, осознав, что, если она продолжит в том же духе – снаружи их запросто кто-то сможет подслушать.
- Сколько ты там собрал? Пять тысяч? Почему не десять? Не пятнадцать?! Ты – король самой сильной державы Востока, а ведешь какой-то жалкий отряд!
- Во-первых, в прошлый раз я повел едва ли больше людей, - напомнил Мариус. – Во-вторых…
Тут он резко остановился и призадумался, стоит ли раскрывать ей всю правду. Но все-же решил признаться и тихо добавил:
- … у нас пока нет столько золота, чтобы собрать огромную армию.
Каллиста посмотрела на него с удивлением, не ожидая услышать ничего подобного. Сразу затем она разочарованно вздохнула, словно восхваляемая и уважаемая соседними странами Мирославия в один миг открылась ей во всей своей безнадежности. Король, в свою очередь, уже успел пожалеть, что посвятил ее во все тайны.
- Теперь, если твой отец узнает об этом и Саргон пойдет на нас войной – я буду знать, кого в этом винить! – несерьезно предупредил он.
Девушку позабавила одна только мысль, что ее отец поступит так, даже если и узнает. Ведь одно только ее пребывание при королевском дворе Идена было залогом мира и дружбы для их народов. И все же, любимая дочь царя Саргона выполнила поставленную перед ней задачу. Влюбила в себя короля Мирославии. Прости только отец, что влюбилась сама…
- Почему ты не поставил во главу войска сына? – уже спокойно спросила Каллиста. – Уж ему-то еще есть что доказывать, в отличии от тебя.
Мариусу очень не нравилось, когда она вспоминала и говорила про принца, или, уж тем более, о его матери.
- Если ты вдруг забыла – он едва старше тебя самой! – с укором заметил он.
Девушка, недовольная тем, что он снова напомнил о ее возрасте, прожгла его взглядом.
- Да. И старше, чем был ты, когда первый раз начал войну!
Король помрачнел еще больше, но сохранил гордый вид.
- Мой отец был уже мертв, когда варвары напали на нас первый раз. Они специально выжидали этот момент. Они – не те враги, с которых стоит начинать свои боевые подвиги. Но у меня выбора не было. А у него есть. И я рад, что убедил его не присоединяться ко мне.
Для Каллисты подобные его рассуждения казались по меньшей мере непривычными, по большей – абсурдными. Выросшая на воинственном юге, она привыкла, что правители бесчисленных городов-государств только и мечтали о том, как бы их сыновья побыстрее добыли славу на поле битвы. Таков был и ее отец, что в свое время стоило жизни двоим ее братьям. И все же, не удивительно, что у мирославцев был иной взгляд на подобные традиции. «Фермер всю жизнь работает на земле лишь для того, чтобы его детям не пришлось работать на ней». Так любили говорить горожане в Идене. Видимо, для них это относилось и к военному ремеслу.
В любом случае, как бы сложно девушке ни было их понять, но и Мариусу, и его сыну она желала только добра. И это желание мягко отразилось на ее лице.
- Когда-нибудь и он станет королем. Ты не боишься, что всю свою жизнь он будет твоей жалкой тенью?
Мариус без каких-либо зазрений покачал головой и улыбнулся.
- Если его и ждет такое будущее – то только при условии, что всё его время будет временем мира для нашего народа. А значит и для вашего, и для любого другого. И я надеюсь, ты согласишься, что этого уж точно не стоит бояться. В конце концов…
Тут он неожиданно остановился, и прежде, чем договорил, уверенная улыбка исчезла с его лица:
- В конце концов, все мы – лишь жалкая тень Мариуса Первого.
После этих мужчина посмотрел в глаза девушке, а та не двигалась с места, пораженная его откровением. Больше ему нечего было добавить. А ей – нечего ответить.
Неизвестно, сколько могло продлиться это неловкое молчание. Но волею судьбы, продлилось оно пару мгновений. И оборвалось громким мужским ревом снаружи прямо у входа в шатер:
- Мой король!
***
Застигнутая врасплох, Каллиста сначала инстинктивно обернулась на полог шатра, а затем вопросительно уставилась на Мариуса. По его нахмуренному лицу она поняла, что он тоже слегка озадачен внезапным визитом. Но тот, в отличии от нее, не растерялся, и вскоре шагнул к аккуратно сложенной на подставке одежде.
Мужчина спешно натянул штаны и накинул на плечи шелковую тунику, после чего посмотрел на девушку, которая так и не двинулась с места, и взглядом указал ей на ложе. Каллиста не задумываясь послушно прыгнула в постель, и даже не сразу догадалась накрыться одеялом. Не говоря ни слова, король угрюмо зашагал к выходу, и только сейчас Каллиста осознала, он действительно оставляет ее одну. Молясь про себя, чтобы ненадолго.
Когда Мариус наконец оказался снаружи, прямо перед собой он увидел призвавшегося его воина. Тот стоял с факелом в мускулистой руке и на полголовы возвышался над своим королем, бегая по нему своими растерянными сверкающими глазками. Ни доспехов, ни оружия при нем не оказалось.
- Я слушаю, - величественным тоном обратился повелитель.
- Мой король… - дрожащим, но громоподобным голосом отозвался воин. – Меня… послали к вам…
- Для начала назовись, - терпеливо напомнил Мариус.
Боец растерялся еще больше. Было очевидно, что к своему королю он обращается впервые, и, как назло, еще делает это посреди ночи, нарушая его покой! Но все же он сумел собраться с мыслями, гордо задрал мощный подбородок с рыжей щетиной и представился как полагается:
- Офицер Велес. Первая фаланга четвертого отряда.
- Постараюсь запомнить, - одобрительно кивнул Мариус. – Теперь докладывай.
Услышав встревоженные голоса, король заглянул за спину офицера и с удивлением обнаружил, что лагерь уже не спал. Воины один за другим покидали свои палатки в полном вооружении и торопились в соседние, чтобы разбудить остальных. Этого мимолетного взгляда хватило ему, чтобы самому догадаться, какие вести принес Велес. А тот подтвердил его опасения всего одним словом:
- Варвары!
Мариус почувствовал, как сердце забилось в бешенном ритме. Он жадно вдохнул ночной воздух и постарался сохранить хладнокровие.
- Сколько? – сухо спросил он.
- Неизвестно. Караульные увидели огни на холмах и предупредили меня, - быстро заговорил офицер. – Сначала я сообщил своему командиру. Он объявил подъем, а меня направил к вам.
- Огни? Факелы? - догадался король. – Значит не стремятся к внезапной атаке. Уверены, что их достаточно много чтобы взять нас штурмом.
- Вроде как они приближаются не очень быстро, - тут же добавил Велес. – Командир запретил поднимать тревогу. Считает, нам лучше скрыть от врага, что мы готовимся к нападению.
К его удивлению, повелитель даже в такой ситуации сумел усмехнуться:
- Мы окружили лагерь стеной и рвом. Варвары не настолько глупы, чтобы решить, будто мы их совсем не ждем.
- И все же, нам нужно время, чтобы собрать всех, - неуверенно заметил офицер.
Мариус призадумался, прикидывая, какое решение им бы сейчас помогло.
- Ну хорошо. С какой стороны они наступают?
- С запада.
- Для тебя не составит труда сопроводить меня на стену? – неожиданно поинтересовался повелитель.
Велес удивился подобному предложению. Оно не звучало подобно приказу, но он чувствовал, что отказываться не стоило.
- Это… честь для меня. Но… что вы собираетесь делать?
Этот вопрос сам собой сорвался с языка неопытного офицера, и он уже осознал, что ему не пристало спрашивать о подобном короля. Однако тот спокойно ответил:
- Подарить вам немного времени.
С этими словами Мариус повернулся на запад и побрел к укреплениям. Прямо так – босиком – благо ночью едва ли кто мог это заметить, и тем более упрекнуть, с учетом сложившихся обстоятельств. Офицер Велес послушно последовал за ним, стараясь освещать путь повелителю.
Все больше и больше мирославцев сновало по лагерю, готовясь к возможной битве. Те, что уже успели облачиться в доспехи, помогали с этим другим и раз за разом перепроверяли свое оружие на остроту. Со всех сторон доносились тревожные возгласы и призывы поторопиться. То тут, то там офицеры надрывали глотки, пытаясь собрать свои отряды чтобы дождаться дальнейших указаний.
При виде короля, гордо шагающего в одной лишь распахнутой тунике, они с уважением освобождали ему дорогу, но с надеждой смотрели в спину. Ни у одного из них он не увидел хоть какой-то уверенности в глазах – настолько внезапно враг сейчас подобрался. Настолько много в его войске оказалось молодых бойцов, для которых этой бой будет первым.
Когда они были уже на полпути к стене, Велес, распираемый волнением, все же решился снова обратиться к своему королю:
- Позвольте спросить! – прямо на ходу промолвил он.
- Попробуй, - не оборачиваясь и не сбавляя шагу ответил тот.
- Как вы собираетесь выиграть время?
- Варвары – дикари. Но даже у них есть свои «манеры», - пояснил Мариус. – По их традициям вожди всегда встречаются перед битвой.
- На переговоры?
- Если это можно так назвать. Скорее, запугивают друг друга.
- Или договариваются о мире? – с надеждой в голосе предположил офицер.
Король с интересом посмотрел на сопровождающего и продолжил путь.
- Велес. Тебе уже доводилось участвовать в битве?
- Я воевал за вас против Саргона.
- Тогда ты и дослужился до офицера?
- Да. Но… никогда даже не видел варваров. Говорят, южане не идут с ними ни в какое сравнение. Это правда?
Голос Велеса вздрогнул. Мариус решил ответить, как есть:
- Тут уж с какой стороны посмотреть. Варварам далеко до боевого искусства и тактики южан. Но они более… - тут он призадумался, подбирая правильные слова. – …отчаянные. И безрассудные. Поэтому не надейся, что сегодня они развернутся и уйдут. Сначала их вождь придет чтобы внушить мне страх перед его войском. Поэтому я и иду навстречу. Пока он будет говорить только ленивый не успеет подготовиться к бою!
Офицер наконец разгадал замысел короля.
А между тем они уже почти вплотную приблизились к западной стене, которая представляла собой простейший бревенчатый частокол не выше трех метров, укрепленный насыпью и рвом снаружи. Со стороны могло показаться, что такие сооружения способны защитить лагерь разве что от дикого зверя или не очень проворного лазутчика, отчего многие неопытные воины часто возмущались, что обязаны возводить их в конце каждого и без того долгого и тяжелого дня. Но сегодня ночью эта предосторожность наконец-то окупится и спасет множество мирославских жизней. Если, конечно, они победят…
Под самой стеной Мариуса ожидал командир Карий. Это был давно отвоевавший свое ветеран, на голове которого не осталось ни единого темного волоса. Он едва ли не годился повелителю в отцы и имел достаточно опыта, чтобы точно оценить любую сложившуюся ситуацию. И на сей раз его взгляд не предвещал ничего хорошего.
- Их много. Очень, - коротко изложил Карий. – Взгляните сами.
Мариус нахмурился. Он не имел как причин сомневаться в его словах, так и желания в них убедиться, но выбора не оставалось.
Через равные промежутки по всему частоколу были грубо приколочены дощатые помосты, предназначавшиеся для лучников и караульных. Король поднялся на один из них, командир с офицером последовали за ним. Днем отсюда можно было наблюдать за холмами на многие километры вокруг лагеря, но с приходом ночи приходилось напрягать все свое зрение, чтобы разглядеть хоть что-то.
Однако сейчас Мариусу не пришлось долго всматриваться в темноту. Одного взгляда по ту сторону стены хватило, чтобы сердцем снова овладело волнение. Там, где холмы, окутанные непроглядным сумраком, сливались с таким же черным горизонтом, он увидел бесчисленные огни варварских факелов. Целое море огней, словно искаженное отражение звездного неба, бесформенно плыло в их сторону, а конец его терялся где-то вдали.
Король задышал тяжелее. Словно сам воздух стал холоднее. Словно ветер, только что подувший с запада, донес до его ушей рев целой армии. Карий нисколько не приукрасил. Их много. Очень.
- Тысячи! – с досадой выдохнул Мариус, не веря своим глазам. – Ни в одном племени столько не наберется!
- Должно быть, несколько объединились в союз, - предположил командир. – Другого объяснения я просто не вижу.
Повелитель уже успел подумать о том же. Он прекрасно помнил, что варварские народы малочисленны и разрознены настолько, что не сплотятся вместе даже перед лицом общего врага, а если и сплотятся – перебьют друг друга еще до его прихода. Только благодаря этому Мариус победил в прошлой войне, разбивая слабые племена одно за другим, лишь изредка сталкиваясь с союзом двух или трех. Но то, что он сейчас видел перед собой, однозначно превосходило любое войско, встреченное им двадцать два года назад…
- Мы победим. Нет сомнений, - твердо заявил Карий.
Он с надеждой взглянул на короля, надеясь, что тот согласится с этим. Велес сделал то же самое. Все трое прекрасно понимали, что если сам повелитель не будет уверен в успехе… чего вообще ждать от остальных?! Но Мариус так и смотрел на приближающуюся орду, не в силах сказать хоть что-то воодушевляющее.
Даже если мы победим… сколько же воинов сегодня не увидят рассвета?!
И теперь, когда варвары приблизились достаточно близко, где-то вдалеке неистово проревел боевой рог. В его протяженном, подобном грому раскате не прозвучало ничего доблестного или благородного. Это был дикий, безжалостный вой смерти и будущей скорби. Это был голос самой войны.
Получив сигнал, вражеское войско остановилось в нескольких сотнях метрах от стен лагеря. Мариус спиной почувствовал страх, охвативший воинов позади него. А когда все они замерли в ожидании – услышал и бешеный ритм своего сердца.
Наблюдая за морем варварских огней, он увидел, как впереди него откололась крохотная часть и продолжила приближаться к ним.
- Это то, о чем вы и говорили? – неожиданно напомнил о себе Велес. – Их вождь идет к нам на переговоры?
Король медленно повернулся на офицера, и их преисполненные волнением глаза встретились.
- Тебе пора надеть доспехи, - сдавленным голосом сказал он.
Велес тяжело задышал, словно до последнего надеялся, что уж ему-то все же не придется принимать участие в предстоящем сражении. Но, смирившись с судьбой, он быстро спустился с помоста и устремился вглубь лагеря, пробираясь мимо столпившихся вокруг них воинов.
Когда Мариус и Карий остались вдвоем, последний обернулся, прикидывая, сколько бойцов уже приготовились и сколько еще не успели.
- Нам нужно столько же времени, - сообщил он.
Казалось, даже тон командира потерял всякую уверенность и стал похожим на треск угасающего пламени.
А между тем, варварский вождь, сопровождаемый, несомненно, своими отборными головорезами, уже завидел выглядывавших из-за стены мирославцев и шел прямо к ним.
- Тяни, Мариус, - тихо взмолился Карий.
Из последних сил король взял себя в руки и гордо выпрямился.
- Лучников. По обе стороны. Быстро!
Командир среагировал молниеносно и повернулся к взволнованно ожидавшим воинам.
- Лучники! – воскликнул он, указывая на помосты слева и справа от того, на котором они стояли.
Получив приказ, две дюжины стрелков в легких кожаных доспехах незамедлительно заняли позиции на стене, готовые прикрывать короля.
Скорее всего Мариус распорядился так даже для того, чтобы подстраховать себя на случай, если особо отчаянный враг прицелится в него метательным топором, сколько для того, чтобы продемонстрировать свою готовность к обороне. Или хотя бы создать ее видимость. А может, он просто не хотел чувствовать себя совсем одиноким в предстоящей церемонии…
Варварский отряд остановился в десяти шагах от мирославцев. Их число не превышало тридцати, но каждый производил поистине внушительное впечатление:
Рослые, широкоплечие, длинноволосые, а бороды некоторых из них опускались до самой груди. Закованные в крепкие доспехи, украшенные мехом во всех возможных местах, они сжимали в своих жилистых руках самое разнообразное, но одинаково невообразимое оружие – массивные двусторонние секиры, тяжелые длинные мечи, копья с зазубренными наконечниками, короткие изогнутые луки. Твердые лица с грубыми очертаниями даже в жарком отсвете факелов выражали какое-то неестественное хладнокровие, зато глаза, отражая пламя, в полумраке сверкали совсем по-звериному. Это были представители уже не цивилизованного, но древнего и дикого мира, где все решается лишь силой.
Варвары изучали мирославцев ненавистным и даже презрительным взглядом, громко переговаривались на своем неприятном слуху языке, не обратили особого внимания на лучников, но зачем-то вопросительно указывали друг другу то на Мариуса, то на Кария.
- Ты можешь разобрать, что они говорят? – негромко спросил король.
Командир, за прошлую войну успевший неплохо выучить вражескую речь, прислушался и без проблем уловил пару знакомых слов.
- Не могут понять, кто из нас главный, - обескуражено сообщил он.
Мариус, на самом деле, не удивился подобному замешательству с их стороны. В то время, как Карий предстал перед врагом в изящной бронзовой броне с приметным красным плащом, сам он щеголял в одной лишь тунике.
- Забавно. Я тоже никак не пойму, кто же из них вождь, - нахмурился король.
А затем, спрятав весь свой страх в глубине души, уверенно провозгласил:
- Пусть варварское племя говорит со мной!
Услышав его слова, они прекратили переговариваться, лишившись всяких сомнений в том, кто из чужеземцев был главным. Один из них гордо вышел вперед. Вождем оказался тот, кого бы Мариус посчитал их предводителем в последнюю очередь. Это был высокий, широкоплечий, но самый молодой из явившихся вражеских воинов. Короткостриженый, безбородый. Просто мальчишка! Но глаза его горели лютой ненавистью, как ни у одного из остальных головорезов.
Мариус, долгие годы изучавший своих западных соседей, без труда угадал, кто стоит перед ним.
- Я знаю кто ты! – приветственно, но не дружелюбно воскликнул он, хватаясь за острые пики бревен. – Олларис! Много слышал о тебе. Силен не по годам. Чего не скажешь о твоей мудрости!
Варвар злобно оскалился:
- Ты смотришь на меня свысока, Вождь Востока! А сам прячешься за стенами и за своими людьми! Спустись и говори лицом к лицу, как мужчина!
Голос его, вопреки виду, оказался достаточно грозным, высокомерным и звонким, подобно крику орла.
Король деловито усмехнулся и демонстративно распахнул тунику, обнажив голую грудь.
- Из нас двоих только один закован в броню и вооружен! Где же тут быть честному мужскому разговору?!
Олларис досадно скривился.
- Это не моя вина, что ты не готов к битве!
По спине Мариуса пробежала дрожь. Мальчишка, должно быть, сам не догадывался, насколько прав сейчас оказался.
- Откуда ты так хорошо знаешь мой язык? – как будто невзначай спросил король.
Вождь с гордостью задрал подбородок:
- Я готовился к этой войне всю свою жизнь! В отличии от тебя я всегда знал, что она начнется!
