Ягода кулацкого дерева. Глава 58. 1984 год

  Редко такое случается, когда к Вере Васильевне приезжают сразу все: Катя, Лёня, Андрей и Иван. В основном, частый гость тут – Катя. Но если уж соберутся все, так это чуть ли не настоящий праздник. Как, например, сейчас. Подошло 8-е марта. А этот день  ежегодно чествовали, как праздник весны. Праздник женщин. Мужская часть населения «добывает» подснежники и вручает женщинам. Они рады и  счастливы, как  никогда. А муженёк, который частенько  пропивает  зарплату («сто двасять рублив прупив, трисять несу симьи»), получает от этого дивиденты. Как-никак, с месячишко жена не тронет…

     Так вот на восьмое марта в хату Веры Васильевны завалила сразу вся семья Кати. Лёня в праздничном костюме и прекрасном расположении духа. Казалось, самой  жизнью от него веет. Стройный такой, красивый. Раскланялся, преподнёс букет купленных на рынке  цветов, наговорил дюжину приятных слов. Ну, зятёк! Что ещё тёще надо? Даже прослезилась. А как же! Она ведь ему когда-то испортила карьеру, а он, видите, такой  уважительный! Катя тоже расцеловала мать в щечки, пожелала долгой и беззаботной жизни. И внуки жали руку бабушке. Они уже настоящие  кавалеры. Андрей – высокий, подтянутый. «Будет красавцем-офицером». Иван, правда, невысокий, но набитый, как Алексей Семёнович. Учится уже на машиниста. Короче, получилось, как в Доме культуры, ещё при Николае Павловиче. Её тогда часто чествовали.

     -Спасибо, детки! Спасибо, внуки! Дороже вас у меня нет никого на свете!

     Потом Лёня с Катей пошли поздравить его родителей. А внуки остались. Установилась    тишина. Чтоб разрушить её пелену, Андрей, как старший, начал:

     -Ну, и как бабушка поживает?

     Вера Васильевна присела:

     -Поживаю, внучки. Знаете! Есть у пенсионера Гимн такой: ничего не слышу, ничего не вижу, ничего никому не скажу. Вот и я так. Зрения почти нет, слуха – тоже…

     Иван:

     -Кушать, вижу, есть. Радио играет. Что пенсионеру ещё надо?

     Андрей:

     -В мире, бабушка, один человек в день получает 2599 каллорий. А в Европе – 3378. А у нас – 3443. Разве это плохо? Никто с голоду не помрёт. Разве, что бездельник…

     -Начитался, Андрюша! Молодец! –- а сама подумала: сказка – ложь, но в ней – намёк.   Попробуй, мол, прожить на пенсию. Но не сказала. -- Учись, детка. Грамота – она  расширяет кругозор, выводит на правильную дорогу. А ты, помнится, в военное училище собирался. Как у тебя успехи?

     -Да… Пока… Не знаю, бабушка…

     Если Андрей, в силу своего умственного развития, умеет держать язык за зубами, то у Ивана это получается хуже:

     -А он не будет учиться!

     -Как? Почему?

     Андрей залился краской:

     -А! Что-то там с проверкой, сказали…

     Веру Васильевну пронзило током:

     -С какой проверкой?

     -Понимаете, бабушка! Когда готовят документы, то проверяют и меня, и родителей, и бабушек, и прабабушек. Военком сказал, что у тебя, мол, в роду что-то не так.

     «Это что, опять я? Господи! Да сколько можно о шубах вспоминать?»

     -А что не так, Андрюша?

     -А! Военком не сказал. Я вам раньше, извините, не говорил…

     Иван:

     -А теперь его и в армию с опозданием призовут.

     -Когда, Андрюша?

     -Не знаю. Может, в эту осень.

     Вера Васильевна, до того сидевшая, как всегда, на кровати, с вытянутой вперед ногой, вскочила вдруг, нервно прошлась по комнате. Потом на глазах у всех сделалась желтой и схватилась за сердце. Внуки подвели к кровати. Она легла на спину.

     Андрей:

     -Вам плохо, бабушка? – а она в этот миг потеряла сознание. Крикнул: -- Иван, давай к папе! Быстро! Пусть едет на машине. Наверное, в больницу придётся везти. Бедная  бабушка! Сейчас, наша любимая, сейчас…

     Вскоре уже все сбежались. Даже сватья. Заворковали вокруг неё. «В больницу её!   Срочно! Лёня, подъезжай!» А она, возьми, и поднялась.

     -Разве  в  селе, чуть  что, и в больницу! Вон, за иконой корвалол. Накапайте 20 капель и всё пройдет.

     Катя накапала, поднесла. Мать выпила. И вскоре пришла в равновесие. А все сидят и ждут, что будет дальше? И худшее, слава Богу, миновало. Потом, как  водится в сельских хатах, ещё говорили. И немало.

     Катя:

     -Ма! Скоро ваши пионы будут цвести, а вы умирать собрались.

     -Я сегодня, дочка, не помру. Я помру, знаешь, когда?

     -Когда?

     -Когда пионы зацветут. Это может быть и в этом году, и не в этом. Но умру именно во время их цветения. Как же! Они  меня должны проводить. Я ведь их столько лет   пестовала да лелеяла.

