Фальшивые булгарские летописи

   В начале 1980-х гг. историк-источниковед Фаргат Нурутдинов из Казани обратился в Академию наук СССР с просьбой о финансировании издания хранящегося у него свода булгарских летописей «Джагфар Тарихы» (История Джагфара). В ответ на своё обращение Нурутдинов получил отказ. Тексты свода учёные обьявили подделкой, а её создателем самого Нурутдинова.
   Наиболее кратко общая суть содержания Истории Джагфара изложена в статье историка А.Е. Петрова «Необулгарская идея и легитимизация поддельного свода Джагфара»:
   «В крайней версии булгаризма, сформулированной Ф. Г. -Х. Нурутдиновым, домонгольская «булгарская народность» не исчезла и развивалась наряду с другими тюркскими этносами региона. Золотая Орда и Казанское ханство относятся к «фальсификациям истории», а Булгарское государство продолжало своё независимое существование в Среднем Поволжье непрерывно с VII до конца XVI в. Более того, древние булгары построили Трою, основали Шумер, под именем этрусков заселили Италию, заложили Киев, а Русь с VII по IX в. входила в состав Булгарского государства».
   Историю появления и обретения «древнего» манускрипта Ф. Нурутдинов рассказывает в предисловии к трёхтомнику «Джагфар Тарихы», изданному в начале 1990-х. Со слов хозяина этих «летописей» известно, что свод был написан в 1680 году в Башкирии по приказу сеида Джагфара — предводителя булгарского освободительного движения. В начале XX века  свод оказался в Казахстане на хранении у Ибрагима Нигматуллина — дяди Ф. Нурутдинова. Кроме оригинала на булгаро-арабском языке у И. Нигматуллина была копия рукописи на русском языке, перевод свода был сделан неизвестными лицами. В конце 1930-х «подлинник» «Джагфар Тарихы» был изъят у Ибрагима Нигматуллина сотрудниками НКВД и уничтожен. Русскоязычной копии «повезло», её чекисты оставили без внимания. В 1966 году бабушка Ф.Нурутдинова передала ему тетради дяди с изложением летописей, хранившиеся у неё в чулане. Как сообщает Ф. Нурутдинов далее: «С той поры, в каждый приезд к бабушке, я выписывал из тетрадей дяди большие отрывки». Позже тетради с текстами Нурутдинов перевозит на загородную дачу для составления ещё одного русскоязычного конспекта, где они якобы были похищены неизвестными лицами, уцелела только половина свода «Джагфар Тарихы», оставшаяся у переписчика дома в Казани. Изложенные обстоятельства можно расценивать не иначе как чудо расчудесное! Ведь именно в 1966 году Фаргат Нурутдинов поступал на исторический факультет университета. Но самое интересное, согласно автобиографии булгариста, заключается в том, что истории булгарского народа он решает посвятить свою жизнь ещё за три года до окончания школы. И вдруг такая невероятная удача! Булгарские летописи сами пришли в руки тому, кому надо.

   «Такое бывает раз в жизни и то не у каждого. Поздравляю!»
                бригадир Папашин, к/ф «Раз на раз не приходится», 1987.

   Объяснения Ф. Нурутдинова не вызывают доверия у большинства профессиональных историков, так как выглядят неправдоподобными. Как это часто бывает с новоявленными «историческими источниками», их оригиналы всегда имеют детективную историю обретения и исчезновения. В оправдание своих слов Нурутдинов приводит «рассказ его бабушки». Вот ключевые выдержки из него: «… в конце 30-х годов шло тотальное уничтожение булгарских книг и рукописей на национальном булгаро-арабском шрифте», «Тогда за хранение «староалфавитных» фолиантов давалось, как минимум, десять лет сталинских лагерей», «А вот тексты на русском алфавите уничтожению не подлежали, и сотрудники НКВД, работавшие «строго по инструкции», тетрадей дяди с изложением текста того же свода на русском языке не изъяли».
   Трудно поверить, что чекисты оказались наивными «лопухами» и не догадались изъять копию булгарских текстов на русском языке. Ведь в советском государстве за неосторожно высказанные слова вслух, в письме или записке можно было отправиться в лагеря на долгий срок. А тут такой компромат — 14 тетрадей с изложением подозрительного текста!

   «Удивительно, с таким счастьем — и на свободе!»
                Остап Бендер.

   Доводы Нурутдинова идут вразрез с его собственным же утверждением, что «Всего в советское время было репрессировано около 2 миллионов волжских булгар, только за то, что они осмеливались называть себя именем своего народа». То есть, если назвал себя булгарином — отправляйся в лагерь на десять лет, а если хранишь целую библиотеку текстов с основами булгаристской идеологии, то никаких последствий не будет, так как это не предусмотрено инструкцией НКВД? И что это была за инструкция? Откуда Нурутдинову известна её суть?
   Когда речь заходит об НКВД, люди охотно верят в подобные истории. Если верить «рассказам бабушки» Нурутдинова, до установления советской власти булгарских рукописей в Поволжье было навалом. Однако, непонятно, почему ни одна из них не нашла отражение в исторической литературе царской России в виде цитаты или упоминания? Неужели «зловещие» Романовы и тут помешали? Ведь в любом обществе есть истинные патриоты, которые ради правды готовы принести себя в жертву даже под угрозой репрессий со стороны государства. В конце концов, если было невозможно публиковать и использовать булгарские источники в России, то этим можно было заниматься за границей, хотя бы в той же Османской империи.
   Однако, сколько бы справедливых вопросов у историков не появлялось по теме обретения «Джагфар Тарихы», булгаристы всегда в ответ на них найдут массу отговорок.
   После того как тексты «Джагфар Тарихы» стали доступны широкому кругу исследователей,  в обществе появились как сторонники, так и противники подлинности булгарских источников.
   Совпадение сведений булгарских летописей с данными из русских источников подтверждали в своих работах Ю.К. Бегунов, З.А. Львова и другие. Тем не менее, фальшивка никогда не проявляется в сходствах с содержанием реальных архивных документов, ведь задача фальсификаторов заключается в создании правдоподобного текста с внедрением в него предвзятой идеи.
   Ряд серьёзных учёных признали «Джагфар Тарихы» подделкой второй половины XX века (Г.И. Тафаев, Ю. Шамильоглу, С. Цвиклински, В. Шнирельман, Д. Исхаков, И. Измайлов, А.Е. Петров), которые показали в своих работах общие признаки фальсификата.
   Болгарский исследователь истории Живко Войников в своей критической статье назвал Джагфар Тарихы пантюркистской подделкой Фаргата Нурутдинова.
   Профессор Юлай Шамильоглу сделал очень важное замечание:  «Полное опровержение его (Джагфар Тарихы) потребует комментария, равного по размеру произведению-оригиналу. Но я не могу даже представить себе, что кто-либо из историков или тюркологов потратит на это своё время».
   В целом, профессор прав. Одному отдельно взятому источниковеду такое не под силу. Вопросом подлинности источника должна заниматься целая комиссия специалистов из разных областей исторической науки, а каждый эпизод летописи требует глубочайшей проработки. Поэтому в данной статье не будет попытки объять необъятное. На ваш суд предлагается разбор только небольшой части из «булгарских» источников, касающихся только темы Куликовской битвы.