- Конечно знал! Вы же сами и напали на мои земли! – напомнил Мариус. – Разрушили деревни, сожгли урожай. Вам хотелось снова испытать на себе гнев Мирославии?!
Последние слова он выпалил особенно горячо. Ему показалось, что воины за его спиной должны были воодушевиться, услышав это.
Но лицо Оллариса, на удивление, выразило оскорбительную несправедливость, и он покачал головой:
- Это не мое племя напало на твои земли. И не племя, на чьей земле ты сейчас стоишь!
- Но твои земли тоже далеко на западе, - с укором напомнил Мариус. – Почему же именно ты явился ко мне?!
Варвар хищно улыбнулся, словно с нетерпением ждал такого вопроса.
- Потому что все племена к западу отсюда уже признали меня своим вождем!
Король не ожидал услышать подобного. Он незаметно переглянулся с командиром и убедился, что они оба подумали об одном. Скорее всего, молодой и дерзкий дикарь их просто запугивал. Но если эти слова были правдой…
- Неужели? А все эти племена к западу отсюда хотя бы сами знают, что ты называешься их вождем?!
Мирославец недоверчиво прищурился, но Олларис уверенно улыбнулся.
- Конечно знают. Они все пришли сюда со мной.
Мариус отказывался верить в подобные заявления. Внутри он паниковал, но виду никакого не подал.
- Вот как? И сколько людей ты привел за собой? Тысяча? Две?
Он еще раз взглянул вдаль, на море варварских факелов, пытаясь хотя бы прикинуть их численность. Но тьма надежно скрывала этот секрет.
- Что такое? Ночной сумрак затмевает твой взор? – посмеялся над ним варвар. – Нас много. А будет еще больше.
- Не пытайся нагнать на меня страх, мальчишка! Вы ненавидите друг друга больше, чем меня. Тебе не собрать воедино столько племен!
Олларис приблизился к стене еще на шаг, демонстрируя свое бесстрашие и уверенность. Он стоял почти под высокомерно склонившимся над ним мирославцем, но все же старался смотреть на него свысока.
- Один раз уже собирали.
Мариус не сразу понял, что он имеет в виду. А когда осознал, разразился искренним смехом:
- Нашел, о чем вспомнить! То было задолго и до твоего, и до моего рождения. За целых двести лет вы ни разу так и не сплотились. Почему сейчас я должен поверить в это?!
Вождь помолчал, подбирая наиболее грозный и убедительный ответ.
- Можешь не верить мне. Но у тебя не останется выбора. Как ты не оставил выбора нам, когда явился сюда. К концу лета я соберу оставшиеся народы. А сразу после – поведу всех на Мирославию!
- Хватит! – повелительным тоном воскликнул король, которому эти переговоры уже надоели. – Ты пытаешься запугать меня, но будь у тебя правда столько людей, как ты утверждаешь – то не старался бы сделать это!
Олларис покачал головой, будто мирославец совсем не угадал его намерения. А затем хладнокровно, членораздельно произнес:
- Запугать? Нет. Я просто хотел посмотреть в глаза Вождя Востока. Ибо в наших краях настоящий мужчина всегда смотрит в глаза тому, кого убивает.
Карий в очередной раз обернулся на мирославцев, и с некоторым облегчением тихо прошептал:
- Мы готовы.
Этого момента Мариус ждал с нетерпением. Больше не было смысла ловчить.
- Зато в наших краях любой настоящий мужчина отомстит отцу за убийство матери. А не станет преклоняться перед ним, пока сам не займет его место, - с презрением процедил он.
Горящие глаза варвара округлились от подобной наглости. В них отчетливо читалось, как он сдерживался из последних сил чтобы не броситься прямо на стену голыми руками.
- Переговоры окончены, - мрачно подытожил король. – Веди свое войско.
Сказав это, он развернулся и собрался покинуть стену, но Олларис неожиданно окликнул его:
- Подожди!
Мирославец нетерпеливо обернулся, ожидая услышать пару проклятий в след. Но юный вождь не спешил говорить. Он потянулся к поясу, достал рог, и, с ненавистью глядя врагу прямо в глаза, приложил его к губам.
Раздался тот же самый неистовый рев, что совсем недавно ознаменовал приход варварского племени. И от него одного сердце Мариуса сжалось сильнее, чем от всех угроз Оллариса вместе взятых. Что за чудовище сложило свою голову ради столь ужасающего инструмента?! Прошла пара мгновений, и на западе разразился многотысячный вой, отвечая своему предводителю. Бесчисленные огни варварских факелов зашевелились. Орда двинулась в сторону лагеря.
- Я обещаю тебе, Вождь Востока. Я не стану брать тебя в плен. Но ты будешь последним, кого мы оставим в живых. И перед смертью увидишь, как убьем всех, кого ты привел за собой. А после – я сам снесу твою голову!
Победоносно взмахнув меховым плащом, Олларис развернулся и поспешил прочь. Тридцать сопровождавших его головорезов бросили угрожающий взгляд на прощание и последовали за ним.
- Переговоры окончены, - с дрожью в голосе повторил Мариус. – Карий. Начинай построение.
***
Король поспешил к своему шатру с такой скоростью, что туника на нем развивалась, почти полностью оголяя торс, покрытый мелкой испариной. Он выиграл время чтобы его воины подготовились к битве. Но еще не подготовился сам…
Достигнув цели, Мариус ворвался внутрь и услышал измученный девичий стон. Каллиста. Боги, он ведь совсем забыл о ней!
- Так долго! Тебя не было так долго! – сразу же взвыла она, бросаясь ему на грудь.
Только что сухое лицо покрылось горькими слезами.
- Я слышала, что творится снаружи. Они пришли? «Варвары» пришли?! – испуганно спросила девушка.
Мужчина не ответил. Он понимал, в каком она потрясении и согласился бы сколько угодно ее успокаивать. Но сейчас у него не было на это времени.
- Мне нужна твоя помощь, - холодно попросил он.
- На нас напали?! – в страхе воскликнула Каллиста, вытирая мокрые щеки.
- Сейчас нападут, - сурово сообщил Мариус. – Помоги мне надеть доспехи.
Услышанное окончательно довело южанку до истерики. Она в ужасе отступила, не в силах вынести его просьбу.
- Ты тоже будешь… с ними… Я не стану тебе помогать!
- Помнишь, я говорил про случай, если дела пойдут совсем плохо? – нетерпеливо напомнил мужчина. – Так вот, мой долг – встать рядом со своими людьми. Сейчас именно такой случай.
- Ты же умрешь! Ты не боишься, что тебя… А я боюсь! Я боюсь!
Каллиста упала на ложе и придалась жалобным завываниям, спрятав лицо в подушку. Мариус готов был возненавидеть себя за все эти ее страдания. Но даже на это не было времени.
Он со скрипом на сердце позволил себе еще некоторое промедление, склонился над ней и попытался обнять. Девушка, не отрываясь от постели, с обидой отмахнулась от его прикосновений. Но король попробовал снова и во второй раз она уже не сопротивлялась. Ее тело дрожало, а кожа горела. Она – единственная во всем лагере, кому сейчас не придется сражаться. И все же боялась не меньше, чем любой другой. Только не за свою жизнь. А за его.
- Останься здесь, - подавленно простонала Каллиста. – У тебя же там целая армия. Пусть они умирают. Не ты…
Чувство вины одолевало Мариуса. И в то же время ему показалось, что он все отчетливее ощущает приближение тысяч варваров. Больше медлить было нельзя.
- Я не могу сидеть здесь, когда нас осаждают. Воины падут духом, если их король будет прятаться. И тогда их всех перебьют. А потом и меня. И… - его язык даже не повернулся сказать это. – Я знаю, это странно звучит. Но только сражаясь, у меня есть шанс выжить. Спасти хотя-бы часть своих людей, себя… и тебя.
Мужчина затаил дыхание, надеясь, что она все поймет и согласится с ним. Каллиста еще некоторое время прятала от него свое лицо, с трудом принимая жестокую истину. Но наконец она медленно поднялась и посмотрела на него безжизненным взглядом. Ей понадобилась еще пара мгновений чтобы окончательно смириться. И она это сделала.
- Я помогу тебе, - мертвым голосом промолвила девушка. – А ты… пообещай мне, что, когда все это закончится… мы вернемся домой.
Мариус вновь не ответил. Согласиться означало бы пообещать еще и то, что он выживет. Чего уж точно никто не мог гарантировать. И все же, он кивнул головой.
Следующие мгновения пролетели для них обоих практически незаметно. Сначала девушка помогла королю накинуть кольчугу, золотые кольца которой переплетались со стальными в изящные узоры. Потом, пока он старательно застегивал наручи на запястьях, она бережно зашнуровала поножи на его голенях, уже обутых в высокие сапоги. И под конец, зайдя за спину, закрепила поверх кольчуги посеребрённый нагрудник, во всю ширину которого расправил крылья символ Мирославии – феникс.
Мариус принялся усердно нащупывать все свое тело, проверяя, насколько надежно сидит защита. Каллиста же отступила назад, с изумлением глядя на результат. Перед ней стоял уже не король, не несчастный супруг и отец давно взрослого сына, но воин в прекрасных доспехах, сверкающих сталью, серебром и золотом. Ему не нужны были ни плащ, ни корона, чтобы выделить себя среди других – любой воин, офицер или даже командир потеряется на его фоне. Он словно и правда помолодел, вернувшись на двадцать два года назад, во времена, когда впервые принял на себя этот образ.
Мужчина не поднял глаз и не заметил ее очарования собой. Он развернулся и склонился над тонкой подставкой, где покоилась реликвия его рода. Меч, которым его дальний предок – Мариус Великий – объединил осколки почившей державы в новое королевство. Меч, которым была основана сама Мирославия.
Черное, как воронье крыло, лезвие, с обеих сторон до самого острия покрывали золотые письмена на давно забытом языке. За все двести лет не удалось ни установить металл, из которого он был выкован, ни разгадать смысл увековеченных на него символов.
Этот клинок оставался такой же загадкой, как и первый король, взявший его в свою руку. Но это не смущало его нынешнего обладателя. Потому как во всей династии не было еще ни одного правителя, преданного им.
Мариус опустил ладонь на длинную рукоять, обтянутую шелковой лентой. В этот самый момент Каллиста ощутила возникшую в воздухе необъяснимую ауру. Неясно, исходила она от меча, или же от самого мужчины, молитвенно приложившего его лезвие к своему лбу. Девушка не слышала его мыслей, но знала, что сейчас он взывает к своим предкам, прося их даровать ему силу. И почувствовала, что они ответили. Теперь и в ее сердце зародилась надежда.
По тревожным крикам снаружи король понял, что варвары совсем близко. Время пришло.
Он обернулся на возлюбленную, думая, что бы сказать перед уходом. Учитывая, что его слова могут оказаться последними, ему никак не получалось их подобрать. Каллиста увидела его сомнения. Она прикрыла глаза и просто кивнула, показывая, что в этом нет необходимости. Все, что надо было, им уже давно сказано.
Мужчина признательно поклонился.
- Не выходи из шатра, - напоследок бросил он, после чего поспешил наружу.
***
Мирославцы собрались в отряды и окружили королевский шатер, ожидая, когда повелитель выйдет лично командовать обороной. А увидев его в сияющих доспехах с мечом в руке, многие заметно приободрились. Если уж сам король решил встать плечом к плечу со своими воинами – его намерения победить в этой битве все всяких сомнений!
Мариус оглядел затаившее дыхание войско и подумал, что без традиционной речи сегодня не обойтись. Надрывая глотку, чтобы услышали все до последнего, он объявил:
- Я скажу вам как есть. Незачем скрывать, нас ждет тяжелая ночь! Мне жаль, что для очень многих из вас именно это сражение будет первым. А для многих, увы, и последним. На нашей стороне прочные стены, тактика, дисциплина. На их стороне… безумие. Каждый из них готов умереть чтобы даже просто ранить одного из вас. Те, кому еще не довелось биться, помните – это уже не тренировка. Проигравший не встанет. Те, кому уже довелось, учтите – это не южане. У них нет доблести, так что не церемоньтесь. А те, кто уже бился с варварами в прошлой войне… вы и сами все прекрасно знаете. Режьте их не задумываясь, ибо они задумываться не станут. Не жалейте оружие, не жалейте доспехов, не жалейте себя. Если же кто-то уже не надеется выжить – пусть хотя-бы сделает все, чтобы выжил кто-то другой. Бежать нам некуда. Проиграем – и завтра они двинутся дальше. На Мирославию! Не думайте обо мне и не падайте духом, если меня тоже сразят. Думайте о своих семьях и домах. Чтобы после этой битвы ни один дикарь не отважился сунуться в наше королевство!
Мариус демонстративно взмахнул мечом и тысячи воинов ответили ему торжественным кличем. И все же, это не шло ни в какое сравнение с варварским воем, все громче гремевшим за стенами. Пора начинать.
Король обратился к командующему составу:
- Карий! Бери тяжелую пехоту и защищай ворота, в первых рядах выстави бойцов поопытнее, но ветеранов оставь на потом. Ерофей – возьмешь на себя лучников, но пока поберегите стрелы. Таис – собери легкую пехоту и прикрывай Кария с флангов, если они проломятся через стены.
Получив указания, командиры незамедлительно устремились по местам, уводя за собой целые отряды.
«Ворота» представляли собой обычный пробел в частоколе, не защищенный насыпью и рвом, через который войско утром должно было покинуть лагерь и двинуться дальше на запад. Очевидно, это будет главной целью атакующих. Тяжеловооруженные воины в пластинчатых доспехах под предводительством Кария выстроились в тесную фалангу от одного конца стены к другому, закрыв собой брешь в обороне. Они сомкнули овальные щиты и выставили вперед копья. За первой линией из дюжины бойцов сразу тянулось еще пять рядов. Остальные столпились вокруг, служа резервом для замены раненных и убитых.
Лучники под началом Ерофея собрались на стене и одновременно натянули тетивы. Помосты скрипели от их веса, но все же не вместили достаточно стрелков, чтобы как следует прикрыть пехоту.
Легковооруженным воинам под командованием Таиса осталось наблюдать в стороне и ждать своей очереди.
Офицеру Велесу не повезло. Он не был ветераном, чтобы его приберегли на крайний случай, но оказался достаточно опытен, чтобы Карий поставил его во второй линии. Принять на себя всю мощь варварского натиска ему придется, как только первый строй пошатнется, а это, без сомнений, вопрос времени.
Правой рукой он судорожно сжимал древко копья и направлял его через плечо впередистоящего воина. Наконечник трусливо дрожал. Левой поднимал перед собой щит, но лишь для того, чтобы удерживать им все того же переднего бойца, не позволяя ему сделать ни шагу назад. И все только до тех пор, пока тот не падет и не уступит свое место, и тогда позади стоящий будет толкать вперед уже его самого. Вот оно, хваленное боевое товарищество!
На учениях Велеса и всех остальных воинов всегда убеждали, чтобы они дрались как единое целое. Но уже в своем первом реальном бою на землях Саргона он не думал ни о ком, кроме себя, и нисколько не стыдился этого. И вот, начинается его второе сражение, но ничего не изменилось. Нисколько не меньше, чем в прошлый раз, он просто хотел остаться в живых Он очень хотел остаться в живых! Но заранее покаялся за все совершенные грехи.
Велес наклонился в бок и заглянул за голову товарища.
Впереди он увидел народ, сказками о котором его пугали с самого детства. А ныне – своего противника. Сотни варваров один за другим вырывались из ночного покрова и с животным ревом беспорядочно мчались прямо на мирославцев. Они на ходу бросали теперь не нужные факелы и поднимали блестевшие в свете пламени топоры и мечи. Ни один из них даже не замедлился при виде стены копий и щитов.
- Стреляй! – прорычал где-то командир Ерофей.
Град невидимых стрел со свистом обрушился на рассыпной строй варваров в пятидесяти шагах от ворот. На глазах Велеса десятки врагов одновременно повалились на землю. Но сотни продолжили безрассудно бежать вперед. А дальше за холмами скрывались и тысячи…
Мирославцы поддались панике, и фаланга пошатнулась.
- Стоять! – взревел Карий. – В спину вас намного проще убить, так что ни шагу назад!
Но это никого не утешило. Когда варвары оказались так близко, что можно было разглядеть их обезображенные ненавистью лица, воины в первом ряду разом отступили, но уперлись в щиты второй линии.
- Держись. Прошу тебя! – взмолился Велес.
Он услышал, как товарищ впереди обреченно всхлипнул.
- Стреляй! – отчаянно повторил Ерофей.
Враги снова попадали, но их строй даже не поредел, а лишь сгустился над закрывавшими ворота пехотинцами.
Десять шагов…
- Стрелять по готовности!
Подбежав почти вплотную, варвары неожиданно замедлились и целой толпой замахнулись. В следующий миг в растерявшихся мирославцев полетели метательные топоры и копья. Воин впереди Велеса упал замертво с торчащим из пробитого шлема зазубренным наконечником. Весь первый ряд был сметен, и орда ринулась в ближний бой со второй линией, возглавляемой молодым офицером…
***
- Смотрите! Вон там! – хрипло прокричал дозорный на южной стене.
Его товарищи, которым также приказали оставаться на посту и предупредить в случае окружения, все это время издалека лихорадочно наблюдали за битвой на западе. Услышав тревожный призыв, они обернулись и внизу разглядели появившуюся из прилегавшего к западу леса одинокую фигуру, ровно шагавшую в их сторону.
- Варвары! – гнусаво взревел второй, бросаясь по помосту к лестнице. – Все-таки зажимают! Быстрее, позовем остальных!
- Подожди! – басом остановил его третий. – Кто нас зажимает-то? Он ведь один.
Второй нехотя остановился и задумался, снова заглянув за стену.
- Да это же разведчик! – догадался первый. – Высматривает с какой стороны лучше атаковать!
- Не больно то он прячется для разведчика, - заметил третий.
Между тем незнакомец продолжал неспешно приближаться к стене, не обращая никакого внимания на заметивших его мирославцев.
- Все равно давайте хотя бы сообщил офицеру, - взмолился второй. – Нам же велено доложить если кого-то увидим!
- А вдруг они только того и ждут? – с подозрением откликнулся третий. – Мы сообщим, сюда зазря перекинут людей, а им будет проще пробиться через ворота! Никак ловушка!
Дозорные какое-то время постояли, растерянно наблюдая за появившимся из ниоткуда и неясно чего добивающимся человеком. В конце концов второй не выдержал, наклонился за стену завопил:
- Эй ты там! Кто такой?! Говори, или я тебя прострелю!
Для большей убедительности он снял с плеча лук и потянулся за спину, пытаясь нащупать стрелу в колчане. Стрелок из него, по правде, был никакой.
Незнакомец не проронил ни слова. Но остановился и застыл на месте.
- Может это какой-то… сумасшедший варвар? – предположил первый. – Отбился от остальных и хочет атаковать в одиночку?
