Недвижимость без права продажи 4

Глава 4 Хозяйка могилы.

     Однажды я подцепил на студенческой стройке тиф.  Подцепить заразу было несложно - с гигиеной на стройке в жару всегда были проблемы. Он проявил себя не сразу и только  в Москве я свалился совсем.  Трясло, тошнило,. температура шкалила. Меня привезли в инфекционную больницу  поздним   вечером и,  взяв полагавшиеся анализы, оставили в приемном отделении до утра.
Из за высокой  температуры помню этот вечер плохо - какая то тесная палата, неторопливые врачи ,   иавязчивый запах лекарств . Один  из врачей наклонился и спросил про тетю - видно наша фамилия была у инфекционистов известна.
К полуночи в палату привезли  говорливого пьяницу с поносом.  Тут же - через окно к нему залезли двое с бутылками и закуской. Церемониться не стали -сдвинули свободные койки, почистили селедку и стали наливать и мне. И тут  я резко ушел в забытье.

Утром проснулся - ребята еще добавляли. И вдруг дверь распахнулась - на пороге палаты стояла тетя.  За ней толпилось человек пять ординаторов - было рано - часов семь.
Увидев отвязанную пьянку в палате и гору пустой посуды  она  сказала только -"Что это ?  Где я!"
   Тут же пьяницу выдернули из палаты - слышен был вдогонку авторитетный  крик : "Этого на выписку! " Остальные торопливо убрались через окно. Тетя  прошла и села  напротив молча - подскочила уборщица- все смахнули враз.
Дверь была открыта, я видел длинный коридор - сюда спешил народ в белых халатах.

Постоянно заглядывали врачи и здоровались . Она молчала и смотрел  на меня. Ко мне никто  не подходил -  видимо, ждали главного врача. Это оказался солидный с лысиной здоровяк  .Он прибежал  рысью и поздоровался с тетей - она промолчала. Врач   жестко промял мне живот на "хруст сена" и кивнул ассисентам - тут же вкололи лекарство и очнулся я уже в палате  с таким же бедолагой чехом.
Разговор с тетей обещал быть непростым. Она вообще в семье занимала особое место. Доктор медицины - многолетний член Фармкомитета, отвечавшая за сотни лекарств к тому же моя крестная. Месяц назад на похоронах отца мы с ней вообще не обменялись и словом.

  Утрата была общей - соболезнования взаимные. Если она тогда не предложила похоронить отца на Немецком кладбище  радом с дедом- вряд ли это могло получиться. Настаивать я просто не имел права - слишком многим был обязал. Много лет она держала наше здоровье в своих руках в прямом смысле, тут не поспоришь.Да и разговаривать с ней было сложно - она умела пользовалась общими фразами,  наработанными в своей академической среде. Мало конкретики -много громких слов и плеоназмов. Я попробовал прокрутить в голове хоть какие то аргументы - отступаться сразу казалось  слабостью.

 Устроить там на Немецком кладбище семейную усыпальницу -уже не представлялось возможным - там уже было чужое захоронение. Оставалось только напирать на  прямое родство и общие либеральные скрепы. Скрепы были . Помимо своей научной и чиновничьей работы она была лет тридцать бессменным секретарем турсекции Дома ученых - У них  имелась сеть летних лагерей палаточного  типа в разных местах - Украина Литва, Кавказ.  С комарами и самообслуживанием. Как не странно, туда отправлялись полно академиков. которым надоедали собственные благоустроеннные дачи с прислугой и сложившимся  распорядком. Залетали туда и известные экранные лица. Со своим репертуаром, отменной  эрудицией и остроумеием.  Словом там скушно не было. Честно  говоря, я приготовился к длительной дискуссии. Однако тетя помолчала и ответила категорически -   НЕТ!

    Так сложилось наша столичная жизнь, что мы с ней могли годами не пересекаться. Вышла она замуж за внука академика Баха - такого же ученого специалиста по космической медицине . Помимо биохимии и любви к форме облаков - написано в тюрьме две книжки - Бах - этот ученый народоволец имел дачу в Николиной горе. Потом эта дача отошла тете. Вот там мы бывали  редко.  Николина гора - это часть Рублевки - другая среда. И в советские времена там простому народу делать было нечего. Сплошь академики и номенклатурные тузы. Там все было не простому - справа авиаконструктор Мясищев, слева писатель Михалков. Уютные виллы,дорогие авто,  тишина и голубые ели.
 
  Мама, узнав об отказе насчет Немецкого кладбища, помолчала и печально сказала:
  - Не торопись ты пристраивать отца . Неизвестно, что будет со мной. Если что , положишь с ним вместе а Малаховке. Долго я  вряд  ли долго протяну.А пока прогуляйся на Ваганьковском кладбище. Правда место там оформлено  на  Мироныча . Нас в войну в Москве не было, хоронил он свекровь сам - где-он неизвестно.
    Мироныч был не просто соседом по Арбатской квартире  -Последний сожитель моей бабки Валентины был ротмистром кавалергардов и, разумеется из дворян с блестящими манерами -   много лет был распорядителем Петербургских балов. Как сам признавался - по пять раз за вечер менял подворотничек на мундире. Застал его уже пожилым и обрюзгшим - на советской пенсии бухгалтера он сильно опустился - частенько воровал  у соседей по коммуналке  с  плиты  котлеты и мясо прямо  из кипящего борща. В лихую пору репрессий его не тронули, может  и потому, что сам на других стучал.

 Последнее время мама сильно замкнулась в себе и часто перебирала молодость - каких то подруг,  забытые эпизоды из детства.

  Тем не менее я вечером забрался в семейные альбомы. Фотографий было изрядно и довоенных и после. В основном дачные посиделки и прогулки. Были и курортные коллективные  композиции. Я перебрал сотню фотографий -  странно, но факт: совместных фотографий отца с дедом не было. Не было фотографий и  нашей семьи   с тетей. За сорок лет мирной жизни совместными праздниками  это было удивительно.   Ведь встречались и общались - все как положено.  А  фотофиксации - нет! Это было странно - первое что пришло в голову -был конфликт. Когда и в какой форме - что даже после многих лет  такое легло поперек семьи. Единственно, что приходило в голову -  наследство деда Язона. Дед имел несколько учебников , читал лекции  сразу в трех вузах - деньги были немалые. Да и я помню его подарки ко дням рождения - не скупился точно.

   Академическая публика при Хрущеве  была в фаворе - отдача,  может не для плановой экономики, но для обороны страны была невиданно высока.  Их уважали - к ним прислушивалсь. Даже на требование ЦК выгнать диссидента Сахарова из  бессмертных, академики  ответили отказом - и ничего- ЦК утерлось.  Имели ядерное орудие не хуже, чем в США. а по части космоса уверенно их обгоняли.  Дачи академикам раздавали щедрее, чем генералам. Да и хоронили с помпой. И мемориальных досок по улицам вешали щедро.