   «Есть только один способ съесть слона: по кусочку за раз».
                Древняя мудрость.

   Некоторые сведения о Мамаевом побоище из булгарских летописей были опубликованы отдельно от основного свода «Джагфар Тарихы» в 1990-е годы в статье Ф. Нурутдинова и Ю. Бегунова — «Куликовская битва в свете булгарских источников: ответ Рустаму Набиеву». Авторы изложили тексты «Джагфар Тарихы», «Нариман Тарихы» (История Наримана), «Нарыг Тарихы» (История Нарыковых) и попытались сделать реконструкцию событий 1380 года. Итак, что же интересного сообщают нам «древние булгары» о Мамаевом побоище?
   Вот как комментирует Нурутдинов содержание булгарских текстов:
«В «Джагфар тарихы» эта битва называется «Мамай сугэшэ», а в своде «Нариман тарихы» – еще и «Саснак сугэшэ» («Саснакская битва»). «Саснак» по булгарски значит «болотный кулик» и русское «Куликовская битва» – это перевод булгарского «Саснак сугэшэ».
«… русские летописцы ошибочно (по мнению Ф.Г.-Х. Нурутдинова) определяют Куликово поле как место битвы у современной реки Непрядвы, между тем, согласно сведениям «Нариман тарихы», основная часть Куликова поля располагалась между реками Саснак («Кулик»; современная Сосна) и Кызыл Мича («Красивый Дубняк или Дуб», современная Красивая Меча). И только края Саснак кыры («Куликова поля») немного заходили за эти реки».

   Во-первых, русские летописцы не могли что-то определять ошибочно, так как писали про современную им Непрядву вполне осознанно и точно знали её географическое положение.
   Во-вторых, предлагаемая булгаристами реконструкция, мягко говоря, неожиданна. Ведь, никогда в русской истории пространство в современной Липецкой области между Быстрой Сосной и Красивой Мечей не называли Куликовым полем. Вызывает удивление и перевод названий рек. Дело в том, что в булгарском языке никогда не было слова «Саснак». Видимо, его перевод как «кулик» Нурутдинову нашептал космический разум. Русско-булгарский словарь, изданный в 2010 году содержит 7000 слов, и в нём можно найти целых пять значений слова «кулик», но ни одно из них не «саснак». Кстати, редактор словаря — Ф. Нурутдинов, по непонятной причине не пожелал включить такое ценное слово в издание. Следовательно, отсутствие в булгарском языке слова «саснак» разрушает надуманную фальсификаторами конструкцию Саснак — Саснак кыры — Саснак сугэшэ = Кулик — Куликово поле — Куликовская битва.
 
   Утверждение Нурутдинова о том, что «русское «Куликовская битва» – это перевод булгарского «Саснак сугэшэ», мягко говоря, беспардонно. Не каждый обыватель в этом видит  подвох, но специалист по истории точно знает, что оригинальный термин «Куликовская битва» впервые введён в оборот историком Н.М. Карамзиным, до которого в литературе  использовались только «Донское побоище» или «Мамаево побоище». Представьте себе, что один из современных историков предложит прямо сегодня новый термин «Непрядвинская битва», а через двести лет какой-нибудь хитрец нам представит, к примеру, исчезнувшую Рязанскую летопись, якобы хранившуюся на чердаке у его дедушки, и в ней будет фигурировать именно это словесное обозначение Донского побоища. Сразу будет понятно, откуда «уши растут». Поэтому появлением «древнего» понятия «славная битва Куликовская» булгары обязаны именно Н.М. Карамзину, жившему в XIX веке.
   Итак, фальсификат полностью выдаёт сам себя подобно популярному в Интернете шуточному высказыванию:

«Главная проблема цитат в Интернете в том, что люди сразу верят в их подлинность».
                В.И. Ленин.

   С другими обозначениями Куликовской битвы автор подделки тоже переборщил, использовав все русские летописные и литературные термины — Задощина, Донское побоище и Мамаево побоище. То есть, то, что в русских повествовательных источниках накапливалось десятилетиями, в псевдобулгарском тексте оказалось сразу в полном объёме. Исследователь Ф. Нурутдинов как бы опираясь на те же булгарские источники изобразил это обстоятельство так, как будто русские произведения о Куликовской битве на самом деле пришли на Русь из булгарской литературы во времена Ивана III ввиду того, что Дмитрий Донской и его преемники — два Василия, были людьми невежественными, и, при них никакой русской литературы быть не могло. Но тогда у вдумчивого читателя складывается впечатление, что для Булгара значение Донского побоища было существенно выше, чем для Москвы, а любое литературное произведение не могло быть написано без соизволения князя, что не укладывается в рамки рационального мышления.