- Что-то ему и атаковать то нечем, - засомневался третий, вглядываясь в фигуру. – Не вижу у него ни оружия, ни доспехов.
И действительно, человек, явившийся к южной стене, выглядел странно. Одеянием ему служил ниспадавший до самой земли белый плащ, обвязанный на узкой талии широким алым поясом. Лицо его скрывалось под непроглядным капюшоном. Кисти были сложены вместе и ловко крутились в каких-то еле заметных ритмичных движениях.
Первому показалось, что он уловил их смысл и разгадал, кто стоит перед ним.
- Да это же колдун! Или друид, или кто там у этих варваров. Точно вам говорю!
Мирославцы озадаченно переглянулись. Никто из них никогда не видел ни колдунов, ни друидов, ни хоть что-то похожее на магию. Но то, что они сейчас наблюдали, было похоже на все слышанные ими россказни.
- Ну да. Уж скорее колдун, чем разведчик или сумасшедший, - согласился второй, наконец нащупав стрелу.
- Он что же, порчу на нас насылает? – напрягся третий.
Незнакомец в белом плаще сложил свои пальцы в странном жесте. И первому, и второму и третьему дозорному показалось, что руки его излучили слабый свет, но своими опасениями никто так и не поделился.
- Клянусь, я подстрелю его если он только пошевельнется, - трусливо прошептал второй, натянув тетиву.
Это было последнее, что он сказал в своей жизни. В одно мгновение глаза всех троих мирославцев загорелись, узрев надвигающееся на них пламя…
***
Каким-то неведомым образом фаланга еще не развалилась, но все больше прогибалась вовнутрь.
Узкие ворота не позволяли варварам навалиться на мирославцев всей своей мощью, но натиск их был столь велик, что они попросту постепенно отталкивали тяжелую пехоту назад. Враги столпились и стали легкой мишенью для лучников, беспрерывно осыпавших их стрелами. Ответить могли лишь все теми же метательными топорами и копьями, которые лишь изредка попадали в стрелков, на смену которым тут же вставали новые, но чаще просто застревали в частоколе или пролетали мимо.
Потери их были огромны. Сраженные в ближнем бою падали прямо в ров, раненные из него выползали, а мертвые заполняли своими телами. Некоторые особо отчаянные взбирались на насыпь и принимались рубить частокол, но их быстро отстреливали.
- Да уж, тактики этим дикарям не занимать! – выругался Карий.
Тут он заметил, что передний строй во главе Велеса почти полностью смятен.
- Следующая линия! Готовься! Ерофей, прикрой ворота!
Мариус пока что наблюдал за происходящим в стороне, и ловил себя на мысли, что, если бы решился героически встать в первых рядах, то сейчас бы его труп уже давно топтали дикари. Но он слишком хорошо знал врагов. Рано или поздно им удастся развалить фалангу и пробиться внутрь. Дух мирославцев ослабнет, и тогда уже ему самому придется втянуться в сражение чтобы воодушевить их.
Несложно догадаться, что, когда это произойдет, варвары немедленно перебросят все свое внимание и ярость на «Вождя Востока», стремясь убить его в первую очередь. Король был преисполнен надежды, ибо помнил, что в этот момент его будут окружать преторианцы – самые лучшие и верные воины во всей Мирославии, отобранные им лично.
Мариус боялся боя не больше, но и не меньше, чем любой уже побывавший на волосок от смерти. Куда страшнее ему было видеть, как совсем еще молодые и неопытные бойцы в ужасе наблюдают за умирающими впереди товарищами, ожидая своей очереди. Видеть, как воины, за время похода ставшие лучшими друзьями, прикрывают друг друга больше, чем самих себя. Видеть, как офицер Велес из последних сил закрывается исколотым щитом от бесконечных ударов секирой накинувшегося на него дикаря…
А варвары, казалось, не боялись ничего. Они бросались на тяжелую пехоту, но один за другим валились, сраженные копьями и полуметровыми мечами. Они бежали прямо на лагерь чужеземцев, но ловили вражеские стрелы и падали, даже не приблизившись к стенам. Они теряли в разы больше воинов и напрасно расставались со своими жизнями, но совсем не боялись этого. И видеть такое было страшнее всего…
Внезапно раздался неимоверный грохот. Всего лишь на миг лицо Мариуса озарила яркая вспышка, а по ушам ударил треск ломающегося дерева. Это произошло так неожиданно и стремительно, что практически все мирославцы подскочили на месте. Казалось, даже земля слабо продрожала у них под ногами.
Внимание не обратили разве что сражавшиеся у ворот пехотинцы, занятые более важным делом. Тысячи остальных принялись потерянно оглядываться по сторонам и бессмысленно расспрашивать друг друга в надежде понять, что случилось.
Мариус поддался всеобщему волнению и заметался глазами по лагерю. Неужели в землю ударила молния?! Но ведь чистое ночное небо сияло звездами без единого облака!
- Смотрите! Горит! – истошно завопил кто-то в толпе.
Король, как и большинство остальных, не мог понять, в какую сторону нужно глядеть.
- Огонь! – в ужасе воскликнул другой.
- На юге!
- Стена!
Сложив все услышанное вопли воедино, Мариус обогнул край палатки, закрывавший обзор, и посмотрел на южную стену. Увиденное потрясло его настолько, что заставило застыть на месте. Частокол был охвачен пламенем, в середине которого зиял широкий пролом…
- Нет… - только и смог прошептать он.
Воины вокруг метались взглядом то на возникшую из ниоткуда брешь в обороне, то на короля, ожидая его реакции. Но тот так и стоял, потрясенный увиденным. И пришел в себя лишь когда до него с трудом докричался Карий:
- Мариус! – голосил он, наплевав на все правила приличия.
Тот наконец повернулся на командира.
- Найди Таиса! Я не могу оставить ворота! Берите легкую пехоту и защищайте южную стену!
Никто не обратил внимание на то, что королю уже в открытую приказывали, в том числе и он сам. Неожиданно ситуация обернулась настолько печальной, что любая иерархия теряла всякое значение. Теперь они все равные воины. Теперь перед ними стояла новая задача.
Мариус собрался с остатками духа и ворвался в бесновавшуюся толпу воинов, выловил за плечо одного из офицеров:
- Найди командира Таиса и пусть со своими людьми приходит ко мне! Быстро!
- Слушаюсь! – незамедлительно откликнулся тот, после чего поспешил к отряду легкой пехоты.
Потом ему в голову пришла еще одна неплохая идея и он выловил уже другого офицера:
- Найди командира Ерофея. Скажи, что король приказал перебросить часть лучников на юг лагеря!
Этот же растерялся и замешкался, но одного грозного взгляда повелителя хватило, чтобы вернуть его в чувства и заставить устремиться на западную стену.
Ожидания казались вечностью и Мариус нетерпеливо кружил на месте, боязливо озираясь на взявшуюся из ниоткуда брешь в обороне. Он смотрел на горящие бревна частокола, и ему чудилось, что вот-вот из густого дыма внутрь польется целое море врагов. Но, скорее всего, они прятались глубоко в лесу чтобы дозорные не обнаружили их раньше положенного, и, даже если уже со всех ног устремились на лагерь, еще есть время подготовиться к такой неожиданной напасти.
Однако, что же за неведомая и чудовищная сила способна на такое?! Без сомнений, это дело рук варваров, а если и нет – то в любом случае играет им на руку! Но каким образом это случилось?! Незнакомая даже самим мирославцам военная хитрость? Магия? Или же сами боги помогают народу дикарей в борьбе с чужеземцами и ниспослали на стену огонь?! Разгадку этой тайны придется отложить на потом, а сейчас остается только молиться, чтобы другие стены остались целыми…
В конце концов Таис объявился, приведя за собой целых две тысячи легких пехотинцев, хотя их численность не внушала особой надежды. Это был вспомогательных отряд, на который, в отличии от тяжелой пехоты, нельзя было возлагать такую непростую задачу, как оборона разрушенной стены, но выбора не оставалось.
- За мной! – с нетерпением воскликнул король и войско двинулось следом.
Минуя ряды палаток, склады с припасами и прочую походную утварь, они окружили объятую пламенем пробоину в частоколе. Караульные, расставленные по всей южной стене, к тому моменту уже оставили свои посты и вовсю бегали с наполненными водой ведрами, не давая огню распространиться.
- Кто-нибудь, помогите им! – приказал Таис.
Несколько пехотинцев присоединились к тушению пожара.
Мариус, как и остальные приблизившиеся к образовавшемуся разлому, закашлял от едкого дыма и закрыл свободной рукой слезившиеся глаза. Другой он судорожно сжимал меч, словно надеясь противостоять той силе, результат которой сейчас его окружал. Повсюду валялись тлеющие угли, отвалившиеся бревна и… обугленные трупы. Вероятно дозорных, которые единственные знали, что произошло, но теперь уже ничего не расскажут…
Но даже все это – мелочь, по сравнению с тем, что только надвигалось на них. Самолично забравшись на ближайший уцелевший помост, король всмотрелся в темноту и тут же увидел подтверждение всем своим опасениям.
В лесу, примыкавшему к лагерю с юга, мелькали и плясали в их сторону огни вражеских факелов. И число их только росло, сопровождаясь нарастающим ревом. Варвары приближались, готовые осадить мирославцев уже со второй стороны.
Не теряя времени, Мариус спрыгнул с помоста.
Тут же с запада прибыл запрошенный им небольшой отряд лучников. К нему подбежал офицер, посланный ранее к Ерофею:
- Мой король! Приказ выполнил! – с дрожью в голосе объявил он.
- Молодец, - сухо ответил повелитель. – теперь возвращайся к своим. Лучники – на стену! Стрелять только по моему приказу!
Пока стрелки занимали позиции, Мариус пытался собраться с мыслями. Смотря на окружавшую его легкую пехоту, он все больше терял веру в успех. Если уж тяжеловооруженные воины едва ли сдерживают ворота, чего ожидать от этих, куда менее опытных и сильных бойцов?!
Облаченные в простые кольчуги или льняные доспехи, вооруженные короткими клинками и хлипкими плетенными щитами, они бы даже при всем желании не выстояли в ближнем бою против орды дикарей. Одного взгляда в их испуганные и растерянные глаза хватало, дабы убедиться, что большинство из них разбежится, едва завидев врагов.
А за спиной короля стояли верные ему преторианцы. Каких-то тридцать мужчин, но все до одного представляли полную противоположность собравшемуся двухтысячному отряду – одинаково высокие, мускулистые, закованные в самые крепкие доспехи и вооруженные лучшими мечами. Их особый, честно заслуженный статус подчеркивали конские гребни на шлемах и пурпурные плащи. Каждый из них много раз доказал свою стойкость и храбрость. Каждый из них был избран Мариусом лично. И каждый из них был готов беспрекословно исполнить любое задание, даже ценой жизни.
Оставался только один выход и король, приняв решение, обратился к войску:
- Послушайте меня еще раз! Я не знаю, что здесь случилось, и как им такое удалось, но сейчас это и не важно! Через эту брешь набегут новые варвары и их натиск удвоится! Я и мои воины закроем проход, но рано или поздно варвары прорвутся внутрь. Держите их, как только сможете! Скорее всего нам удастся их перебить, или же они сами отступят. Слушайте своего командира. Не стыдитесь колоть в спину и бросаться вдвоем на одного. Делайте что угодно, но только не сдавайтесь!
Удивительно, но похоже, пламенная речь все же слегка приободрила пехотинцев. Стало заметно как многие из них собрались с духом и покрепче взялись за оружие. Может быть они воодушевились тем, что повелитель решил принять на себя первый удар. А может просто одновременно осознали, что терять все равно нечего, ведь ворвавшись, враги без труда перебьют их всех до последнего.
Мариус подошел к Таису и прошептал ему практически на ухо:
- Старайся, чтобы они не разбежались. Пусть хоть своими трупами, но завалят эту дыру.
Командир обеспокоенно вздохнул и неуверенно поклонился. Тогда король повернулся к преторианцам.
- Начинаем! Строимся в три линии. Мое место – в центре.
Опытным ветеранам не понадобилось много времени, чтобы растянуться в ровную фалангу и закрыть собой пробоину.
Держать строй в это месте будет очень непросто: насыпь развалилась, и земля стала неровной, повсюду валялись куски обгоревших бревен, а все еще клубившийся дым продолжал слепить и не позволял вдохнуть полной грудью. В то же время и самим врагам будет сложнее пробиваться через преграды, которые они сами себе и создали, не говоря уже о глубоком рве за стеной!
Варвары приближались. Их бесчисленные силуэты мелькали среди деревьев, а вой пугающе нарастал. Лес не позволял даже примерно оценить размер новой орды, но нет повода сомневаться, что она будет меньше, чем та, что сейчас осаждает ворота.
Мариус только сейчас осознал, что теперь, когда начнется бой, ему останется только догадываться, что происходит во всем остальном лагере. И, если Карий не удержит западную стену – он узнает об этом лишь когда его уже сожмут в кольцо. Придется не думать об этом и положиться на своих людей – как командиров, так и простых воинов. Так же, как они положились на него. По крайней мере, он очень на это надеялся…
Первые ряды дикарей уже появились на опушке и со всех ног устремились к цели.
Преторианцы сомкнули широкие прямоугольные щиты и наставили вперед острия мечей. Ни один даже не пошатнулся при виде врагов. Они возбужденно дышали и напряглись, но готовы были принять последний бой. Все последние годы перед каждым из них стояла лишь одна цель – защищать своего повелителя. А сам повелитель поставил перед собой цель защитить эту стену. И значит никто не покинет ее раньше него!
В одно мгновенье вся опушка леса заполнилась варварами.
Лучники одновременно натянули тетивы.
- Без моего приказа не стрелять! – напомнил король, опасаясь, что они пустят стрелы раньше времени.
Один враг, бегущий впереди всех, остановился в тридцати шагах от фаланги и с неимоверной силой выбросил вперед короткое копье, которое со свистом вонзилось прямо в голову одного из стрелков. Тот полетел с помоста, а остальные пугливо пригнулись. Некоторые инстинктивно выстрелили, но угодили либо в склон холма, либо в стволы деревьев, закрывавших еще не приблизившихся врагов.
- Не стрелять! – отчаянно воскликнул Мариус, и те нехотя удержались на месте.
В двадцати шагах от стены варвары замедлились и сгустились вокруг узкого пролома, видимо, догадавшись, что их число не имеет никакого значения, пока они не прорвутся сквозь ряды мирославцев. Они угрожающе размахивали оружием и плоскими дощатыми щитами, но приближались все медленнее, и, казалось, даже замешкались. Неужели почувствовали, что перед ними выстроились лучшие воины чужеземцев?! Или растерялись, не увидев в глазах врагов и намека на страх?!
«Первый удар – самый тяжелый» - напомнил себе Мариус, держа наготове меч в одной руке и уперевшись второй в спину впереди стоящего преторианца.
Но его отливавшая золотом и серебром броня слишком явно выделялась среди пурпурных плащей остальных. Один из дикарей завопил что-то на своем языке, указывая клинком на короля, и десятки других подхватили его. Перед ними открылась возможность убить Вождя Востока, и тот, кто сделает это, покроет себя славой, которая несомненно стоит даже незамедлительной смерти! Загоревшись этой идеей, дикари с уверенным ревом устремились вперед.
Они остановились почти у самого рва, и не изменяя своей тактике, одновременно замахнулись метательными топорами и копьями, но Мариус только этого и ждал:
- Стреляй! – воскликнул он.
Лучники на стене перебили варварских застрельщиков до того, как те атаковали преторианцев. Не готовые к такому, враги попятились назад и застыли на месте, с ужасом осознав, что на этот раз их перехитрили! Мирославцы, словно в насмешку над ними, даже не двинулись с места. Разгневанные еще больше, они снова бросились на чужеземцев, спотыкаясь о трупы своих же соплеменников.
И вот, наконец, фаланга вступила в ближний бой. Со всех сторон полился звон стали и треск щитов. Король с трудом удержал завалившегося назад преторианца. Тот не стал разочаровывать повелителя – отразил два удара громадой секиры, а перед третьим выкинул меч навстречу прямо в перекошенное лицо противника и умертвил его, пробив череп.
Другие воины справлялись не хуже. Все их боевое превосходство раскрылось в полной мере, и первая линия пока что успешно держалась.
Ров значительно сдерживал натиск орды, но недостаточно – дикари ловко перепрыгивали на другую сторону, а упавшие стремительно вылезали. И помимо этого, сраженные варвары заполняли его своими телами, служа для следующих чудовищным подобием моста. Если это и была их безумная тактика, то работала она на славу! Потому как преторианцам все трудней удавалось держаться на месте.
Мариус не ошибся. Рано или поздно они прорвутся внутрь, и случится это довольно скоро. И, как он и предсказывал, вся надежда будет на легких пехотинцев, которые толпились вокруг, ожидая своей очереди, и вроде как, судя по крикам позади, подбадривали своих бившихся товарищей, чтобы этот момент настал как можно позже. К счастью, король не видел, как многие из них уже вовсю разбегались в разные стороны, не выдержав зрелища реального боя. А командир Таис, которому было наказано не допустить этого, смотрел им в след и не двигался с места.
Возможно, даже если бы Мариус знал, что происходит у него за спиной, не обратил бы на это внимание – воин впереди него истекал кровью и уже не так уверенно орудовал мечом. Скоро придет и его черед.
А между тем никто даже не заметил, как ночь уже сменилась предрассветными сумерками…
***
Каллиста свернулась на полу возле столика и беззвучно ревела в коленки. Она слышала, что происходило снаружи. Слышала воодушевляющие, но взволнованные речи Мариуса, и как кто-то отчаянно зовет его прямо по имени. Слышала все эти вопли, мольбы о помощи, проклятия, звон стали, чудовищный рев вражеского рога, и даже, казалось, дрожь самой земли! Она и представить не могла, что человек может кричать так несчастно! Или наоборот – так безжалостно. Все, что могла девушка – ждать своей участи. Она знала, что воины короля и не думают сдаваться, но женское чутье верно подсказывало ей, что надежда оставляет их. А ей же осталось надеяться, что Мариус хотя бы вернется дабы смерть забрала их одновременно. Если он вообще еще жив. Или хотя бы вспомнит о ней…
Неожиданно полог шатра опрокинулся, и девушка испуганно развернулась, задев головой столик. Все содержимое попадало на пол, и лишь свеча неведомым образом осталась на месте. Неужели он услышал ее молитвы?! Но нет. Хоть слезы и мешали разглядеть вошедшего, но даже его расплывчатый силуэт не имел ничего общего с королем.
- Вот значит как?! – возбужденно воскликнул тот.
Это был совершенно чужой голос. Каллиста спешно протерла глаза и увидела незнакомого воина, застывшего на пороге. Да разве и были знакомые кроме Мариуса?! Перед ней стоял совсем еще юноша. Даже мальчишка! Худенький, бледный, в кольчуге, которая на нем просто висела, со слипшимися от пота волосами. Может он явился по приказу повелителя чтобы убедиться, что с ней все в порядке и она не покидала шатер? Почему-то в это было сложно поверить. Его широко раскрытые глаза горели отчаянием и пугающе глядели прямо на нее.
