Джон Бурк. Шаманы апачей

     Полная версия:  https://vk.com/club87908871


     Джон Грегори Бурк. Знахари племени апачей.


 
       Джон Грегори Бурк (23 июня 1846 – 8 июня 1896).

Бурк был капитаном армии Соединенных Штатов, и плодовитым автором дневников, он написал несколько книг об американском Старом Западе, в том числе об этнологии его коренных народов. Он был награжден медалью Почета за свои действия в качестве кавалериста в армии Союза во время Гражданской войныв США. Основываясь на его службе во время войны, его командир назначил его в Вест-Пойнт, который он окончил в 1869 году, что привело к службе в качестве армейского офицера до его смерти. Джон Г. Бурк был одним из последних «ученых-солдат» девятнадцатого века, чьи звания предоставляли правительству подробную информацию о местных жителях, географии, флоре и фауне расширяющегося все дальше на запад фронтира.
Названный в честь святого Иоанна и Григория, покровителя науки, Бурк родился в Филадельфии в 1846 году в семье ирландских католических иммигрантов. В возрасте восьми лет Бурк изучал греческий, латынь и гэльский языки под руководством наставника-иезуита. В шестнадцать лет Бурк начал военную карьеру. Охваченный гневом Гражданской войны, он вступил в Пятнадцатый Пенсильванский добровольческий кавалерийский полк в 1862 году. Бурк получил почетную медаль   «За храбрость в бою» в битве при Стоунз-Ривер, штат Теннесси. Он был с первыми войсками Союза, прибывшими в Атланту под командованием Уильяма Текумсе Шермана.
После Гражданской войны Бурк получил назначение в Вест-Пойнт. В 1869 году он был произведен в чин второго лейтенанта в Третьем Кавалерийском полку и направлен на Юго-Запад, где вскоре оказался втянут в войны с апачами. В 1871 году он был назначен адъютантом генерал-майора Джорджа Крука, командующего военным департаментом Аризоны. Бурк был с Круком во время кампании индейцев сиу в 1876 году, и во время конфликтов с апачами в начале 1870-х и 1880-х годов.
С момента своего первого приезда на Запад, Бурк вел постоянный дневник. Любознательный и наблюдательный, он постоянно делал полевые заметки об обычаях, поведении, верованиях, языке и материальной культуре коренных народов. Бурк изучал многие племена, но именно с западными апачами Аризоны он познакомился впервые. Его двойными проектами стали составление словаря и грамматики апачей, и изучение шаманов/знахарей апачей.
Хотя Бурк пренебрежительно относился к их знахарям, он признавал, что апачи обладали собственным богатым культурным наследием. Он видел во многих из них такие прекрасные качества, как правдивость, честь, целомудрие, ум, трудолюбие и доблесть, которых, как он часто считал, не хватает представителям его собственной культуры на Юго-Западе. Когда апачи-чирикауа были заключены в тюрьму во Флориде, в не совсем гуманных условиях, Бурк глубоко погрузился в борьбу за их благополучие. Эта борьба привела его к конфликту с могущественными силами внутри военно-политического учреждения. Бурк обвинил генерала Нельсона А. Майлса в тяжелом положении заключенных апачей, и предательстве верных армии скаутов-апачей. Он обвинил правительство в жестокости и глупости его индейской политики.
Во время посещения плененных чирикауа в форте Марион, Сент-Огастин, Флорида, в 1887 году (горький опыт, который глубоко угнетал его до конца жизни)...
Бурк женился на Мэри Ф. Хорбах из Омахи, штат Небраска, 25 июля 1883 года. У них было три дочери.
Грегори Бурк умер в больнице Филадельфии 8 июня 1896 года, и похоронен на Арлингтонском национальном кладбище. Его жена была похоронена рядом с ним, после ее смерти в 1927 году.

Сопроводительное  письмо.
Вашингтон, округ Колумбия, 27 февраля 1891 года.
Достопочтенному Дж. В. Пауэллу,   Директору Бюро этнологии.
Сэр: Настоящим имею честь представить Вам доклад  о методах знахарей апачей и других племен. Там, где это было возможно, были указаны аналоги, особенно в случае с hoddentin и  the izze-kloth которымим, насколько мне известно, никогда ранее не лечили. К статье прилагается библиография основных цитируемых работ.
Имею честь быть, с почтением, Вашим покорным слугой,
Джон Г. Бурк,
Капитан Третьего Кавалерийского полка армии США.
 
 
Глава 1
 Знахари, их методы лечения, суеверия, атрибутика, и т. д.