   Грубая нестыковка «Нариман Тарихы» получилась и с историей Красивой Мечи. В исторических источниках XV-XVIII вв. можно насчитать несколько десятков безошибочных упоминаний реки Меча, где она ещё не имеет приставки «Красивая». Своё современное название «Красивая Меча» река получила только во второй половине XVIII века. Автор подделки этого не учёл, а Красивую Мечу превратил в «Кызыл Мича». Нурудтинов утверждает, что Кызыл Мича переводится с булгарского как «Красивый Дуб». Очень странно, что носитель булгарского языка перевёл слово «Кызыл» как «красивый», а «мича» как «дуб». Кызыл обозначает исключительно красный цвет. Только в русском сознании «красный» и «красивый» слова синонимы, во всех остальных языках мира эти характеристики строго разграничены и обозначаются совершенно разными словами. А это ещё раз подсказывает, что исторический текст писал не средневековый человек, а наш современник с советским образованием. Дуб же по-булгарски пишется «имэн», и никак иначе. Автор лжелетописи по ходу дела совсем забыл, что в сочинении «Гази-Барадж Тарихы» называл Быструю Сосну — Саз-Идель, а Красивую Мечу — Ял-Инеш.

   Если охватить широким взглядом содержание трёх поддельных булгарских рассказов о Куликовской битве, то станет понятным, что дополняя друг друга они представляют собой гибридный пересказ «Сказания о Мамаевом побоище» и «Задонщины» на псевдобулгарский лад. Все географические указания из средневековых литературных памятников имеют в «булгарских» сказаниях фальшивые дубликаты в искажённом виде.    Как показано на примере Сосны и Красивой Мечи, фальсификаторы старались изобразить все русские названия географических объектов в некоторой степени непохожими на оригиналы из русских источников.
   В попытке сгладить противоречия между «Сказанием» и «Задонщиной» авторы лжелетописи предложили свой вариант событий 1380 года, согласно которому войско Мамая двигалось на Куликово поле двумя отрядами: первый — из Северного Причерноморья через Мечу как в «Задонщине», а второй — через тамбовскую Кузьмину Гать как в «Сказании». Для  воплощения этой идеи в сюжет фальшивки был введён вымышленный персонаж Жан-Дэбэр Багун, спешивший на помощь стоявшему на Мече Мамаю через несуществовавший в XIV веке Борисоглебск (Барсыл) и провинцию Нуршада к Лебединому броду (Акказкичу).
   Для Борисоглебска, основанного в конце XVII века, было подобрано отдалённо созвучное название Барсыл. Очерёдность согласных букв совпадает в обоих наименованиях. Неужели авторы фальшивки всерьёз думали, что название Борисоглебска имеет в своей основе древнебулгарское слово Барсыл? Или, может быть, Нурутдинов ошибся? Похоже, что имеется ввиду конкретно Борисоглебск, так как фальшивка показывает его точное местоположение в Прихопёрье. По всей видимости, сочинитель поддельного текста был убеждён, что множество названий современных российских городов вначале имело тюркское происхождение, а потом русские переиначили их на свой лад. Отчасти это правда. Например, Саратов - это татарское урочище «Сары Тау» (жёлтая гора), а Царицын перенял имя реки Царица, прежде имевшей тюркское название «Сары-су» (желтая река). А вот с Борисоглебском у создателя подделки получился полный прокол, потому что он пренебрежительно отнёсся к истории этого города и не знал, что Борисоглебск был основан как Новопавловск, и, современное название получил после появления там храма во имя святых Бориса и Глеба.
   Провинция Нуршада, использованная как географическая замена Кузьминой Гати под Тамбовом — искажённое название ордынского улуса Наручадь из русских летописей, в пределах которого отчасти  находились современные тамбовские земли. Кузьмина Гать в фальшивке не упоминается, видимо с ее переводом на булгарский манер у авторов возникли проблемы.
   Лебединая переправа (Акказкичу)дублирует Гусин брод из «Сказания». По личному мнению Ф. Нурутдинова объект Акказкичу  соответствует речной переправе в Лебедяни. Вполне вероятно, что при создании подделки местоположение Лебедянской переправы было изначально «заточено» под город Лебедянь. Это такая детская игра в ассоциации — гусь-лебедь. В XIV веке такого города или урочища как Лебедянь не существовало. Ни один исторический документ даже позднего по отношению к Куликовской битве периода вообще не показывает в Лебедяни никакого стратегического брода. Место, где в начале XVII была основана Лебедянь, в старину было окружено сплошным лесом по обеим сторонам Дона и с точки зрения переправы на правый берег реки абсолютно не подходит. Это же подтверждают документы о сторожевой службе времён Ивана Грозного. Сторожевой пункт на Дону был обустроен на 10 километров севернее Лебедяни на броду у села Ольховец, куда всегда стремились ногайские татары во время грабительских набегов на окраины Русского царства. Локализация Гусина брода на Дону недоказуема. Но в представлении поклонников лжелетописи, фальшивка подтверждает сама себя, без привлечения дополнительных источников.
   Развитие событий Куликовской битвы в повествовании лжелетописи изложено не менее карикатурно: «Севернее Кызыл Мича начинаются большие болота, которые у реки Каенсу (река Берёза) образуют одну большую топь. Среди этой топи, на «острове», во время Мамаевой войны прятался балынский улубий Иджим-Тюряй (Московский великий князь Дмитрий Иванович)».
   Нурутдинов и Бегунов в своей статье методом научного тыка назначили тульскую Непрядву рекой Берёзовой. Соглашаясь в своей статье со сходством сюжетов «Сказания» и булгарских текстов, тем не менее они как бы не заметили очевидную смысловую параллель между рекой Берёзой (Каен-су) и урочищем Березуй.
   Идея о реке Берёзе в контексте изучения Куликовской битвы далеко не новая и существует в исторической литературе почти 170 лет. Венёвский краевед Д.Г. Гедеонов, изучая «Сказание о Мамаевом побоище», где место соединения братьев Ольгердовичей с войском князя Дмитрия именуется как Березуй, пришёл в выводу, что речь в произведении идёт о реке Берёзе. Данное исследование публиковалось в сборниках «Российского Императорского исторического общества» в 1850-е годы и используется в краеведческих очерках до сих пор. Позиция Гедеонова спорна, но не исключено, что авторы поддельной булгарской летописи тоже определили Березуй как реку Берёзу (Каен-су).
Историк Д.И. Иловайский также отмечал «Берёзу» в своих работах: «5 сентября конные дружины Дмитрия подошли к устью р. Непрядва при впадении ее в Дон , и расположились биваком на месте, называвшемся «Берёза». Но у Иловайского Берёза это одно, и, означает несомненно «Березуй», а Непрядва — другое. Тем не менее и эта информация могла навеять булгаристам соответствующие фантазии. Во всяком случае, сомнений в соответствии Каенсу (река Берёза) месту Березуй практически не остаётся.

