Исповедание-рассказ оборотня-вегетарианца

             

      Тему для моих рассказов, подсказывают мне сами читающие, мои небольшие сборнички. Выпускаемые самим совместно с нашим психологом Надеждой Викторовной и скрепляют странички девушки из бухгалтерии. Отрываясь от главной работы на минуту чтоб скрепить.
    Так и сегодня, возвращаясь из прогулки по двум корпусам дома-интерната «Лесная дача», что расположена на берегу Обь-реки, я встретил одного из моих читателей.
Он был в одном, их холлов в переходе, из одного в другой корпус с газетой-журналом  «Девчат» за номером 4, 2020 года. Остановив меня Генрих, как он назвался, сказал, что берет в библиотеке на столе мои рассказы, зачитывается ими, наслаждаясь народным разговорным стилем, как написаны мои рассказы. Начав  с прелюдии, он мне поведал,  почему он с этой газетой-журналом встретил.
    … Прочитал заметку тушенные овощи с клецками и обратил внимание на третий абзац рецепта от  нянюшки ОГГ, и зачитал от сюда: «Особенно тяжело приходится оборотню-вегетарианцу, потому что если человеческая часть его натуры вполне удовлетворена, то уговорить волчью часть охотиться за чечевицей практически не возможна…» на этом он  перестал читать. Отложив то, что читал на другое место дивана, на котором мы сидели и дальше сказал мне:
    Если вам интересно, узнать от первого лица от      оборотня-вегетарианца, то приходите   с тем, на котором можете записать исповедь его. Приходи  сюда вечером после ужина примерно скажу в  19-00. Я вас буду здесь ждать минут с пятнадцать, я уйду. Неприятно воспоминания. Приходите, буду ждать. Повернулся к своему отделению и ушел.
   Ровно к 19-00 я пришел. Генрих уже ждал меня, Как только я приготовился записывать  то, что он расскажет, скорописью запишу, он начал издалека:
    Это было или вернее началось в далеких 50-х. Мне было пять лет. Мы шли по тайге в Прииртышье с папой в соседнее селение. Нам надо было идти через  сплошную тайгу, где  как папа сказал, может и нога человеческая не ступала со времен гражданской войны, когда здесь шастали партизаны и белые их ловили…
    мы шли  без охотничьего ружья, только у папы был охотничий нож-штык. Привезенный еще из войны 41-45 годов, прошлого столетия с войной с немцами в Отечественную, вторую.
   Шли, папа охотничий до рассказов о прошлом нашего края, что то мне рассказывал, попихивая цигаркой, свернутой из нашего домашнего табака. Я заворожено слушал его неторопливый рассказ. Нам  не куда было торопится, до вечера далеко, а до того селения куда мы с ним шли не далеко осталось. Только       расстояния мы таежного не знали, как тайгу тогда измеришь.  Мы ориентировались по времени. До  обеда, после, и так далее, меня Александрович понимаешь. Я кивнул. Он дальше начал говорить и почему-то вздрогнул, видимо неприятно было что-то вспоминать. И вправду. Шли, шли, как вдруг перед нами встал огромадный волк. Он уставился на нас двоих своими огромными, мне тогда казалось, красными от гнева очами. Мы с папой застыли. А папа опомнившись, схватился за нож-штык. Как вдруг волк присел на задницу, папа потом говорил, впервые увидел, чтоб волк садился га задницу. Они  волки не  поворотливы и повертаются, как и все, делают всем корпусом. А тут сел. Уставился на меня пятилетнего, но я почему то не боялся его. А начал говорить к нему:
     - Сю-сью-сю, иди о мне. И прищелкивал пальцами, как         призывал нашу собаку Пальму. Он, волк вдруг припал к земле, и протягивая ко мне морду, стал ползком о мне подползать как моя собачонка. А я спокойно его звал. Он подпол, и положил свою голову  мне на ноги, я как увидел, внезапно появившегося волка присел, а потом и сел на землю. Он ко мне на ноги морду. Я его погладил рукою, он   замурлыкал,  как собака. Так мы   просидели с ним, пока папа не пошевелился.  Тогда волк убежал от нас. Мы, пережив стресс пошли до того селения. Ни папа, ни я об этом никому не говорили, боялись, что нас назовут лгунами. И он, Генрих замолчал.
   Потом я очнувшись от услышанного. Я верил и не верил этому сказанному, ибо в детстве так же встречался с волками, они  на меня тогда двенадцатилетнего, посмотрели и побежали в недалеко видневшего леса. Видимо посчитали  мене тогда тощего, одни кости были, мяса как мой дядя говорил, еще наесть надо было, чтоб потолстеть.
   -  И это все Генрих? – спросил я его, собираясь идти, ответил:
   - Если хотите послушать дальше о моих приключениях. Ибо это была только прелюдия, как я узнал, что я оборотень-вегетарианец, приходите завтра в это же время. Я ответил: хорошо, а сам решил, успею это записать до, завтрашней встрече и прийти.
Продолжение следует.