История 68. Про сор в избе

История 68. Про «сор в избе»
Память время от времени вытаскивает из своих уголков эпизоды из морской жизни, как иногда хранители музеев вытаскивают картины из запасников на обозрение широкой публике.
Случилась эта история в ту пору, когда на т/х «Неман» я впервые работал в должности старшего помощника капитана. Молодой, желающий «махать саблей» с утра и до ночи, полный сил, энергии и романтизма в различных частях своего тела.
Впрочем, романтика романтикой, но капитан почему-то невзлюбил меня с первого взгляда. Понимаете, я ещё ничего не успел натворить, но сразу же стал «невзлюбленным». То ли профиль ему мой не понравился, то ли анфас, а возможно, что и до своего прибытия на борт он накопал на меня компромат в Конторе, которого даже для моих двадцати шести лет было вполне предостаточно. В общем, взаимной любви между капитаном и старпомом не наблюдалось. Я, конечно, в душе недоумевал, но продолжал исправно трудиться, чтобы свести к минимуму претензии ко мне со стороны Олега Павловича.
Мы грузились мороженной рыбопродукцией на внутреннем рейде порта Нуадибу в бухте Консадо с траулеров, а затем шли на выгрузку в порты экваториальной Африки.
«Неман» - небольшой рефрижератор в сто восемь метров длиной, но с пятью грузовыми трюмами. Траулеры примерно такой же длины, плюс минус. Для безопасной швартовки мы обычно снимались с якоря, спускались на юг на милю-полторы и на самом малом ходу, который мог обеспечить уверенную управляемость как нам, так и подходящему к борту траулеру. Занимала эта процедура от получаса до сорока минут. После этого мы становились на якорь, заводили дополнительные швартовы и приступали к грузовым операциям. Обычно во время швартовки капитан ставил меня на руль, что мне не очень нравилось хотя бы потому, что, являясь старшим штурманом, я считал, что место старпома рядом, как минимум, с телеграфом, чтобы наблюдать за процессом швартовки и копить столь драгоценный для дальнейшей флотской жизни опыт. Увы… Управление судном по гирокомпасу или по береговым ориентирам типа «рули вон на тот бархан» не давало достаточной возможности полностью погрузиться в процесс маневрирования в сложных условиях.
Бухта Консадо…  На западном берегу город и порт Нуадибу, ближе к причалам торчащие из воды мачты нескольких китобойных судов, переданных недавно  Мавритании нашим Минрыбхозом, да так и не востребованные, на севере -  останки неудачно приземлившегося когда-то самолёта, на востоке – пустыня, пустыня, пустыня. И ветра. Не ветры! Северные ветра, особенно упругие с приближением рассвета.
Обычно для больших траулеров мы заводили по пять швартовых с бака и четыре с кормы. Это считалось нормой, но иногда для перестраховки заводили и больше.
Вечером мы ошвартовали к правому борту очередное судно – РТМ-С «Юрмала». К моему удивлению капитан дал команду завести на баке три, а на корме всего лишь два швартовых. На моё робкое возражение я получил гневную и продолжительную отповедь типа «сверчок, знай свой шесток». По разнарядке мы должны были взять с «Юрмалы» совсем небольшое количество и часам к десяти утра планировали закончить его обработку.
На «Немане» не было кондиционера. Сейчас бы я уже не смог жить в таких условиях, но тогда это считалось нормой. Жара, духота, влага. Спать почти невозможно. Направить на себя «лопоухий кондиционер» вентилятор – изойдёшь в лучшем случае соплями, а в худшем и радикулит запросто обеспечишь на всю оставшуюся жизнь. Выходили из ситуации следующим способом: мочили водой запасную простынь, развешивали её на переборке и направляли на неё вентилятор – это сбивало температуру в каюте на пару градусов (или нам просто хотелось в это верить). Ну, и иллюминаторы, естественно настежь.