- Во-от значит как! – заплетавшимся от страха языком повторил он. – То есть «король», пока мы там умираем… просто трахает тут какую-то шлюху, да?!
Последние слова он выкрикнул с такой ненавистью, что Каллиста испуганно вздрогнула. Сомнений не оставалось, Мариус бы не послал к ней такого человека. Он пришел сюда по собственному желанию.
- Там, значит, м-мужчины, у которых м-месяц женщин не было! – продолжал истерить незнакомец. – А у кого-то… ни разу… может быть… а твой король тут просто трахает тебя каждую ночь, да?!
Девушка не проронила не слова. Она не видела в лице воина ни капли разума и боялась даже пошевелиться. Тот уверенно шагнул в ее сторону и сердце южанки сжалось сильнее.
- Ему значит можно, а нам… мне… нельзя, да?! Он там умирает за меня?! Нет! А почему я должен умирать за него?!
Каллиста молчала и с ужасом смотрела на него. Она не понимала, что пугает ее больше – пустые обвинения в адрес возлюбленного, который, возможно, уже умер, сражаясь за них, или то, что она осталась наедине с каким-то безумцем. Он возбужденно дышал и жадно изучал глазами ее тело. Очевидно, видеть голую женщину ему еще не доводилось.
Его грязные помыслы были более, чем ясны. Как ясно и то, что, если прямо сейчас она закричит, никто снаружи этого даже не услышит…
Юноша приблизился еще на шаг, но уже неуверенно, словно боялся спугнуть свой шанс. Он пристально уставился на ее грудь, с таким изумлением, будто перед ним только что открылась какая-то истина. Южанка чувствовала, как разрывается сердце внутри, но изо всех сил пыталась взять себя в руки. Хотелось кричать, хотелось встать и побежать, но что-то останавливало ее. Что-то подсказывало, что это бесполезно. Что он скорее обнажит висящий на поясе меч и прикончит ее, чем даст хоть один шанс спастись от себя.
Тут мальчишка перевел взгляд на ее заплаканное лицо и в его блестевших глазах заиграла какая-то искренняя обида, а голос в миг сменился на спокойный и хладнокровный:
- Разве это справедливо? У меня никогда… не было. Почему я должен умереть, ни разу не попробовав женщину? Думаешь тебе есть, что терять? Тебя тоже скоро убьют. Думаешь, перед этим те дикари поступят с тобой по-другому?!
Каллиста снова не проронила ни слова. Она стиснула зубы и постаралась перестать дрожать. При нормальных обстоятельствах она бы и подумать не смела, что этот слабый и телом, и духом на вид человек отважиться сделать хоть что-то подобное. Но теперь, обиженный на весь мир и смирившийся с приближением смерти, он понимал, что ему нечего терять и не оставлял ей никаких сомнений.
Она почувствовала себя беззащитным ребенком, не способным защитить себя от малейшей из нависших угроз. Она боялась умирать не меньше него, но хотела хотя бы сохранить свою честь. Она… нащупала что-то холодное и твердое под столом на полу. Письменный нож, которым Мариус еще на закате вскрывал доставленные днем послания из столицы.
Безумец подскочил вплотную и склонился над девушкой, смотря на нее, словно на вещь, которую так давно искал и наконец-то нашел. Та смиренно склонилась, показывая всю свою беспомощность. Но рукой пыталась незаметно взять ножик.
Мальчишка смущенно вздохнул. От него так и разило отчаянием и разочарованием самим собой. Он прекрасно понимал, чего хотел, но абсолютно не понимал, с чего надо начать. Не знал, как это правильно сделать.
- Тебе ли не все равно? Не хочешь даже помочь мне? – с некоторой мольбой спросил он.
Каллиста подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза, даже не скрывая своего нежелания.
- Не хочешь, - гневно прорычал юноша. – Ну да, конечно, я ведь не король! Я же просто солдат, куда тут мне! А вот с ним ты ебешься! Только потому, что он наш повелитель! Что, скажешь «неправда»?! Ну и кто ты после этого?! Шлюха! Почему я должен жалеть какую-то шлюху?! Кто меня пожалеет?! Кто мне поможет?!
Сорвавшись, он схватил визжащую южанку за плечи и с невероятной для своего хлипкого вида силой кинул ее на кровать. В порыве страсти, страха и ненависти он и не заметил блеснувшего в свете свечи крохотного лезвия, устремившегося в его шею…
***
Мариус крушил врагов направо и налево.
Долгие годы тренировок с лучшими мастерами в совокупности с поистине королевской непокорностью пробудили в нем несокрушимого воина, зародившегося прямо во время этой битвы и лишившегося всей своей цивилизованности. Его меч – уникальный в своем роде клинок – рубил мускулистых дикарей до самых костей, словно не владелец вкладывал все свои силы в рукоять, а наоборот. Искуснейшая броня, ковавшаяся еще для далекого прадеда и только закалившаяся в крови, пролитой за все минувшие войны, не позволяла грубому дикарскому оружию даже оцарапать себя.
Наблюдая со стороны, можно было реально поверить в его непобедимость. Если бы только не умело скрывавшаяся усталость. И если бы кто-то вообще обращал на короля хоть какое-то внимание…
Варвары, как и было предсказано, уже давно разбили фалангу и прорывались внутрь. Легкие пехотинцы поддались страху и всей толпой пятились назад, неуверенно отмахиваясь копьями и короткими мечами. Лучники стреляли уже внутрь лагеря, по скоплению прорывавшихся врагов, но те все больше приближались к лестницам, ведущим на помосты, угрожая перебить и их.
Они израсходовали почти все стрелы и тщательно выцеливали каждого противника, но сами все чаще ловили летевшие с опушки леса снаряды и падали с помостов. Особо ловкие варвары умудрялись даже незаметно карабкаться по частоколу и, хватая ничего не подозревавших стрелков, стягивать их вниз по ту сторону стены. Что происходило там с ними, оказавшимися наедине с целым племенем дикарей, страшно даже представить, но чудовищные предсмертные крики говорили сами за себя.
Немногие оставшиеся преторианцы кружили возле повелителя и верно прикрывали его от подлых ударов в спину. Если бы не они, то его уже давно бы задавили числом.
Рубящий сверху, колющий снизу, разворот на месте и широкий замах вперед – Мариус двигался с такой скоростью, что паузы между ударами едва ли хватало хотя бы на то, чтобы просто вдохнуть. Казалось, вертись он еще немного быстрее – и уже просто напорется на собственный меч.
Его блестящая золотая броня потускнела от грязи и крови. Лицо, залитое потом, потеряло всякое благородство и приобрело поистине безрассудный вид. Он был уже не просто воином, равным всем его окружавшим. Он стал мясником, умертвлявшим все, что казалось ему враждебным. В его глазах пурпурные преторианские плащи начинали сливаться с меховыми накидками варваров. Разница между другом и врагом начала теряться. Еще немного, и он вообще начнет крушить вообще все, что движется…
Не было времени прицеливаться, не было времени изучать противника. Лишь только стремительный взгляд цеплялся за длинную бороду или звериные черты лица – клинок незамедлительно направлялся в ту же сторону. Атаковать и защищаться приходилось одновременно. Варвары валились у его ног один за другим, но новые продолжали упрямо окружать короля, оттесняя его от легкой пехоты и добивая оставшихся преторианцев.
Они и не думали заканчиваться. Они не собирались оставить его в покое. Они понимали, что каким бы серьезным соперником не оказался Вождь Востока, рано или поздно и он ляжет с остальными убитыми чужеземцами…
«Хватит!» - сказал ему внутренний голос. – «Довольно! Еще немного и ты просто утонешь в крови!».
И в этот момент желание жить победило в нем мужество. Мариус последний раз отмахнулся от летевшей в его голову шипастой дубины и на шаге назад самым острием полоснул противника по лицу. Тот болезненно взвыл и застыл на месте, не понимая, почему все вокруг стало красным. Король же вырвался из окружения последних двоих телохранителей и углубился в ряды легких пехотинцев. Покинув сердце битвы, он развернулся и на шатающихся ногах пустился прочь, расталкивая со своего пути мешавшихся воинов.
- Таис! Таис! – возбужденно ревел Мариус.
Командир не отзывался. Да и можно ли было докричаться до него сквозь весь этот хаос?! Нет, конечно. И ведь он это понимал. И вовсе не искал Таиса чтобы перестроить отряд или разработать новый план обороны. Он лишь хотел скрыть от и без того подавленных людей, что просто бежит, оставляя их самих справляться с проблемой.
- Найдите командира! – бессмысленно взывал король, прекрасно осознавая, что никто уже не обращает на него внимания.
Наконец ему удалось выбраться в конец войска. И только тут, оказавшись в пока еще безопасном месте, Мариус поддался боли и усталости. Руки дрожали, сердце стучало сквозь нагрудник, а голова кружилась и звенела. Он все еще не мог отойти от сражения и хотя бы опустить судорожно сжимаемый меч.
Здесь ему открывалась картина едва ли менее печальная, чем резня за спиной. Пехотинцы вокруг разбегались в разные стороны. На ходу бросали оружие, с которым так долго и усердно упражнялись, но которое в самый ответственный момент так и не рискнули использовать. Скрывались в палатках, будто бы те могли защитить их получше осаждаемых стен. Конечно, большинство еще держалось и не покинуло позиции. Но даже те, кто по-прежнему был преисполнен отваги, уже не спешили помочь сражавшимся товарищам и хотя бы приблизиться к пробоине, из которой прорывались враги.
Повернувшись на запад, король разочаровался окончательно. Там, на осаждаемых воротах, ситуация была ничуть не лучше. Варвары оттеснили мирославцев и вовсю ломились внутрь. Тяжелые пехотинцы растянули фалангу насколько возможно и из последних сил сдерживали наступление. Но беглого взгляда хватало, чтобы заметить, как сильно убавилось число оборонявшихся. Удалось разглядеть даже Кария, который все так же нетерпеливо кружил на месте в конце войска и указывал воинам на ослабленные позиции, но рукой уже и сам непроизвольно тянулся к висевшему в ножнах мечу.
Надежды Мариуса стремительно угасали. Тактика и дисциплина, на которые он положился, проигрывали безумному натиску и банальному
натиску и безрассудству врагов. А его войско неминуемо проигрывало эту битву…
***
Велес не сдавался. Чувствовал, что смерть уже рядом, но не сдавался. Варвар, накинувшийся на него, орудовал каким-то невообразимым по размеру двуручным мечом, с такой скоростью, что офицер не успевал даже подгадать момент для ответа. Отмахнуться от него своим метровым клинком не представлялось возможным, пропустить хоть один выпад означало верную гибель, поэтому оставалось лишь снова и снова накрываться щитом, от которого уже откололась вся верхняя часть и продолжали отлетать новые щепки. Неожиданно варвару, видимо, надоело тратить силы и время на противника, который просто отсрочивал свой конец. Он замахнулся особенно сильно, собираясь разрубить надоедливый щит пополам. Велес сам не понял, как угадал это по горящим глазам дикаря. Но, когда грозное оружие вновь вознеслось над его головой – рука сама вылетела вперед, вспоров врагу горло и разрезав свисающую бороду. Тот устоял на ногах, но уронил меч и схватился за шею, будто пытался не остановить хлеставшую кровь, а задушить себя. Другой варвар, нетерпеливо ожидавший за ним, что-то вопросительно прорычал, видимо, не догадавшись, что соплеменник уже проиграл.
И тут офицер осознал, что за возможность открылась сейчас перед ним. Возможность выжить! Пока следующий противник не осознал, что происходит, он попятился назад, расталкивая товарищей спиной. Те видели, с каким упорством он держался все это время и не могли упрекнуть его в трусости, поэтому разомкнули щиты и позволили проскользнуть за фалангу. Вырвавшись из ближнего боя, Велес развернулся и принялся пробираться сквозь тесные ряды пехотинцев. Расталкивая воинов на своем пути, он наконец сумел выбраться в конец войска, оставив битву позади.
Здесь, прямо на траве, беспорядочно лежали и корчились от боли десятки раненных мирославцев – те немногие счастливчики, которых удалось спасти и не позволить добить. Сейчас полевые врачи нервно кружились над ними и спешно перевязывали полученные увечья. На офицера они даже не взглянули, так как не было времени на тех, кто хотя бы мог стоять на ногах, поэтому он бесцельно побрел дальше.
Оказавшись далеко от ворот, Велес осмотрел себя сам. От щита ничего не осталось, поэтому он бросил этот бесполезный груз прямо под ноги. Шлем, принявший на себя слишком много ударов, полетел следом. Меч измарался в крови по самую рукоять и давно затупился. Тяжелые пластинчатые доспехи висели на нем грудой металла, а что было под ними – страшно даже представить. В лучшем случае один сплошной синяк на всю грудь. Туника насквозь промокла от пота и больно щипала бесчисленные ссадины и порезы. Все его тело ломилось и кровоточило, но, к огромному удивлению, ни одного значительного ранения от так и не получил.
От запаха крови, пота и вспоротых внутренностей крутило живот. Сколько ударов он принял в покинутом сражении? А сколько противников умудрился сразить? Едва ли много, но более, чем достаточно, чтобы справедливо отступить. Да и какая разница, если враги все равно не кончаются?! Голова звенела, готовая лопнуть от переполняемых мыслей. Только сейчас офицер с ужасом осознал, что остался последним из первой фаланги четвертого отряда…
Когда это кончится? Когда это все уже кончится?!
Ему показалось, что эти мысли он прокричал вслух. Потому как, обернувшись, тут же поймал взгляд Кария. Теперь командир прикажет сбежавшему воину вернуться обратно в строй? Но нет. В глазах командира, потускневших от отчаяния, он увидел признательность и благодарность. Тот отвернулся обратно к суетившимся пехотинцам, а Велес вздохнул с облегчением. Трясущиеся ноги сами повели его как можно дальше от битвы, и офицер бессмысленно побрел по опустевшему лагерю.
Со всех сторон слышался уже отдаленный лязг стали и крики сражавшихся. Иногда мимо него пробегали разоруженные солдаты, видимо, пытаясь найти укрытие. Из некоторых палаток доносился непривычный мужской плач. Из любопытства заглянув в одну из них, Велес заметил склонившегося в мольбе юношу, сжимавшего в дрожащих руках некий талисман. Заглянув в другую, тут же пожалел о сделанном – на одной из коек лежал бездыханный мужчина, предпочетший легкую смерть встрече с варварами. Глядя на юг, можно было наблюдать, как толпы врагов без проблем ломились внутрь через пролом в стене, сметая остатки легкой пехоты и вынуждая целые сотни воинов спасаться бегством. Мирославцы смирились, что им не выстоять. Уже не надеялись победить и защитить лагерь, но еще надеялись спасти свои жизни. Сам офицер больше не надеялся ни на то, ни на другое.
Погруженный в себя, он вспоминал всю свою жизнь, пытаясь осознать, как докатился до того, что она так скоро закончится.
Выросший в суровой Северной провинции, Велес все детство провел в бессмысленных драках, как и любой другой деревенский мальчишка. Они не прекратились даже когда уже юношей он перебрался в Иден в надежде на лучшую жизнь. Городские задиры смотрели на него как на отсталого сельчанина. Он же видел в них изнеженных зазнаек, неспособных ничего ему сделать. Гордый в отца, Велес не спускал ни единой шутки в свою сторону и каждый раз вынуждал обидчика отвечать за слова.
Любая разборка, даже с несколькими драчунами сразу, заканчивалась в его пользу. Ровно до того момента, пока в одном из кабаков, в которых юноша обычно оставлял почти все заработанные деньги, к нему не пристал офицер в отставке. Подогретый выпивкой, тот посмеялся над его рыжими волосами, мол «рыжие проститутки – самые дорогие». Велес привычно взялся за кулаки, но тот еще не забыл все свои боевые умения и без проблем уложил его. Сложно вспомнить почему, но между ними завязалась беседа.
Ветеран оказался лишенным всякой дерзости и даже извинился за то, что в этот день позволил себе лишнего. Он рассказал про войну с дикарями на западе. Про совсем еще молодого короля в сияющих доспехах, которого здесь, в Идене, простые горожане видят лишь изредка, но там, на поле боя, может лицезреть любой солдат. Бывший офицер вспомнил, что по слухам гордые саргониане собираются возвратить южные земли королевства, и без сомнений заявил, что для Велеса нет ничего лучше, чем поступить в армию и заработать карьеру в грядущей войне. Юноша сам не понял, зачем тогда слепо поверил совету, но уже через полгода маршировал в рядах тяжелой пехоты.
Как оказалось, грубой силы и характера не хватало – приходилось долго и упорно упражняться с мечом и учиться держаться в тесном строю. Там он впервые увидел и своего повелителя, чьи волосы еще не были задеты сединой. Там он впервые оказался в бою. Для южан военное искусство было священно, но Велесу все же удалось сразить пару противников. Стоит признать, что когда очередной враг повалил уже и его, то не стал добивать лишь из какого-то непонятного для мирославцев уважения. Рана оказалась серьезной, но не смертельной, и весь остаток войны он пролежал в полевом госпитале.
Когда армия вернулась в столицу, командир Карий принялся за пополнение офицерского состава и вспомнил о пехотинце, отличившемся на фоне трусивших товарищей. Так Велес получил первое повышение и встал во главе первой фаланги четвертого отряда. Пришлось учиться читать и писать, чтобы уметь отчитываться перед высшими чинами и двигаться дальше по должности. Давалось это намного труднее, чем воинское мастерство, и все его деревенское происхождение снова напомнило о себе, только теперь устав и подчиненное положение не позволяли размахивать кулаками в ответ на усмешки командира и других офицеров.
А когда, спустя еще пару лет, до Идена дошли вести о том, что варвары на западе снова жгут приграничные деревни, и Мариус Второй заявил о начале новой войны, Велес, готовясь к отбытию, нашел того ветерана в отставке и вновь обратился за парой наставлений. Тот посоветовал ему только одно – не рассчитывать, что его новые враги пощадят его, как это сделал тот самый южанин. «Твое поражение в драке со мной было первым, твое поражение в битве на землях Саргона – вторым, но поражение в бою с варварами будет последним».
И теперь, находясь в окружении врагов, офицер полностью убеждался в его словах. Это поражение будет для него последним. Для него, и для всех остальных пяти тысяч воинов, которых даже не похоронят с заслуженными почестями.
