Мама, я папу нашёл -2

(продолжение, часть 2)
Калиниченко Роман Михайлович:

Когда освободили наше село, люди начали отстраивать свои  хаты. А  мы, мальчишки, начали  обследовать все окрестности.
 Помню, после зимы, когда растаял снег, я в одном из блиндажей нашёл гранаты «лимонки», сложенные в большую корзину. Такое богатство! Еле дотянул её с горки до хаты и запрятал под печку. А одну взял и начал шилом выковыривать из запала понравившийся мне шарик. С трудом вытянул его, и тут граната начала шипеть. Я быстро положил её на широкую дубовую лавку, сам спрятался под ней. И тут как рванёт! Взрывом вырвало часть глинобитной стены вместе с окном.
 Мама в это время в другой комнате, стоя на столе, белила потолок, отец там же, чинил сапоги. Они вместе, мама со щёткой, отец с молотком в руках, прибежали ко мне. Я лежал под лавкой живой и невредимый, только весь чёрный, как негр.
 Вызвали специалистов из района, они стали спрашивать, где я взял гранату. Я указал на корзину под печкой. Они всё забрали и ушли.

Но я не успокоился, продолжал свои поиски. Через неделю на месте боёв нашёл винтовку, ремень с патронтажами и с патронами. Принёс домой, но родители всё у меня отобрали.

 Помню, мы с ребятами пасли коз на горе Пастушка и обнаружили там блиндаж. В нём оказалось много гранат. Обследовав всё вокруг, нашли ещё много не разорвавшихся снарядов и стали думать, что с ними делать? И придумали! Сложили все в одну кучу, натаскали хмыза, травы, подожгли, а сами спрятались в окопы. Взрыв был такой, что в колхозном саду работавшие там люди попадали на землю, и с района примчалась машина с военными (даже там было слышно!). Они собрали ещё немало оставшихся  боеприпасов. Слава Богу, что никто из мальчишек не погиб.

 Но не всегда игры с оружием проходили гладко.
Помню, как-то наш односельчанин, ему было 19 лет, (он до этого уже не раз взрывал найденные гранаты), нашёл противотанковую. Решил взорвать её с пользой – наглушить рыбы в речке Рось. Всем нам, детворе, приказал отойти подальше и спрятаться, а сам начал взрывать. Противотанковая не шипит, он этого не знал. Она и взорвалась у него в руках, оторвало ему руки и ноги, он до утра пил воду, потом умер.

Послевоенные годы были голодными, и я научился ловить рыбу. Снастей никаких не было, крючки делал сам из проволоки, вместо лески приспособил нитки. Большая рыба не ловилась, а вот пескари шли даже на такую примитивную снасть.
 Несмотря на то, что вырос на реке, но плавать не умел. С завистью смотрел, как легко переплывают речку другие ребята, и очень хотел научиться сам. Барахтался возле берега, но всё равно не получалось плыть так, как они. И тогда кто-то сказал, что надо пробовать плыть на фарватер, там течение само держит.
 Доплыл до середины реки, и вдруг пошёл на дно! Сижу на дне и думаю, как же мне добраться до берега? И вообще непонятно в какой он стороне. Я оттолкнулся ото дна, вынырнул, увидел берег, снова опустился, и по дну пошёл в нужном направлении. Вот так, выныривал, хватал воздух, опускался на дно и шёл к берегу. Вышел на сушу, но воды нахлебался вдоволь, полный живот. Но ничего, всё «переварилось».

  Помню, что в детстве всё время хотелось кушать. Как-то решил пойти в лес по грибы. Долго ходил, собирал, и... заблудился. Искал дорогу дотемна, устал, присел под деревом. Спал или не спал, не знаю, мне казалось, что за всю ночь глаз не сомкнул. Было очень  одиноко  и  страшно. На  другое  утро  выбросил  все грибы и ещё двое суток блукал по лесу, пока не вышел в чужую деревню, за пять километров от нашей. Спросил у людей, как добраться домой, они дали мне немного поесть и указали дорогу.