   Летописная река Непрядва в текстах фальшивки замаскирована под именем «Нимрад». Булгаристы Нурутдинов и Бегунов назначили её на месте речки Перехвалки в современной Липецкой области. Вот что они писали  в своей статье: «Не будем однако путать современную Непрядву (Каенсу) и «старую» Непрядву – Нимрад (Перехвал), впадающую в Дон в 70 верстах южнее устья современной Непрядвы».

   Согласно логике реконструкторов истинная забытая Непрядва непременно должна была быть недалеко от «Лебединого брода» в Лебедяни и «Кызыл Мичи» (Красивой Мечи). Булгаристы легко и непринуждённо разрисовали схему сражения между Перехвалкой и Красивой Мечей в Липецкой области совершенно не понимая, что на исследуемом ими пространстве в древности произрастал огромный и дремучий Романцовский лес, который никак не подходит под определение «Дикое Куликово поле».  Главная причина, полностью исключающая Мамаево побоище на Перехвалке заключается в следующем. Площадь Романцовского леса приблизительно равнялась 400 квадратным километрам, его размеры были таковы — 28 км от Красивой Мечи до Вязовки и 16-24 км от Дона до Птани. Масштабы Романцовского леса можно оценить по картам Азовской губернии 1720-х годов и почвенной карте Липецкой области. Отпечаток леса в виде обширной зоны залегания серых лесных почв чётко совпадает с его контуром на географической карте времён Петра I. Никакого сражения на таком лесном пространстве быть не могло, ибо лес это не поле. Безусловно, такой значимый географический ориентир не мог быть не замечен ни участниками сражения, ни летописцами, а само событие вошло бы в историю как «битва в Романцовском лесу» по аналогии со средневековыми сражениями под Шеренским, Чёрным, Шишевским и Козьминским лесами. Получается, что летописцы и участники сражения за деревьями леса не увидели и ручей Перехвал для них был заметнее огромного лесного массива? Последователи версии Нурутдинова очень боятся этого факта и предпочитают упоминать о лесе вскользь, пытаясь выглядеть честными. Романцовского леса на их ложных схемах Куликовского сражения вы не увидите.
   Другое дело — местность под Епифанью, там, на открытом лесостепном пространстве Непрядва стала самой главной исторической отметкой, за которую смогли зацепиться летописцы. Да и с историческим Куликовым полем на тульской земле всё в порядке, оно там, по крайней мере, многократно и уверенно числится в документах, начиная с начала XVII века, в отличие от остальной территории Подонья.
   Перевод названия реки Нимрад, приведенный Нурутдиновым фантастичен: «Нимрад («Полувода», или «Полурека») — так булгары называют реки с невкусной или непитьевой водой)».
   Интересно, сколько рек с названием Нимрад числится в на территории бывшего Булгарского Царства? Оказывается, ни одной, даже схожих по звучанию таких нет. Стало быть, либо булгары не называли мутные реки словом Нимрад, либо «невкусных» рек в Поволжье вообще нет, все они питьевые и чистые, а «Нимрадами» они именовали только реки из русской истории значительно отдалённые от Волжской Булгарии. Забавно, забавно.
   В 1950-е годы челябинский краевед и географ М.И. Альбрут пришёл к выводу о том, что название «Непрядва» обозначает реку с чистой проточной водой. Исследования советского учёного публиковались в сборниках трудов Академии наук СССР. Несмотря на противоречивые характеристики от Альбрута и Нурутдинова, обе они касаются именно качества воды в реке. Похоже, что мы имеем дело с  пародией «древних булгар» на исследования челябинского географа. И для этого утверждения есть обоснование — М.И. Альбрут предложил свою версию значительно раньше исследователя поддельных рукописей — Ф. Нурутдинова, а слова «Нимрад» никогда не было ни в одном языке народов Поволжья, в том числе и у булгар. Вообще с Непрядвой у «булгарских летописцев» происходит удивительная метаморфоза: сначала она у них мутная «Нимрад», а потом якобы князь Дмитрий Иванович назвал ее Славной рекой — Субар, что значит «чистая река». На самом деле, Су-бар — некорректное словосочетание, потому что по-булгарски вода — «су»; а славный, чистый — «вар». Сувар — вот как должно быть. Нурутдинов не мог этого не знать. В действительности никакой Славной реки не существовало. Алгоритм фальсификаторов прост — древнейшую речку Перехвалку через игру синонимами «хвалить» - «славить» превратили в «Славную», вот и все дела. Частица «хвал» действительно соответствует в русском языке слову «хвалить» и является синонимом формы «слав» в названиях таких городов как Переяславль и Переславль. Перехвал — средневековое славянское название реки и существовавшего там городища вятичей, останки которого частично обнаружены археологами близ села Перехваль и датированы XIII веком.
   Как часто бывает у псевдоисториков, не имея внятных доказательств для своих версий они часто придумывают другую Непрядву в удобном для них месте, однако, удивительным образом история «истинной, летописной» Непрядвы тут же обрывается вместе с победой Дмитрия Донского над Мамаем и река начинает называться как угодно — Славной, Перехвалкой, Яузой, Неглинной, Напрудной, только не Непрядвой. Для тульской Непрядвы фальсификаторы придумывают легенды с переименованиями. «Древние булгары» сообщают, что современная тульская Непрядва имела название «река-Берёза», но Дмитрий Донской по непонятной причине пожелал дать ей название «старой, истинной» Непрядвы, видимо, для того, чтобы запутать летописцев и потомков. Похоже на то, что фальсификаторы сначала сами для себя и любителей истории загадывают загадку, а потом с пафосом отгадывают её под фанфары и аплодисменты доверчивых обывателей.

