Хотя, если платье зажарить...

Он, мужчина моей бывшей мечты, задумчиво жует котлету. Сидит за столом в рубашке, которую я подарила ему, кажется, к Новому году. И жует. Рубашка расстегнута до пупа. Волосатая грудь плавно переходит в упитанное пузцо.  Без всяких там пограничных шлагбаумов. На рубашке в районе пузца расплылось  жирное пятно, очень напоминающее очертаниями Австралийский континент. Котлеты исчезают одна за другой.

Клацает пультом. На экране вспыхивает экранной фальшивой улыбкой ведущая утренней программы первого канала Лариса  Вежбицкая. Ручки-прутики, ножки-прутики, плоская, как доска для глажки белья, грудь, непропорционально огромная на этом тщедушном тельце  голова.  Это на мой, дилетантский взгляд. Но рядом со мной профессионал, ценитель женской красоты.

Моего мужчину не узнать.  Утренняя блондинка, поданная к завтраку, возбуждает его, как удар током.  Куда делся сонный взгляд удава, переваривающего зазевавшуюся лягушку!

- Какая женщина! - вздыхает он томно. Его взгляд  воровато скользнул по мне.  Сравнивает! Сравнение явно не в мою пользу! Мой мужчина непроизвольно хмурится.

- Изумительная женщина! - с энтузиазмом подхватываю я.  В одно лицо вложено
миллиона полтора у лучших пластических хирургов страны. А может, и два.

Мой мужчина, забывает про котлеты и сходу врубается в бой за телекрасотку.

- Ты что! С дуба упала? Я читал ее интервью! Она клянется, что не делала  ни одной пластической операции.

- А ты хотел, чтобы она на всю страну рассказала, что сделала четыре пластики, удалила  аппендицит и родинку под мышкой?

Мой мужчина  от возмущения  давится котлетой. Долго, мучительно долго, кашляет. Но я не спешу постучать по спине,  не суечусь вокруг, хлопая крыльями. Я подозреваю, что таким вот способом он выигрывает время для достойного ответа. Я жду. Откашлявшись, мой мужчина выдыхает:

- Ну и что! И молодец, что следит за собой.

- Дорогой мой! Я тоже мечтаю последить за собой! У тебя есть лишних два миллиона?

Вопрос застает моего мужчину врасплох. Он задумывается. Я скептически ухмыляюсь. Чего тут думать! Голая, ну абсолютно голая, зарплата  оператора чего-то там на нашем заводишке.  Даже  до среднерайонного показателя не дотягивает.

- У меня нет, - наконец с достоинством произносит мой мужчина. - Но мне нравятся женщины, которые хорошо выглядят.

- А уж как мне нравятся такие женщины - не передать словами! А еще больше мне нравятся  их мужчины, которые позволяют своим женщинам хорошо выглядеть.  Деньгами позволяют.

Мой мужчина оскорбленно молчит. Как же! Обижен моими наглыми намеками на  его финансовую несостоятельность. Но я не собираюсь щадить его самолюбие. Он ведь не щадит мое, когда так беспардонно сравнивает меня с  этой  засушенной телекрасоткой.

- Так вот, дорогой, раз у тебя нет в загашнике двух миллионов, жуй котлеты молча!  И прежде, чем сравнивать меня с пластиковыми куклами, пересчитай мелочь в своем кошельке, хватит ли ее хотя бы на  тюбик "Бархатных ручек".  Вот ты сидишь тут с голым пузом и расплывшейся Австралией на новой рубашке и мечтаешь о модельной красотке. Включи воображение: как думаешь,  найдется  в мире хоть одна женщина, которая мечтала бы в своих грезах о таком сокровище, как ты? Покажи мне хоть одну. Да не туда смотришь. Не на экран. На меня смотри. А я не просто живу. Я живу  с тобой! Жарю тебе котлеты, стираю твои рубашки и заметь ни разу, ни разу не сравнила тебя с Александром Балуевым. А могла бы! Ты давно прыгал с парашютом? А как давно ты правым хуком отправлял в нокаут  уличного подонка? Вот видишь! А требуешь себе женщину с лицом за два миллиона.

Мой мужчина задумчиво доедает котлеты, подтирает хлебом тарелку и гордо удаляется на диван. Вот  проснулся телевизор в зале, и голос Вежбицкой что-то негромко забормотал. Меня в зале нет, и никто не мешает ему наслаждаться созерцанием  телекрасотки.

Я молча перемываю тарелки и думаю о том, что в нашем совместном проживании не больше смысла, чем в вечернем платье из кусков сырого мяса. Некая модная теледива недавно демонстрировала такое. Хотя, если это платье зажарить, да с лучком - может оно и ничего...