Интересно, что бы сейчас сказал король? До чего же воодушевляющую речь он произнес перед началом битвы! Каковы были бы его слова теперь, когда ее исход предопределен?! Может… спросить его лично? Да, глаза не обманывали Велеса – повелитель показался впереди, в каких-то паре десятков метрах от него. Один, без преторианцев или каких-либо других воинов. Сломлено склонивший голову, будто бы не достойный отныне носить на ней корону. Почему он покинул сражение? Ведь отряд легких пехотинцев, который он сам и повел защищать брешь в стене, хоть и разбегался, но все еще пытался сдерживать варваров. Неужели тоже пал духом и решил скрыться?! Или… тоже устал убивать и рисковать быть убитым?
Любопытство одолело Велеса и ноги сами понесли его навстречу королю. Тот был настолько занят своими мыслями, что заметил его приближение лишь когда офицер оказался уже прямо перед ним. Не говоря ни слова, мужчины рассмотрели друг друга. Оба измотанные, залитые кровью, потом и грязью. С той лишь разницей, что броня повелителя оставалась все так же цела, а меч, даже обагренный, по-прежнему сиял остротой. Но во взглядах обоих одинаково читалось отчаяние. Ни один из них не посмел даже подумать на второго, что он не оставил все силы в бою.
Король и офицер. Два воина, не знавшие друг друга до минувшей ночи, смотрели друг на друга как давние друзья. Может быть так и провести последний остаток жизни, сражаясь плечом к плечу, пока из всех мирославцев не останутся лишь они двое? Какая красивая поэма из этого сложится! Сложилась бы, если бы об этом хоть кто-нибудь узнал. Варвары не оставят ни следа от всех, кто сегодня умер и кому только предстоит умереть…
Король виновато увел взгляд в сторону, а Велес тяжело вздохнул:
- Значит, тот вождь… Олларис… не соврал? Он правда объединил столько племен?
Мариус только сейчас вспомнил о дерзком варваре, который ответственен за все происходящее. Олларис! Ты же обещал лично снести мою голову! Почему же сегодня я бился со всеми, кроме тебя?!
- Я правда не верил, что такое возможно, - честно признался повелитель. – Я думал, они напали ночью чтобы просто убедить нас в том, что их больше.
Но нет. Они напали ночью чтобы в темноте мы просто не увидели, насколько их много! Ждали, пока мы разобьем лагерь и окружим его стенами. Пока сами себя загоним в ловушку…
Голос его стал скрипучим, как если бы за одну ночь он постарел лет на десять.
- И о том… что после они двинутся на королевство… он, получается, тоже не лгал? – тут же вспомнил офицер.
Сердца обоих одновременно сжались. Мариус посмотрел на него, но ничего не сказал. Не было смысла сомневаться в заявлениях врага, который до сих пор держал слово. Но было даже страшно представить, что это правда. Возможно, страшнее, чем то, что их сейчас окружало.
- Надо предупредить их, - очевидным тоном простонал Велес.
- Кого? – не понял король.
Офицер развел руками:
- Мирославию.
Мариус призадумался. Предупредить… но о чем? Какие цели преследует Олларис и объединенные им племена? Стали бы они собираться в огромную орду лишь для того, чтобы сжечь все западные деревни королевства и вернуться обратно в свои проклятые земли?! Нет. Они собираются идти войной на весь ненавистный им народ мирославцев. И не успокоятся, пока сам Иден не сгорит у них на глазах.
Велес был прав. Когда в столице поймут, что армия разбита, и осознают, какая угроза надвигается на Мирославию – будет уже слишком поздно. Варвары окажутся уже у границ – и то при условии, что Олларис продолжит присоединять все племена по пути на восток. Их нельзя не предупредить!
Король вновь погрузился в себя, а офицер вопросительно застыл на месте.
Один человек. Всего один человек должен спастись, чтобы сообщить столь ужасные вести! Желательно офицер или командир, чтобы к нему точно прислушались. Желательно он сам. Желательно Каллиста…
Но, в любом случае, как это сделать?! Как выбраться из осажденного лагеря?! Перекинуть веревку через еще не атакованные восточную или северную стену и спуститься с обратной стороны? Нет, это бессмысленно. Покинуть лагерь – половина проблемы. Они слишком далеко забрались во владения дикарей – пешком до королевства добираться не меньше недели, и то, надеясь не встретиться ни с одним из племен. А коня через частокол уже не перекинешь.
Мариус обдумывал самые разные варианты – один глупей другого. Звуки битвы мешали сосредоточиться. Крики разбегавшихся по сторонам воинов, даже не замечавших их, путали мысли еще больше. Но терять было нечего, а осознание нависшей над государством угрозой не давало покоя и вынуждало придумать хоть что-то. И вот, когда офицер уже не надеялся услышать от него ни слова и разочарованно опустился прямо на землю, все более-менее ясные идеи сложились в голове короля, породив неожиданный, безумный, и, казалось, даже бредовый план.
- Велес! – неожиданно громко выпалил Мариус.
Тот задрал голову и уловил какой-то проблеск в глазах повелителя.
- Ты готов выполнить еще одно мое поручение?
Офицер недоверчиво нахмурился. Этот вопрос прозвучал так, словно он имел право отказаться, но совсем не так, словно тот собирался отправить его на верную смерть.
- Какое? – бойко и коротко спросил он.
Король одним своим взглядом дал понять, что следующие его слова покажутся вздором:
- Ты… хочешь спастись?
От удивления Велес тут же встал на ноги. Он не поверил своим ушам и подозрительно прищурился, даже не подтвердив это очевидное желание.
Мариус же не стал затягивать и спешно продолжил:
- Говорю, как есть. Мне больше не на кого положиться, кроме тебя. Слушай меня внимательно и постарайся запомнить с первого раза. Сейчас я вернусь в битву, а ты поступишь следующим образом…
***
Каллиста сидела на полу, прислонившись спиной к ложе, и обнимала поджатые коленки. Она уже не ревела и не обращала внимание на крики, доносившиеся снаружи. Ее мышцы оставались напряжены, а пальцы все так же сжимали крошечный письменный ножик. Голое тело, покрытое остывшей испариной, прикрывала стянутая с постели простыня – той частью, что не была испачкана кровью.
Рассветное солнце пробивалось сквозь купол и освещало шатер заместо давно потухшей свечи, опрокинутой на ковер вместе со столиком. Но, закрывшись в себе, девушка даже не заметила, что наступило утро. Тревога и страх, мучившие ее всю ночь, уступили внезапному безразличию. К себе. И ко всему происходящему.
Но стоило ей успокоиться, как полог снова распахнулся и на пороге появился еще один незнакомый мужчина! Все чувства мгновенно вернулись, а в сердце вновь разгорелся огонь:
- А ну стой! – тут же взревела она.
Велес серьезно испугался и застыл на месте. Услышанный женский голос походил на лай, и по жути мог посоперничать с боевым ревом варвара. Каллиста же воспользовалась его замешательством и вскочила, одной рукой направляя на ножик на очередного незнакомца, а второй тесно прижимая к себе простыню. Половинка груди все же осталась неприкрытой – возможно, мужчина и засмотрелся бы, да только его глаза не округлились при виде разбросанных вещей и бездыханного тела, валявшегося у изголовья постели!
- Что здесь…
- Еще раз повторяю – не приближайся! – угрожающе предупредила южанка.
Офицер, пораженный неожиданным зрелищем, только сейчас посмотрел на нее. В ее взгляде он увидел ненависть, уверенность, и даже непонятно чем заслуженное презрение.
- Подожди! Я не варвар! – тут же поспешил успокоить он.
- Да мне насрать кто ты! – гневно выпалила девушка.
От услышанного у Велеса скрутило живот. Подобных слов постеснялась бы любая деревенская хабалка в Северной провинции! Это с ней-то король просил обойтись помягче?!
Только прищурившись, ему удалось разглядеть, что она сжимала в окровавленной руке. Женщина! Видела бы ты, какими секирами и мечами меня рубили все утро! Однако, не стоит забывать, что другой человек, видимо, думавший точно так же, сейчас лежал в луже собственной крови.
- Как ты… зачем… зачем он пришел сюда?!
- За тем же, зачем и ты! – оскалилась Каллиста. – Так что разворачивайся и вали!
Офицеру стало не по себе еще больше. Голая девушка, доведенная до истерики. Мертвый воин в доспехах легкого пехотинца, неизвестно почему заявившийся в королевский шатер. Следы ожесточенной борьбы. Все сложилось воедино и осознание пришло очень быстро. Внезапно вспыхнула жалость. На которую совсем не было времени.
- Ну я же не трону тебя, - как можно искреннее пообещал он.
Лицо южанки осталось лишенным любого доверия. Возможно, она решила для себя больше никогда не довериться ни одному из мужчин. Ни одному, кроме своего. Но тот не мог бросить свою часть их безумной затеи, и придется разобраться даже с такой незапланированной трудностью.
- Я офицер Велес. А ты… вы – Каллиста, верно? Это я приходил сюда ночью и докладывал королю о появлении варваров, помните? Он послал меня к вам.
Упоминание возлюбленного взволновало девушку, и нож в ее руке слегка опустился.
- Мариус… - с надеждой в голосе простонала она. – Он… ну он…
- Жив, - обнадежил мужчина. – Пока что…
Каллиста вздохнула, распираемая волнением. Верить его словам ей, по крайней мере, очень хотелось. Но сомнения никуда не исчезли. Да, это его голос она слышала снаружи шатра, но вдруг он использует это воспоминание и берет ее хитростью, видя, что стало с тем, кто решил взять простой силой?!
- А почему тогда он сам не пришел и послал тебя?!
Велес растерянно помолчал, осознав, что следовало заранее подумать, как на это ответить.
- Потому что… такой у нас план.
- «План»?!
Девушка посмотрела на него как на сумасшедшего. Это настолько не понравилось офицеру, что он решил больше не церемониться и уверенно шагнул вперед.
- Я сказала не подходи! – завизжала Каллиста, вновь поднимая трясущийся ножик и пряча голову в плечи. Даже ее коленки подогнулись от страха.
Велес остановился посередине шатра и развел руки в стороны:
- Посмотри на меня! Посмотри! – недовольно потребовал он, демонстрируя порубленные доспехи и запачканное кровью лицо. – Я похож на того, кто лишен чести?! Похож на того, кто стал бы лишать чести беззащитную женщину?!
Девушка с ужасом глядела в его сердитые глаза и, в конце концов согласилась, что скорее всего в чем-то ошиблась. Видя, как она виновато склонила голову, офицер тоже испытал резкий стыд. Так они и застыли, молчаливо отвернувшись друг от друга.
В какой-то момент мужчина поймал себя на мысли, что открыто пялится на ее неприкрытую грудь. Осознав это, он тут же словил неодобрительный взгляд южанки и покраснел. Мариусу об этом лучше не рассказывать! Каллиста не испытала особого смущения, но укоризненно закатила глаза и натянула простынь повыше. Что-ж. По крайней мере этот воин смотрел на нее совсем не так, как тот, что пришел с иной целью.
- И зачем же король прислал вас? – уже совершенно спокойно спросила она. – Вы сказали у вас есть какой-то… план?
Офицер утвердительно кивнул.
- Да! Мы придумали как спастись.
- Спастись? – шепотом повторила девушка.
Почувствовав защищенность рядом с подосланным Мариусом человеком, она немного расслабилась и смогла вновь уловить крики умирающих мирославцев и вой наступающих дикарей. Нет. Слишком уж обреченными были голоса первых и уверенными голоса последних!
- Спастись… Велес. Вы думаете, раз я женщина – значит ничего не понимаю?
Девушка присела на край ложе и закрыла лицо руками, не желая, чтобы еще один мужчина видел ее слезы. Офицер приблизился и потянулся к ней, желая успокоить, но так и не прикоснулся.
- Я и отсюда слышу, насколько все плохо! И по вашим глазам вижу, что нам не победить. Зачем давать мне ложные надежды? Зачем… зачем вы сами еще на что-то надеетесь?! И вы, и Мариус. Они… варвары… скоро будут здесь…
Сказанное прозвучало настолько уверенно, как если бы она уже давно смирилась с этой суровой истиной. К сожалению, у офицера не было времени, чтобы долго ее переубеждать.
- Да, это правда! Нам уже не победить. И скоро они будут здесь. И я, и наш король это прекрасно понимаем. Поэтому просто послушайте меня!
Каллиста утерла слезы, снова посмотрела на Велеса и с издевкой заметила:
- Да уж. Успокаиваете вы так себе. Ну и что же еще приказал «наш король», кроме того, чтобы передать, что мы скоро умрем?!
- Мы не умрем! – твердо заявил офицер. – Если вы поступите так, как я сейчас вам скажу.
Южанка, все еще не доверяя его словам, призадумалась. И догадалась, что, если бы речь шла о спасении оставшегося войска, как она изначально подумала, то навряд ли в этом участвовала.
- Кто это «мы»?
- Я, вы и Мариус.
Каллиста все еще не могла поверить в услышанное. Скорее готова была поверить в то, что воин просто играл с ее чувствами, перед тем как поиграть уже с ее телом. Но проблеск надежды в его глазах виделся ясно, а вот отчаяние и безумие – нет. Может быть стоит и довериться ему, если терять особо и нечего и хуже уже точно не будет?
Она медленно поднялась и наконец решилась спросить:
- Что у вас за план?
- Объясню по дороге, - пообещал Велес. – Сейчас некогда. Просто… сделайте как я вас прошу.
Он ожидал, что южанка будет настаивать, желая узнать подробности. Но, к его удивлению, она послушно кивнула.
- Хорошо. Что мне тогда надо сделать?
- Для начала… оденьтесь, - смущенно заметил офицер.
Каллиста согласилась, что это хорошая идея, и направилась к сундуку с одеждой. Заметив, что мужчина все еще пристально смотрит на нее, она деликатно кашлянула, и тот, мгновенно осознав оплошность, стремительно развернулся назад.
Послышался хлопок падающей простыни Велес едва сдержался, чтобы не обернуться. Не смотреть на обнажившуюся красавицу оказалось неожиданно сложным, и он решил занять себя разглядыванием мертвого воина. Убитый лежал в неестественно вывернутой позе, лицом в пол. Количество проколов в шее не удалось сосчитать. Хлипкий, а крови-то много! И, судя по всему, дух его оказался не крепче, чем тело. Кольчуга даже не поцарапана, а меч недостойно покоился в ножнах. Ты не отважился даже приблизиться к битве! Только к одинокой девушке. Которая порезала тебя похлеще, чем иные варвары порезали мирославцев! Воистину, прав был отец – нет страшнее существа, чем отчаявшаяся женщина.
- Он… успел? – поинтересовался офицер, хотя тут же понял, что вопрос был явно лишним.
Девушка потянула мужчину за плечо, позволив обернуться, и предстала перед ним в легком зеленом платье, опоясанном тонким ремнем с маленькой сумкой, и походных сандалиях. Плечи, бока бедер и верх груди остались неприкрытыми. Да уж, южанские женщины одеваются… куда посвободнее мирославских!
Изумрудные глаза Каллисты широко распахнулись, засияв чистотой и невинностью.
- Нет. Не успел, - с облегчением прошептала она. – Что дальше?
- Теперь возьмите все самое необходимое, - незамедлительно попросил Велес.
Девушка недолго подумала, после чего подошла к столику, где на деревянной подставке в виде головы сияла корона. Бережно взяв в руки, она прижала ее к груди и повернулась обратно к спутнику:
- Это – самое необходимое.
Офицер оценил ее выбор. Повелитель, без сомнений, тоже бы согласился.
- Тогда уходим. Но сначала помогите мне снять доспехи.
***
Мариус вернулся в битву. Стремления, как и надежды победить у него уже не осталось, но он продолжил сражаться, и дело тут вовсе не в чувстве долга. Это тоже была часть его плана.
Он рубил варваров вдвое усерднее, и каждый новый удар становился все менее точным, но все более агрессивным. Глаза горели такой свирепостью и отчаянием, что, если бы не золотосеребряная броня с фениксом на груди – его бы и самого можно было запросто принять за варвара. А настоящие дикари, между тем, нисколько не пугались ярости Вождя Востока и упорно окружали его. Теперь уже не было верных преторианцев, готовых встать у них на пути и назойливо мешавших зайти ему в тыл, но это им ничего не давало. Они пытались наброситься одновременно, практически вплотную метали топоры и копья, и даже раненными продолжали ползти по земле, стараясь вцепиться в ноги, но все безуспешно.
Он был слишком силен, слишком быстр и слишком неукротим чтобы позволить хотя бы ранить себя. Ударами меча заливал кровью и свое лицо, и лица рядом сражавшихся воинов, уже не сомневавшихся, что повелитель от этой же крови и опьянел. Они не знали, что у него на уме. Даже не догадывались, почему он больше не жалеет сил. Не потому, что уже не надеется выжить и хочет перед смертью убить как можно больше врагов. Мариус просто выигрывал время. Дожидался момента, когда можно будет сбежать.
Возможно, если хотя бы каждый второй мирославец сражался столь же яростно – орда уже давно бы отступила. Но теперь, когда от пяти тысяч воинов осталась лишь половина, враги почувствовали вкус близкой победы и с удвоенным рвением добивали оставшихся. Любое цивилизованное войско уже давно бы отступило, понеся такие потери. Но им отступать было некуда.
Оборона пала. Варвары оттеснили южную пехоту, окончательно разогнали легких пехотинцев, и теперь беспрепятственно ломились внутрь как через ворота, так и через пробоину в южной стене. Ни частокол, ни ров, ни фаланга больше не сдерживали их наступление. Каждое мгновение число дикарей в лагере возрастало, а защитников – стремительно убывало.
Карий уже вовсю размахивал мечом и валил врагов одного за другим. На его фоне остальные пехотинцы словно впервые держали в руках оружие, а тот, кто не видел, как ловко этот седоволосый воин разил противников, ни за что не поверит, что в его возрасте на такое еще можно быть способным. В бою он использовал все. Намеренно ловил удары броней, получая момент для ответа. Свободной рукой хватался за древки секир и копий, мешая атаковать себя. Ногами, обутыми в сапоги с шипованной подошвой, пинал дикарей в самые мягкие места, держа на расстоянии и лишая равновесия.
Это была его последняя битва. Карий давно уже с этим смирился. И в глубине души даже радовался, что погибнет, сражаясь в первых рядах. Умрет не размякшим военачальником, прячущимся позади войска, а храбрым воином, каким был в молодости.
Жаль, что почти никто не разделял его триумф. Сражались теперь уже только самые отчаянные – в основном ветераны, закаленные в прошлых сражениях и давно готовые к смерти, или особо крепкие духом бойцы, для которых не сдаваться было делом принципа.
Остальные в ужасе спасались бегством, но, рано или поздно поджимаемые со всех сторон, падали на колени и накрывались руками, наивно взывая врагов к милосердию. Те даже не тратили время на злорадство над струсившими чужеземцами и обрушивали на них всю свою ярость. Они не брали пленных, а раненных добивали с тем же усердием, что и бившихся до последнего вздоха, спеша уничтожить всех до единого.
- В центр! Все в центр лагеря! – рычал Мариус.