Моя старпомовская вахта начиналась в четыре утра и продолжалась до восьми часов. Я обычно заводил будильник на три тридцать, с закрытыми глазами включал чайник, открывал глаза уже в душевой, брился и заваривал кофе. Я так привык к этому распорядку, что будильник заводил только для успокоения совести.
В эту ночь я проснулся от каких-то хлопков и криков на палубе минут за сорок до будильника. В бортовой иллюминатор увидел, что «Юрмала» потихоньку перемещается в корму. Мелькнула и тут же исчезла мысль «Так рано закончили обработку – молодцы! А почему меня на отшвартовку не вызвали?» Я рванул из кровати к лобовому иллюминатору и увидел суетящихся на палубе матросов. Подумалось: «Всё, хана грузовым шкентелям, не успеют разъединить… Главное, чтоб грузовые стрелы не погнули!» Успели! И на первом трюме, и на третьем! Сразу же решил, что буду ходатайствовать перед капитаном о повышении КТУ (коэффициента трудового участия) старшим матросам-лебёдчикам.
«Юрмала» сползла нам за корму и отдала якорь в кабельтове от нас. Спать уже не было смысла ложиться, я заварил ароматный кофе, вытащил из загашников весьма дефицитный в те времена «Марлборо» и до «без пяти минут четыре» наслаждался нечаянной свободой на диванчике.
«Собачью вахту» нёс Александр. Не хочу называть его фамилию. Скажем так – Александр Мокряков! Хороший парень, честное слово! На пару лет старше меня, весёлый, общительный и очень порядочный.
Я поднялся на мостик, пожелал доброго утра и похвалил за то, что закончили работу с «Юрмалой». Саня как-то грустно усмехнулся, пробормотал «спокойной вахты» и ушёл. Не похоже это на него, обычно минут десять мы на пересменке общались, а тут…
Ветер дул порывами, неся из Сахары песок. Я определил место по береговым ориентирам, снял дистанции до близстоящих судов и занялся работой с документами, коих у старпома весьма и весьма много. Конечно же, помня о безопасности, я каждые двадцать минут проверял позицию судна – не потащило ли нас на якоре или кого-нибудь на нас?
В семь утра на мостик поднялся недовольный капитан. Он всегда выглядел недовольным, поэтому я не обратил на такой факт никакого внимания.
-Александрыч! – Олег Павлович вроде как заметил моё присутствие на мостике,- А ты не знаешь, где сейчас «Юрмала»?
Вопрос лёгкий и я на него с такой же лёгкостью ответил:
-Да вон она, в двух с половиной кабельтовых по корме стоит!
-А что она там делает?
-Гм… Стоит. А чего стоит, не в курсе. Наверное, таможню ждёт перед выходом на промысел.
Капитан побелел, потом стал носиться по мостику и, прямо скажу, употреблять всякие разные нецензурности. Дело привычное, я сделал печальное лицо и стал внимать. Внимал до тех пор, пока до меня не дошло, что «Юрмала» вовсе и не закончила выгрузку и совсем-совсем не отошла от борта необычным способом. Её просто сдуло шквалом ветра. Швартовые концы лопнули и она благополучно (слава Богу!!!) сползла в южном от нас направлении. Капитан, услышав хлопки, прибежал на мостик, а там никого! Сначала он решил, что второй помощник на палубе, но после «отхода» траулера тот на мостике не появился.
Теперь история от Саши. Любовь у него была в виде уборщицы Раисы. И такая любовь, что он вечно клевал носом. Ну не успевал штурман хорошо отдохнуть между вахтами! Потому что ЛюбоВ! И нечего искать ошибку в тексте!
Вы обратили внимание на то, что я кофе перед вахтой пил, а не на мостике во время вахты? А всё почему? Потому что капитан запретил пользоваться на мостике чайником. Прав он или нет – это дело десятое. Запретил – и всё тут. На то он и капитан, чтобы запрещать!
