А как распался Египет фараонов?

И фараоны запоздало факелы тушили о пески...

Тимур Зульфикаров
«Фараоны... Цари... Жрецы... Гимн»

https://zavtra.ru/blogs/faraoni_tcari_zhretci_gimni

ЧИТАЯ ТИМУРА ЗУЛЬФИКАРОВА И ТАХУ ХУСЕЙНА

Читаю стихи Тимура Зульфикарова.
Попутно — Таху Хусейна.
Ища в них перекличку с его величественной темой фараонизма.
Этого великого незрячего зрячего.
Хожу мыслью по камням холодным в пасмурных переходах всех тамошних его, Египта, забывших счет времени, руин.
Всегда Египтом и его историей был опьянен.
Восхищаясь не только руинами зодчества, оставшимися от его былого величия, но и ее поэзией.
Той тоже.
В переложении хотя бы той же Анны Ахматовой.
И современной.
Какие у Египта есть первоклассные поэты!
Назвал бы их.
Да вот беда — в арабских транскрипциях путаюсь.
И прозой ее восхищаюсь. Сегодняшней, той же мафрузовской.
И той, казалось бы совсем истлевшей.
Вплоть до тяжб судебных о Петеисе.
Таких родных (хохотну) и близких дню сегодняшнему.
И списанных с него один в один.
…

Но сколько не ходил, ответ так и не нашел на злой, как острое лезвие дротика, вопрос — кто же в лабиринтах тысячелетий погубил эту великую цивилизацию?
Как рухнула римская империя, с позиций опыта сегодняшнего дня мне понятно.
Ее сгубило римское право.
Регулировавшее, прежде всего, отношения собственности.
Но деньги и единый бог, взамен сонма их — оказались выше.

О том, почему погибла Римская история, хорошо сказал Николай Гаврилович Чернышевский в своей работе «О причинах падения Рима».

И Шарль-Луи Мотнескьё.

Восхитительный отрывок из работы которого — «Размышления о причинах величия и падения римлян»» привожу:
...

-В главе первой «Размышлений о причинах величия и падения римлян» Монтескье объясняет воинственность Ромула и его преемников, прежде всего тем, что они жили за счет добычи, взятой у побежденных народов. Рим не был торговым городом, рассуждает автор «Размышлений», в нем почти не было ремесел, поэтому война была единственным способом обогащения его граждан.
«В самом грабеже соблюдалась известная дисциплина; он производился приблизительно в том же порядке, какой мы видим теперь у крымских татар.
Добыча считалась общей, и ее распределяли между солдатами; ничего не пропадало, потому что до отправления на войну каждый давал клятву, что он ничего не похитит из добычи в свою личную пользу. А римляне добросовестнее всех народов в мире соблюдали клятву, которая всегда была движущей силой их военной дисциплины.

Наконец, граждане, которые оставались в городе, также пользовались плодами победы. Часть земель побежденного народа подвергалась конфискации, причем она делилась на две доли: одна продавалась в пользу государства, другая же распределялась между бедными гражданами, которые обязаны были выплачивать ренту в пользу республики.
Консулы, которым декретировали триумф только в том случае, если они совершили завоевание или одержали победу, вели войну чрезвычайно стремительно, они шли прямо на врага, и сила вскоре решала участь войны» (14, стр. 51—52).

Объясняя войны Древнего Рима паразитизмом «вечного города», жившего грабежами и насилиями, французский просветитель иронически относится к негуманным» заявлениям римских завоевателей. Римлян он считал «макиавеллистами» древности, которые были готовы самыми подлыми, беспринципными методами добиваться победы.

Когда римляне имели против себя несколько противников, констатирует французский просветитель, они заключали перемирие с более слабым, который считал себя осчастливленным этим; затем, одолев сильного противника, римляне нарушали перемирие со слабым и сравнительно легко уничтожали его. Рим никогда не заключал мира искренне, констатирует Монтескье. Его мирные договоры, собственно говоря, являлись только временными перерывами в непрерывных войнах. Римляне включали в до¬говоры условия, каковые в будущем должны бы¬ли привести к гибели государство, с которым заключалось соглашение. Так, по договору заставляли выводить из крепостей гарнизоны, сокращать число сухопутных войск. Иногда такие государства должны были отдавать римлянам своих лошадей и слонов. Если народ, заключивший договор с Римом, был сильным на море, то его обязывали сжечь все свои корабли. После уничтожения войск побежденного государства римляне систематически истощали его финансовые ресурсы при помощи чрезмерных налогов или дани. Случалось, отмечает французский просветитель, что Рим предоставлял некоторым завоеванным городам свободу. Однако «подобная свобода существовала только по имени» (14, стр. 75).

Иногда римские агрессоры становились владыками той или иной страны под предлогом, будто получили эту страну в наследство. Так они вступили в Азию, Вифинию и Ливию на основании завещаний Аттала, Никомеда и Аппиона. Египет был захвачен римлянами на основании завещания царя Кирены.
Когда два народа вели между собой войну, продолжает Монтескье, и Рим не состоял ни с одним из них ни в дружеских, ни во враждебных отношениях, то он все же не пропускал случая появиться на сцене. Римляне всегда придерживались правила разделять на¬роды.

Когда в каком-либо государстве возникали раздоры, римляне немедленно брали на себя роль судей. Благодаря этому они получали уверенность в том, что против них будет выступать только та сторона, которую они осудили. Если претенденты на престол имели общих предков, то они иногда объявляли обоих царя¬ми; если же один из них был малолетним, то они решали дело в его пользу и брали на себя его опеку в качестве защитников всего мира. Дошло до того, что цари и народы стали их подданными, не зная даже точно, на каком юридическом основании, ибо римляне считали, что достаточно было какому-либо народу услышать о них, чтобы тем самым он стал их подданным.

Они никогда не вели войн с отдельными на¬родами, не обеспечив себя предварительно вблизи врага каким-либо союзником, который мог бы посылать им вспомогательные отряды; и так как армия, которую они посылали, никогда не была многочисленной, то они всегда держали вторую армию в провинции, расположенной ближе всего к врагу, и третью — в Риме, которая всегда была готова выступить в поход. Таким образом, они рисковали лишь весьма незначительной частью своих сил, в то время как их противник ставил на карту все свои силы.

Иногда они злоупотребляли тонкостью терминов своего языка. Они разрушили Карфаген,ссылаясь на то, что они обещали сохранить государство, но не город. Известно, как были обмануты этолийцы, положившиеся на верность римлян. Римляне заявили, что слова «положиться на верность врага» обозначают потерю всех вещей, людей, земель, городов, храмов и даже гробниц.
Они произвольно толковали даже договоры» (14, стр. 76—77).

Подводя итоги римской завоевательной политики, превратившей Рим в мировую державу, Монтескье именует римлян грабителями, не знавшими удержу. Легко убедиться в том, что, критикуя римлян, просветитель часто имеет в виду современных ему завоевателей.
В работе «О духе законов» Монтескье анализирует войны более позднего периода. Он при-ходит к чрезвычайно важному выводу о зависимости характера войны от политического строя воюющих государств. Деспотическая власть, враждебно относящаяся к своему народу, не может миролюбиво и гуманно относиться к чужим народам. Деспотизм приводит к несправедливым, грабительским войнам, от которых в конечном счете терпят ущерб широкие народные массы.

Текст приведен по книге М.П. Баскина «Монтескье»

Издательство мысль, Москва, 1973
Серия «Мыслители прошлого»

https://zavtra.ru/blogs/a_kak_raspalsya_egipet_faraonov