Лаура и другие увлечения Порываева, ч. II, гл. I

               
                ЧАСТЬ ВТОРАЯ

     ГИБЕЛЬ ДРУГА, КОНЦЕРТ, РАБОТА НА ШУРФОВКЕ, НОВЫЕ УВЛЕЧЕНИЯ ПОРЫВАЕВА               
               
     Глава  ПЕРВАЯ - ГИБЕЛЬ ДРУГА ПОРЫВАЕВА  ВОЛИНА ДМИТРИЯ СЕРГЕЕВИЧА НА
     ШАХТЕ В ЮБИЛЕЙНОМ ПРИ ПРОТИВОРЕЧИВЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ, ВСТРЕЧА С КАТЕЙ          
    
     1.

     Обсуждение Алексея с Ниной объявления о проведении лыжного похода 11 ноября к сопке "Горбун" прервал срочный вызов Порываева к директору прииска. Ворвавшаяся в комсомольскую комнату взволнованная Света (секретарь Истомина) сообщила, что Николай Васильевич приказал срочно найти Порываева и привести его в кабинет.
     Сердце Алексея дрогнуло: «Неужели эти газетные заморочки мне припомнит, хотя с утра вместе со всем управлением Истомин меня поздравлял» - подумал он, заходя в кабинет директора.
- Садись, Алеша, и наберись мужества – погиб твой товарищ с Юбилейного
Волин. – без вступления тихим голосом произнес Николай Васильевич. Только, что звонил мне директор прииска Петр Александрович Миронов, он уже отправил за тобой свою машину и вызвал по телеграмме сестру Волина из Якутска. Скажи Нине Ивановне и Анне Григорьевне, чтобы срочно ко мне зашли, надо тебе командировку на три дня оформить. За организацию похорон не беспокойся, Петр Александрович – фронтовик и очень порядочный человек, все организует как надо. У тебя на сборы, Алексей, два часа, очень тебя прошу – не сорви нам концерт, постарайся к обеду в субботу вернуться.

     У Порываева на глазах навернулись слезы. Николай Васильевич быстро вышел из-за стола, крепко обнял Порываева, похлопал дважды по плечу и сказал:
- Ну, сынок, крепись, ты наверно устал от своих успехов, похвальбы и восторгов, перенеси с честью горечь первых твоих потерь и несчастья.
     Нина без стеснения пошла провожать Порываева до самого общежития. Пока Алексей собирал в свой походный рюкзак  самое необходимое, она успела принести  ему из дома унты брата, меховую безрукавку и узелок с продуктами на дорогу. Когда подошла машина и они стали прощаться Нина крепко обняла Алексея, сунула ему в карман двести рублей и тихо сказала:
- Держись, Алешенька, я с тобой. Уже перед само посадкой в машину они прилюдно поцеловались и Алексей отправился навстречу своему первому горькому испытанию на Колыме.
     Дорогой уже хорошо знакомый Алексею водитель Валентин Вавилович стал рассказывать, что знал, про гибель Дмитрия:
- Вернувшемуся из командировки Петру Александровичу доложили, что без вести пропал Дмитрий Сергеевич Волин. Оказалось, что на работе (в забое шахты) он не появлялся уже два дня, и мастер смены доложил об этом главному инженеру, который начал поиски Волина самостоятельно. Побывали у Дмитрия на квартире, там его не обнаружили, пошли к киномеханику Алине, с которой вместе его видели в последний раз в воскресенье 29 октября, та стала отпираться, что совсем в тот день и ночь с ним не встречалась. Мастер забоя Коренной сообщил, что в понедельник он был свидетелем  гнусных оскорблений Волина со стороны главного инженера. Когда директор об этом услышал он отстранил главного инженера от работы, вызвал милицию и объявил общие поиски Волина по прииску.
     Сегодня утром рабочие с участием милиции обнаружили тело Дмитрия Сергеевича в заброшенной штольне. После обследования места гибели Волина, следователь Крапивин предположил о его самоубийстве путем самоподрыва в забое. Когда Петр Александрович дозвонился до сестры Волина, та сказала, что успеет прилететь в Индигирск уже сегодня дневным рейсом, так что нам необходимо встретить эту женщину в аэропорту. Оказывается  что в самолете, когда вы летели из Якутска Петр Александрович, от Вас узнал о Вашей дружбе с Дмитрием Сергеевичем и знакомстве с его сестрой Катей. Так что Вы, Алексей Иванович, ее должны знать.
     Самолет прилетел из Якутска уже вечером и Порываеву пришлось около двух часов слоняться по залу ожидания с тревожными мыслями и в смятении.  При  встрече  Катя с заплаканными глазами бросилась Алексею на шею и он долго не мог остановить новый прилив рыданий  и стенаний своей новой подруги. Дорогой в машине Катя немного успокоилась, обняв Алексея двумя руками и положив ему голову на плечи в полусне продолжала шептать:
- Это такое несчастье, Алеша,  я так любила Митю, как нам жить теперь без него, мама не переживет. Мне так больно, пожалей меня, дорогой мой человек.