Воины взволнованно передавали друг другу услышанный приказ и медленно отступали в указанном направлении, на ходу отбиваясь от полчищ врагов. Большинство слепо поверили, что это была новая тактика короля, призванная спасти положение. Некоторые же просто поддались стадному чувству, пытаясь держаться с остальными.
Тяжелая пехота с запада и легкая с юга попятились навстречу друг другу, пока их задние ряды не соприкоснулись. К ним присоединились немногие выжившие лучники, успевшие спастись с осажденных позиций. Таким образом все оставшиеся мирославцы собрались в один большой двухтысячный отряд, заняли сердце лагеря и продолжили отражать атаки орды, напирающих как с запада, так и с юга.
По всей длине частокол безнадежно хрустел под бесконечными ударами топоров. То тут, то там бревна отваливались одно за другим, открывая лазейки, в которые тут же нетерпеливо протискивались свежие враги.
Отбившаяся от основной массы дюжина пехотинцев прижалась к северной стене, загнав себя в угол. Услышав коварный треск за спиной, воины запрокинули головы и перед смертью увидели, как целый кусок частокола обрушился прямо на них. В следующий миг через новый пролом внутрь хлынула новая волна дикарей, атакуя оборонявшихся уже с третьей стороны.
Выдерживать натиск стало еще труднее. Еще немного, и уцелевших вовсе окружат.
В пылу битвы Мариус и Карий ненамеренно сблизились и теперь сражались практически плечом к плечу, продолжая не замечать друг друга.
Один варвар бросился на короля, сжимая сразу два топора. От первого тот увернулся, второй пришлось блокировать мечом. Когда противник вновь замахнулся, целясь очевидно в незащищенную голову, Мариус просто склонился к земле и, свободной рукой схватив его за бедро, подскочил. Дикарь взлетел как перышко и кувыркнулся в воздухе. Добить уже лежащего острием в шею было проще простого.
Не успел он снова поднять клинок, как перед лицом возник следующий враг. Этот был закован в глухую броню, скрывавшую абсолютно все тело. Из-под непроглядного шлема свисала уже седая борода и вырывался возбужденный вой. Но справиться с ним удалось еще проще, чем с предыдущим – заложник своей неповоротливости, он едва занес двуручную дубину над головой, как получил рубящий удар снизу. Ни одно другое оружие не пробило бы такие доспехи, на что тот наивно и полагался, но уникальный меч Мариуса разломал их пополам и вспорол все, что было под ними.
Пока пораженный противник падал на колени и заливал землю кровью, краем глаза король чудом заметил летевшее прямо в голову копье и молниеносно уклонился. Оно просвистело в сантиметре от его уха и, судя по жалобному крику, поразило ничего не ожидавшего мирославца за его спиной. Боги! Может и не стоило уворачиваться?
Эта непроизвольная мысль дорого ему обошлась. Отвлекшись, он слишком поздно увидел замахнувшегося широким клинком врага и успел только закрыться рукой. Острое лезвие скользнуло по правому плечу, разрывая кольчугу. Боли он не почувствовал, но сила удара подкосила ноги, и король повалился на землю. Варвар уже победоносно занес меч второй раз, собравшись добить его, но тут из-ниоткуда появился Карий, заколов того в солнечное сплетение. Опытный командир знал, куда целит – это было единственное место, помимо шеи, поразив которое можно мгновенно убить противника.
Не успел Мариус осознать происходящее, как мирославцы схватили его за руки и спешно поволокли в глубь войска. Последнее, что он увидел, пока не скрылся за щитами воинов – как один из дикарей рубанул Кария со спины, а второй заколол в живот…
***
Велес вскочил на помост восточной стены и осторожно огляделся. Каллиста неуверенно поднялась следом. Убедившись, что за частоколом никого нет, мужчина привязал к одному из бревен веревку, перебросил конец на другую сторону и ловко спустился вниз.
Он оказался снаружи лагеря, почувствовав как свободу, так и беззащитность. Брони на нем больше не было – остался лишь меч. Все товарищи остались внутри – от целой толпы врагов ему уже не отбиться. На счастье, орда наступала на мирославцев с запада и юга, и пока ни один варвар даже из любопытства не забрел на восточную сторону. Но это, несомненно, был вопрос времени. По крикам, доносившимся из битвы, офицер понял, что дикари проломили уже и северную стену, так что стоило поспешить.
- Давай, - задрав голову, кивнул он.
Девушка осторожно сбросила вниз колун, который тот прихватил по дороге. Ему пришлось рассказать ей их план, в успех которого Велес и сам-то не очень верил. Реакция Каллисты была ожидаема. Она вновь посмотрела на него как на сумасшедшего. Однако сейчас всем сердцем надеялась, что у ее спутника все получится, и затаив дыхание наблюдала за них с высоты помоста.
Покрепче взяв в руки инструмент, мужчина замахнулся и ударил в одно из бревен частокола – как можно ниже к земле. Глухой стук эхом разнесся по пустынным холмам, рискуя выдать их. Но офицер поразмыслил, что их скорее обнаружат если они станут медлить, так что принялся спешно рубить дерево.
Очень быстро жилы на его крепких руках вздулись, а шея покрылась холодным потом – скорее от беспокойства, чем от натуги. В родной деревне колка дров была повседневным занятием, так что это не заняло у него много времени. Вскоре вздернутое вверх бревно отделилось от конца, закопанного в насыпь, и покосилось, зажатое соседними.
- Теперь твоя очередь, - напомнил он спутнице.
Та вдохнула поглубже и всем своим небольшим весом навалилась на подрубленный кол. Ей, выросшей во дворце и никогда не занимавшейся подобным трудом, было вдвойне больней ощущать, как грубое дерево врезается в мягкие ладони.
«Надо было отрезать крепления!» - успел попрекнуть себя Велес.
- Подожди! Сейчас я поднимусь!
- Стой! – натужно простонала Каллиста.
Через мгновенье бревно со скрипом оторвалось от ряда и с грохотом упало на землю. Чуть не перевалившись за стену, девушка с трудом устояла на ногах и принялась жадно глотать воздух. Это явно не женская работа, тем более для представительницы благородных кровей, но в глубине души она была довольна собой.
- Сколько таких еще?
Мужчина примерился и сразу же принялся за следующий кол:
- Пять или шесть.
Пока он рубил, Каллиста о чем-то призадумалась, и вскоре снова послышался ее робкий голос:
- Велес. Могу я спросить тебя?
Офицер уже собрался напомнить, что им следует вести себя как можно тише, но рассудил, что их разговоры привлекут внимание врагов не раньше, чем ритмичный стук колуна.
- Давай, - не поднимая головы, согласился он.
- Это твоя первая война?
- Нет, - сухо ответил мужчина, не отвлекаясь от дела.
Девушка же прикинула, что в его возрасте, будучи воином, можно было застать лишь одну из многих минувших войн Мирославии.
- Ты воевал с южанами?
Этот вопрос уколол его в сердце и на мгновенье он даже остановился, но не рискнул посмотреть на нее и продолжил рубить. Велес не знал точно, кто такая Каллиста, откуда взялась и почему рядом с Мариусом – все эти дворцовые интриги Идена пробегали мимо простого офицера. Однако ее оливковая кожа и темные волосы о многом ему говорили. И о многом напоминали.
И пусть в голосе девушки не было ни капли упрека или враждебности, он предпочел бы не задевать эту тему. Хотя у нее, видимо, были на то причины, а она – вполне вероятно, последний человек в его жизни, игнорировать которого, возможно, не стоило бы.
- Да, - скрипя зубами, наконец признался он.
Душа Каллисты наполнилась волнением. По правде говоря, она чувствовала, что мужчине неловко отвечать на такие вопросы. Но сердце подсказывало, что другого шанса может и не представиться:
- Ты видел… как погиб мой брат?
- А кто твой брат? – нахмурился офицер.
- Принц Саргона. Старший сын царя.
Велес тут же осознал, кто она такая. Появились предположения, почему оказалась в столице. Но зачем Мариус взял ее в поход – до сих пор оставалось неясно.
- Не до этого было, - угрюмо объяснил он.
- Просто… - Каллиста затаила дыхание.
Слова сами срывались с ее языка. Есть вещи, которые она долгие годы хотела узнать, но никогда не решалась спросить возлюбленного. А теперь, когда они оба могут погибнуть в любой момент, понимала, что истина может умереть вместе с ними, и уже не могла остановиться.
- Говорят, в той битве под Саргоном Мариус… я знаю… я знаю, что он убил его лично. Сразил в честном поединке, если верить истории. Но… есть слухи, что моего брата ранили и окружили, и он добровольно сдался. А ваш… наш король был в ярости из-за понесенных потерь и… убил его просто из гнева.
Велес нехотя погрузился в воспоминания. Да, действительно, мирославцы сложили красивую песню как их повелитель скрестил мечи с царским сыном Саргона – считавшимся если уж не лучшим воином Юга, то поистине великолепным. Но в Мирославии любят все приукрасить, а офицер, тогда еще простой пехотинец, видел правду своими глазами.
Царевича стянули с коня и затоптали еще до того, как Мариус приблизился к нему. А к тому моменту, когда южане наконец отступили, брат Каллисты встретил короля уже на коленях, со связанными за спиной руками. Это командир Карий, тоже принимавший участие в битве, приказал брать его живым, как изначально и велел повелитель. Даже будучи пленником, саргонец вел себя достойно – не умолял о пощаде, но предлагал мир и обещал убедить отца согласиться на любые условия в обмен на освобождение. Но в тот день доблесть и отвага южан сыграла против них же самих. Потеряв почти половину войска, повелитель оказался настолько разочарован, что обрушил меч на голову уже побежденного царевича. И даже наблюдая за этим далеко не из первых рядов, Велес прекрасно разглядел безумную ярость на лице вечно спокойного и уверенного короля…
- Это правда? – прямо спросила Каллиста.
Офицер вернулся из воспоминаний и встал перед нелегким выбором. Врать он не хотел, да и никогда не умел, а молчание будет означать лишь подтверждение ее опасений. Напомнив себе, что у них есть дела посерьезнее, он усерднее замахал топором и вскоре подрубил второе бревно.
- Давай, - сдавленным голосом сообщил он, отойдя в сторону.
Южанка стиснула зубы и навалилась на второй кол. Этот оказался податливей, чем первый, и быстро рухнул на землю.
Велес незамедлительно принялся за следующий. Он так и не ответил, из чего девушка сделала вывод сама. Сверху послышался разочарованный вздох:
- Значит правда.
- Много хороших ребят погибло в тот день, - раздраженно простонал офицер. – И с нашей и, должно быть, с вашей стороны. Мариус – воин. Нет воина, которому нечего стыдиться. А ты? Теперь будешь ненавидеть его?
Каллиста ничего не сказала, как если бы теперь сама не знала. Да, чувство обиды и досада от неоправданных ожиданий неумолимо овладевали ею. Но она всегда помнила, кто убил ее брата, и любовь к этому человеку возникла вопреки причиненной утрате, и сейчас никуда не исчезла. Однако девушка до последнего надеялась, что между ними и правда был честный и доблестный поединок, а истина не окажется столь суровой. Возможно, лучше бы она оставалась в неведении…
- Знаешь, чего я никак не мог понять, пока не подался в армию? – неожиданно продолжил Велес, откалывая щепку за щепкой. – Зачем броня защищает тело с двух сторон? Ведь в честном бою никто не ударит тебя в спину, а храбрый воин не станет бежать от врага, подставляя ее. Понял в первой же битве. В бою нет ни чести, ни храбрости. А есть только гнев и страх. И ничего больше. У кого не хватает ни того, ни другого – умирает. У кого больше страха – бежит. А побеждает лишь тот, у кого больше гнева. Так много, что ты не заглушишь его даже когда уже понял, что победил. Да, именно из-за него Мариус тогда не сдержался, убив твоего брата, но только благодаря ему он все еще может быть жив сейчас.
Каллиста внимательно выслушала и обдумала его слова. Ей сложно было поверить, что ярость боя может настолько извратить человека. Но разве не он овладел ей тогда, в шатре, когда она снова и снова колола ножом уже очевидно неопасного мирославца, покушавшегося на нее? Казалось, несправедливо оправдывать поступок Мариуса охватившими его чувствами. Что-ж. В таком случае и ей самой оправдания нет.
- Он всегда смотрит на меня так, будто хочет за что-то извиниться, но не может, - призналась девушка.
- Нет воина, которому нечего стыдиться, - закономерно повторил офицер, взглянув на нее. – А ты так хочешь, чтобы он извинился?
Каллиста уверенно покачала головой. Нет. Она желала вовсе не этого.
- Я хочу, чтобы он не чувствовал себя виноватым.
Мужчина обрадовался такому исходу и вновь погрузился в работу. Заговорившись, он и не заметил, как разрубил три бревна подряд. Этого должно хватит. Ладони привычно натерло – долго же ему не приходилось работать колуном! Зато мышцы приятно вздулись и размялись после недавнего сражения. Еще бы воды…
- Теперь твоя очередь, - впервые за все время улыбнулся Велес...
***
Мариус попытался встать на ноги. Воины – те самые, что оттащили его в глубь окруженного войска, обступили повелителя со всех сторон и помогли осторожно подняться. Кровь стучала в висках, а сердце рвалось из груди. Битва осталась где-то впереди, а крики сражавшихся едва пробивались сквозь собственное тяжелое дыхание. Он почему-то потерял осознание происходящего.
- Ваша рана, - неуверенно напомнил рослый пехотинец со смуглым лицом.
Король посмотрел на него затуманенным взглядом, от чего все столпившиеся обеспокоились. С трудом переварив сказанное воином, он только сейчас почувствовал боль в левом плече, заглушившую ломоту во всем остальном теле. Кольчуга, в том месте, где варвар прошелся клинком, разорвалась и окрасилась кровью. Пошевелив рукой, он словно ощутил, как ее сдавил невидимый жгут. Рана была значительная, но не серьезная. Прошлая война оставила на нем дюжину подобных шрамов. Хорошо, что меч он держит в другой…
- Где мой меч? – внезапно встревожился Мариус.
Пехотинцы растерянно переглянулись.
- Где мой меч?! – задыхаясь, повторил он.
- Повелитель! Для меня будет честью отдать вам свой! – раздался воодушевленный голос в толпе.
Но король уже ничего не слышал вокруг. Холодная дрожь пробежала по всему горящему телу. Он потерял его. Потерял реликвию своего рода! Меч первого правителя Мирославии и всех его потомков, вплоть до него самого. И он – именно он не сумел сделать то, что сумели все прошлые короли. Не сумел сохранить его. Осознание случившегося окончательно расшатало Мариуса, едва не свалив с ног.
Собравшиеся заметили, как он побледнел и, решив, что потерял много крови, приготовились ловить.
- Кто-нибудь, найдите лекаря! – раздраженно проворчал воин откуда-то сбоку. – Повелитель ранен!
- Нет! Не надо! – почти безумным тоном возразил король, с трудом устояв на месте. – Лекари нам больше не понадобятся. Сражаемся насмерть.
Эти слова прозвучали для окружавших его пехотинцев как приговор. Теперь уже каждый явно увидел, что король ослабел и лишился всякой надежды, впрочем, как и почти все остальные. Упрекнуть его было не за что – ни для кого не секрет, что сегодня он оставил все свои силы в бою. Но им бы очень не помешала еще одна воодушевляющая речь перед приближающимся концом. Один за другим, воины отвернулись от повелителя, принявшись наблюдать за надвигавшейся битвой и ждать своей очереди.
Продолжая скорбеть по мечу в одиночестве, Мариус вспомнил про еще одну тяжелую утрату, случившуюся уже у него на глазах, и сердце сжалось сильнее.
Карий…
Словно услышав его мысли, один офицер спешно протиснулся через пехотинцев к повелителю и протянул ему что-то в руке. Командирский жетон.
- Мы не смогли отбить его, - виноватым голосом доложил он. – Только уже мертвого.
Король бережно принял вещь и зажмурился, чтобы сдержать слезы. Он знал Кария, когда тот воевал еще при отце. Чего уж таить – он практически заменил его, когда юный наследник престола слишком рано осиротел. Казалось, уже тогда волосы командира были полностью белыми. Но Мариус никогда не допускал даже мысли, что вечно крепкий и бодрый, он мог умереть хотя бы от старости. А теперь его труп топчет целая орда дикарей.
Офицер уже откланялся и развернулся, но повелитель схватил его за плечо:
- Где командир Ерофей?!
- Лучники передали, что мертв, - огорченно сообщил тот.
- Таис?!
- Никто не может найти.
Мариус готов был схватиться за голову от досады.
- Остались только вы, мой король, - непонятно зачем сказал офицер.
Остался только я…
Даже окружаемый со всех сторон воинами, он ощущал себя как никогда одиноким. Возможно, слишком явно понимал, что всем им скоро не жить. Чувствовал, как их становится все меньше и меньше. И знал, что втайне они винят во всем его одного. Но разве это не было справедливо? Разве не он виноват в утрате меча? В смерти Кария? В том, что варвары добьют оставшихся чужеземцев на своей земле, а после двинутся уже на саму Мирославию, как и обещали?
Тревога за тех, кого еще можно было спасти, переборола и чувство вины, и тревогу за тех, кого спасти уже не удастся. Нет. Он здесь не останется! Он должен вырваться, как и было задумано. Не ради себя. Ради двух сообщников, должно быть, уже выполнивших свою часть плана и с нетерпением ожидавших его. Ради Каллисты и Велеса, чьи жизни теперь ценились намного дороже, чем жизни всех оставшихся воинов вместе взятых!
Мариус крепко сжал командирский жетон в ладони и огляделся. Варвары уже почти полностью окружили оставшееся войско, сдавливая с запада, юга и севера. Палатки, обозы и прочая лагерная утварь пока что мешала орде зайти мирославцам с востока, но кольцо врагов постепенно сжималось. Ждать больше не было смысла. Пора переходить к следующему шагу.
Он посмотрел на офицера, который нетерпеливо ожидал возможных приказаний и опасливо озирался по сторонам. Такой молодой – когда только успел дослужиться? И не особо-то крепкий. Но для задания, которое король собрался возложить на него, вполне сгодится.
- Мне нужна твоя помощь! – поставил его перед фактом Мариус.
Тот обернулся и удивленно вскинул брови. Повелитель поравнялся с ним и вытянул руку, целясь пальцев куда-то в сторону своего шатра.
- Видишь моего коня?
Воин прищурился и разглядел за толпой пехотинцев вороного жеребца, привязанного к одинокому стойлу. Животное обезумело от запаха крови и криков сражавшихся, возбужденно переминало копытами и пыталось порвать привязь.
- Подготовь его. Надень узду и закрепи седло. Но пока не выводи сюда! – поспешно объяснил король.
- Зачем вам это нужно?! – недоумевающе промямлил офицер.
- Хочу умереть, сражаясь на верном скакуне! – наигранно заявил Мариус.
