Ягода кулацкого дерева. Глава 28. 1954 год

На рождество Вера Васильевна  наварила кастрюлю взвару. Так почти все в селе делали. Обычай! С Катей принесли из сарая немного сена, которое ещё  с лета заготовил Иван и лежало рядом с коровой, и поклали под икону. На него поставили  посудину с взваром, и мать объяснила, что Иисус родился, якобы, в  яслях. А на  дне их, под  ним, лежало сено. Потому, мол, и взвар  надо ставить  на сено. Потом пили его. Кроме, конечно, отца. У того как раз был скандальный период.

     Но всё, как говорит мудрость, когда-нибудь кончается. Помирился Иван с Верой Васильевной. Принёс свой  мешок из телятника. Разложил всё по местам: бритву (она у него опасная) – на выступ из кирпича за дымовой трубой, кусочек зеркальца и помазок – на подоконник. Мешок – под кровать. Штаны – на табуретку. Сапоги – под стол. Вот и весь хозяин! Вот и всё его богатство. Но не торопитесь плохо о нём отзываться. Он ещё принёс полный казанок воробьев. Он их варит как-то по-особенному. Якобы, добавляет муки, перемешивает и получается  нечто, похожее на кисель. А вкусно! За уши не оттянешь…

     Новый свинарник стоял под черепичной крышей. А она тяжелая. Но стала ещё тяжелее от навалившегося на неё снега. В один из зимних дней свинарки пришли на работу, а в помещении раздался скрип, треск, шум, и часть крыши завалилась. Потолка в таких строениях, как правило, не бывает, а поэтому перед  женщинами вдруг  оголилось небо. И пока дождались В. Наливайченко, пока он съездил в контору, в помещении стало хо- лодно. А ведь в загородках  полно  маленьких поросят. Свинарки уже заканчивали носить солому, утеплять, и тут появился председатель. Вместе с заведующим они поднялись на  крышу, ходили вдвоем, осматривали, рассуждали. Что они обнаружили, не сказали. Но председатель быстро всё замял. Чтоб слухи дальше свинарника не распространились. Пообещал срочно отремонтировать и уехал.

     Но «добрым», опять-таки, оказался В. Наливайченко.

     -Весь дах – шепнул, -- из старих крокв. А де нови?

     В тот злополучный день срочно  прибыла  ремонтная  бригада. Строители временно закрыли «небо». А потом ещё  долго  ходили и исправляли «ошибки» городских «халтурщиков». А как иначе? Страна требует мяса, сала, а у нас, видите ли, обвалился свинарник. О, если б дошло это до Москвы, куда  собрались все директора МТС страны по вопросу о животноводстве, то не только председателя колхоза вызвали, но и секретаря Райкома, а то и Обкома. Но председатель, как видим, замял. А свинарки – они  ведь «рядовые пятой колонны» в этих делах, промолчали. А теперь вот поглядывают в сторону колхозной теплицы, которую тоже  строили те самые «халтурщики», не завалилась ли? Вера Василье- вна однажды даже сходила туда. Ну, что, завалиться она, конечно, не  завалилась, но много в ней деревянных  деталей старого происхождения. Так, что время покажет, честно ли её строили? Пока была там, насмотрелась! Забот, оказывается, у них! Каждую  весну  надо поставлять в город ранние овощи, вот люди и крутятся: торф насыпают, горшочки носят, расставляют. Когда возвращалась оттуда, думала: «А, может, это к лучшему, что  завалилась крыша. Теперь поставили новые стропила. Свинарник дольше  простоит. Ещё и воду, «за кампанию», подвели.

     К весне стало  жить  легче. Новая  власть опять удешевила продукты, одежду. Молоко от коровы стали сдавать колхозу. Как-никак, каждый день свежая копейка. А когда этих копеек собралось энное количество, отчим Кати съездил в район и купил ей пальто. Светло-коричневый цвет, крупные пуговицы! И самое главное, по размеру. Мечта и всё! Теперь будет в чём ходить в новую школу. Дело в том, что в этом году она закончит первый класс, а осенью надо - во второй, придется ходить в школу соседнего села, поскольку, уже объявили, что помещение начальной школы отдадут под клуб.