     Без этих слов Порываев чувствовал, какое несчастье  выпало на долю Кати и всей ее семьи. Первой мыслей его после этого страшного известия было: оказать максимальное внимание и поддержку Кате в организации похорон Волина, наделить ее самой сердечной заботой и лаской, на которую он только способен, невероятно повзрослев в гуще событий за последние два месяца. Алексей накрыл с головой полой шубейки свою спутницу и ласково прошептал:
- Успокойся Катенька, успокойся, поспи, милая, поспи, я с тобой.
     Прошедший накануне снег сильно затруднил движение по трассе. Прибыли в Юбилейный уже ночью. В рудоуправлении горел свет только у Миронова, который встретил прибывших очень участливо. Обняв поочередно Катерину и Алексея он, высказав сочувствие и соболезнование Кате и Алексею, повел их на третий этаж по затемненным коридорам в специальную квартиру  для приезжих, помог им раздеться и сказал:
- Сегодня уже поздно, отдыхайте с дороги, на кухоньке вас Степанида Васильевна попоит чаем, а завтра с утра займемся необходимыми скорбными делами.
     Пожав на прощанье Порываеву  руку и ласково обняв Катю, Миронов удалился, оставив ночных гостей на попечение коменданта, любезно показавшую  молодым людям две комнаты, кухню и теплый туалет. Как только Степанида Васильевна ушла, Катя снова бросилась в объятия Порываева, который ласково поглаживая ей волосы и руки незаметно усадил ее на кухне за стол, налил в чашку приготовленного чая и стал угощать Катю бутербродами и нехитрыми продуктами, которыми снабдила его на дорогу Нина.
     Не успел Порываев уснуть, как дверь его комнаты приоткрылась, и к его кровати в одной ночной сорочке подошла Катя и прошептала:
- Алеша, я боюсь и мне холодно.
- Так, иди скорее ко мне, - не дав ей договорить, предложил Алексей и, ухватив ее за руки, уложил рядом с собой под одеяло. Преодолевая великое смущение они долго обнимались, обжигая друг друга своими горячими телами. Наконец, Алексей резко повернулся на правый бок и страдальчески произнес:
- Нельзя нам сейчас, миленькая моя, повернись мне спинкой и усни, я от тебя никуда не денусь. Катя послушно повернулась на правый бок, обхватила его руками и ногами и постепенно уснула.
     Убедившись, что  Катя уснула, он выбрался из своей кровати и на цыпочках прошел в другую комнату и лег в пастель, которую еще не успела нагреть сестра друга, которую он собирался утешить любыми средствами, только не совместной постелью.

     2.

     Первым делом в среду утром Катя с Алексеем отправились в местный магазин, где тут же Алексей облачился в черную рубашку, а Катя в черную шаль. В морге местной больницы Катя бросилась к неподвижно лежавшему под простыней брату, грудь и лицо которого было в страшных кровоподтеках. Порываев быстро отыскал врача и, представившись близким другом, упросил его честно высказать свою версию гибели Волина. «Бесспорно, покойный погиб в результате взрыва, который, по всей видимости, осуществил сам. Нельзя исключить и несчастный случай» - последовал его ответ. Следователь практически подтвердил версию самоубийства, отметив, что Волина нашли в заброшенной штольне, куда можно было попасть только по узким штрекам, изучив возможность незаметного туда проникновения. Это было для семьи позорным обстоятельством.
- Алеша, не верь им, Митя не мог наложить на себя руки, его убили, а они не хотят расследовать обстоятельства, как следует, стала, сквозь слезы,  возражать Катя. 