   Легендарная Зелёная дубрава, в которой скрывался Засадный полк, в интерпретации «древних булгарских летописцев» тоже приобрела весьма интересную форму. В фальшивке «зелёной» называется вовсе не дубрава, а река Зелёная (Яшелсу), «на берегу которой растёт красивый дубовый лес». Фальсификаторов почему-то не устроило прямое указание из «Сказания о Мамаевом побоище» и они снова решили ввернуть в текст лжелетописи нечто эдакое, необычное. Булгаристы Бегунов и Нурутдинов предложили считать «зелёной» речку Птань, протекающую по территории Тульской и Липецкой областей, однако, никаких подтверждений, кроме своего личного мнения, предоставить не смогли. В русских документах Птань никогда не называлась Зелёной рекой.
   В одном из эпизодов Куликовской битвы в булгарской лжелетописи фигурирует некая река Чер-су (су - вода по-татарски). Однако, и этот объект не имеет никакой уникальной особенности, отличающей его от сюжета «Сказания о Мамаевом побоище». Река Чер-су — результат намеренной переработки фразы «на реце на Чурове». В некоторых редакциях «Сказания» говорится, что Фома Кацибей был поставлен стражем «на реце на Черу Михайлове». Вот отсюда, по всей вероятности, и была взята ничего не значащая частица «Чер». Однако, и в этом эпизоде булгаристы Нурутдинов и Бегунов проявили способность придумывать новые булгарские слова. Они голословно заявили, что Чер-су — это булгарская «Вязкая река», соответствующая речке Вязовке, впадающей в Дон в современном городе Данкове Липецкой области. Слова «чер» в значении «вязкий» в булгарском языке не было. В действительности Вязовка получила своё сугубо русское название из-за когда-то растущих по ее берегам вязам.
   В вымышленных булгарских документах выявлен целый ряд аллюзий на «Сказание о Мамаевом побоище»:

Саснак = Тихая Сосна, Быстрая Сосна;
Кызыл Мича = Красивая Меча;
Нимрад = Непрядва;
Саснак кыры = Куликово поле;
Черсу = «на реце на Черу Михайлове»;
Черуба = «на реце на Чурове»;
Яшел-су (река Зелёная с дубовым лесом на её берегу) = Зелёная дубрава;
Каенсу (река Берёза) = Березуй;
Район Каен (Берёзовый район) = урочище Березуй;
Аул Кызыл = Красный Холм (отсутствует в русских летописях!).
Акказкичу (Лебединый брод) = Гусин брод и т.д.

   В текстах у «булгар» присутствует ещё и некий «аул Кызыл» (Красное село), тоже укладывающийся в выше приведённый перечень как аллюзия на Красный холм, отсутствующий вообще в каких-либо летописях и впервые введённый в исторический оборот помещиком С.Д. Нечаевым в 1820 году, для которого название этой возвышенности было чисто местным понятием. Вообще, на указаниях нелетописного «Красного Холма» погорели многие фальсификаторы, исключением не стал и таинственный булгарский летописец.
   Река Дон в фальшивке названа «древними булгарами» словом из трёх букв — «Шир», похожим на удмуртское «шур» и чувашское «шыв», обозначающие слова «вода», «ручей», «река». Несомненно, такое имя Дону фальсификаторы присвоили по аналогии с уже общепринятой версией происхождения названия этой реки от скифо-сарматского «danu» (река).
   Наивные «булгарские летописцы» даже умудрились переименовать древний город Елец в «Чирши» путём прямого перевода русского слова «ель» на татарский язык. Точно также  Рязань была названа «Кисанью» с помощью татарского слова «кисy» — резать. Но если это было бы действительно так, тогда булгарское название Рязани имело бы не русскую форму произношения «Кисань», с окончанием «-ань», а оригинальный булгарский вид. Автор фальшивки не осознавал, что при искажении исторических топонимов пользуется повседневным и привычным ему пониманием русского языка.
   Утверждение историка Искандера Измайлова о том, что текст Джагфар Тарихы изначально был создан на русском языке подтверждается рядом текстологических наблюдений. Все топонимы и термины отражены в подделке в непереведённом виде и несомненно были внедрены в повествование в татарском варианте на момент написания произведения. Часть введенных в текст топонимов — это преднамеренно исковерканные названия рек и городов, известных по русским источникам, неподдающися переводу, их смысл понятен только одному человеку в мире — Фаргату Нурутдинову, не приведшему вообще какого-либо научного обоснования именно такого перевода тех или иных слов. Вторая группа топонимов переводится с татарского языка на русский очень легко, однако, выглядит это так, как-будто группа неизвестных переводчиков специально оставила без перевода понятные любому татарину такие слова как «каен» (берёза), «яшел» (зелёный) и другие, чтобы Нурутдинов их расшифровал в ходе исследования лжелетописи. Тут волей-неволей заподозришь самого Фаргата Габдул-Хамитовича в авторстве подделки. Выше упомянутый город Чирши почему-то показан как Елец, что не соотносится с прямым переводом татарского слова «чыршы» (ель). Если в сознании булгар Елец это «ёлка», то почему бы Нурутдинову не показать истинное значение названия города? Так было бы честнее и понятнее русскоязычной аудитории, особенно ельчанам, которым сразу стало бы ясно, что их русский Елец это булгарская «ель». Но невыгодно фальсификаторам так нелепо и прямолинейно изображать Елец, моментально пропадёт налёт загадочности честнейших булгарских летописей.
   Как минимум, ещё два самых ярких эпизода из «Сказания о Мамаевом побоище» уродливо пересказывает фальшивая булгарская летопись — это момент с переодеванием князя Дмитрия и поединок Пересвета с Челубеем.
   Текст исторической подделки гласит следующее: «Под Гарафом убили лошадь, и он, уже пеший, взял у убитого кара-джея и поразил стрелой балынского бека. Потом оказалось, что это один из московских бояр оделся в одежду своего бека и стал впереди войска, дабы того не убили… И когда балынский бек (московский князь) увидел гибель своего левого крыла, то в ужасе бросился скакать прочь со своими ближайшими боярами. А бывшие в засаде приняли его за татарина и свалили на него подрубленное дерево, но бек всё же остался жив».
   Историком А.Е. Петровым установлено явное подражание создателей подделки мнению историка XIX века Н.И. Костомарова, который писал: «Димитрий перерядился в простого воина под предлогом биться с татарами зауряд с другими, а на самом деле для того, чтобы скрыться от битвы в лес». «Булгары», также как и Костомаров, показали Дмитрия Донского трусом. Русские же летописцы вкладывали в переодевание московского князя героический смысл, прославляя смелость Дмитрия Ивановича и его желание биться с врагами среди простых воинов:
   «Укрепив полки, снова вернулся под свое знамя черное, и сошел с коня, и на другого коня сел, и сбросил с себя одежду царскую, и в простую облекся… И сел на лучшего своего коня, и, взяв копье свое и палицу железную, выехал из рядов, хотел раньше всех сам сразиться с погаными… Многие же русские богатыри, удержав его, помешали ему сделать это…».