Кто такие знахари (и знахарки) американских индейцев? Какими полномочиями они обладают в мирное или военное время? Как эта сила обретается, как обновляется, как развивается? Каков характер применяемых ими на практике средств? Являются ли они фармацевтическими, как мы привыкли говорить, или это суеверные потуги шарлатанов, стремящихся обмануть и ввести в заблуждение, прикрываясь консультациями с духовными силами, и полагаясь на таинственные и оккультные влияния?
Такое обсуждение будет предпринято в этой статье, которая будет ограничена описанием личности знахарей, носимых регалий и способностей, которыми они обладали и на которые претендовали. Идти дальше и углубиться в рассмотрение религиозных идей, суеверий, предзнаменований и молитв этих духовных вождей значило бы идти по дороге без конца.
Поскольку, насколько мне известно, ни один писатель не рассматривал всесторонне предмет снаряжения знахарей, я осмеливаюсь представить то, что я узнал за двадцать два года моего знакомства с нашими дикими племенами,  а также исследования и выводы, к которым привели мои наблюдения. Рассматривая в основном знахарей (или шаманов) апачей, я не намерен опускать ни одного важного момента, отмеченного среди других племен или народов.
Во-первых, что касается организации знахарей апачей, то следует понимать, что большинство моих наблюдений были сделаны еще в те времена, когда племя апачей активно воевало с белыми, и их нельзя считать убедительными и окончательнымипо всем пунктам. Апачи не так четко разделены на шаманские ложи или тайные общества, как в случае с оджибва - как показано доктором У. Дж. Хоффманом, сиу - как сообщает г-н Дж. Оуэн Дорси, зуньи - по словам г-на Ф. Х. Кушинга, тусаян (пуэбло Тусаян, Аризона) – записки от меня, или другие племена, описанные другими авторитетами.
Навахо, которые являются полноправными братьями апачей, по-видимому, имеют четко определенные разногласия среди своих знахарей, как это продемонстрировал доктор Вашингтон Мэтьюз, (армия США), и я сам видел большие хижины целителей, в которых, должно быть, находилось по крайней мере дюжина знахарей-апачей, занятых некоторыми из своих заклинаний. Меня также водили в несколько священных пещер, в которых под тем же руководством проводились торжественные религиозные танцы и другие церемонии, но я никогда не был свидетелем среди апачей какого-либо религиозного обряда, в котором принимало бы участие более четырех или пяти, или самое большее -шести знахарей одновременно.

 
Трудность точного определения усугублялась кочевым характером апачей, которые всегда предпочитали жить в небольших деревнях, содержащих всего несколько укрытий из шалашей, и не нуждающихся в уходе более чем одного или двух своих «врачевателей». Эти люди проявляют необычную скрытность и молчаливость во всем, что касается их внутреннего «я», и живя в регионе, изобилующем пещерами и укромными уголками, на скалах и в глубоких каньонах, зачастую просто не имели такой возможности - совершать свои священные обряды в  «estufas», или на открытых площадках, как это и происходило у тех же пуэбло.

Усердные и настойчивые расспросы знахарей, доверие которых мне удалось завоевать, убедили меня в том, что любой молодой человек может стать «доктором» («diyi» на языке апачей, что мексиканские пленники переводят как «sabio» - мудрец). Он должен убедить своих друзей в том, что у него «есть дар», как выразился один из моих информаторов, то есть он должен доказать, что он видит священные сны, склонен к длительным постам и бдениям, способен правильно интерпретировать предзнаменования, и делать другие вещи такого же общего характера, чтобы продемонстрировать обладание повышенной духовностью, «Силой».  Затем он начнет удаляться, по крайней мере временно, от общества своих собратьев и посвятит себя длительным постам, особенно по ночам, в «высоких местах», подобные которым которые были запрещены израильтянам для посещения. Такие священные храмы, расположенные в опасных и скрытых убежищах, могут быть, или до недавнего времени могли быть, найдены во многих частях нашей отдаленной западной территории. По собственному опыту, я нашел их не только в стране апачей, но и на двух третях пути вверх по вертикальной поверхности головокружительной пропасти Тьайялана (T;aiyalana), недалеко от пуэбло Зуньи (Zu;i), где есть святилище, к помощи которого часто прибегают молодые люди, стремящиеся угадать результат задуманного предприятия (похода, рейда), стреляя стрелами в длинную расщелину в гладкой поверхности песчаника. Я видел их в горах Монтаны, в Вайоминге, на высоких склонах Cloud Peak  (Облачного Пика) и в других местах. Майор У.С. Стэнтон, Инженерный корпус армии США, дважды поднимался на Облачный Пик, и достигнув вершины со второй попытки, обнаружил, что за пределами первой достигнутой позиции, которая тогда казалась пределом возможного восхождения для человека, какой-то странствующий индеец уже поднимался ранее, и делал свое «знахарство».
Хотя, стать учеником у практикующего шамана, для того чтобы всему обучиться,  считается более надежным способом стать знахарем, но ему придется щедро платить за обучение, всевозможными подарками. Один курс обучения может быть продолжительностью год или дольше.  Я не мог узнать ни о чем, что запрещало бы человеку брать на себя роль пророка или целителя больных, если таковые имеются, кроме страха наказания за неспособность вылечить, или облегчить их болезнь или немощь. Среди этих знахарей также нет и такой вещи, как устоявшаяся догма. Каждый следует велениям своих собственных склонностей, консультируясь с такими духами и силами, которые наиболее поддаются его мольбам, но похоже, не бывает двух шаманов, которые полагались бы на одинаковые факторы. Даже в танце духов, который, возможно, является самой торжественной церемонией, в которой могут участвовать знахари апачей, головные уборы и юбки (килты) достаточно точно соответствовали одному образцу, но символика, используемая каждым знахарем, полностью отличалась от принятой его соседями.