     После короткого молчания Алексей настойчиво и твердо сказал:
- Причина гибели Мити – несчастный случай, на этот счет надо срочно посоветоваться с Петром Александровичем и определиться, где мы будем хоронить Митю, я думаю, однозначно, - в Алдане. Тебе, Катя, надо сейчас же связаться и посоветоваться с твоей сестрой и с матерью.
     На почте все уже знали о трагической гибели Волина и на просьбу Порываева начальница почты сама отважилась вести скорбные разговоры с родственниками Кати. Когда Катю соединили с матерью она снова не смогла сдержать своих рыданий и Порываеву пришлось взять у нее трубку и самому объяснить о случившемся Людмиле Васильевне. Мнение оказалось единым – Волина хоронить в Алдане и Порываев берется доставить гроб с телом Дмитрия до места похорон. Вскоре Алексея по его просьбе связали с Рыжовым, который узнав о случившемся без лишних разговоров сообщил, что правдами и неправдами прибудет завтра в Юбилейный до обеда и поможет доставить гроб с телом Волина непосредственно в Алдан, заодно побывает у родителей.
     В это же время за закрытыми дверями у директора прииска шел нелицеприятный разговор с главным инженером. Его неприязненное отношение к Волину он заметил перед самой командировкой и, вернувшись, собирался разобраться лично, но трагический случай с  Дмитрием, обострил этот вопрос. В заключении их беседы главному инженеру в ультимативной форме было поручено обосновать гибель начальника участка несчастным случаем, при котором тот проводил направленный взрыв, спасая других шахтеров. С каждым из шахтеров смены того дня было указано провести согласованные беседы.
- Если не хочешь пойти под суд, добейся доказательств, что Волин погиб в результате несчастного случая.

     Не взирая на всю загруженность уже на одиннадцать часов Миронов назначил экстренное совещание по случаю гибели своего любимца.  На совещание были приглашены главный инженер прииска, инженер по технике безопасности, заместитель директора по производственно-хозяйственной части, следователь по вопросу гибели Тишина, главный врач больницы, директор Дома культуры, Порываев и Катя. Главный инженер Змийко был умный и пронырливый хохол, прекрасно понимая свою главную вину и грозящую ему судебную ответственность, так преподнес причину трагического случая, что ни у кого из присутствующих не оставалось сомнения в произошедшем несчастном случае с геройским поступком погибшего. При этом Змийко предложил остановить все работы на прииске в день организованного прощания с погибшим. Зампохозу Лопатину было поручено в течении суток изготовить гроб с оцинкованной оболочкой. Директору дома культуры даны указания организовать  коллективное прощание с Волиным в Доме культуры с публикацией некролога в районной газете.
     Пытавшийся высказать свои возражения следователь, сразу умолк, как только директор прииска сказал ему, что завтра приедет попрощаться с Волиным сам начальник управления внутренних дел района, который согласился с версией о несчастном случае.
     Вернувшись в квартиру приезжих Порываев и Катя обнаружили на столе холодные закуски и заготовленные тарелки к обеду. Вскоре появилась Степанида Васильевна с термосами и накормила гостей отменным обедом.  Присев за стол после обеда Порываев достал черновик стихотворения о золотодобытчиках и стал аккуратно переписывать его на новый чистовик (первый он оставил на всякий случай Нине), упросив Катю прилечь отдохнуть, перед новым туром переговоров с сестрой и матерью на счет похорон Дмитрия в Алдане.    
     Их обсуждение проблемных вопросов прервал стук в дверь: девушка секретарь сообщила, что Петр Александрович уже приглашает их к себе в кабинет для разговора.
     Усадив за стол Алексея и Катю Миронов, вынув из сейфа бутылку водки и три рюмочки, достав из холодильника бутерброды с икрой и соленым огурцом  солидарно сказал:
- Для начала помянем святого человека Дмитрия Сергеевича, - и тут же выпил, что повторили за ним следом Алексей и Катя. К большому удивлению Кати, Петр Александрович повторил четко все то, что только что говорил Порываев о первоочередных действиях по организации похорон  Волина. В заключение Миронов сказал, что пока никому никуда идти не надо. Основным исполнителям даны соответствующие поручения, вот-вот придет главный исполнитель, который знает, как доставить самолетом гроб с телом покойного в другой город. Алексей и Катя переглянулись, об этом они пока не думали и не имели ни малейшего представления.