     -А-а! Теперь я поняла, почему у вас их так много!

     -Потому и много, дочка!

     Андрей:

     -Живите, бабушка. Зачем умирать! Сейчас такая жизнь! С каждым годом всё  улучшается. Смотрите, в 1913 году каждый человек в стране съедал 29 кг. мяса, а в 1983 – 70…

     Сват:

     -Ну, ти - начитаний!

     Лёня:

     -Вин у нас и спати не ляже без книжки. Нумо, Андрий, розкажи. А молока, припустимо,  скильки на людину?

     -Молока? В 1913-м 154 кг. на  душу, а в 1983 – 300. Яиц  было 48, а стало – 253. Рыбы - 6,7, а стало – 17,6. Сахару – 8,1, а стало – 44,2.

     Вера Васильевна:

     -Настоящий справочник! – и, видимо, представив, какой удар она нанесла по будущему образованного внука, снова схватилась за сердце.

     Все опять зашевелились. Но бабушка быстро выровнялась.

     -Да, Андрюша, при такой жизни, как ты нарисовал, разве помрёшь!

     Катя:

     -Ма! Кончайте вы о смерти…

     -Ой, Катя! Мы, старики, уже давно не едем на возу. И не идём за ним, если нас даже и привяжут. Мы давно уже попадали и тянемся по земле. Не знаю, долго нас так кони будут тащить?

     -Так, ма! Смерть - в сторону!

     -Ну, почему? Это природно. Гриша вон, моложе, а уже в земле…

     -Да-а! Как там, интересно, жена его? Молодая ведь!

     Сват:

     -Чутки ходять, що вже приймае когось. Головне, в його хати.

     Пожурили молодую вдову.

     -А вы, всё равно, ма, не сдавайтесь. Летом будем помогать в огороде.

     -В огороде? Хм! Сенечка-преподобный уже лапу наложил.

     -Как «наложил»?

     -Как! Приехал и говорит: летом, мол, я буду тут арбузы на продажу выращивать. Ну, а раз огород большой для меня, то я и разрешила ему часть.

     У Сенечки-преподобного есть огород. У тестя. За счёт него он  и  машину купил. Но когда распробовал подобный вид бизнеса, то и к матери подобрался.

     -Смотрите, чтоб председатель землю не забрал.

     Сваха:

     -Ой, Катя! Йому зараз до неи?

     -А чем он там так занят?

     -Горе у нього! Влиз, як у нас кажуть, не в гивно, так в профспилку. Став глухим вже та слипим. Тильки й того, що треба дотягнути до пенсии. Розповидали  люди. Стоить одного разу биля хвиртки. Раптом по вулици йде дивчина. Рокив, напевно, з 20. Волосся чорне, як у нього. Вин придивився. А вона – до нього. Ви, мовляв, Геворг Аршакович?         Видповидае – я. Я ваша донька. Мама послала, щоб дали мени грошей на квартиру…

     -Да вы что!

     -А вин, виявляеться, до нашого колгоспу, тягався з одниею. Ну, и нагуляли. Поихав та думав, що все забудеться. Чорта з два!

     Таким был праздник 8-е марта…

     А 9-го и позже – сердце, сердце. Затужила бабушка, поникла, К осени стала похожей  на нового Генсека К.У. Черненко. Совсем никудышная! 1 октября  уселась у окна, подперла рукой подбородок и потянула длинную думу. В мыслях лето, которое в этом году было двуяким: и жарким, и холодным. Казалось, смешалось всё в одном пространстве – и негатив сезона, и позитив. Никакой стабильности! Ветер всё время дул с севера. Хоть сильный, хоть слабый, но северный. Прошёл холодный сентябрь. А сегодня  уже  октябрь. Так вообще всё  перемешалось в природе. Северный ветер, дождь, снег, ноль градусов. А на огороде капуста дозревает, свекла. Вода в трубах может замерзнуть. Что-то в природе происходит! Что-то должно случиться! Окинула взглядом двор. Деревья покрыты снегом. А ведь они не готовы к нему – по-июньски зеленые. Листочки повисли. А снег метёт, подгоняемый ветром. То вдруг крупные, но легкие, хлопья пронесутся паралле- льно  земле, то – наискосок. То вдруг ветер рванёт со всей дури, а снежинки рассыпятся и полетят. То вдруг всё  успокоится. И тогда вид поменяется. Земля станет белой. Трава, кусты, деревья и тротуары – тоже. А потом ветер опять усиливается. Закручивается хоровод вокруг построек, деревьев. Начинает трепать листву, как мать школьника-двоечника: будешь! будешь! Тяжелая масса их ветвей шарахается то в  одну сторону, то  в  другую. А снег - горстями, горстями! Пушинки, легкие и нежные, подхватывает и несёт на юг. А в это время по улице идёт парнишка. Он похож на Андрюшу. Бабушка всмотрелась слабыми глазами. В легкой куртке, без головного убора, идёт так решительно навстречу снегу. Снег разбивается о его грудь, а он идёт.

     -Анд-рю-ша! – вырвалось.

     Но вьюга не ответила…