     Катя и так была девочкой послушной. Но когда  купили пальто, стала незаменимой хозяйкой в хате. Там, куда  руки отца и матери не доходят, всё делает  она. Вот, скажем, такая незаметная деталь в хозяйстве, как сучок в крышке самодельного стола. Клеёнок тогда не было, и пища засоряла все его щелочки. Отец и мать – раз и на работу, а ей надо над этим сучком трудиться: вычистить, вымыть. Днями потела около него. А вечером мать, бывало, придёт с работы и, вместо похвалы, укажет на  недостатки. «А это что? А вот тут почему не помыла? Старайся делать так, чтоб не сказали, что в лесу выросла»…

     Летом, говорят, колхоз торжественно провожал на целину трактористов и комбайнеров. Вера Васильевна, как читающий человек, знала, что власть  хочет  за счёт целины решить в стране зерновую проблему. Согласна с этим. Но сходить  на  проводы не смогла, так как режим работы не позволяет. Катя, кроме школы, занята по уши, и тоже не ходила. А отец вообще уехал в район и лёг на операцию. Ему удалили  часть  осколков на лице. А остальные пока остались. Потому, что дальше с осколками его личная  жизнь  становилась невыносимой. Садится кушать, и берёт полотенце, чтоб  время от времени  вытирать  лицо, так как течёт из ран. Так вот. По таким, казалось бы, простым  причинам  упущено такое важное мероприятие. А оно, говорят, проходило торжественно. Селян  собралось  много. Митинг был. Трактора, которые  приготовили  для  отправки, стояли с флажками, комбайны - со звёздами. Благо, есть в селе Нина Андреевна. Она после разноски почти  надела васильковое платье с красными маками, сходила, а вечером рассказала…

     Как бензин для трактора, так кукуруза – для животноводства. Новая власть хочет за  счет неё поднять цифры по молоку, мясу и другой продукции. Хоть  на  работе, хоть дома во сне: кукуруза, кукуруза! Была просто кукуруза, а стала «королевой полей». Что ни  откроет газету Вера Васильевна, а там  почти  всё  о ней. Особенно, появился броский заголовок - «Растёт широколистая»! Много  её  стали сеять, но молока и мяса всё равно не хватает. В такой ситуации вверху приняли решение, чтоб коров из личного стада колхозников принять на колхозные фермы. Там кормить, доить. Пришлось и Вере Васильевне расстаться со своей «Зорькой». Но у нас, как всегда. Документ спустили, а в низах ничего не подготовили. Ну, например, доярок не добавили, кормов не заготовили. Теперь каждое утро приходится ходить мимо  фермы и слышать, как «Зорька» (вместе с другими) ревёт. А ведь она у неё была  кормилицей. И детей  молоком  обеспечивала, и литров по 200 (в год) сдавала в колхоз.

     Каждое утро мимо  свинарника стал проезжать трактор, сзади которого бежала соломорезка. О, дожились! С завистью  смотрели  свинарки, что у доярок  есть такая техника. Вот бы кто придумал и на свинарник механизацию! А пока почти все процессы – вручную. Спасибо, хоть воду подвели. Теперь не надо бегать с ведрами по морозу. Открыл кран и наливай. Но даже при таких условиях, Вера Васильевна не отставала от передовых свинарок района. Показатели почти на одном уровне. Но получается так, что их направляют на различные выставки, они делятся опытом, а эта «сидит» на месте. Приезжал как-то из Райкома работник. Тот, кстати, что уже был когда-то. «Как вас там?». Обещал занести на Доску Почёта. Но, побеседовав с заведующим, председателем, уехал. А её фотографию  так и не запросили. «Значит, что-то  не то!». Опять  пошла к В. Наливайченко. Разговорились и, соответственно, разоткровенничались.

     -А вы, Владимир Константинович, не замечаете, что мне кто-то ставит подножку? Смотрите! То председатель не отправил в район мои цифры, то, при равных показателях, Кулакова, из соседнего колхоза, поехала на выставку, а меня и не вспомнили.

     После паузы:

     -Що зробиш! Така система. Як казав мий батько: хто вище сидить, той нижнього глядить. А нижний – того, що нижче…

     -А, «веснушчатые»!