     Дверь кабинета открылась и Кате кассирша прииска предложила расписаться в трех ведомостях и получить на руки значительную сумму денег. Следом вошла седовласая интеллигентная женщина и показала директору проекты сценария прощания с  Волиным и некролога о его кончине. Петр Александрович бегло прочитал и передал бумаги Кате, та тоже прочитала без замечаний и передала листочки Порываеву.  Миронов вскинул взгляд на  Алексея и сказал: «Алексей Иванович, ты уже проявил себя на всю республику, как смелый и сильный спортсмен, не струсишь и сможешь сказать пару слов прощания на мероприятии, здесь в сценарии явно этого не хватает, а может и Екатерина Сергеевна что-то скажет. Катя, привстала и взволнованно сказала:
- Нет, нет, меня снова задавят слезы, и я не смогу сказать ни слова, вот Алеша, Алеша скажет за себя и за меня, теперь я знаю, что он это сможет.
     В дверь снова постучали, и в кабинет вошел сухопарый одетый в полушубок и унты мужчина. Миронов встал из-за стола и быстрым шагом подошел и по-свойски обнял вошедшего, потом повернулся к своим молодым посетителям и сказал:
- Вот Николай Федосеевич Крупин, прошу любить и жаловать, он знает и поможет вам доставить в последний путь Волина в Алдан, он сам изъявил это желание, потому что очень уважал Дмитрия Сергеевича. Не успела Катя заикнутся о свидетельстве о смерти брата, как в кабинет вошел главный врач больницы и передал скорбное свидетельство, где значилась причина гибели Волина в результате несчастного случая при проведении взрывных работ. Катя, прочитав документ заерзала и Алексей вынужден был наступить до боли на нее ногу, чтобы предотвратить какие-то возражения, которые собиралась она сделать.
     Петр Александрович, убедившись,  что  Катя не возражает по формулировке свидетельства насколько возможно предложил Кате связаться снова с родственниками, чтобы окончательно определится о месте и дате похорон, так как сам Петр Александрович и несколько других работников прииска решили лично участвовать в похоронах Дмитрия в Алдане. Прямо из кабинета Миронова Катю соединили по телефону с матерью и она твердым голосом стала ее успокаивать и предлагать ей процедуру похорон Мити в Алдане с учетом приезда на них представителей прииска Юбилейный.
     После переговоров с родственниками Миронов предложил Кате сходить в сберкассу (имея на руках свидетельство о смерти Тишина) и собрать возможные вещи на квартире покойного.
     На счету Волина оказалось свыше 500 рублей,  которые лишь после звонка Миронова Кате удалось в сберкассе получить. На квартиру Волина пришли втроем с комендантом Степанидой Васильевной.
     К большому удивлению дверь в квартиру была открыта и там, около шкафа какая-то женщина, стоя на коленях, вынимала какие-то вещи из нижнего ящика и убирала их в свою сумку. Степанида Васильевна схватила за волосы мародерку, ударила её по щеке и грозно сказала:
- Ты что тут, сволочь делаешь, бессовестная, из-за тебя, сучка, парня довели... Алексей не дал ей договорить, схватив воровку за руку, резким движением поднял ее на ноги и пригрозил:
- Убирайся от сюда немедленно, сволочь, убить тебя мало, вот ты какой оказалась, мерзавка и воровка. Катя, не зная существа дела, пыталась выяснить, кто эта женщина, но та мигом, схватив сумку, выскочила из комнаты.
     Перебрав вещи, Катя решила забрать только документы, часы и транзисторный приемник, которые в то время были большой редкостью и Волину его подарил их дальний родственник на его последний в жизни день рождения. 
     По дороге в гостевую квартиру Степанида Васильевна рассказала, что знала про Алину, которая работала киномехаником. Уже однажды она была замешана в воровстве, и только благодаря Волина дело замяли и ей после этого удалось втереться в доверие и установить близкую связь с Дмитрием. Недели две назад у них произошла размолвка и эта стерва, как-то прилюдно не хорошо отозвалась о Волине в их интимных отношениях, что послужило порождению сплетен и насмешек среди рабочих участка, которым руководил Дмитрий.  Алексею снова пришлось прервать откровения Степаниды Васильевны и жестко казнить себя, что не смог сразу после получения письма Мити навестить его или хотя бы переговорить с ним по телефону.