 
Шульце, Перрен дю Лак, Адэр и другие ссылаются на «дома милосердия», «право убежища» в определенных жилищах или даже в целых деревнях, в которых, если преследуемый из племени, или даже ихний вра мог укрыться, и его жизнь была в безопасности. Фрэнк Груард и другие, которые годами жили среди сиу, шайенов и других племен равнин, заверили меня, что у них такое же право на убежище предоставляется беглецу, который находит убежище в шаманской хижине или в «типи совета», и среди апачей существуют почти параллельные понятия. Я слышал, что к первому американцу, который пришел в одну из их деревень усталым и голодным, не приставали ни в малейшей степени.
Келли утверждает, что все воины, прошедшие через Танец Солнца сиу, после этого считаются знахарями. Это утверждение кажется мне преувеличенным. Ничего подобного я не узнал о Танце Солнца у сиу, которы
й я видел в 1881 году, и в любом случае это замечание вряд ли можно было бы применить к знахарям апачей, у которых нет ничего хоть примерно отождествляемого с Танцем Солнца, и которые не режут и не калечат себя каким-либо образом, как это делали главные участники Танца Солнца, или как это делали в еще более ранние века galli  (жрецы Cybele), или жрецы Мексики.

 

Танец Солнца.

Геродот сообщает нам, что жрецы Египта, или вернее врачи, которые одно время отождествлялись с ними, были разделены на классы: одни лечили глаза, другие уши, третьи голову или живот. Подобная дифференциация наблюдается у апачей, мохаве и других племен; есть некоторые шаманы, которые пользуются большой известностью как вызывающие дождь, а некоторые заявляют, что обладают особой властью над змеями, а другие - что обращаются только к духам и не лечат больных, за исключением случаев, когда рядом нет другого шамана. Среди мохаве родственники умершего человека консультируются с одним из этих духов-целителей и заставляют его беседовать с призраками, откликнувшимися на его зов, и узнавать от них, умер ли пациент от невежества или пренебрежения со стороны шамана, которого в этом обвиненяют. Если духи утверждают, что это его вина, то провинившийся шаман должен либо бежать, спасая свою жизнь, либо переложить вину за преступление на какую-нибудь ведьму. Эта дифференциация не доходит до того, чтобы знахарь, независимо от его класса, отказывался от большой платы.

По-видимому, среди апачей не было никакого наследования шаманских функций, или какого-либо выделения определенного клана или семьи, для выполнения своих обязанностей.

Фрэнсис Паркмен описывает ритуальный каннибализм северо-восточных племен (майами), но такого не встречается у племен юго-запада.
Одной из церемоний, связанных с инициацией, как и с любым упражнением духовных функций знахаря, является «ta-a-chi», или потение в специальном шалаше-парилке, в котором пациент, если он физически на это способен, должен участвовать.

 

Насколько мне известно, апачи не балуются какими-либо ядовитыми интоксикантами во время своих знахарских церемоний, и в этом они заметно отличаются от других племен Америки...

Я никогда не видел, чтобы табачный сок пили знахари или другие люди, но я видел, как Шунка-Лута (Shunca-Luta, Гнедой Конь), знахарь из Дакоты, жует и глотает кусок табака, а затем входит в схожее с трансом состояние, все время испуская глубокое ворчание или стоны. Когда он приходил в себя, то он настаивал, что все эти звуки издавал дух, который был у него в желудке. Он также имитировал, что вытаскивает из-под ребер плитку табака, и был полон мелких фокусов и других действий, чтобы озадачить женщин и детей.
Все знахари претендуют на способность глотать огонь, наконечники копий или стрел, и время от времени они совершают много действительно необычных  вещей, которые укрепляют их власть над людьми.
Знахари оджибва втыкали себе в глотку стрелы и подобные инструменты. Они также позволяют стрелять в себя мечеными пулями.
В 1881 году, когда я был среди тусайян (Аризона),

               

я узнал о маленьком мальчике, совсем еще ребёнке, на которого смотрели с уважением другие индейцы, и в особых случаях он появлялся во множестве местных украшений из бисера и безделушек, но точный характер его обязанностей, или предполагаемых обязанностей, мне установить не удалось.
У меня будет случай представить апачскую знахарку Tze-go-juni, или Красивый Рот, чьи притязания на превосходство среди своего народа, казалось бы, не имели лучшего основания, чем ее спасение от удара молнии, и от укусов горного льва, который напал на нее как-то ночью, но не убил.
Я помню случай со старым знахарем-навахо, убитым молнией. Все племя участвовало в пении, игре на барабанах и танцах, связанных с таким важным событием, но белым мужчинам не разрешалось присутствовать. Меня проинформировал молодой племянник убитого, когда я был среди этого племени.