Ну так вот, принял Саня вахту, определил место судна и решил спуститься в каюту и заварить там чайку. Заварил, присел на диванчик да  и уснул. Уснул и проспал до половины четвёртого. Проснулся, допил остывший чай и побрёл на мостик сдавать вахту. Поднимается он по трапам на мостик, а на верхней площадке стоит капитан в одних трусах и вежливо интересуется:
-Второй, стесняюсь спросить, а где «Юрмала»?
-Как, Олег Павлович, где? У правого борта, где же ей ещё быть?
Глядь – а «Юрмалы»-то и след простыл! Честно скажу, я бы ни за что не хотел бы оказаться на месте Александра! Точно бы с «Кондратием» познакомился…
В общем, история некрасивая, неприятная и к повторению не располагающая. Я получил от капитана распоряжение подготовить приказ о наказании второго помощника капитана Мокрякова А.Л. любыми способами – от строгого выговора и до протаскивания под килем вверенного ему плавсредства. Да ещё и с подробным описанием происшествия.
Я мучился весь день, пытаясь заменить килевание простым стоянием Сашки на ноке рея минут пять, максимум шесть. Тем более, что на «Немане» никаких ноков и в помине нет. И потом, ну как мне писать приказ, хоть и черновик, на человека, который мне много раз помогал и советом, и делом? Конечно же, можно сказать, что дружба дружбой, но… И табачок врозь никак не получается, мы всегда делились между собой и табачком, и кофе, и новостями.
Вечером после вахты я постучал в дверь капитанской каюты. Олег Павлович милостиво разрешил войти и сразу спросил – готов ли приказ и, получив отрицательный ответ, переменился в лице. Не буду пересказывать весь текст, вылившийся экспромтом на мою голову, но последнюю фразу зафиксировал:
-А ты, старпом, что предлагаешь?
Я начал слегка дрожащим голосом, который всё же крепчал с каждой секундой:
-Уважаемый Олег Павлович, к данному инциденту привела череда обстоятельств, которые не делают чести нашему экипажу. Во-первых, при наличии сильных ветров в бухте в это время года, Вы по каким-то только Вам известным причинам решили ошвартовать «Юрмалу» всего на пяти швартовых концах, которые в прошлую ночь не смогли эффективно противостоять шквалу ветра. Во-вторых, Вы запретили использовать на мостике чайник. Это не обсуждаемо, но осуждаемо. Штурмана из-за отсутствия кондиционеров толком не высыпаются и потом на вахте еле ползают. В-третьих, благодаря слаженной работе палубной команды и счастливым обстоятельствам никто не пострадал: грузовые шкентеля разъединили быстро, стрелы не погнули, «Юрмала» потихоньку сползла по кранцам, не повредив ни нас, ни себя. Исходя из перечисленного, если мы напишем приказ, то он будет направлен не конкретно против второго штурмана Мокрякова А.Л., а против Вас в первую очередь.
Олег Павлович даже подпрыгнул на стуле:
-Ты чего несёшь? Как это «против меня»?
-Да вот так. Против. За низкую организацию штурманской службы во вверенном Вам экипаже. Ну, и мне достанется, чего уж тут… И за необеспечение безопасной стоянки промыслового судна у борта приложат, будьте уверены!
Капитан явно смутился. Даже от смущения поковырял пальцем в носу. Потом попросил у меня сигарету, хоть и не курил. Затянулся, закашлялся, отдышался и спросил:
-Твои предложения?
-Мои предложения таковы: указать, что во время сильного порыва ветра, несмотря на достаточное количество швартовых, траулер оторвало от борта и только благодаря слаженным и чётким действиям судового экипажа удалось предотвратить множественные повреждения грузового и швартовного устройств и на основании изложенного старшим матросам Козлову Н.М. и Гаць Б.Х. повысить КТУ на 0,5 процента.
На том и порешили. Сор лучше не выносить из избы.
 А Саню капитан наказал за совсем другой проступок и очень скоро.

30.01.2022
Рига