Ведьма

(Из цикла рассказов "Мое уральское детство")

Начало семидесятых.  Окраина города.  Индустриальный район.  Старый рабочий поселок. Темнеет рано, кажется, что уже глухая ночь. Морозно, тихо, лишь изредка погавкают во дворах собаки. Все завалено снегом, вдоль бурых бревенчатых домов протоптана дорожка.  Мама везет меня на санках, закутанную в шаль с головы до ног, впереди мелькает ее серебристая модная шубка, похрустывает снег.  Вдали одинокий фонарь.  Кое-где в окнах за занавесками мерцает тусклый свет.  Из труб в чернильное небо тянется едкий сизый дымок. Вокруг ни души…
Наконец, мы остановились, мама стянула рукавицу и озябшей рукой достала клочок бумаги, сверила адрес.  Пробравшись сквозь сугроб, постучала в окно.  За обледенелым стеклом, в бликах керосиновой лампы мелькнуло высохшее лицо с крючковатым носом сгорбленной старухи.
Мое сердце забилось, как у зайчонка:                -  Ма-ма!  Это что, ведьма?!!
Нет, это был не страх.  Подозреваю, что такой букет эмоций   свойственный только детям: острая смесь дикого восторга, граничащего с холодящим ужасом, любопытства и мгновенного взрыва фантазии. Как будто в сказку попала!
Но моя мама не отличалась сентиментальностью:
-  Не болтай ерунды!  -  вынув меня из вороха одеял, поставив на ноги и потянула за руку, - Пошли!
В небольшой убогой комнатушке из обстановки только узкая железная кровать с пуховой периной, массивный дубовый комод, стол без скатерти да пара стульев.  В углу под Образами горит лампадка.  С низкого потолка свисает пожелтевший абажур. Запах сушеной травы и сырости.  Я сижу посреди комнаты и, затаив дыхание, слежу за происходящим.
Мама протянула хозяйке сверток с десятком яиц, банку масла и свечи:
-  Ее как-то брат к бельевой веревке во дворе привязал, чтоб ходить училась, и оставил без присмотра. Собаки, видимо, испугалась, не спала всю ночь, кричала, плакала. Так с тех пор и мучаемся, капризничает постоянно, а говорить начала, заметили, что заикается….
Старуха пронзила меня немигающим взглядом и сердобольно покачала головой:
-  Бог даст - управим…. Как зовут тебя, милая?
-  Тата! – вызывающе выкрикнула я, раздосадованная нелестными подробностями о моей личной жизни.
-  Маргарита, - уточнила мама извиняющимся тоном, говорящим «ну, вот, видите».
Знахарка опять покачала головой, накинула на меня красную тряпку и начала чем-то катать по телу, нашептывая себе под нос непонятные слова. Свет, проникающий сквозь красную материю, завораживал и сковывал, как огонь ритуального костра. Неожиданно что-то зашипело и зашкварчало прямо над ухом. Я не выдержала и рассмеялась:
-  Что вы там, яичницу жарите у меня на голове?! 
Внезапно стало невыносимо жарко, подступила тошнота, потом тело резко обмякло и резко захотелось спать. Я сдернула тряпку и осмотрелась.
Старуха внимательно разглядывали на свет замысловатую конфигурацию из застывшего воска в банке с растопленным маслом.
-  Собака тут не причём…. Ты согласен, Мавр?
И только тут я увидела, как из темноты блеснули зеленые глазища.  Огромный черный кот появился невесть откуда, подошел и потерся о ноги хозяйки.
-  Скандалите с мужем…, вот, бесы то и вьются меж вами - а страдаете дитё в первую очередь, - с едва заметным упреком выдохнула старуха, умыла меня прохладной водицей, перекрестила и протянула кусочек сахара на морщинистой ладони.
-  Пасибо, - я удивилась такому угощению, но взяла и сунула сахар в карман.
-  На здоровье! - Старуха скупо улыбнулась, погладив меня по голове. - А это, - она всунула яйцо в руку матери, - брось на распутье четырех дорог, все недуги уйдут и страхи развеет по ветру…. 
Мама выслушала наставления, виновато потупив в пол глаза, еще раз поблагодарила и принялась упаковывать меня обратно во сто одежек, шутка ли - на дворе минус тридцать!
Пока мы собирались, старуха незаметно исчезла из комнаты, и только огромный кот проводил нас надменным взглядом до выхода. 
Санки легко скользят по укатанной дорожке. Искрится снег в таинственном свете луны, на небе перемигиваются звезды.  Я прикрываю глаза, чтоб лучше разглядеть мохнатый иней, осевший на ресницах от моего дыхания. Вдруг, в ночной дымке мелькнула тень сгорбленной старухи верхом на метле, метнулась над крышей и скрылась во мгле. «Ведьма!» - пронеслось в голове, прежде чем веки окончательно отяжелели от сна, «Я же говорила» ….