Знахари апачей не ограничены одним родом или кланом, как  шауни и чероки, согласно Бринтону, и они не верят, как верят чероки, согласно тому же авторитету, что седьмой сын – есть рожденный пророк, с даром исцеления прикосновением, но в этом последнем вопросе я должен быть осторожен, так как я никогда не знал лично никакого седьмого сына апачей.

Вопреки тому, что говорит Спенсер, вожди племен Юго-Запада, по крайней мере, не являются знахарями ipso facto, но у тонто-апачей брат главного вождя, Cha-ut-lip-un, был великим знахарем, и как правило, знахари тесно связаны с выдающимися вождями, что по-видимому, подразумевает либо формальную депутацию, жреческие функции от вождей к родственникам, или, что может быть практически то же самое, осуществление семейного влияния, чтобы добиться признания некромантических способностей какого-либо претендента; но среди  апачей нет касты шаманов, один и тот же человек может быть и целителем, и воином, и т. д.

Знахари валапаи, по словам Чарли Спенсера, который женился на одной из их женщин и жил среди них в течение многих лет, отливали пули в формы, разделенные листом бумаги. Они позволяли  этими пулями стрелять в них, и конечно же, снаряд разделялся на две части, которые разлетались по сторонам, и не причиняли вреда. Опять же, они скручивали клубок из сухожилий и прикрепляли один конец к маленькой веточке, которую вставляли между зубами. Затем они проглатывали клубок сухожилия, за исключением конца, прикрепленного таким образом к зубам, и после того, как тепло и влага желудка размягчали и расширяли сухожилие, они начинали вытягивать его ярд за ярдом, говоря испуганным скво, что им не нужны кишки, и они собираются их вытащить. 
Другие среди апачей заявляют, что могут стрелять из оружия, не касаясь спусковых крючков, и даже не прикасаясь к оружию, и умеют убивать, или каким-нибудь иным образом причинять вред своим врагам, на расстоянии до сотни миль. Почти в каждом хвастовстве есть какая-то спасительная оговорка о том, что нельзя колдовать, иначе заклинание не сработает, ни одна женщина не должна находиться рядом в деликатном состоянии по какой-либо причине и т. д.

Микки Фри уверял меня что видел, как один шаман-апач раскуривал трубку, ничего не делая при этом, кроме как подняв руки к солнцу. Эта история была бы достаточно правдоподобна, если бы мы смогли с уверенностью утверждать, что шаман не был снабжен, как я и подозреваю, «зажигательным стеклом» (лупа, линза).
 
Микки Фри.

В то, что знахарь обладает способностью по желанию превращаться в койота и других животных, а затем снова принимать человеческий облик, американские индейцы столь же безоговорочно верят, как и наши предки в Европе. На прежнее распространение ликантропии по всей Европе можно указать не более убедительно, чем заявить, что до правления Людовика XIV во Франции факт того, что ты оборотень, считался преступлением, за которое можно было предстать перед судом, но с прекращением преступления сами оборотни,  похоже, отошли от дел. По словам Уинстенли, в Абиссинии в наши дни кузнецы считаются оборотнями.

Апачи считают кузнецов союзниками духов, и называют их «pesh-chidin» — ведьмой, духом или призраком железа.

Паркмен описывает, как знахарь-алгонкин объявил, что собирается убить конкурента, который жил в Gasp;, в 100 лигах (leagues) от него.

Как бы велики ни были силы, на которые претендуют знахари, признано, что многие пагубные влияния могут противодействовать, и даже сводить на нет все их старания. Как уже было сказано, влияет присутствие женщин, которые иногда считаются настолько «антиколдовскими», если можно применить такой термин, что простое перешагивание через ружье воина обесценивает его ценность.

Могут быть другие шаманы, работающие с противозаклинаниями, и могут быть определенные пренебрежения со стороны человека, обращающегося за помощью, которые сведут на нет все, что знахарь может сделать для него...

Регнар, путешественник по Лапландии, утверждает, что когда шаманы этой страны начали терять зубы, они прекратили практику.


Ничего подобного нельзя отметить ни у апачей, ни у других племен Северной Америки, с которыми я хоть сколько-нибудь знаком. Напротив, некоторые из самых влиятельных из тех, кого я знал, были старыми и дряхлыми людьми с редкими седыми волосами и выпавшими совсем, либо частично зубами. В описании, данном Корбюзье великой «лечебной» церемонии апачей-юма в Camp Verde говорится, что главным у них был «беззубый седовласый человек».

