Впервые на сцене...

Эту историю времен СССР рассказал мне друг-одноклассник.
Он служил в армии с хорошим парнем, которого призвали из одной южной столицы. После армии они некоторое время поддерживали активную связь, даже встречались, потом переписка прервалась. Лет через пять Коля снова появился на горизонте, он прислал письмо, что будет в соседнем городе на гастролях с театром оперы и балета. Коля служил там украшателем сцены, как он назвался, то есть строил декорации и таскал реквизит.
Коля выкроил время между спектаклей и приехал к другу. Они пропьянствовали целый день и вечер, наутро Коля вспомнил про вечерний спектакль. Они погнали в соседний город и успели к началу спектакля.
Коля провел друга за сцену и там они хорошо устроились. В одной из бутафорских колонн обнаружился откидной столик, как в купе поезда. Нашлись и два складных стульчика. Друзья выставили вино, водку и легкую закуску. Выпили сами и пригласили весь тусовавшийся за кулисами народ. Ранее Коля не позволял себе ничего похожего, но тут перед сибирским радушием моего друга никто не мог устоять. Первыми пошли танцоры с накачанными ягодицами. Некоторые сомневались, но большинство прикладывалось. Про рабочих сцены и говорить нечего, они не отходили далеко от столика. Потом пошли балерины, все как одна худые и уставшие от таскания на себе килограммов грима и полуметровых ресниц. Из зала это должно было смотреться красиво, но вблизи сильно разочаровывало.
Потом пошла музыка, танцоры убегали на сцену, потом снова возвращались к столику. Судя по аплодисментам, это только добавляло им вдохновения. Коля был в роли режиссера, определяя сколько кому можно налить перед очередным выходом на сцену. Даже помреж после недолгих сомнений принял свои полстакана, режиссера в этот день не было на спектакле.
И так все благополучно шло к финалу, выпивка заканчивалась, отяжелевшие друзья доедали закуску.
И когда уже надо было давать финальный занавес, один из слегка перебравших рабочих перепутал кнопки. Сцена поехала, помреж за кулисами успел соскочить и схватился за голову.
Картина маслом, половина сцены с танцорами медленно уезжает из зрительного зала и на смену ей выезжает вторая половина сцены, украшенная среди прочего бардака двумя фигурами со стаканами в руках.
Зал замер.
Надо отдать должное друзьям, они от неожиданности тоже замерли, глядя в зал, так и уехали за кулисы. Опомнившийся помреж дал занавес, и после секундного замешательства зал взорвался аплодисментами. Умеют же столичные режиссеры привнести свежую струю в искусство.
Зал несколько раз вызывал труппу на бис, Коля тоже порывался выйти и тащил с собой друга, но помреж схватил какую-то дубину из реквизита и не допустил их на сцену.

После такого успеха Коля вечером предложил помрежу включить заключительную сцену в спектакль, сидевший здесь же второй кандидат в артисты тоже был согласен. Помреж выпил за благодарных зрителей этого города и пригрозил Коле увольнением, если еще раз услышит такое.

Наутро догадливый помреж позвонил в редакцию местной газеты, затребовал на согласование статью о вчерашнем спектакле, собственноручно вымарал восторги от последнего эпизода с уходящей сценой. Также он грозно пообещал бойкот этого города всеми театрами, если описание этой защищенной специальным патентом сцены появится в печати. От режиссера эту историю удалось как-то сохранить в тайне, никого не уволили.

Коля просился в артисты драматического театра, но его не взяли.

После этого он опять пропал. Когда они снова встретились через двадцать лет, первое, о чем вспомнил Коля, был тот спектакль и тот успех на сцене.
По словам Коли, это был самый памятный день его театральной жизни.