Часть 11. Равнодушие как благо

"Равнодушие для эго - допустимо?"
Смска от Гука. В его стиле. Ни привет, ни как дела. Словно внешние признаки принятого в обществе искусства приветствия вовсе не волновали его. Впрочем, я сам был таким. В этом мы похожи. Я ненавижу ежедневные рукопожатия по приходу в офис. Атавизм. Ненужное расходование жизненных сил. Ладно, если бы не виделись пару месяцев и обрадовались бы встрече - тогда и обняться не грех. Но рукопожатие...
Я при любом удобном случае объясняю всем, что у меня фобия. Как у Говарда Хьюза. Боязнь бактерий. Только вот названия не помню. Чтототамфобия. Хотя на самом деле - не так. Я не люблю пожимать руки мужчинам. Потому что это - ритуал, не более того. Так же, как и ужасная фраза "Как дела? ", за которой не стоит ничего. Просто начало разговора.  Ритуал, не несущий ничего, кроме привычки. Так принято - значит, так и будем делать. И ещё кто внушил им, что чем сильнее пожатие, тем более ты самец. Родители, книги, фильмы или генно-гендерная память. Надо обязательно сильно сжать руку человека, с которым здороваешься, чтобы показать самцовость. Да это может быть оправдано, когда ты утверждаешься или показываешь, что ты сильнее, если речь идет о жизненно необходимом. Например, в криминальном или спортивном сообществе, где надо постоянно быть лидером. Или в борьбе за самку человека. Но в обыденности... Показушность.
Но самое страшное в этом - равнодушие.
Когда я спрашиваю - как дела, я хочу действительно знать, как дела. Я вкладываю в это свой интерес. Но когда мне отвечают "Нормально" или "Хорошо, а у тебя", я чувствую нежелание отвечать. И теряю что-то. Ниточка рвется. Та, которая связывает нас. Да, я допускаю, что человек, к которому я обращаюсь с этим вопросом, в данный момент не расположен к ответу. Или не в настроении. Или ещё масса причин. И, может быть, необходимо настоять, вытащить из него то, что его мучает. Да, возможно я не смогу помочь советом. Но я могу дать возможность выговориться, высказать то, что носится в голове у него, изложить это словами или буквами.
Грубо говоря, я пытаюсь дать людям возможность ответить мне тем же после, когда мне это будет надо. Тем же. Неравнодушием. Вгоняю их в долг передо мной своим интересом к их жизни.
Забавно, но рукопожатия от женщин я воспринимаю с удовольствием. Наверное, потому, что это бывает редко и это - не ритуал. Хотя больше люблю чмоки в обе щёки. Тут смайлик. Довольный такой.
Смска застала меня не в самый подходящий момент - я крошил хлеб в кормушку для птиц. Старые полбуханки нарезки, некий стратегический запас, который пролежал в дачном холодильнике уже больше месяца. Хранить его в целлофане уже не имело смысла, а сушить сухари было лень. Я стоял, стараясь разломать кусок хлеба на как можно более мелкие составляющие. И думал о том, что мне нравится мысль, что я делаю доброе дело. Для птиц. С учетом того, что хлеба много, а желудок у синички или воробья не очень велик, я своим действием могу накормить полухлебом около пятисот голодных. Это если разделить честно и на один раз. Не Иисус, конечно, но доброе несу.
Я докрошил очередной кусок и перечитал смс.