Среди многих диких или варварских народов мира альбиносы чаще подходили для шаманских должностей. Есть много ярко выраженных примеров альбинизма среди пуэбло Нью-Мексико и Аризоны, особенно среди Zu;i и Tusayan (зуньи и тусайян), но ни в одном случае я не узнал, что выделенные таким образом лица были наделены властью, не приписываемой им при обычных обстоятельствах. Среди шайеннов я видел одну семью, у всех членов которой волосы были белыми. Они не были знахарями, как и никто из членов единственной семьи альбиносов среди навахо, в 1881 году.

Хорошо известно, что римляне считали эпилепсию болезнью, посланной непосредственно богами, и называли ее «священной болезнью» — morbus sacer. Считается, что Магомет был эпилептиком. Народы Востока считают эпилептиков и безумцев вдохновленными свыше.

Наши туземные племена не совсем верят, что слабоумные люди наделены магическими или духовными способностями, но относятся к ним с чувством суеверного благоговения. Я лично знал несколько случаев такого рода, хотя и не в последние годы, и не могу сказать, оказало ли до сих пор влияние на искоренение этого настроения, современное воспитание подрастающего поколения в наших школах.

 
На-буаш-ита, шаман апачей Белой Горы.
 

Клан-на-хоотте, шаман апачей.
 


Как ни странно, мне не удалось обнаружить у апачей каких-либо благоприятных или несчастливых дней.  Я также не смог определить благоприятные дни для брака, и  действительно, мне было заявлено, что шаманы не имеют никакого отношения к браку... 

Возвращение украденного или потерянного имущества, особенно пони (лошади), является одной из основных задач, возлагаемых на шаманов. В этом они очень полагаются на помощь кусочков кристалла. Я подружился с апачским знахарем, подарив ему большой кристалл зубчатого шпата, намного крупнее того, мистическими свойствами которого он только что хвастался передо мной. Не могу сказать, как проявляется это свойство кристалла. Na-a-cha, о котором говорил знахарь, не мог дать никакого объяснения, кроме того, что, заглянув в него, он мог видеть все, что хотел увидеть.

Имя для американского индейца — вещь сакральная, и не может быть разглашена самим владельцем, без должного рассмотрения. Можно попросить воина любого племени назвать свое имя, и ответом на вопрос будет либо категорический отказ, либо более дипломатическая отговорка, что он не может понять, чего от него хотят. В тот момент, когда приближается друг, воин, допрошенный первым, шепчет, что ему нужно, и друг может назвать имя, получая ответную любезность от другого. Давать имена детям — дело торжественное, и в этом вопросе всегда следует консультироваться с шаманами. У равнинных племен детям раньше давали имена в момент прокалывания ушей, что должно было произойти во время первого Танца Солнца после их рождения, или, что более вероятно, как можно ближе к первому году их жизни. Плач детей на Танце Солнца, когда им прокалывали уши, навсегда останется для меня самым мучительным воспоминанием.

Имена свекровей никогда не упоминаются, и было бы крайне неуместно называть их по именам, также и имена погибших, по крайней мере в течение длительного периода времени. Но часто бывает так, что ребенок будет носить имя деда или другого родственника, который был знаменитым воином.

Все амулеты, идолы, талисманы, шаманские шапки и другие священные регалии, должны изготавливаться или, по крайней мере, благословляться шаманами. Они берут на себя ответственность за все церемониальные пиршества и танцы, такие как брачный танец, который происходит, когда любая девушка достигает брачного возраста, и военные танцы, предшествующие битве. Почти все приготовления к тропе войны находятся под их контролем, и когда они идут по следу врага, их сила почти безгранична. Не проходит и ночи, как знахари забираются в «ta-a-chi», или парилку, если есть такая возможность, и остаются там на некоторое время, распевая магические песни и заклинания. После наступления темноты они сидят у костра и поют, или разговаривают с духами, и предсказывают результаты предстоящего рейда. Я достаточно полно упомянул об этих моментах в предыдущей работе (видимо это «С апачами в горах Сьерра-Мадре»)

Когда человек заболевает, знахари выходят в зенит своей популярности. Один или двое возьмут на себя ответственность за дело, а члены клана и друзья пациента призваны разжечь огонь и помочь хору.
В таких случаях апачи не используют никакой музыки, кроме ударов по барабану или rawhide (сыромятная кожа). Барабан почти всегда импровизируется из железного походного котла, частично наполненного водой и обтянутого куском ткани, хорошо намыленной и натянутой как можно сильнее.

         

Барабаны апачей.