   В «Сказании о Мамаевом побоище» московский князь Дмитрий однозначно — герой. Православные монахи, писавшие «Сказание»,  никогда не позволили бы себе и намёка на трусость московского князя в произведении восхвалявшем победу русского оружия над врагами. Не стоит даже копаться и искать другой, скрытый смысл в древнерусском повествовании.
   Эпизод с участием инока Александра Пересвета, описанный в булгарской фальшивке и вовсе лишён здравого смысла. В попытке показать «сермяжную» истину, авторы лжелетописи явно хватили лишнего.
   «Перед битвой наши захватили в поле русского воина, одетого в рясу папаза (священника). Сабан хотел допросить его и отпустить, так как наши никогда не трогали никаких священников, но тут подъехал Мурза-Тимур и убил пленного копьём. Наши узнали этого разбойника, и Гараф тут же отправил его в ад таким же копейным ударом».
   Разумеется, в русском воине в рясе легко угадывается Пересвет. Его гибель показана «булгарами» в самом абсурдном виде. Согласно псевдобулгарскому сюжету Пересвет совершал по Куликову полю  коннную прогулку, но тут же был схвачен ордынцами, как оказалось, всего лишь для допроса. Подъехавший Мурза-Тимур, как умалишённый, абсолютно беспричинно убивает инока копьём. И всё это вместо эпического поединка с Челубеем. Бред, да и только.
   Итак, все признаки фальшивости булгарских сказаний налицо — сплошные подтасовки, анахронизмы, аллюзии, грубейшие противоречия истории и лингвистике, наивные допущения и отсутствие здравого смысла. Их в текстах фальшивки настолько много, что  поддельности свода «булгарских летописей» не остаётся никаких сомнений.

   Особо очарованные большой информативностью «Джагфар Тарихы» граждане нередко  защищают подделку следующей репликой: «Если булгарские летописи фальшивы, то их автор — гений. Такой объём текста сочинить  обычному человеку не под силу».
В реальности создателю лжелетописи сочинять с чистого листа много не пришлось. При написании «Джагфар Тарихы» использовались российские и общемировые источники, поздние сочинения татарских историков и писателей, смысл которых с помощью бурной фантазии фальсификатора перекладывался на псевдобулгарский манер. Автор фальшивки был хорошим источниковедом и имел свободный доступ к архивам и библиотечным фондам.

Вот только один примечательный эпизод из Гази-Барадж Тарихы про правителя Буляра:

«И вот когда он раскопал одну могилу, то из земли вместо человеческих останков явились кости лошади. Это был предупреждающий знак Тангры, но Джокэ-Утиг не внял этому предупреждению и продолжал копать. Тогда из-под костей выполз Змей, сын Бараджа, и укусил бека, отчего тот немедленно скончался...».

   Далеко не каждый читатель сумеет разглядеть в этих строках переработанную легенду о гибели Вещего Олега из «Повести временных лет»:
« И приеха на место, идеже бяху лежаще кости его (коня) голы и лобъ голъ, и слезъ с коня, посмеяся, ркя: «От сего ли лъба смерть мне взяти»?» И въступи ногою на лобъ, и выникнучи змея и уклюну и в ногу. И с того разболевся, умьре».

   А вот ещё эпизод посложнее из той же Гази-Барадж Тарихы:

   «Когда кан пошел дальше, они увязались за ним и все, кроме БАКСУ, погибли в боях. БАКСУ, опасаясь проклятия Бараджа, взял в жены тридцать девушек и заимел от них СЕМЬДЕСЯТ сыновей. Но однажды в земле анчийцев на него напали галиджийцы и убили его вместе со всеми сыновьями».

   Редкий любитель истории распознает в данном сюжете заимствованную историю про вождя антов Божа из сочинений историка Иордана «О происхождении и деяниях гетов», в котором рассказывается о гибели короля Божа, его сыновей и 70 антских старейшин.
   В булгарской фальшивке вождь антов Бож (Боз, БОКС) носит имя БАКСУ, анты это анчийцы, а готы — галиджийцы.

