Глава 17

Мое письмо Вагит Алекперов все же прочитал – по крайней мере, это то, что мне сообщил его помощник, хотя я с глубоким недоверием отнесся к его словам и без особого интереса продолжал слушать его болтовню. «Лукойл такими проектами не занимается», – это главная суть, которую я уловил из его длинной витиеватой речи. Помощник Алекперова говорил почти пятнадцать минут, медленно, сдержанным ровным тоном, подыскивая самые нужные для разговора слова, растягивая их для важности, полагая, что только таким образом можно доходчиво донести до моего сознания значение его слов. Но все то, о чем он говорил, для меня уже не имело никакого значения, потому что я не был уверен на все сто процентов в том, что Алекперов среагирует на мою просьбу. Если серьезно, на тот момент, когда я писал письмо Алекперову, я не был человеком, нуждающимся в чьей-либо помощи, поэтому это язвительное, едко-насмешливое словесное сообщение помощника Алекперова не затронуло и совершенно не смутило меня.

Я знаком со многими высокомерными людьми, в которых неистребимо сидит раболепие, лесть и пресмыкательство перед начальством. Приближенные к власть имущим, они злоупотребляют своими правами и зоной ответственности, но по своей духовной природе, откуда берет начало сознание и сущность человека, они в унизительно рабской зависимости от своего патрона. Им не понять и не почувствовать вкус и очарование реальной жизни, состояние эйфории от получаемого кайфа и незабываемые ощущения от щемящего восторга и наслаждения, которые испытывает настоящий мужчина в свободном полете своих фантазии, мыслей и действий. Вспоминая нелепые, но печальные подробности случайного эпизода из моей очередной поездки в Актау, когда я оказался один на один с помощником Акима области, я понял, что эти люди были, есть и будут, пока существует и здравствует человеческий род.

Было раннее утро, дожидаясь Акима, я любезно, насколько хватило у меня сил от долгих перелетов, обратился к его помощнику с простой просьбой: «Друг, ты напоишь меня чаем? Я очень сложно добирался до Актау, а во рту с утра ничего не было». Я был ошарашен и ошеломлен, словно кто-то намеренно ударил меня по голове тяжелым предметом, я потерял дар речи и был вынужден ретироваться и оставить свою просьбу без внимания. «Я с тобой свиней не пас, – ответил он мне жестко и дерзко, – чтобы ты мог обращаться ко мне на “ты”». Потом он слезно извинялся, стыдливо пряча свои глаза, но это уже совсем другая история, хотя я все-таки доведу этот рассказ до логического конца. Именно от меня зависело тогда, задержится ли этот молодой человек на должности помощника Акима. Я же его простил, но на прощанье все-таки сказал: «В Израиле даже к президенту страны обращаются на “ты”, никто в этом не видит ничего предосудительного, заслуживающего порицания или осуждения».

Каждый раз, перечитывая свое письмо к Алекперову и глубоко вдумываясь в суть своего изложения, у меня возникало чувства острого, мучительного стыда за его содержание. Я ведь знал заранее, как он отреагирует на мою унизительную просьбу, да и помощи мне от него никакой, в принципе, не было нужно. А зачем, для чего, черт меня возьми, я тогда написал ему эту свою не то просьбу, не то обращение? Я ведь понимал и осознавал, что руководители его ранга не любят вести диалог с просителями о помощи, считая их кончеными неудачниками. Да и кто сейчас, в период кризиса, будет финансировать аграрный бизнес, и зачем ему, богатейшему человеку в России, это было нужно. Интервью Алекперова от 16 апреля 2012 года Познеру, где он подробно рассказывал о том, каким образом Лукойл поддерживает сельское хозяйство в Ставрополье, взбаламутило меня на это унизительное и не совсем обдуманное решение.

Возможно, если бы в то время, в начале девяностых годов, я знал о существовании книги «48 законов власти», которую написал великолепный Роберт Грин, я смог бы избежать многих ошибок в своей разгульной, благополучной жизни. «Никогда не затмевай старшего по положению и никогда не делай то, что хочется, если тебе кажется, что господин к тебе расположен» – это самый первый в этой популярной книге закон власти, он самый циничный, абсолютно безнравственный и самый правдивый, действие которого, как говорят в народе, я испытал на своей собственной шкуре. Можно сколько угодно бить себя в грудь и хорохориться, делать вид, что тебе все нипочем, кричать во весь голос, что ты самый крутой и счастливый человек на свете и тебе все подвластно, что ты независим и у тебя есть все. Но даже в этих комфортных условиях жизни можно всегда найти нечто, что тяжелым бременем лежит на твоей душе.
 
Долгая история… но так получилось, что мы с Алекперовым были знакомы далеко до его назначения Президентом «Лукойла». Я новоявленный генеральный представитель крупнейшей нефтяной компании в Поволжье, где были сосредоточены важнейшие ее активы, и передо мной открывались широчайшие возможности для крутого бизнеса. Огромный кабинет, чуть ли не с футбольное поле, элегантная секретарша, которая была готова мгновенно выполнить любое мое поручение, звонки с многочисленными предложениями на предмет поставки продукции в структуры крупнейшей нефтяной компании страны. В общем, жизнь бьет ключом – и все по голове: этот афоризм как раз можно было отнести и в мой адрес.
 
Смирнов вошел ко мне в кабинет по-хозяйски, коротко представился генеральным директором Торгового дома «Лукойл», вольготно устроился в кресло, всем своим видом показывая, что реальным хозяином этого кабинета на самом деле является он, я же обязан слепо, без оглядки и лишних вопросов подчиняться любому его указанию. Лицо мятое, глаза красные, как у разъяренного быка, изо рта жутко несло перегаром, сложно было навскидку определить, сколько нужно было выпить шмурдяка, чтобы этот удушающий алкогольный запах мог так надолго задержаться в его организме. Мысли лихорадочно крутились в голове, что делать и как себя вести дальше с этим алкашом. «Как Алекперов держит этого выпивоху на такой ответственной должности?» – думал я, широко открывая окно за своей спиной. И, как часто случается в жизни недальновидных, самовлюбленных людей, я принял единственное решение, которое оказалось самым неверным в той ситуации. На категоричное указание Смирнова, что впредь все ресурсы, поставляемые нами из Поволжья для «Лукойла», должны будут согласовываться с ним лично, у которого было эксклюзивное право на поставку материально-технических ресурсов для компаний, входящих в структуру ;«Лукойла», у меня хватило ума вежливо отказать ему в этой, по-ка, как он тогда сказал, просьбе.

– Я буду работать только напрямую, и по-другому не будет, – ответил я ему решительно. «За мной сам президент компании, – думал я, – и что он сможет мне сделать?»
– В этом случае тебе будет очень сложно работать в «Лукойле», – Смирнов поднялся, взглянул на меня весело, но удивленно, и не попрощавшись удалился из кабинета.

Через неделю я получил уведомление о моем увольнении из компании. Оказалось, что Смирнов был гораздо ближе к Алекперову, чем я, он еще в период с 1971 года занимал руководящие должности в Министерстве нефтяной и газовой промышленности СССР. А с 1992 года возглавил ООО «Торговый дом “Лукойл”».  Я же оказался неумехой и полным дилетантом в этой сложной игре со властью, я нарушил еще один закон, как оказалось впоследствии, не менее важный, чем первый закон власти: «Надо знать, с кем имеешь дело, прежде чем действовать». Нет бы подружиться со Смирновым, не обращая внимание на его внешний вид, налить ему стопку коньяка, а я полез на рожон, проигнорировав, по сути, своего начальника, и мне попросту обломали рога.