Ударная палочка не оканчивается шаром, как у нас, а изогнута в окружность, и удар не перпендикулярен поверхности, а часто наносится с одной стороны на другую. Теория болезней американских индейцев — это теория халдеев, ассирийцев, евреев, греков, римлян — все телесные расстройства и недуги приписываются вредоносности духов, которых необходимо изгнать или умилостивить. Там, где заболел только один человек, упражнения состоят исключительно из пения и игры на барабанах, но танцы добавляются во всех случаях, когда в племени свирепствует эпидемия. Шаманы начинают пение, на что помощники отвечают припевом, который иногда кажется мне антифонным. Затем хор наполняется голосами женщин и детей старшего возраста и поднимается и опускается с монотонной интонацией. Читаются молитвы, некоторые из которых были мне повторены и записаны, но очень часто слова восклицают и ограничиваются такими выражениями, как «ugashe» (уходи), и снова следует отметить то же бормотание бессвязных фраз, которое было в практике знахарей всех времен, возрастов и мест. При использовании подобной тарабарщины шаманы утверждали, что эти слова, понятные только им самим (каждый из них, казалось, имел свой собственный запас тайных слов), были таинственным образом эффективны в исцелении болезней любого рода. Считалось, что тарабарщина обладает большим потенциалом в магии, чем понятный язык...

Знахари Chicora  (нынешняя Южная Каролина) окропляли воинов соком определенной травы, когда они собирались вступить в бой.

«Североамериканские индейцы нигде не бывают идолопоклонниками».
Идолов всегда брали с собой на войну туземцы Эспаньолы: «Atanse ; la frente ;dolos chiquitos cuando quieren pelear» (Маленьких идолов привязывают себе ко лбу, когда идут на войну).

Шум, производимый знахарями вокруг ложа больного, не лучше и не хуже звона колоколов в Европе. Нам говорят, что колокола звонили при каждом удобном случае. Брэнд полон странной информации по этой теме. По его словам, в Испании в них звонили во время родов, на свадьбах, чтобы рассеять гром, отогнать злых духов и рассеять дьявольские козни ведьм. По всей Европе - по прибытии императоров, царей, высшей знати, епископов и т. д…

 Adair, одаренный превосходным воображением, намекает на владение «ковчегом» у знахарей криков и других племен Миссисипи, среди которых он много лет прожил торговцем. У апачей таких вещей нет, но я видел священный сверток (связка), который мне разрешили пощупать, но не открывать, и который, как я узнал, содержал некоторые из расколотых молнией веточек, считавшихся священными. Его носил молодой знахарь, едва достигший подросткового возраста, во время экспедиции генерала Крука в Сьерра-Мадре, Мексика, в 1883 году, в погоне за враждебными чирикауа-апачами. Майор Фрэнк Норт также сказал мне, что у пауни был священный сверток, в котором, помимо других предметов почитания, находилась шкура теленка белого бизона-альбиноса.

 
Фрэнк Норт.

Некоторые авторитеты намекают на необходимость исповеди пациента, прежде чем усилия знахарей окажутся эффективными.

Это признание, при условии, что оно действительно существовало, вполне можно сравнить с секретом тропы войны, который налагал на всех воинов обязанность чистосердечно признаваться во всех проступках и обеспечивал им иммунитет от наказания за то же самое, даже если они совершали преступления против некоторых других присутствующих воинов.

У сиу и других народов был обычай «ударять по столбу» в своих танцах, особенно в Танце Солнца, и тогда идущий в бой был обязан говорить правду.
Мне рассказывали, что знахари имели обыкновение бить дубинкой по сталагмитам в священных пещерах апачей, но что еще они делали, я не смог выяснить.
 «Hoddentin» - по заявлению, сделанному одним из апачей – это средство, используемое для обеспечения эффективного присутствия знахаря у постели больного.

 

Ходдентин – священная пыльза рогоза.

Существует очень мало расхождений в утверждениях относительно того, что произойдет с знахарем в случае неспособности вылечить; но в обращении было много противоречивых историй о количестве пациентов, которых ему разрешили бы убить, прежде чем подвергнуться риску наказания. Мои собственные выводы заключаются в том, что в заявленных цифрах нет никакой правды, будь то три или семь, но при определенных обстоятельствах знахарь оказался бы в опасности, если бы позволил только одному пациенту умереть у него на руках. Эти обстоятельства были бы вердиктом духовных врачей о том, что он был виновен в халатности или невежестве. Он мог избежать смерти от рук родственников пациента, только сбежав или продемонстрировав, что за этим злодеянием стояла ведьма.

Знахарей, которых Фолкнер называл «волшебниками», иногда убивали патагонцы, когда их лечение не удавалось, и они также были обязаны носить женскую одежду. Их отбирали в молодости по предполагаемым качествам, особенно предпочитали эпилептиков.

 

Знахари натчезов бывали казнены, когда им не удалось вылечить.