     3.

     На ночь Катя улеглась в постель, которую она выбрала сначала и в которой фактически спал прошлой ночью Алексей. Уставшая за день от переживаний Катя, пожелав Алексею спокойной ночи, быстро уснула.
      Алексей, помня о предстоящими завтра генеральной репетиции концерта   и  мероприятии прощания с Волиным, решил понадежнее доучить стихи о золотодобытчиках и написать тезисы своего выступления к панихиде.  Уйдя на кухню Порываев 3 раза подряд прочитал про себя, не отрываясь от бумажного текста стихотворение и потом дважды в полголоса по памяти его повторил.
     Теперь Алексею необходимо было переключиться на тезисы. Горечь утраты близкого по духу человека, дружба с которым только началась и крепла просто душила и мысли о его гибели вновь и вновь вызывали слезы. Вдруг всплыли в его памяти слова Некрасова из стихотворения на смерть Добролюбова: «Плачь русская земля, но и гордись – такого сына не рождала ты и в недра не брала себе обратно». Первые три Некрасовских слова послужили начинающему сочинителю отправными точками к экспромту и постепенно выражение скорбного прощания с другом выливалось в рифмованные строчки его прощального слова.

     Допив давно остывший чай Алексей, по сложившейся привычке, стал аккуратно переписывать стихотворение памяти друга на чистовик. Вдруг он почувствовал мягкое прикосновение Катиных рук к плечам сзади. Но не остановился и закончил переписывание до конца.
- Алешенька, я все успела прочитать, ты опять заставляешь меня плакать, но это слезы горечи, смешанные с восторгом и моим обожанием...Возьми меня, я рожу сына и назову его Дмитрием. Это и будет наша священная память о Мите, сквозь слезы, тихо и сокровенно прошептала молодая, готовая ко всему, двадцатилетняя девушка. Они крепко обнялись и долго целовались, не выпуская друг друга из объятий. Потом Катя, все еще находясь в спальной рубашке со словами: «Мне действительно холодно» схватила Порываева за руку и повела в уже успевшую остыть от ночного бдения свою постель.
     В этот момент в коридоре послышались шаги и громкий мужской разговор. «Это Рыжов приехал» - сказал Алексей и быстро переметнулся в свою комнату, где были свободными еще две кровати. В дверь уже уверенно постучали, сомнений не оставалось  - прибыл Толик Рыжов. Порываев быстро натянул брюки и пошел открывать дверь. Однокурсники обнялись и после короткого обмена информацией выпили по маленькой стопочке за упокой души безвременно почившего товарища. Уже в постели разговор однокурсников продолжался до глубокой ночи.

     4.