     -Як це… «веснушчатие»? Не зрозумив?

     -Да это я так. Вырвалось…

     -Вира Василивна! Вже ви-то знаете, де я у вийну був. Так от, скажу вам, як на духу:   таких людей органи все життя «ведуть» по дорози. Нехай я и добряк  по своий натури, а, все одно, куди мени не належить, туди вони мене и не пустять. Значить, у вас десь, щось…  А! У Нимеччини були? Були! А, може, ще щось?

     -Что может быть ещё?

     -Не знаю. Але ви  порийтеся у своий  биографии. Чи немае в симьи судимих? Чи, може, розкуркулювали ваших батькив? Ой, та мало чого!

     На этом месте и остановились. Теперь прояснилось, почему у такого доброго человека, как В. Наливайченко, есть ещё «запасная доброта» («робить так, щоб  и  назавтра робота залишилася»). Ему теперь  надо  быть всю жизнь добрым, чересчур добрым, иначе – либо люди оклевещут, либо органы поставят подножку. И её место в жизни тоже определилось.  «Раскулаченная! А-а-а! Ягода кулацкого дерева! Господи, сколько можно?» Чуть, было, не сорвалась. Благо, заведующий умел переводить  стрелки  на запасные рельсы. Рассказал анекдот. К месту как раз.

     -Прийшла влаштовуватися в колгосп на роботу жинка. Голова розпитав: де працювала, ким? Повидомила, що працювала  в  такому-то колгоспи. Запропонував погуляти з хвилинку. А сам подзвонив в той колгосп, звидки приихала. Там ии оцинили погано. Голова поцикавився, у чому, мовляв, ии грихи? Видповили: щось з шубами, мов, в  неи було. А тут и вона – на пориг. Став питати. Що, мовляв, у тебе з шубами було? Вона  подумала та як розсмиеться. А, було! Колись, у мене шубу вкрали…

     Вот так! Значит, запасная доброта заведующего как бы сделала намёк. Знаешь,  дескать, Вера Васильевна, поговорку (Господи, Иисуси, сзади не плетись и вперёд не суйся), то и придерживайся её. Теперь понял воробышек (Вера Васильевна) своё место в роще. Сиди в своём гнездышке, чирикай, но дальше его не лети. Хотя, если честно, однажды ночью в голову, в минуты бессонницы, вскочила и такая мысль. Скоро, дескать, колхозникам начнут выдавать паспорта, по которым можно свободно, как городской человек, передвигаться по стране, а что, если уехать куда-нибудь? Однако, проснулась новая мысль и потеснила прежнюю. Куда, мол, ехать, на какие гроши? Да и органы-то везде есть. От них не спрячешься. Вычислят! Достанут! «Нет! Нет! Тут я что-то  далековато  загребла. Складывай, Вера Васильевна, весла!»

     Неопределенность в жизни заставила её много думать, стать невнимательной. Это, видимо, и послужило причиной следующего случая. Ехала на бричке по отруби. Остановилась. А когда слазила, стала (сзади) на краешек дышла. А оно  обломилось. Так глубоко разрезала ногу! Но не ныла, не слегла, а работала и лечилась дома. А тут Катю как раз надо вести в школу. Первый раз! В чужое село! Притом, пешком. Председатель злится, если просят машину. Дескать, их для грузов не хватает, а то ещё  по  школам будем развозить! Не согласиться с ним, конечно, нельзя. Действительно, в колхозе больше ездят на бричках. А на машине – в особом случае. Но чтоб поехать на бричке, надо у Мирона просить коня, сбрую. А, лучше пешком пойти.
     Так и ходила в школу без матери. А расстояние, как-никак, 4 км. Вера Васильевна задумалась. На кого, мол, теперь  детей оставлять? Как зимой ходить в школу? Оказывается, не надо волноваться. Как в селе! Дети до обеда – сами. После  обеда – Катя придёт. А что касается зимы, то и тут Катя «просветила»:

     -Тю, сколько там той зимы!

     И с восторгом рассказала, какая у них хорошая учительница! Из города, мол, ездят  вместе с мужем. Она украинский преподает, а он – труд…