Апачи придавали столь же большое значение необходимости «укладывать гривы» своим мертвым, как и римляне. Они не локализовали место будущего мира, как это делали мохаве, но верили, что умершие остаются на несколько дней или ночей по соседству с местом, где они ушли из этой жизни, и что они пытаются общаться со своими живыми друзьями, через голос совы. Если родственник слышит ночью этот звук или, как это часто бывает, ему воображается, что он видел самого призрака, он спешит к ближайшему шаману, рассказывает свою историю и выполняет до мельчайших подробностей предписание пира, пение, танцы и другие средства поддержания духа в хорошем настроении на пути, который он теперь предпримет в «жилище духов», «chidin-bi-kungua». Почти все знахари заявляют, что могут попасть туда по своему желанию, и немало таких, которые не является шаманами, но претендуют на ту же способность.

Знахарям апачей платит каждый пациент или его друзья, в то время, когда с ними консультируются. Не существует ни фонда содержания, ни системы десятин, ни какого-либо другого бремени для их содержания, хотя я помню, как видел среди зуньи одного из знахарей, который делал подставки для трости для курения табака на предстоящем празднике, чьи поля посещали, а его стада охраняли другие члены племени.

У эскимосов «шаман получает гонорар заранее»...

Спенсер цитирует Бернана и Хилхауса, что у бедных араваков Южной Америки (Гвиана) не будет имен, если они не смогут заплатить шаманам.

Как правило, знахари не заботятся о своих семьях и не помогают при родах, если в этом нет особой необходимости. К обоим этим правилам есть бесчисленные исключения. Пока я работал в агентстве Сан-Карлос, к хирургу Дэвису прислали помочь в случае слабости матки, а меня самого попросили в пуэбло Намбе, штат Нью-Мексико, дать совет в случае послеродовой лихорадки.

Знахарей обвиняют в том, что они отравляют своих врагов ядами. Среди навахо мне говорили, что они подмешивают в пищу мелко истолченное стекло.




Женщины – шаманки.


Среди апачей есть как мужчины-шаманы, так и женщины-шаманки, с двумя из которых я был знаком лично. Первая - шаманка по имени Капитан Джек,  была в преклонном возрасте и физически довольно слаба, но обладала ярким интеллектом и, как говорят, хорошо разбиралась в традиционных знаниях своего народа. Она любила обучать своих внуков, которых поддерживала, молитвам и воззваниям к богам, которым поклонялись ее отцы, и я несколько раз внимательно и незаметно слушал эти чтения и определил, что молитвы были такими же, как те, которые уже были были даны мне ранее, и записаны мной.

Другую звали Тзе-го-джуни (Tze-go-juni), чирикауа, женщина с очень романтичной историей. Она провела пять лет в плену у мексиканцев в Соноре, где выучилась бегло говорить по-испански. Горный лев сильно покалечил ее плечо и колено, а однажды в нее ударила молния, так что, то ли из-за высших достижений, то ли из-за суеверного почтения своих товарищей, она обладала значительным влиянием. Эти знахарки посвящают свое внимание в основном акушерству, и могут рассказать много необычных историй о внутриутробных процессах, и тому подобных вещах. Тзе-го-джуни носила на шее каменный амулет в форме наконечника, который изображен на иллюстрации к этой статье.

Материалом был силекс (silex) с вершины горы, взятый с уступа у подножия дерева, в которое ударила молния. Тот факт, что кремнистая порода испускает искры при ударе о другое твердое тело, вызывает у дикаря уверенность того, что огонь должен был изначально заложен в нее ударом молнии.  Крошечный кусочек  от этого наконечника стрелы или копья отламывали, и растирали в мельчайший порошок, а затем растворяли в воде и давали пить женщинам, во время беременности.

 

Подобные же наконечники я находил у женщин из пуэбло Лагуна, и в других пуэбло. Этот вопрос будет более подробно рассмотрен в моей будущей монографии «Поклонение камню».
Шаманы апачей не предполагают, что они питаются пищей, отличной от той, которую употребляют миряне. Среди племен Северной Америки существуют такие вещи, как священные праздники — как например «праздник тушеного щенка» во время солнечного танца сиу — но в них участвуют все члены племени.
В погребальных церемониях знахарей есть разница в степени, но не в роде. Мохаве однако верят, что знахари попадают в свой собственный рай. Они также смутно верят в четыре разные жизни после этой.

Кабеса де Вака говорит, что жители Флориды хоронили своих обычных мертвецов, но сжигали своих знахарей, чьи обгоревшие кости затем растирали в порошок, растворяли в воде и пили…

Хирург Смарт вспоминал, что среди других обязанностей, возложенных на знахарей апачей, был и прием знатных незнакомцев.

Лонг утверждает, что знахари племен Отоэ, Омаха и других племен вдоль Миссури делали вид, что могут разговаривать с зародышем в утробе матери и предсказывать пол ребенка.

Ничего подобного никогда не попадалось мне на глаза. Адэр говорит, что знахари чероки не позволяли убивать змей.

Апачи не допустят, чтобы змеи были убиты в пределах лагеря одним из своих людей, но они не только позволят убить их чужаку, но и попросят его сделать это. Они трижды обращались и ко мне, с такой просьбой.