 Ещё помню, поздней осенью 1947 года я уныло шёл домой после неудачной рыбалки. Сыро, холодно, по небу низко плывут рваные обрывки серых туч. Лесок невдалеке стоит уже совсем голый, ветки деревьев подняты вверх, веточки согнуты, словно скрюченные замёрзшие пальчики. Я тоже, весь сжался в комочек, бреду, гляжу себе под ноги. И вдруг вижу, подо льдом в небольшой канаве по дну мечутся щуки!
 Быстро загородил выход из канавы с двух сторон хмызом, разбил тонкий лёд и попытался их поймать. Однако, это не удалось. Тогда, недолго думая, снял ботинки и босой влез в ледяную воду. Домой вернулся с солидным уловом. Но к вечеру поднялась температура, и две недели я метался в горячке. Лечили народными средствами, так как в деревне ни врачей, ни лекарств не было. Выжил, но ещё года три в груди что-то пищало, словно музыкальные меха.

 Пришла весна, потеплело, но есть нечего, и когда  предложили пасти стадо коров за один пирожок в день, согласился с радостью. Будили меня в 6 часов утра, а домой приходил уже вечером. Был худой, слабый, и днём, когда размаривало солнышко, очень хотелось спать. Я боролся со сном, но как-то получилось, что не выдержал, уснул, и проснулся поздно ночью. Еле добрался домой, и там узнал, что коровы вечером сами вернулись в свои дворы. А меня от работы отстранили.

Тогда, чтобы выжить, сделал себе лук и рогатку. Бил воробьёв, синиц, щеглов, жарил их на огне. Лазил по деревьям в поисках гнёзд, питался найденными яичками. Потом на болоте пророс и зазеленел  камыш, на  липе  появились почки — это тоже было моим питанием.
 Летом заболел охранник в колхозном саду, и мне предложили помогать охранять сад. Там было много вкусного: начиная с клубники ранним летом и заканчивая виноградом уже осенью.

 В школе зимой нас кормили супом, он был такой жидкий, одна вода, еле заметишь крупинки в тарелке.
 На занятиях тоже надо было искать, чем и на чём писать. Для выполнения контрольных работ учительница доставала где-то старые газеты, мы на них писали чернилами, которые давили из зелёной травы.
 Учился я хорошо, закончил семилетку без троек, но до отличника не дотянул. Хотелось учиться дальше. Так как жил в селе, то можно было поступать только в сельскохозяйственное учебное заведение. Подумав немного, подал документы в Городищенский сельхозтехникум, на садовода (понравилась работа в саду).

 На вступительные экзамены в аудиторию пришло со мною человек тридцать, но когда после экзамена вывесили списки не сдавших, то почти все абитуриенты оказались там. Я себя в этих списках не нашёл, значит, поступил! Чтобы удостовериться, пошёл в учебную часть. Методист проверила и сказала: – Вы поступили. Приезжайте 20 августа, оформитесь в общежитие, будете учиться.

 Обрадованный, поехал домой, конечно похвастался перед друзьями, и на следующий день уже всё село знало, что я – студент.  Когда в назначенное время приехал в техникум, меня там ошарашили, объявив: – Вы поступили на садоводческое отделение, но вы такого маленького роста, что на садовода не потянете. Есть место полевода, переведём туда.
           Полеводом быть совсем не хотелось, поэтому  забрал документы из техникума. Вышел с ними на улицу и задумался: куда идти? Домой – стыдно, я ведь всем сказал, что поступил в техникум. Вернусь – засмеют. Денег нет.

 Долго сидел на вокзале, смотрел на проходящие поезда, и вдруг решил: залезу на крышу вагона и поеду, куда глаза глядят, вернее, туда, куда он меня привезёт. Так и сделал. Каково же было моё удивление, когда обнаружил, что путешествую таким способом не я один. На крыше ехал парень. Так познакомился с Володей Антоненко. Он был сиротой, жил у двух тёток, что-то не понравилось, вот и сбежал из дома.

Продолжение следует