Золотой час

В час золотой, когда крыльями заново
Учатся править все ласточки в небе,
В час, когда даже границы запретного
Кружатся в танце от знойного эха,

В час заката над рожью,
В час тумана в низине,
В час, когда небо столь невыносимо,
Забываешь о сумерках всуе, хотя
Скоро наступят они (и пусть так!),
Ты не поверишь, что кончится всё:
Ласточки, рожь, знойный ливень цветов
И их живых красок, ароматов и слёз.

Не хочется верить тебе, что закат
Не только на Юге бывает в сто крат
Короче мгновенья. И вновь по плечу –
Невесомою плетью душистое поле,
По шее, ключицам – ленивым нектаром
И шумными пчёлами, волнами жар тот,
Что в роще томился до первых ветров,
До зажжённых вновь звёзд и ночных соловьёв.

А по скулам – хрустальной слезой сила моря…
О, чёрт! Сказал моря? Не в точку (простите) –
Конечно же, сила всего океана!
Ламанш – в этом звуке для сердца… Оставим.
Я помню те волны, я помню те скалы,

Но вот, что осталось мне с той самой поры –
Обрывки (не)строф и из пепла листы,
Воспоминанья – и всё… Это всё, да, я каюсь.

Но живо трепещет где-то на периферии
Взора и сердца, строк и двух плоскосте;й
То, что прошло давно, но ещё не мертво,
Ведь было всё то же – соловей, летний зной,
Рожь, ласточки, море душистых цветов,
Океан и закат, тишь и час золотой…