     С раннего утра в фойе  Дома культуры, где был установлен гроб с телом Волина, было не протолкнутся. Смерть молодого специалиста буквально потрясла поселок, проститься с добрым и интеллигентным человеком пришли практически все его жители. Из-за  отсутствия  в  продаже  живых цветов многие принесли домашние цветы (герани, гвоздики, базилики, лимонники) или искусственные цветы из красочной бумаги, а также веточки стланиковой пихты и ели.
     Ровно в одиннадцать часов директор прииска открыл скорбное мероприятие словами прощания, с дрожью в голосе отметив, что за свои шестьдесят лет был свидетелем большого множества смертей, особенно в годы войны с фашистами, тогда погибали многие однополчане и друзья, сражаясь с ненавистным врагом. Тем нелепее, горше и больнее для него явилась смерть совсем молодого, исключительно честного и порядочного человека, который за короткий срок проявил себя, как высокопрофессиональный специалист, заслуживший глубокое уважение всех, кто вместе с ним работал и просто общался. В прощальном слове мастера очистного забоя Коренного, с которым с первого до последнего дня вместе работал Дмитрий, прозвучали слова сожаления, что во время не раскусил отдельных личностей, которые с завистью смотрели на успехи молодого инженера, другие пользовались его доверчивостью и чистыми помыслами в отношении к женщине. Опомнившись, авторитетный мастер стал корить себя, что не предугадал нависшую опасность в забое, которую ценой своей жизни предотвратил, как герой, горячо любимый нами Дмитрий Сергеевич Волин. И от имени всех Михаил Филиппович подчеркнул, что память о таком прекрасном, святом человеке навсегда останется в сердцах всех присутствующих.   
    Заключительное прощальное слово Порываева было не обычным. Сначала Алексей поблагодарил руководство прииска за внимание и  четкую организацию  похоронных мероприятий и выразил низкий поклон предыдущим выступающим и всем присутствующим на панихиде за дань уважения к погибшему другу. Потом Алексей проникновенно стал читать стихотворные строки прощания со своим другом:

«Я плачу в расставании с тобой,
Мой добрый друг, святой и непреклонный,
В кругу людей скорбящих, со склоненной
Над гробом, с непокрытой головой.

Так мало суждено тебе пожить,
Смерть забрала святого человека,
Отняв у нас любимого на веки,
Прервав невосполнимо рода нить.

Мы  плачем, и тобой гордимся в том:
Твой облик праведный останется навечно,
Примером ярким, долгом бесконечным
Служению Отечеству во всём.

Прощай, Димитр, русская земля
Прими героя, труженика, сына,
И пухом буд. И память о безвинном,
О нем, пусть дух наш будет укреплять.

     Снова, заливаясь слезами Катя, ухватившись за руку Порываева, не отпускала ее за все время прощального мероприятия.
     Подошедший верзила Рыжов, смахнув слезу, обхватил Порываева своими лапищами и пробасил: «Спасибо тебе Алешка, ты не устаешь меня удивлять, вот теперь и у меня слезу выжал. Катя вот сказала, что тебе срочно надо возвращаться в Эльган. Ты можешь в Алдан не ехать, настала пора и мне отдать свой долг нашему незабвенному другу.  Вчетвером: Рыжов, Порываев, Коренной и Крупин вынесли гроб с телом Волина в уазик для отвоза в мастерские на оцинковку. И Миронов объявил через час сбор около Дома культуры для завершения похоронной процессии отправкой гроба и его сопровождающих в Алдан через Якутск.
     Собрав все необходимые  вещи в гостевой квартире Порываев и Катя зашли в кабинет директора прииска высказать свою благодарность за поддержку и попрощаться. На что Петр Александрович заявил, что прощаться им  рано, так как он лично вылетает в Алдан вместе с Катей, Рыжовым и двумя сопровождающими из прииска.
     Не успел Миронов закончить разговор с молодыми людьми, как неожиданно раздался звонок из Эльгана, звонил Истомин. Разговор шел о порядке проведения похоронной процессии и участии в ней Порываева. После недолгого разговора Петр Александрович пригласил к телефону Алексея, на проводе оказалась Людмила Аркадьевна. Она с пониманием восприняла причину отсутствия Алексея на прииске и возможном отсутствии его на генеральной репетиции, но очень просила приехать все же сегодня, готовая при этом даже перенести начало концерта до семи часов вечера. Вдруг в телефонной трубке раздался взволнованный голос Лауры:
 - Алеша, я все знаю о смерти твоего друга и его похоронах, я узнала – по расписанию самолет в Якутск вылетает в семнадцать часов, папа вышлет машину за тобой в аэропорт Индигирска, я все слышала, что говорил Миронов отцу. Мы и, особенно я, очень тебя просим успеть к семи часам на генеральную репетицию.
     До самого приезда в аэропорт, Порываев мучительно решал про себя: ехать ли ему в Алдан в составе группы сопровождении гроба Волина с расчетом сразу же вернуться после похорон. Но риск из-за возможной задержки самолета был очень велик – он мог не успеть на концерт, который состоится уже через день и подвести весь коллектив, что совсем не приемлемо; проводить Катю до Якутска и сразу же вернуться, но тогда ему придется пропустить сегодняшнюю генеральную репетицию и самое главное не выполнить просьбу Лауры об участии в сегодняшней генеральной репетиции концерта. Сидевшая рядом на заднем сидении «Волги» Катя тихо спросила:
-  Алеша, что тебя мучает, ты весь ушел в себя, не терзайся – мы справимся без тебя на похоронах Димы. Дай мне твои прощальные стихи, их от твоего имени зачитает Виктор – муж Наташи, она уже выехала вместе с ним в Алдан, а ты, как нас проводишь в аэропорту Индигирска возвращайся в свой Эльган, ты там нужен, уж если сам директор прииска тебя разыскивал. А на могилу Димы мы вместе сходим, когда поженимся. Порываев опешил, и хотел было мягко отрешиться от столь безоговорочного заявления Кати. Но тут на помощь пришел все тот же Петр Александрович, который вдруг обернулся и весело сказал:
 - Так вы, молодые, не забудьте меня на свадьбу пригласить, а сегодня тебе Алексей, действительно нужно быть у себя на генеральной репетиции, а шестого ноября я сам приеду на сводный концерт в Индигирск посмотреть, чем ты еще собрался удивить своих новых земляков. Алексей все понял, повернулся к Кате и в щечку ее поцеловал.

