Ягода кулацкого дерева. Глава 40. 1966 год

Есть истина, что ничто под луной  не вечно. Это - в общем. А конкретно так. Вера Васильевна ощутила, что теряет позиции, что её обступают со всех сторон. Во-первых, появилась Ирина Сира. Женщина молодая, цветущая, здоровья  не занимать. С нею, видимо, придётся тягаться, если не самой, так Инке. Чувствуется, что за спиной у неё мощная поддержка. Потому, что – сколько она там работает? Четыре  года? А результаты вон какие. Вот опять – 27,8! Ох, нелегко будет. Тут пока лишь 17,9 вышло. А времени нет, чтоб доказывать цифрами. В будущем году – на пенсию. Что ж! Не успеет сама – Инку подучит. Та продолжит, а, может, и разовёт её начинания. У иных  свинарок  района по 9, 11, ну, 13. А у них с Инкой все-таки 17,9! Во-вторых, на её пути парторг поставил препятствие - «стометровку с барьерами»! Стал часто захаживать на свиноферму, Инку хвалить в колхозной стенгазете. А её, «старуху», как  бы и - нет. Получается так. Баз – один, показатели – на двоих, а когда  доходит  до  определения  передовика, смотрят, будто коню в зубы: та, мол, старая, ей оно не надо, а эта молодая, перспективная.

     Парторг давненько уже на свинарнике стал своим человеком. Проверяет,   прислушивается, заботится. Помнится, в прошлом году шла Вера Васильевна с Инкой по балке домой  и мечтала. Вот бы, дескать, приобщить  парторга к проблемам  свинарника, пока «свой». А он, возьми, и сам приобщился. Недавно привёл сюда колхозных  специалистов. Ходили по свинарнику, записывали недостатки, типа - утеплить, механизировать. А сам всё словечки вставлял, как и положено  парторгу: «Страна ждёт мяса! Страна не удовлетворена теперешним положением в животноводстве!» Короче, можно считать, что «серьезный рычаг» или «крепкое плечо» в колхозном свиноводстве нашлись.

     В-третьих, как  сказал  поэт: «Кто тут  временный? Слазь!» Как-никак, родилась  в 1907, а сейчас – 1966. В следующем году – на пенсию. Вот и болит душа, что так  мало сделала. К тому же, ситуация со сбором справок не простая. В шахте работала, а подтверждения нет. На лесоповале работала, а кто тебе засвидетельствует. Писала письма – отписки! Желательно бы поездить. А где брать время, средства, когда сама, чтоб прокормить семью, шьёт по ночам односельчанам платья, сорочки. Один принесёт кусок  мяса,    другой – яиц, мыла, крупы. Так и держится «на плаву». А ездить? Разве можно объездить полмира? Воронеж, Кадиевка, Хабаровск! Как в том анекдоте: Омск, Томск, Челябинск! А колхозного стажа – кот наплакал. Всего 20 лет. Вот и получается, вроде б, всю жизнь работала, даже, порой, чересчур, а в итоге – пшик!

     Идёт в контору и «переливает эти  мысли с извилины в извилину». А навстречу, откуда ни возмись, Гриша. Как всегда, с улыбкой, а язык ещё издали уже что-то мелет. Остановились. Она – о своём. А он – о своём:

     -Тётя Вера! Вы же знаете: колхоз есть колхоз!

     Вспомнила: Кате говорила такое.

     А он - опять:

     -Как работать, так гонят всех, а как ордена получать…   Вы газеты читаете. Видели, какой список орденоносцев - за мясо, шерсть, молоко? Орден Ленина, например, надо  было вам вручить. Именно вы мясо выращиваете. А вручили первому секретарю Райкома, председателю Райисполкома.

     -Не скажи, Гриша! Они тоже организовывали!

     -А! И на войне «организовывали». Как город возьмём, так и понаписывали  себе орденов да медалей. Ближе к штабу – вот в чём дело. Списки ведь сами составляют. А вы, считай, с одной ногой всю жизнь отгорбатили, а теперь и наград нет, и за  пенсией бегай, добивайся, доказывай.