Сам он не мог подготовить коня, потому что воины могли обо всем догадаться и окончательно пасть духом. А ему было нужно, чтобы они продержались еще какое-то время. Воин же, даже получив приказ, не сдвинулся с места и о чем-то задумался. Он чуял какой-то подвох…
- У тебя мало времени! Либо выполняй – либо возвращайся в битву! – шлепнув его по плечу, прорычал повелитель.
По глазам офицера было отчетливо видно, как он убедился в том, что король окончательно обезумил. Но, по крайней мере, первый вариант казался ему куда предпочтительнее второго. Поэтому, согласно кивнул, он принялся пробираться сквозь пехотинцев в сторону шатра.
- Только осторожно! – кричал в след Мариус. – У него крутой нрав. И даже не пытайся оседлать. Он не даст…
***
Когда все подрубленные бревна оказались на земле, Каллиста спустилась с помоста и, обогнув стену, вышла из лагеря через прорубленный или полутораметровый проход. Перепрыгивать ров она не рискнула – спустилась в него, а затем неуклюже перелезла на другую сторону.
- По веревке было бы быстрее, - заметил Велес, протягивая ей руку.
От подобного предложения девушка лишь нервно вздрогнула:
- Страшно.
Мужчина удивленно усмехнулся:
- На Юге ведь одни горы! Как можно родиться там и бояться высоты?
- Ну, те, кто не боятся, падают чаще остальных, - смущенно пожала плечами она. – А ты? Чего ты боишься?
Офицер бы без зазрений признался, что варваров, но не хотел испортить этот мимолетный момент беззаботности. Наклонившись, он принялся пододвигать поваленные колья частокола, делая некоторое подобие моста через ров.
- Перестать быть любимым женщинами. Больше ничего не боюсь в этой жизни, - отшутился Велес.
Каллиста задорно посмеялась, как если бы даже не сомневалась в этом.
- Что это вы тут делаете?!
Этот удивленный и измученный голос послышался со стороны лагеря. Застигнутые врасплох, спутники испуганно обернулись и увидели в зияющем проходе одинокого воина. Коренастого, с широкими скулами и нависающими бровями. По нему и не скажешь, что он тоже, подобно многим, мог сбежать от сражения.
- Вам что, мало дыр в стене?! – заплетавшимся языком провыл он, с ужасом глядя то на новую брешь, то на парочку, которая это устроила.
- С этой стороны нет варваров! – поспешила успокоить Каллиста, но тут же пожалела, словив напряженный взгляд Велеса.
Глаза воина сначала выразили недоверие, а потом, пробежав по пустующим холмам на востоке, загорелись надеждой. Он видел перед собой свободный выход из осажденного лагеря. Он увидел спасение!
Пехотинец судорожно замахал руками по воздуху, указывая то за спину, то вперед себя:
- Подождите, я…
- Никого не зови! – твердо выпалил офицер, медленно поднимаясь.
Тот лишь посмотрел на него как на предателя и отступил на шаг.
- Ты о чем вообще?! Это же наш шанс! – очевидным тоном простонал он. – Вы же сами уже выбрались! Почему другим нельзя?!
Велес осторожно протянул к нему руку, а второй покрепче сжал колун.
- Вокруг варвары. Им нельзя это обнаружить. А если отсюда побежит целая толпа – они быстро заметят.
- А для чего ты пробил стену?! – продолжал недоумевать воин. – Только для себя и для ее? Но вы же спустились по веревке. Я и сам подумал так сделать, а тут…
Вдруг на лице его выразилось осознание чего-то ужасного, и он еще на шаг удалился от беглецов.
- Ты изменник. Не-ет, я все понял! Ты сейчас позовешь их сам! Чтобы нас в конец окружили! – пехотинец развернулся и собрался бежать. – Сюда! Здесь…
Колун пролетел в воздухе и с глухим треском воткнулся ему в спину. Свалившись на землю, он жалобно заскулил и стремительно пополз прочь. Каллиста успела лишь взвизгнуть, а Велес, в прыжке обнажая меч, бросился на мирославца и в одно мгновение оказался над ним, заткнув окончательно.
И снова наступила тишина, нарушаемая лишь отдаленным ревом битвы, ветром на холмах, и звоном клинка, возвращающегося в ножны.
Офицер угрюмо поднялся. С трудом посмотрел в глаза спутнице и поспешил обратно наружу.
- Лучше бы Мариусу поторопиться… - обронил он, хватая ее за руку.
***
Варвары сметали все на своем пути. Разрезали палатки и вытаскивали прятавшихся внутри, после чего и вовсе ломали их и валили на землю. Гневно рубили высокие штандарты, на которых гордо развевались знамена чужеземцев. Сносили грубо сколоченные конюшни и пиками закалывали брыкавшихся вражеских жеребцов, от предсмертного ржания которых можно было оглохнуть. И даже обозы с провизией чем-то провинились перед ними, подвергаясь разорению в самый разгар битвы. Лагерь больше не принадлежал оборонявшимся.
Из трупов всех сраженных в этой битве дикарей можно было выложить дорогу до самой столицы. Но они все равно не заканчивались. Мариус готов был покляться – если бы видел заранее размеры орды, ожидавшей его прихода, то повернул бы назад не раздумывая!
И Олларис – коварный подлец – конечно же понимал это. Ему недостаточно было спугнуть ненавистных чужеземцев обратно на восток. Ему хотелось заманить их как можно дальше в свои земли и вырезать всех до единого. И на этом его жажда крови только начинается…
Битва закончилась. Началась уже просто излюбленная победившими варварами резня. Никакой тактики, никакой доблести. Все просто убивали друг друга, пока сами не ложились мертвыми.
Сплотившись как можно теснее, пехотинцы даже не отбивались, а лишь наглухо накрывались щитами, которые на глазах превращались в обломки. Стойкие, проверенные многими сражениями ветераны валились без сил и от безысходности добровольно подставлялись под вражеское оружие. Особо упрямые бойцы покидали и без того шаткий строй и бросались на противников со всей своей ненавистью, с облегчением принимая незамедлительную смерть. В воздухе беспрерывно летали метательные топоры и зазубренные копья, всегда находя цель в плотных рядах оборонявшихся, а все более редкие стрелы лучников пускались наугад.
Не было уже многотысячной армии. От мирославцев остались лишь жалкие сотни. Словно маленький остров, их накрывало целое море врагов. И в сердце этого острова ожидал своей участи Мариус. Лишенный меча, лишенный сил, и почти лишенный надежды исполнить свою последнюю миссию.
- Мой король, - послышался стон за спиной.
Тот стремительно обернулся, словно готов был увидеть врага, если не саму смерть. Но увидел офицера, которого послал за конем, и который притащил того за поводья. Вороной жеребец был напуган не меньше всех остальных, лягал вплотную окружавших его пехотинцев и звонко отбивал копытами по земле. Но теперь он стоял перед ним, его холку покрывало седло, а черная вытянутая морда с белым пятном на лбу было стянуто уздой. Наконец-то!
От нахлынувшего облегчения Мариус не выдержал и крепко обнял офицера, выполнившего приказ. Тот не пошевелился. Даже объятия повелителя уже не могли вдохновить его и заглушить страх приближающегося конца.
- Я сделал, как вы велели, - безжизненным голосом выдохнул он.
Отпустив воина, Мариус бережно прижался лбом к голове жеребца, и тот наконец усмирился, признав хозяина. Немедля больше ни секунды, он всунул левую ногу в стремя, перемахнул через холку, уселся в седле, уперся второй ногой и всеми силами вцепился в поводья.
Пехотинцы удивленно обернулись и обнаружили повелителя на коне. Тот окинул их каким-то виноватым… прощальным взглядом.
Офицер, все еще стоявший рядом, озадаченно раскрыт рот. Вроде все правильно – король обещал умереть, сражаясь верхом, но… у него ведь все так же не было меча? Осознание пришло быстро. А вот дар речи пропал окончательно.
Мариус развернул скакуна, рвавшегося с места, на восток, и не нашел в себе сил даже взглянуть в глаза выручившего его воина. Муки совести тенью легли ему на лицо.
- Мне нечем тебя отблагодарить. Прости меня. Все простите…
Взмахнув поводьями, он пустился галопом, сбивая с ног своих же бойцов.
Пораженные мирославцы застыли на месте, глядя ему в след. Сражавшиеся, уловив краем глаза, опустили мечи и щиты, и тут же свалились под ударами секир. Раненые, до последнего верившие в его честь, даже забыли о нестерпимой боли.
Они держались, когда орда напала на них среди ночи. Держались, когда враги прорвались в лагерь. Держались, когда большая часть их друзей уже лежала замертво. Но именно в этот момент, когда повелитель покинул их и бежал, они сдались окончательно.
Через пару мгновений варвары смели их всех до последнего…
***
Мариус нещадно бил в бока жеребца, всей душой надеясь добраться до восточной стены и найти спасительную лазейку. Надеясь, что любимая женщина и верный офицер выполнили свою часть плана и уже ожидают снаружи, а не бросили его, как он бросил всех остальных…
Сердце стучало в такт ударам копыт. Управлять разогнавшимся скакуном становилось труднее.
Все новые и новые варвары появлялись у него на пути. Со всех сторон лилась удивленная дикарская речь. Кто-то не успел среагировать и был сбит. Кто-то оказался бдительнее и отпрыгнул в последний момент. Особо ловкий замахнулся мечом навстречу и лишь оцарапал сапог. Пусть хоть ноги отрубят – но только не задерут коня!
Препятствия вырастали прямо перед глазами. Реагировать приходилось на ходу. Впереди растянулась вереница груженных тележек – Мариус увел поводья вправо и обогнул обоз. Сразу за ним выстроились палатки, между которыми уже вовсю сновали враги. Задавив еще нескольких, он подал влево – туда, где их было поменьше. Дальше дорогу перекрывала неумело нагроможденная куча дров. Искать объезд некогда. Вжавшись в седло, всадник сильнее ударил поводьями, и вороной жеребец, не имея другого выхода, взлетел в воздух и перемахнул через преграду, чуть не опрокинув хозяина.
Восточная стена возвышалась уже в каких-то ста метрах от него. Сюда орда пока что не добралась и путь был свободен. Лазейка должна быть где-то посередине, а ориентиром они с Велесом выбрали одинокий штандарт.
Враги неслись за беглецом со всех ног, но могли только мечтать о том, чтобы угнаться за резвым скакуном, и оставались все дальше позади. Однако неожиданно в землю под копыта воткнулась стрела. А он и забыл, что у них тоже есть лучники! Они напомнили об этом еще раз, когда следующая просвистела у самого уха, срезав черную прядь с его головы. Мариус почувствовал, как оставшиеся волосы в миг поседели…
Впереди над палатками показался высокий столб с развевающимся мирославским знаменем. Он повернул туда и разогнал скакуна так сильно, как тот только был способен. Скоро наездник увидел и саму полутораметровую дыру в частоколе.
Но вдруг на дорогу выбежали спасавшиеся пехотинцы. Они тоже заметили выход из лагеря и с надеждой устремились к нему, загораживая путь. Замедлиться чтобы объехать их было слишком рискованно – стрелы все чаще летели над его головой. Мариус не свернул и, скрипя сердцем, сбил их одного за другим. С переломанными ногами воины попадали на землю, в самый последний момент лишившись своего единственного шанса выжить.
Раздираемый муками совести, король помчался дальше, стремительно сокращая расстояние до цели. Он вырывался из пасти чудовища, именуемого варварами. Он вырывался из ворот подземного мира, куда отправилось все его войско. Он вырывался из захваченного лагеря…
И в тот момент, когда Мариус миновал частокол, проскакал по поваленным бревнам через ров и пустился дальше по холмам, крик облегчения вырвался из его груди…
***
Битва закончилась. Орда заполонила весь лагерь. Они сделали это. Они вернули себе этот жалкий клочок земли, вероломно захваченный чужеземцами. Их потери огромны. Но ничтожны в сравнении с оставшимися силами.
Варвары добивали раненных врагов и возбужденно делились друг с другом своими впечатлениями. Что дальше? Празднование победы? Раздел трофеев? Или воздание почестей павшим соплеменникам? Нет. Ничего из этого. Только вождь решает, когда все окончено. А сам Олларис нетерпеливо кружил в самом сердце окровавленного поля и внимательно озирался по сторонам.
- Мариус! Где ты?! – ревел он, и крик его, подобный орлиному, звонким эхом разлетался по всему лагерю.
Перед ним возвышался шатер. Приближенные воины уже осмотрели его и, не обнаружив никого живого, покачали лохматыми головами.
Секира в крепкой ладони вождя плясала, желая крови одного единственного человека. Того, кого он публично поклялся оставить последним, а после – лично снести голову. Того, кого он никак не мог найти!
- Ищите Мариуса! Найдите мне Вождя Востока! – рычал Олларис.
Варвары осторожно расступались у него на пути, не желая попасть под горячую руку.
- Его нигде нет! – заверил один.
- Тут не осталось никого из них! – подтвердил второй.
- Значит, уже убит! – заключил третий.
Пелена гнева затянула взор юного вождя.
- Кто посмел вместо меня?! – оскалился он. – Ну тогда найдите хотя бы его труп, или ляжете рядом!
Воины продолжили бессмысленно толпиться на месте, осматривая убитых. Земля была усеяна тысячами павших мирославцев – искать его тело придется до заката. Узнать Мариуса они могли разве что по доспехам, которые, если верить дошедшим слухам, украшены золотом и серебром. Но вдруг тот избавился от них, чтобы и после смерти не достаться врагу?
Олларис тоже метался между убитыми чужеземцами, не способный успокоиться, пока не проверит всех до единого. Ему не было дела до брони Вождя Востока – он бы узнал его просто по лицу. Тому самому надменному лицу, что так презрительно смотрело на него с высоты стен!
Варвар немного успокоился, когда спиной ощутил приближение чего-то могущественного. Чутье не обмануло его – обернувшись, он увидел своего таинственного союзника.
Человек в длинном белом плаще, перевязанном алым поясом, неспешно переступал через горы мертвецов и прошел мимо него. Он знал, что ему нужно. Чувствовал, где оно находится. И вскоре остановился возле тела командира Кария. Здесь, на земле прямо под ним лежал меч – черный как ночь, с золотыми символами по обе стороны лезвия. Стоило ему лишь прикоснуться к рукояти и поднять клинок к груди, как волшебные руны засияли подобно самым ярким звездам.
Уверенность. Волнение. Ненависть. Жажда крови. Триумф. Все это разом нахлынуло как на Оллариса, так и на всех окружавших их воинов.
Незнакомец провел пальцами по оружию. Что было в мыслях твоего недостойного обладателя, когда он держал тебя последний раз? Меч рассказал ему. Все рассказал. Даже спустя двести лет он признавал истинного хозяина.
- Где Вождь Востока? – нетерпеливо, но осторожно спросил юный варвар.
Союзник повернулся и взглянул на него. Но под капюшоном вместо лица тот увидел лишь непроглядную магическую пелену. И чем больше всматривался – тем больше она сгущалась.
- Мариуса нет среди павших, - сразу тысячей голосов ответил человек. – Он бежал.
Сердце Оллариса сжалось.
- Куда?!
- Ты так хочешь убить его? Будет лучше если он останется жив, - безразлично сообщил союзник.
- Я хочу, чтобы он умер, - твердо заявил вождь. – Скажи мне куда он направился?
Человек помолчал, обдумывая, как ему поступить. Меч в его руках сиял, напоминая о давно минувших временах, когда они были единым целым. Впрочем… он и сам слишком долго не использовал свой клинок.
- На восток. Домой…
***
Мариус гнал по пустеющим холмам, все дальше удаляясь от лагеря. Он знал, что враги остались далеко позади, но не осмеливался даже обернуться. С тех пор, как он преодолел восточную стену, больше ни одна стрела не пролетела рядом с ним и ни один вопль не раздался у него за спиной. Но о спасении говорить все еще было рано.
Лица воинов, осознавших его предательство, мелькали перед глазами. Он все бы отдал лишь бы объяснить им что его выживание было простой необходимостью! Дабы сохранить не самого себя, не их, а целый народ! Предупредить о начавшейся войне. Подготовиться к осаде крупных городов. Собрать более сильную армию, не жалея казны. Но как новое войско теперь пойдет за повелителем, который обманул и бросил предыдущее?!
За все двести лет ни один мирославский король не покидал своих воинов. Одно это перечеркивает все его былые заслуги. Одно это омрачает весь его род. Одно это сломит дух всех подданых королевства еще до прихода варваров…
Как на него посмотрят в столице? Как посмотрят горожане Идена, потерявшие своих любимых сыновей и отцов? Как посмотрит его собственный сын и супруга, до сих пор прощавшие ему все остальное?
Отделаться от терзавших душу мыслей удалось лишь когда впереди за холмом показалась одинокая пара, затаившаяся в высокой траве. Они тоже заметили его и покинули укрытие. Раньше, чем Мариус успел разглядеть их лица, до его ушей долетел радостный возглас Каллисты, и одного этого хватило, чтобы забыть обо всех пережитых несчастиях. Она побежала навстречу так быстро, что ее зеленое платье и волосы развевались по ветру.
Казалось, даже жеребец, неведомым чудом преодолевший все препятствия и не задетый врагами, мчался все так же резво, но уже непринужденно. У меня бы ничего не получилось без тебя. Без вас троих...
Натянув поводья, наездник остановился возле мужчины и девушки. Как он и ожидал, Каллиста вовсю утирала слезы, не в силах сдержать нахлынувшие эмоции. Однако впервые в жизни ему не было больно смотреть, как она плачет. Велес не показывал чувств, как и подобает воину, но счастливая улыбка сама растянулась на его лице.
- Я же сказал, что сработает! – довольно усмехнулся Мариус, слезая с коня.
Едва спустившись на землю, он тут же поймал возлюбленную в свои объятия. Самые крепкие, какие у них когда-либо были. Даже если бы их сейчас видела вся столица – они бы ни за что не отпустили друг друга! Именно ее он желал спасти больше, чем всех остальных. Именно о ней он вспоминал каждый раз, когда варварская секира летела в его голову.
Девушка хотела что-то сказать, но все новые всхлипы не позволяли ей сделать это. Пусть так. В лишних словах они все равно не нуждались.
- Ты… ранен? – глотая слезы, заметила она.
- Пустяк. Если кровь бежит – значит лишняя! – отмахнулся повелитель.
Он нехотя отпустил ее, не забывая и про верного воина, без которого ему бы даже не пришла в голову эта безумная затея. Ничего уже не осталось от робкого офицера, еще ночью боявшегося хотя бы взглянуть в глаза повелителю! Мужчины смотрели друг на друга как равные. Как преданные товарищи, до последнего верившие, что у них все получится.
Они пожали руки, но вскоре вовсе наплевали на приличия и тоже обнялись. Велес бросил взгляд на хитро прищурившуюся Каллисту и подумал, что еще немного, и она вовсе приревнует!
- Мариус, - осторожно позвала девушка.
Тот обернулся, и его глаза очаровано заблестели. В руках южанки он увидел свою корону.