     5.

     В  конце группы пассажиров, идущих на посадку, у контрольной стойки посадочного коридора задержалась в крепких объятиях молодая пара. Неожиданные всхлипывания и признания в любви привлекательной девушки огласили небольшой зальчик аэропорта и вызвали изумление, не успевших удалится пассажиров и небольшой группы провожающих. Сам директор аэровокзала легкими движениями и уважительными словами разомкнул объятия молодых и, взяв за руку плачущую девушку, повел ее на посадку в самолет на ходу ласково и утешительно повторяя: «Ну, никуда не денется Ваш жених, успокойтесь пожалуйста...».
     Оставшись наедине посреди зала, Порываев,  растерянно оглянулся и, уверенный в том, что по договоренности его отвезут домой на машине  Миронова, направился к краю летного поля для виртуального прощания с другом, труп  которого должен вскоре, как ангел, взлететь в райское небо...
     Возвращаясь в зал аэропорта, Алексей увидел Лауру, ставшую прямой свидетельницей его прощания с Катей. Он было кинулся к заградительному барьеру, где стояла его ненаглядная, но Лаура в этот же миг стремительно выскочила из зала ожидания и, подбежав к машине отца, попросила задремавшего водителя срочно возвращаться в Эльган.
- Василий Михайлович – едем, - на ходу стала настаивать Лаура, я на репетицию опаздываю. Опытный служака завозражал:
- Нет, Лаура, ищи Порываева, без него мы поехать не можем, он где-то здесь, я видел его среди встречающих в зале. Я и с водителем машины директора прииска «Юбилейный» успел познакомится, ты не подумай про Алешу-то ничего плохого, девушка эта - сестра погибшего Волина – друга Порываева.
- Василий Михайлович, ну не нашла я Порываева, он, наверное, все же решил лететь в Алдан на похороны друга, а ждать больше мы не можем, иначе я сорву репетицию, а без Порываева мы как-нибудь обойдемся, - законючила Лаура.
     Вырвавшись из зала ожидания Алексей застал уже Лауру, садящуюся в машину и, подбегая к ней, он успел лишь крикнуть:
-  Лаура, постой!
Быстро подошедший к Алексею водитель машины Миронова Валентин Вавилович, наблюдавший за Лауриным  капризом, весело сказал:
- Прыгай, Алексей Иванович, быстро в машину, мы их мигом сейчас догоним. Когда машина тронулась Вавилович, не оборачиваясь к Порываеву с хитрецой спросил:
- Кто это взбалмошная девица, с чего это она на тебя так рассердилась?
- Ревнивая, больно, уже второй раз мне сцену устраивает.
- Э, брат, ревнует, значит любит, а  я узнал ее по фотографии в газете, где она с восхищением смотрит на тебя, когда ты первенство района по лыжам выиграл. Ты вот что Алексей, когда мы их догоним и остановим пересаживайся к ним, водитель мне сказал, что ваш директор за тобой машину послал. А девушка очень красивая, но ты пока сестру Волина не бросай, она искренне в тебя влюбилась, а совладать с этой капризулей будет тебе не просто. Тем временем Василий Михайлович быстро заметил ожидаемую погоню, проехав «для блезира» еще метров триста, он спокойно остановился на обочине под видом необходимости проверки исправности мотора.