     -Метко сказано: колхоз есть колхоз!

     -А вы, думаете, я почему ушёл на железную дорогу? Потому, что  там порядка больше, чем в колхозе. – уже смеётся, значит, жди чего-то весёленького. -- А хотите, тётя Вера, анекдот на прощанье?

     -А что! Давай.

     -Вот, значит, приехал в колхоз инструктор Райкома. Ну, как полагается, проверил отчёты…

     Цифры все в норме. К чему придраться? Ага! «А кружок  самодеятельности у вас работает?» Обычно на этом пункте всех ловят. Председатель растерялся, но духом не пал: приходите, мол, вечером в клуб и посмотрите. Пришёл, чёрт ему рад. А председатель поставил женщин к одной стенке зала, а мужчин – к другой. И сам, значит, дирижирует. Женщины запевают: «Как по нашей ре-е-чке плывут две доще-е-чки…». А мужчины дружно подхватывают: «Ох, ё… твою мать, плывут две дощечки!»

     Вера Васильевна расхохоталась.

     -Ой, иди ты! -- собралась уходить, но вдруг  вернулась: -- Забыла спросить, Гриша. Как там твоё семейство поживает?

     -Ох, тётя Вера! Не могли легче вопрос задать.

     -А этот что, тяжёлый?

     -Конечно! Жизнь у нас такая. Жена таво света ждёт-не дождётся. У неё тяжелая форма водянки. Повезу в больницу, выкачают жидкость, поживёт пару недель, опять…

     -А лечения что, никакого?

     -Говорят, не придумали ещё. А дети? Ох, дети! Они сами себе отданы. Мать ведь постоянно лежит. Сыну уже девять. Дочке шесть. Играют в море. Она  наливает  в  корыто воду, а он кораблики пускает. Моряками, наверное, будут…

     Часто вспоминала слова «колхоз есть колхоз», когда ходила от кабинета к кабинету, от стола к столу. Бюрократичнее не бывает! Набегается за день, придёт домой, а там радио о мелиорации голову забивает. А что мелиорация? Был  в  семье  один  мелиоратор, так и его засватали. Правда, есть надежда, что в  следующем году приедут с Лёней и внуком, и устроятся в колхоз на работу – может, и милиоратором, и жизнь для неё засияет по-прежнему. А ребятам мелиорация, как говорится, шла и ехала. Сенечке-преподобному  рановато думать об учёбе. А Костя вообще развёл философию, что учеба  лишь мешает в жизни. Якобы, без образования хоть выбор профессии есть, а если  окончишь техникум или институт, тогда надо работать лишь по профилю.

     А пока, хоть и наступала уже пенсия на пятки, присматривалась, прислушивалась к   новинкам в свиноводстве. И не жадничала, передавала опыт Инке. Одна ведь группа свиней, значит, и заботы общие.

     -Чаще, милая, вспоминай об Ирине Сирой. Я что, ещё  годик, и меня, как корова языком слизала. А ты молодая, перспективная. Смотрю, и парторг помогает. Это уже  что-то. Ну, как ветер в спину, что ли. Смотри, свиноферму подремонтировал? Подремонтировал. Что тебе ещё надо? На районную Доску Почёта выставил тебя? Выставил! Вот и радуйся, пока радостно.

     -А, титка Вира! То все було!

     -Что, уже кончилось?

     -Дружина застукала.

     -И что теперь?

     -Сказала, якщо перестане ходить, не пидниме галас.

     -И что, послушался?

     -Угу.

     -Может, и хорошо, что так! Волосы, видишь, на месте. И синяков нет.
     -Ага, «добре»! Я вже звикла…

     -А! Перегорит любовь. Как кизяк в печке. А чтоб скорее это произошло, окунайся в работу. Займись маленькими поросятами. Там много интересного. Сразу забудешь, что такое любовь. Я этим двадцать лет занимаюсь! И не скажу, что так просто. Там нужно терпение. Надо возиться с ячменём, кукурузой, перерабатывать на механизмах, заготавливать сенную муку. А, что я рассказываю! Будто уже на  пенсию ушла. Присматривайся, короче, ко мне, девочка…