   Два вышеприведённых примера показывают метод создания поддельного свода «Джагфар Тарихы». Похожим способом была написана Алексеем Толстым сказка «Золотой ключик», путём заимствования сюжета и некоторых персонажей из произведения итальянского писателя Карло Коллоди о деревянной кукле Пиннокио. Поэтому, вряд ли можно считать автора булгарской подделки гением. Для написания подобного рода «талмудов» достаточно обычных писательских способностей. Три тома булгарских сказок не такой уж большой труд по сравнению с собранием сочинений великих русских и зарубежных писателей, тем более, что период создания Джагфар Тарихы мог занимать пару десятилетий.
   Публицисты, зарабатывающие популярность на пропаганде булгарских лжелетописей продолжают возражать: «Если пересчитать в Джагфар Тарихы все династии булгарских правителей, то можно свихнуться от восторга!».
   Никому не советуем сходить с ума из-за такой ерунды. Подобные высказывания появляются ввиду ограниченного кругозора их авторов. Они считают, что булгарская фальшивка единственный источник, где можно узнать имена булгарских ханов, знатных вельмож и полководцев. Это заблуждение. Имена булгарских правителей содержатся в «Именнике болгарских ханов», около десятка ханов установлено по монетам, найденным при раскопках в Великом Новгороде и Булгаре. Часть действующих лиц в лжелетописи просто выдумана, часто их прототипами служат реальные исторические лица разных национальностей и из разных временных периодов.
   В названиях двух рассказов о Куликовской битве — «Нарыг Тарихы» и «Нариман Тарихы»  фигурируют фамилия якобы булгарского рода Нарыковых (Нарыг) и имя булгарского бия Наримана. Нарыковы известны по русским летописям 16 века как татарские государственные деятели Казанского ханства, сведения о них в «Истории Нарыковых» не являются уникальными.
  Под именем булгарского бия Наримана в реальности скрывается личность литовского князя Наримонта (Наримант,Наримунт), зятя хана Тохты. Вот так легко благодаря родственным связям князя с ордынским ханом фальсификаторы превратили литовца в булгарина. Точно такую же манипуляцию они проделали с Тука-Тимуридами, превратив ветвь Чингизидов в суваро-булгарскую династию.
   Имена ряда второстепенных персонажей придумать тоже не составляло большого труда. Например, мнимому участнику Куликовской битвы со старинным татарским именем Сабан, была приписана фамилия Кашани, что по сути означало — Сабан из города Кашан (в Волжско-Камской Булгарии) или Сабан Кашанский по аналогии с именами русских князей — Олег Рязанский, Михаил Тверской и т.д. Та же история и с Сабаном Халджой. Халджа — это место в Волжской Булгарии, отмеченное в записках арабского путешественника Ахмада Ибн Фадлана в 922 году. И таких примеров в фальшивке немало. Кстати, Халджа неслучайно назван Сабаном. Лжелетопись повествует о том, что после попадания в плен Сабан превратился в Сафона (Софония) Рязанца, автора «Задонщины». Вы можете себе представить, чтобы русское патриотическое произведение пропитанное христианскими символами написал мусульманин, да ещё и на старославянском языке? История пленения Сабана-Сафона Халджи и вовсе умопомрачительна. Оказывается, согласно летописям булгар, после поражения на Куликовом поле атаман запорожских казаков-булгар и по совместительству мэр Полтавы Сабан-Сафон Халджа вместе беклярибеком Мамаем бросились наутёк в сторону реки Ворсклы. Некий военачальник Тохтамыша — Бахта-Мухаммед, выступивший на стороне Дмитрия Донского, вместе с Владимиром Серпуховским поспешили в погоню за убегавшими противниками и ещё раз разбили их под Полтавой на речке Кальчене (битва на Калке???). Когда Мамай и Халджа разделились, Бахта направился за вновь убежавшим Мамаем в сторону Крыма, а серпуховской князь настиг Халджу и разгромил его отряд. Тут то Сабана и схватили русские воины. Однако, сыновья Халджи — Богдан и Степан сумели отбить обоз у русских, с награбленным русскими у казаков добром. Сам же Сабан-Сафон оказался в заточении в Белоозере и сочинил поэму о Куликовской битве.
   Ну, что тут комментировать? В общем, выше описанный эпизод напоминает сведения немецких хронистов о Куликовской битве:

«В это время между русскими и татарами произошло величайшее в памяти людей сражение на месте, которое называется Синяя Вода. Однако победители русские захватили немалую добычу – скот, так как татары почти никакой другой добычей не обладают. Но не долго русские радовались этой победе, потому что татары, соединившись с литовцами, устремились за русскими, уже возвращавшимися назад, и добычу, которую потеряли, отняли и многих из русских, повергнув, убили. Было это в 1381 г. после Рождения Христа».

   В изложении якобы булгар, данное событие произошло после битвы на Калке с участием Владимира Серпуховского, но и сама Калка — это якобы приток Ворсклы под названием Кальчене (Кюльджа). И этот эпизод из фальшивки также убедительно показывает, что создатель поддельного текста пользовался всей полнотой сведений о Куликовской битве, накопленными советскими историками в течение XX столетия. Фальсификатор не учёл, что немецкие хронисты непроизвольно смешали данные о битвах на Дону (1380) и Синих Водах 1362, и, принял историческую ошибку за чистую монету.
 
   Особое умиление в рассказе о Куликовской битве вызывает полководец Жан-Дэбэр Багун, спешивший на помощь Мамаю. Жан — французский аналог имени Иван, дэбэры — булгарское племя, по мнению Ф. Нурутдинова; а Багун — это искаженная украинская фамилия Богун. Уж не сам ли запорожский полковник Иван Богун пожаловал на Куликовскую битву прямо из 17 века?
   Неисчислимому количеству персонажей булгарской сказки присвоены имена по названиям рек тюркского и балтийского происхождения на территории России и Украины, а также по упоминаемым в источниках племенам. Такой метод придумывания исторических лиц не требует больших затрат умственного труда. Например, якобы булгарский вождь Айдар пришёл с отрядом воинов в район какой-то реки, победил там местное племя и захватил земли, а реку назвал Айдар в честь себя любимого. На этом алгоритме строилась львиная доля поддельного свода «Джагфар Тарихы». И подобные истории повторяются в тексте подделки с регулярным постоянством. В неуёмном стремлении подробно всё объяснить фальсификатор зациклился на псевдонаучной этимологии топонимов.

   «С обеих сторон пало 90 тысяч воинов, из которых 50 тысяч были хазарами, а Калга был зарублен Хумыком, и с той поры хазары называли речку Алмыш “Калга” (Большая Калга — прим.авт.).

   «Дочь Саина Гюльасма отправилась вместе с Караджаром и жестоко наказала убийц. Кан велел в память о Саине именовать реку Ака Саин-Иделью, а Кортджак передать во владение Гюльасме. Поэтому реку, текущую посреди этой области, стали называть Гюльасма (Гюлясьма)» (Клязьма — прим.авт.).