- Я подумала, что это не должно достаться врагу, - объяснила она, протягивая ее законному носителю.
Король пристально всмотрелся в золотой ореол, словно не видел долгие годы. Неужели в его жизни было время, когда он сидел на троне, а не на боевом коне? Когда был облачен изящную мантию, а не тяжелые доспехи? Когда жил во дворце, а не полевом шатре? Когда в его государстве был мир, а не война?
Мучительные воспоминания о случившемся снова обрушились на него. Достоин ли он отныне носить эту корону? Захотят ли этого другие? Позволят ли ему? Одолеваемый неясными сомнениями, Мариус так и не притронулся к ней. Но на его лице выразилась безграничная благодарность.
- Я жду дня, когда увижу ее на голове своего сына, - неожиданно с улыбкой сказал он.
Каллиста удивленно раскрыла глаза, но решила не задаваться вопросом и спрятала символ королевской власти в седельную сумку. Пока она гладила вороного жеребца по загривку, благодаря, за то, что он принес своего хозяина к ней, мужчины одновременно посмотрели на запад.
Там, в пяти сотнях метрах за холмами, они увидели покинутый лагерь. Орда окружала его и заполонила от стены до стены, но большая ее часть даже не помещалась внутрь. Воистину, будь у них хоть вдвое или даже трое больше людей – они бы и тогда не отбились!
Только бегство могло позволить им выжить. Только хитроумный план – столь же безумный сколь и нелепый! И все же они сделали это. Они вырвались из цепких лап дикарей. Они спаслись, и тем самым подарили шанс на спасение всей Мирославии.
Но так ли это на самом деле? Много ли дает их побег? Много ли жизней будет сохранено даже если весть о наступлении варваров обгонит их на пару недель или месяцев? Или коварные амбиции Оллариса не остановит уже ничто?
- Я никогда не видел подобной силы, - сокрушенно признался Мариус. – Сколько их там? Двадцать тысяч?! Тридцать?!
Он испугался одних своих мыслей.
Но Велес, даже видя все своими глазами, отказывался оставлять надежду. Не для того он пережил встречу с этой ордой. Не для того он пролил столько крови – своей, вражеской… и даже немного мирославской. Не для того он получил шанс вернуться домой!
- У нас большое королевство. Наберется не меньшее войско, - заверил он.
Королю об этом, разумеется, знать было лучше его. Тот призадумался, взвешивая такую возможность:
- Если верить истории… в давние времена мои предки собирали до сорока тысяч воинов. Но до того давние! Боги! И к тому же на их стороне магия, способная разносить стены в щепки!
- Стены Идена не из грязи и палок, - напомнил офицер. – Да и к тому же, у вас, насколько я знаю, трое придворных магов. Уж вместе они одолеют варварского колдуна или кто бы он ни был.
Мариус сомнительно вздохнул. Смотря на несметные полчища дикарей, он невольно осознавал, сколько мирных людей погибнет у них на пути. Боялся даже представить, во что им обойдется победа. И все же понимал, что это в любом случае лучше, чем смиренно ждать своей участи. Велес прав. Сдаться можно будет в любой момент. Но только не сейчас, когда они еще могут приготовиться к этой войне. Великой войне между мирославцами и варварами, подобная которой уже случалась двести лет назад…
Король призадумался, пытаясь предугадать дальнейшие действия врагов. Нельзя забывать, что все племена идут исключительно за одним человеком. Все всяких сомнений, юный вождь силен и влиятелен. Но на одних этих качествах свое войско далеко не уведешь. Возможно, у него богатый опыт в обращении с оружием, но едва ли хватает представлений о тактике, и он просто пойдет напролом. Даже это можно использовать против него самого!
Мариус обернулся к офицеру и поделился своими идеями:
- Олларис намерен собрать оставшиеся племена. К концу лета он уже не успеет. Осенью его армия достигнет наших границ, но, если мы сумеем задержать их до зимы…
По прояснившемуся взгляду Велеса он понял, что тот начинает догадываться и продолжил:
- Ему будет крайне трудно кормить столько людей. Придется грабить деревни, а в Западной провинции их не так много. Не думаю, что они решат все бросить и повернут назад. Но из-за перебоев с провизией сильно замедлятся, либо вообще застрянут на месте пока не сойдет снег и не кончатся морозы. Может быть за это время некоторые племена устанут ждать и покинут союз. Или даже другие вожди решатся оспорить право Оллариса вести орду за собой и перегрызутся!
Глаза мужчин, направленные друг на друга, одновременно загорелись.
- У нас будет минимум полгода чтобы собрать как можно больше воинов! – обрадованно подытожил офицер.
- И в худшем случае они к тому времени будут едва ли на полпути к Идену, - уверенно добавил король.
Осознав, что все не так безнадежно, как кажется, мирославцы посмотрели на запад, но уже не с таким трепетом. Прямо сейчас они продумали оборону на долгие месяцы вперед. Теперь остается лишь оседлать жеребца и донести эти планы до столицы…
- Мариус, - тревожно позвала Каллиста. – А как мы… ведь нас трое. А конь утащит только двоих.
Спутники взволнованно переглянулись, и по виноватому взгляду короля стало заметно, что он единственный понимал это заранее. Но прежде, чем успел объясниться, по холмам прокатился тяжелый рев рога. Словно голос неоконченной битвы. Словно зов самой смерти.
А сразу за ним послышался и вой целой орды, незамедлительно двинувшейся на восток. Все до одного, варвары покинули лагерь и устремившись прямо в их сторону.
Неясно как, но Олларис осознал, что его обманули. Гнев, обуздавший его, невозможно вообразить цивилизованному человеку. Столь неутолимый, что чувствовался даже на таком расстоянии. Все ближе и ближе к ним…
Пришло время убираться отсюда.
Так ничего и не ответив, Мариус опустил глаза в землю и направился к скакуну. Велес застыл на месте, с ужасом таращась ему в спину. Понимая, что все так и было задумано. Коря себя лишь за то, что не догадался до всего этого раньше. Но стал бы он сам выполнять его поручение, зная все с самого начала? Нет, конечно. Выходит, свою роль в этом деле он уже отыграл. И больше не пригодится…
- Что-ж… - обреченно вздохнул офицер. – Удачи вам.
Каллиста посмотрела на него с невыносимым состраданием. Она видела, как боль и страх сковали сердце мужчины. Может, ей и следовало обозлиться на короля. Да только она и сама понимала, что другого выхода не было. Если ему пришлось обмануть все свое войско – глупо было надеяться, что ему не придется обмануть своего последнего воина.
Перед Мариусом стоял трудный выбор. И он его сделал. Заботливо погладил коня, благословляя на дальнейший путь. А затем, все еще избегая взглядом возлюбленную, отважился снова подойти к сломленному товарищу. Тот не питал ни обиды, ни ненависти. Лишь чувство несправедливости после всего, что ему пришлось пережить.
- Велес, - раскаявшимся голосом сказал он. – Тебе придется стать героем.
Офицер с трудом взглянул на него, и так прекрасно понимая это. Король не ждал никакого ответа. И спешно добавил:
- Ты запомнил мои слова? Запомнил все, что мы должны сделать? Теперь полезай в седло, бери Каллисту и как можно быстрее скачи на восток!
- Что?! – в одну глотку воскликнули его спутники.
- У вас нет времени. Торопитесь! – проревел повелитель, схватив его за руку и потащив к жеребцу.
Но тот без труда вырвался и снова застыл.
- Подождите… вы это серьезно?!
Офицер всмотрелся в угрюмое лицо Мариуса, пытаясь разглядеть очередной подвох. Неужели он окончательно сошел с ума?!
- Так не должно быть. Король не может жертвовать ради одного подданного…
Велес был убежден, что говорит очевидные и правильные вещи, при этом совсем забыв, что еще мгновенье назад оплакивал свою собственную судьбу. В это время девушка в ужасе вскрикнула, окончательно осознав, какое решение принял ее возлюбленный.
- Только так и должно быть! – уверенно возразил Мариус, уже не в силах сдержать скупую слезу. – Народ не простит короля, погубившего целую армию, но спасшего себя самого!
Офицер все еще не мог поверить, что он поставил его жизнь дороже своей, и, отказываясь принимать свой шанс, покачал головой:
- Я не сделаю это…
Орда приближалась, преодолев уже треть расстояния. Мирославцы теряли драгоценное время, но не желали уступать друг другу.
- Велес, мне некогда спорить с тобой, но я все еще твой повелитель! И ты сделаешь так, как я тебе скажу! – сурово напомнил Мариус. – От меня будет больше вреда если я вернусь. Наши люди сломаются, если им придется пойти за мной после того, скольких верных воинов я уже отправил на смерть! Зато ты еще можешь многим помочь королевству. Мы сбежали только потому, что ты не подвел меня. Так не подводи и сейчас!
Одинокая слеза прокатилась по лицу и скрылась в густой бороде. Зато Каллиста уже не могла остановиться рыдать. Даже тогда, в шатре, когда ей казалось, что смерть скоро настигнет их всех, она не боялась так сильно, как теперь. Ведь только сейчас девушка уже не могла сомневаться, что ее любимого человека убьют. И понимала, что на этот раз ей его точно не переубедить…
Кажется, еще немного и она свалится в обморок. Видя это, король подбежал и подхватил ее в самый последний момент. Та обессиленно повисла на его груди, заливая броню горьким плачем.
- Я не пойду без тебя… - задыхаясь, пообещала она. – Пусть скачет один. Я останусь с тобой.
Варвары были уже на полпути к ним. Но Мариус позволил себе помедлить и заботливо погладил возлюбленную по голове.
- Мне нужно, чтобы ты тоже спаслась. Всем нам нужно. Мирославия не устоит в одиночку. Отправляйся в Иден. Свяжись с отцом. Убеди его поддержать нас в этой войне.
Каллиста только сильнее прижалась к нему. Ей не было дела ни до отца, ни до королевства, ни до себя. Ни до кого, кроме него одного.
- Ты же обещал… что мы вернемся домой… когда все это закончится… - всхлипнула девушка.
Мужчине нечего было на это ответить. Да. Он снова ее обманул.
- Прости.
Мариус много чего обещал в своей жизни. Быть верным супруге. Защищать королевство. Вести войско к победе. Такова участь правителя – не исполнять свои обещания. Она и сама помнила об этом. Но всегда надеялась, что хотя бы ее это не коснется. Видимо, напрасно…
Незаметным движением Каллиста порылась в сумке на поясе, и вот в ее дрожащей бледной руке засверкал крохотный письменный ножик. Король посмотрел на него с ужасом. Но даже не потому, что тот уже был окровавлен. Он увидел холодный решительный блеск в глазах южанки.
- Они не успеют. Я не дам им взять себя. И ты не дашь. Не можем жить вместе… давай вместе умрем.
Мариус омрачился, смотря то на возлюбленную, то на его острое лезвие. До чего же он оказался жесток, если вынуждает самого близкого человека предложить ему такое! Столько усилий стоило ее спасение – и ради чего?! Чтобы увидеть, как теперь она покинет это мир вместе с ним?! Но… разве будет лучше обречь ее жить без него?
А девушка так и уставилась на мужчину ожидая, какой выбор он сделает. Сама она его уже сделала. Теперь лишь надеялась, что он согласится.
Вой дикарей нарастал. Они были так близко, что жеребец обеспокоенно закружился на месте, почуяв врага.
Мариус повернулся на офицера, который так и не сдвинулся с места и на мгновение стал снова суровым:
- Решайся!
Велес и в этот раз хотел возразить, но слова так и не сорвались с его языка. Он смирился, что это бессмысленно. Он опустил глаза в землю и покорно направился к скакуну. Он подчинился последнему приказу своего повелителя…
Король ощутил слабое облегчение. Ну вот. Теперь осталась только ты.
Сначала он осторожно подобрал ножик с женской ладони и обронил под ноги. Каллиста горько вздохнула, разочарованная отказом. В таком случае враги убьют их обоих. Потому что бросить его одного она все равно не посмеет!
Но прежде, чем девушка успела заявить это, Мариус наклонился к ее уху и принялся шептать. И с каждым новым словом глаза возлюбленной раскрывались все шире, а боль и страх исчезали с лица. Только такие слова могли повлиять на нее. Ведь они не были ни уговорами, ни извинениями, ни даже мольбой. Это была клятва. Последнее обещание в его жизни. Которое он выполнит даже после смерти.
И сейчас, взглянув на прекрасную южанку, мужчина увидел, как слезы остановились. Она не до конца понимала смысл всего сказанного. Может быть никогда не поймет. Но готова была поверить.
- Ты запомнила? – ласково спросил он.
Каллиста, все еще пораженная услышанным, послушно кивнула.
- Теперь иди.
Он взял ее за руку и довел до ожидавшего рядом Велеса, который уже забрался в седло и вцепился в поводья. Конь под ним готов был сорваться с места – только по незаметной просьбе хозяина он позволил чужаку оседлать себя.
Мариус помог девушке подняться и сесть позади. Та обняла офицера за пояс чтобы не упасть по дороге, но глаза ее так и остались прикованы к нему. Человеку, любовь к которому не умрет даже когда его самого скоро не станет.
- Вы же понимаете, что я буду всю жизнь винить себя в этом? – расстроенно пообещал Велес.
Но король неожиданно улыбнулся.
- Вини себя только если все это окажется зря. Победи. И будешь гордиться собой. Я буду гордиться всеми вами. Ах да! Чуть не забыл…
Он подкинул в воздух какой-то блестящий предмет и офицер ловко поймал его. В своей руке тот увидел командирский жетон.
- Это – чтобы тебя сразу пропустили во дворец, - ликующе пояснил повелитель. – Командир Велес.
Глаза воина загорелись изумлением. А сразу затем – и признательностью. Теперь у него больше не было права не исполнить возложенный долг.
Стрела просвистела за спинами беглецов и воткнулась в землю. Пора!
- Все! Скачите! – воскликнул Мариус, ударив жеребца по бедру.
С диким ржанием тот помчался на восток. Наездник нехотя отвернулся и вынужденно уставился на дорогу. А девушка так и продолжила смотреть на мужчину, который остался на месте и провожал ее взглядом в ответ. Один этот взгляд говорил ей все то, что он так и не успел ей сказать, и что сказать никогда бы не отважился.
Топот копыт впереди раздавался все тише, а многоголосый рев дикарей позади все громче. Но Мариус даже не обернулся. Он смотрел на стремительно удалявшихся спутников и не жалел ни о чем. Их спасение – искупление всех его грехов. Их спасение – шанс для целого народа.
И вот, наконец достигнув цели, орда окружила одинокого мирославца. Каллиста и Велес последний раз мелькнули на горизонте и скрылись за спинами варваров. Они не увидят и не услышат, как его убьют. Их путь здесь только начинается. А вот его… уже подошел к концу. Вот для чего он был рожден! Не чтобы победить в великой войне. Чтобы предупредить о ее приближении и дать время подготовиться. Теперь это предназначение было исполнено…
Тысячи врагов со всех сторон обступили ненавистного Вождя Востока, все еще опасаясь, что он может снова сбежать. Но тот не двигался с места. Они осыпали его самыми грязными проклятиями и угрозами на своем языке. Но король даже не слышал их. Каждый из них готов был разорвать его голыми руками, однако страшился навлечь гнев своего повелителя, который и сам со всех ног спешил сюда чтобы исполнить обещание, данное перед битвой. А Мариус не боялся уже ничего.
Нет, он не смирился с горькой участью. Он наслаждался моментом. Единственным моментом, когда был полностью уверен, что поступил правильно и совесть его стала чиста. Когда избавился и от бремени правления, и от тягот войны. Неужели даже королю так мало нужно для счастья? Не власть и не сила. Свобода.
Варвары одновременно умолкли и уставились ему за спину, позволив расслышать ровные шаги позади. Наконец-то он дождался юного вождя! Наконец-то услышит, как тот разгневается, когда узнает, что упустил двух беглецов в последний момент!
- Ты опоздал, Олларис! – не оборачиваясь, весело поприветствовал Мариус. – Мои люди уже скачут домой. Когда ты доберешься до наших земель – тебя встретит уже целая армия. И новый король. И новое поражение!
Ответа не последовало. Впрочем, пусть скрывает свое разочарование!
Мирославец демонстративно выпрямился и вскинул руки в стороны. Он мог бы сбежать, но не стал. Он добровольно принимает смерть. Он сам позволяет убить себя. Он даже не пошевелится, когда огромная секира обрушится на его голову. И пусть все собравшиеся дикари увидят, что только такого противника и способен сразить вождь, который ведет их за собой! Глупый Олларис. Даже сейчас ты даешь себя обмануть.
- Живи. Умри. И возродись.
Такими были последние слова его далекого предка. Такими были последние слова Мариуса Второго…
Крепкая ладонь опустилась ему на плечо, а над самым ухом раздался холодный голос:
- На сей раз не возродитесь.
В одно мгновение сердце короля сжалось от страха и удивления. Этот голос не принадлежал Олларису. Но был ему хорошо знаком! Был слышен им все эти годы! Принадлежал человеку, которого тот считал своим другом!
Мариус попытался обернуться, но уже не успел. Он почувствовал резкий толчок в спину, уловил тяжелый скрежет металла, и увидел клинок, торчащий из груди. Клинок, без каких-либо усилий пробивший его тело и броню насквозь. Свой клинок. Только сейчас руны на нем горели ярче солнца, и даже густая кровь, стекая по лезвию, не могла затмить их сияние…
Мужчина рухнул на колени, а затем и на живот. Он не почувствовал боли. Больше не чувствовал страха. И, даже в самый последний момент узнав о предательстве, не чувствовал ни досады, ни гнева. Он чувствовал только, как силы покидают его.
И уже видел их перед собой.
Карий. Мне не было суждено дотянуть до твоих лет, но я навряд ли превзошел бы тебя! Ерофей. Вечно молчаливый, зато беспрекословно исполняющий любой приказ! Таис. Тебе будет сложно объяснить почему ты пропал в нужный момент, но у тебя на это целая вечность!
За ними выстроились верные преторианцы. Ни одного правителя не защищали лучшие телохранители. Воистину, каждый из них заслужил памятник еще при жизни!
А позади – и целое войско. Пять тысяч воинов, над которыми гордо развевались мирославские знамена. Ветераны, принявшие последнюю битву с честью. Молодые юноши, не знавшие, на что идут, но уже ни о чем не жалевшие. И даже струсившие могли больше не мучиться совестью, обретя покой.
Вы правда поверили, что ваш король покинул вас? Ха! Значит, вы наивны вдвойне! Ничего, это не помешало вам исполнить свой долг. Скоро вся Мирославия узнает, что с нами стало, и нас почтут как мы того заслужили…
А вдалеке, за спинами воинов, Мариус увидел девушку и командира, мчавшихся на восток. Домой…
Если дела пойдут плохо
© Copyright: Роман Августин, 2022
Свидетельство о публикации №222013001720
Свидетельство о публикации №222013001720
Рецензии