     После остановки машины Порываев не мешкая, распрощавшись с Вавиловичем, и прихватив свои вещи, нахальным  образом влез в машину Истомина на заднее сидение, где сидела Лаура, и спокойно сказал:
- Здравствуйте, Лаура, Вы не будете возражать, если я с Вами до Эльгана доеду, мне сегодня выступать на генеральной репетиции, как и Вам. Когда Алексей разместился в машине Василий Михайлович, повернувшись к нему сказал:
- Алексей Иванович, примите мои соболезнования, мне водитель машины Миронова все рассказал, каким замечательным был Ваш друг, что на прощанье все жители поселка пришли, и говорит, уж больно убивалась сестра его и вас хвалил, что вы ее постоянно поддерживали.
- Спасибо, дядя Вася, такого друга мне теперь никогда не найти - с искренней дрожью в голосе произнес Алексей, украдкой вытирая набежавшую слезу и отворачиваясь от Лауры в другую сторону.
     Минут десять ехали молча. Вдруг Лаура, повернувшись в сторону Порываева тихо сказала: «Алексей Иванович, пока едем может быть порепетируем наши номера, Вы открываете концерт, Вам и начинать. Порываеву понравился тон Лауры, да и сказала она по делу. Он быстро взбодрился и начал растянуто и довольно громко декламировать вступительное стихотворение «Эльганские маяки». Лаура, дослушав до конца, взяла Алексея за руку, сильно ее сжала и прошептала:
 - Ну не сердись пожалуйста, я очень тебя ждала, а тут такое. Алексей незаметно погладил ее по спине и спросил:
-А про золото читать?
- Конечно, конечно, оно уже включено в программу, но кроме Людмилы Аркадьевны его еще, наверное, никто и не слышал, а она считает, что это будет один из лучших номеров нашего концерта.  Порываев снова напрягся, время было крайне мало, чтобы просто выучить текст, а как следует отработать интонации времени совсем не хватило. По мере чтения Лаура держала за руку Алексея и, когда какие-то строки ей нравились, она сжимала руку. Заканчивая стихотворение словами: «И тому, кто из недр его достает, я сегодня хочу поклониться» Алексей сам сжал руку Лауры и картинно наклонился в ее сторону. Лаура восхищенно на его посмотрела и сказала:
- Здорово! Но чего ты мне кланяешься, я лишь знания добываю, вот тебе мне надо кланяться, как настоящему добытчику золота, искателю образов и звуков стиха, обладателю спортивных медалей. Порываев не удержался и легонько поцеловал Лауру в щечку. Та снова повернулась лицом и защебетала:
- А кому же предназначаются эти строчки?  Я их сразу запомнила:
«В Оймяконских просторах по сопкам пройдусь,
Россыпь новую злата открою,
На подарок невесте чуть-чуть разорюсь
И куплю ей кольцо золотое!»
- Ты еще сомневаешься, Лаура, о какой невесте я мечтаю?! - с восторгом выпалил  Алексей, - конечно, тебе.
     Когда машина  повернула с развилки на Эльган, Алексей и Лаура, не сговариваясь, посмотрели на часы, до начала генеральной репетиции оставалось полчаса и шесть километров пути по скользкой, изрядно занесенной снегом дороге. Заметив через зеркало волнение молодых людей, Василий Михайлович «прибавил газу» и спокойно сказал:
- К семи будем на месте, главное, что Алексея Ивановича доставим вовремя, как Николай Васильевич мне приказал.