   Лжелетопись изобилует подобного рода объяснениями, как будто сопутствующей задачей «летописцев» было раскрытие этимологии географических названий, что больше напоминает околонаучное исследование.

   «А посреди этой области протекает река Тамтазай, давшая название губернии».
   «А в этой области было очень много пчел, и ее поэтому называли Кортджак».
   «Эту ханаку содержали шесть сел, почему этот округ получил название “Алтыш”».

   Складывается впечатление, что таинственный булгарский летописец знал историческую географию многовековой давности от Енисея до Дуная со всеми подробностями. А вот в русских летописях такого нет, в них объяснения происхождения топонимов никогда не приводится. Тут же, как видите, всё поднесено читателю на блюдечке с голубой каёмочкой и историкам не надо ломать голову откуда что взялось, «булгарами» за них установлены все причинно-следственные связи.
   
   Зато в русских летописях отмечаются более житейские события, например, «такой-то князь умер такого-то числа, месяца, года», «у князя родился сын», «князь женился», «была засуха», «был неурожай», «случился пожар», «зима была люта», «был глад велик» и т.д. В Джагфар Тарихы подобного крайне мало.

   Автор фальшивки старательно избегал упоминания конкретных дат — чисел, времени суток, дней недели, месяцев, как будто булгары никогда не заглядывали в календарь. И, вполне естественно, что в сознании исследователя, обладающего критическим мышлением и знаниями, текст исторической подделки выглядит как мемуары Кащея Бессмертного, который помнил все события многовековой давности, но подзабыл в какое время года и в какой месяц они происходили.

  Д.О. Святским в русских летописях обнаружены описания следующих астрономических явлений: 49 солнечных затмений, 36 лунных затмений, 37 комет, 21 раза метеоры, метеориты, болиды и т.д. А вот «Джагфар Тарихы» с точки зрения изучения небесных явлений источник абсолютно бесполезный, пустышка. Это обстоятельство резко противоречит указаниям историков о высокой степени развитости наук в средневековой Булгарии, в том числе, и астрономии.

   Отдельные выдержки из повествования Джагфар Тарихы и вовсе содержат элементы лингвистических исследований:

   «Немало марданских баджанаков в годы нашествий тюркмен, кыпчакских тюрков и мангулов бежало в правобережные округа Беллака и в Тамта-Башкорт. Под их влиянием часть моджарских булгар стала произносить “ц” вместо “ч”, а башкортские булгары - “h” вместо “с”».

   Не менее удивляет и присутствие «Джагфар Тарихы» слова «фармацевты», вошедшего в обиход в Европе в конце 19 века. Какое слово должно было содержаться в первоначальном тексте, чтобы неизвестные переводчики перевели его именно таким образом, а не «знахари» или «травники», например?

   Ещё одна серьёзная улика против Джагфар Тарихы — полное отсутствие упоминания исламских праздников в тексте. Складывается такое впечатление, будто бы это произведение писал советский гражданин, воспитанный в атеистическом обществе, для которого религиозные аспекты в летописях не имели никакого значения. Откройте собрание русских летописей и на каждой странице увидите христианские торжества и памятные даты в течение года от Рождества Христова до Николы зимнего. Без исламских праздников и постов булгарские летописи не претендуют на легитимность. Из лжелетописи вы также не узнаете имён проповедников и Верховных муфтиев Великой Булгарии. Авторы повествования не знали о них ничего, просто неоткуда было взять эти сведения. Это самые фатальные упущения фальсификаторов. В тексте напрочь отсутствуют названия месяцев исламского календаря, что выглядит чрезвычайно странно. Тем не менее, автор фальшивки отбросил религиозный мотив летописей по всей видимости по причине отсутствия у него исторических данных на эту тему. Если придумать географию и персонажей было несложно, то с историей ислама в Волжской Болгарии всё намного труднее и серьёзнее.

   В последнее время участники проекта «Новая Хронология» активно пропагандируют «Джагфар Тарихы» как достоверную летопись волжских булгар. Согласно их заявлениям многие моменты из «булгарских» источников полностью подтверждают основные выводы Фоменко и Носовского по истории России и мира. Однако, непонятно, где в булгарских лжелетописях математики увидели ту «правильную» хронологию, которую они рассчитали, если даты исторический событий в Джагфар Тарихы соответствуют традиционной истории, а летоисчисление ведётся от Рождества Христова. Вот как! Это в исламских то летописях! Интересно, как новохроноложцы объяснят версию Куликовской битвы на Кулишках в Москве с помощью фальшивки? Ведь сведения из Джагфар Тарихы имеют серьёзные противоречия по этой теме с Новой Хронологией. Пока фоменковцы старательно обходят этот вопрос стороной, ибо сами пилят сук, на котором сидят.

   Заключение.

   С чем мы имеем дело, когда читаем Джагфар Тарихы? Похоже, что лжелетопись создавалась как околонаучный труд в XX веке. Текст подделки вобрал в себя огромное количество подлинных исторических сведений. Это для многих исследователей и является подтверждением подлинности источника. Но если посмотреть на это с другой стороны, получается, что по отношению к «Джагфар Тарихы», все разрозненные мировые источники вторичны, неточны и выступают как сопутствующий материал, который можно использовать только как подтверждение подлинности булгарского фальсификата. Сторонники достоверности поддельного свода действуют именно в рамках этой парадигмы. Они не желают осознавать, что предложенная создателем фальшивки идея на основе одного всеобъемлющего источника неправдоподобна, а булгарское летописание не могло быть главенствующим над летописными хрониками других территорий на протяжении многих веков.
   Авторов этого произведения могло быть несколько, но учитывая неизменный стиль данного псевдонаучного исследования, можно утверждать, что скорее всего книгу писал один человек. Цель фальсификатора ясна — реконструировать историю булгар, примеряя на себя роль русского летописца Нестора Печерского, написавшего «Повесть временных лет». Автор «Джагфар Тарихы» избавил себя от необходимости доказывать научному сообществу правильность своих убеждений, прекрасно понимая, что настоящая исследовательская работа потребует твёрдых доказательств и охватит только узкий период истории.