Равнодушие. Эго. Возможно ли такое сочетание в отношении тех, кто об этом задумывается? Ведь те, кому это не нужно, даже эту мысль не допустят в голову. Точнее, не заметят её, отбросят, как несущественную в их жизненном цикле.
Равнодушие. Это когда душе все равно. Апатия. Невосприимчивость.
У некоторых это - защитный механизм. Который включается, чтобы спасти от разброда и шатания, от поломки налаженного механизма существования. Ведь что такое сочувствие? Это восприятие чужой боли как части своей.
Я поморщился. Фу. Заученные услышанные ранее фразы. Ерунда. Все ведь не так. Это не чужая боль. Это твое отношение к ней - ради того, чтобы успокоить себя. Свою совесть.
С совестью все ещё сложнее.
Я набрал ответ:
"В каком контексте?"
И продолжил крошить хлеб, ожидая.
И вспомнился случай. Одна моя знакомая сходила с ума от непонимания действий собственного брата. Не помню уже, старший или младший, разница в год несущественна в семейных отношениях. Но у них двоих была старая мама. И разгорелся конфликт, до ненависти. Не хочу лезть в детали, банальная житейская история, когда одна устала, другой находит оправдания. А я ничем не мог помочь - в самом деле, не забирать же пожилую старую чужую мне женщину в свой дом, чтобы помочь возлюбленной. И тогда я включил равнодушие. К чужому горю. К посторонней беде. Ради сохранения себя целостным на тот момент.
"Это их конфликт", - говорил я, оставаясь наедине с собой. "Это им надо решить между собой", - шептал я себе, стараясь заглушить голос стыда. "Ты же сам и будешь виноват, если влезешь", - отвечал я сам себе в зеркале. Основной аргумент - ты не можешь ничем помочь.
Выжил. Равнодушие вошло настолько, что я потерял интерес к знакомой. А может, просто пришло время расстаться. Я теперь не помню.
"Аспект сохранения нервов"' - коротко известила меня об ответе смска интонациями Гука.
Я хмыкнул. Надо же. Опять совпадение.
Гук, с его комплексом совершенства, явно снова вляпался в археологию причин действий тех или иных людей. Забыв о том, что у каждого из живущих своя правда. Своё видение происходящего. Свои причины и побуждения сделать так или иначе.
Самое главное, он забывает о том, что его правда никому не нужна. И более того, может ранить человека. Ты объясняешь ситуацию, а человек вдруг видит в твоих словах именно то, что старается тщательно спрятать глубоко в себе, не хочет признаваться в том, что именно это и соответствует действительности. И тогда приходит обида. Зачем ты влез своим факелом правды в мой уснувший на зиму муравейник? Зачем разбередил душу, вынул наружу тщательно скрываемую от самого себя истину своей отчужденности от чужих неприятностей? Какой же ты друг после этого? И, самое главное - ты уверен в том, что делаешь благо мне, донося якобы простые истины, которых я не вижу.
Да вижу я их. Вижу. Просто гоню прочь, что бы не терзаться совестью.
Хотя да, откуда тебе знать. Тебя ведь накрыло пониманием, как сделать лучше. Простое желание помочь советом. Неравнодушие. Ты делаешь благо, не задумываясь, что сотворяешь персональное зло.
Бывает так, что стоишь с утра, куришь у окошка. И вдруг в сумбурное течение мыслей вплывает воспоминание. Очень неприятное. Например, о том, как ты сделал однажды подлость. Или как в детстве страдал болезнью многих детей - клептоманией. Присваивал то, что плохо лежит. Просто потому, что думал, что, коль валяется, значит не нужно. Потому что дорогие вещи необходимо беречь. Понятие того, что тебе просто доверяют, тогда не существовало. Или что люди забывчивы. Или ещё множество причин.
И вот влезет воспоминание - и не изгнать. Это не навязчивая мелодия; с ней можно смириться. А с совестью можно договориться только объяснением причин.
Равнодушие. Спасение или недостаток? Что это? Что важнее - ты в круге незамечания окружающего, или ты, спасающий тех, кто вне круга? Тех, кто пока не в нем.
Хотя это тоже ерунда.
Круги, квадраты, пространства личности.
Стоишь, куришь. И вот выходит знакомый. И тянется рукой, здороваясь. И становится рядом. Очень близко. Намного в глубине зоны твоего комфорта. И ещё начинает разговаривать.
Его можно понять, он несет тебе себя. Но вот вопрос - понимает ли он, что тебе необходим сейчас только один собеседник - ты сам? Вряд ли. Потом, может быть поймет. Спустя два-три неотвеченных вопроса, пять-шесть предложений, на которые ты нехотя выдаешь информацию
Странно. Откуда это в нас - неумение сразу прямо сказать о том, что его общество не нужно. Пусть ищет радость в самопознавании в одиночестве. Пусть разговаривает сам с собою. Я здесь при чем?
Это, наверное, тоже равнодушие. К желаниям других обитателей одного с тобою континуума.
Но это равнодушие легко оправдываемо. Ты просто говоришь себе, что человек бесцеремонен. Плохой физиогномист. Отвратительный психолог. Просто ненаблюдателен. И вообще.
Сложнее с самим собой.
"Пусть всё идёт своим чередом. И овцы целы, и нервы крепки", - ответил я Гуку.
Докрошил остатки хлеба. Синички сидели на ветвях яблони и внимательно следили за моими действиями. Ожидали, когда я уйду.
Смешные. Знали бы, что я не сделаю им зла - уже бы набивали свои крошечные желудки крошками.
Но они не знают этого.
Синички - не люди. Они маленькие и беззащитные.
 


9 - 18 ноября 2014 г.