Несколько самых влиятельных знахарей, которых я знал, были слепы, в том числе старый На-та-до-таш (Na-ta-do-tash), чья шаманская шапочка фигурирует на этих страницах. Я не могу предположить, была ли эта слепота результатом старости, или безумия танцев до изнеможения во все времена года.

Шульце говорит о сибирских шаманах: «Это искусственное безумие оказывает такое серьезное воздействие на тело и, в особенности, на глаза, что многие из шаманов становятся слепыми - обстоятельство, повышающее уважение к ним»…

Данбар сообщает нам, что знахари пауни глотали стрелы и ножи, а также выполняли трюк, очевидно, убивая человека,  и возвращая его к жизни. На ту же силу претендовали знахари зуньи, и рассказ старого Педро Пино о молодых людях, которых они убивали и возвращали к жизни, можно найти в «Танце змей моки» (Moquis).

Атрибуты и методы знахарства.

Средства лечения шамана апачей в лучшем случае ограничены, и включают в себя лишь корни, листья и другие растительные вещества. При сборе этих лекарственных средств они не прибегают к каким-либо суеверным церемониям, которые мне удалось бы заметить, хоть я и не очень часто видел, как они их собирают. Они во все времена предпочитали заклинания лечению, хотя скво уалапаи, жившие недалеко от старого Кэмп-Бил-Спрингс в 1873 году (Северо-запад Аризоны), очень любили касторовое масло, которое они выпрашивали каждый день.

 

Уалапаи (Walapai),  Аризона.

Главным подспорьем почти при всех недугах является паровой шалаш (парилка, баня), которая, как правило, способствует здоровому отдыху. Все индейцы знают, какую пользу приносит облегчение перегруженного желудка, и прибегают к щекотке зева пером, чтобы вызвать тошноту. Я видел, как зуньи пьют большие глотки чуть теплой воды, а затем применяют ее как средство от диспепсии.

Когда боль становится локализованной и глубоко укоренившейся, знахари прибегают к «отсасыванию» пораженной части. Однажды вождь уалапаев Секванья (Sequanya) попросил меня посмотреть на его спину и бока. Он был покрыт рубцами из-за такого лечения, знахари думали таким образом облегчить прогрессивный паралич, от которого он долгое время страдал, и от которого вскоре умер. После долгого перехода я видел, как индейцы из разных племен подвергали непокрытую поясницу яростному жару груды углей, чтобы произвести эффект покраснения и стимулировать то, что известно как слабость спины. Они свободно пьют горячие чаи, или настои трав, для лечения озноба. Все они ловки в изготовлении шин из ивовых прутьев и, по-видимому, добиваются больших успехов в лечении огнестрельных ран, которые они перевязывают не так часто, как белые врачи, утверждая, что последние, часто меняя повязки, чрезмерно раздражают раны. Я знал, что они применяли моксу, и я помню, что видел два глубоких шрама на левой руке великого вождя апачей Кочиса, вызванных этой причиной.
 

Не следует забывать, что мир в большом долгу перед знахарями Америки, которые первыми открыли полезные свойства коки, сарсапарели, халапа, хинного дерева и гвиакума. Они умеют делать клизмы и имеют аппарат, сделанный из брюшка овцы и полой кости голени.

Скарификация (искусственное рубцевание, шрамирование) довольно
распространена, и используется с единственной целью. Разведчики-апачи, когда уставали, имели привычку садиться и хлестать себя по ногам пучками крапивы, пока не появлялась кровь. Это, по их убеждению, снимало усталость.

Флоридские знахари, согласно Кабеса-де-Ваке, сосали и дули на больного и клали ему на живот горячие камни, чтобы унять боль; они также скарифицируют и, похоже, использовали мокса. «Ils caut;risent aussi avec le feu»…

Знахари Эспаньолы лечили отсасыванием, и когда они извлекали камень или другую предполагаемую причину болезни, он сохранялся как священная реликвия, особенно женщинами, которые считали его великой помощью при родах. Венегас говорит о трубке, называемой «чакуако», сделанной из очень твердого черного камня, которую калифорнийские знахари использовали для отсасывания тех частей тела пациента, которые сильно страдали от болей. В эти трубки они иногда помещали зажженный табак и дули на пораженную часть, я полагаю, на манер моксы.

Смит говорит, что знахари арауканцев «хорошо знакомы с правильным использованием рвотных, слабительных и потогонных средств…

Индейцы топиа (Topia, в Сьерра-Мадре, недалеко от Синалоа) имели обыкновение скарифицировать свои уставшие ноги и ноющие виски.
По словам Спенсера, араваки из Гвианы также подверглись шрамированию. Жители Камчатки пользуются клизмами почти так же, как это делают навахо и апачи. Они также используют моксу из гриба.

 
Прижигание моксой (целебный порошок/полынь/грибы…)


Мне никогда не посчастливилось наблюдать примеры трепанации. среди наших диких племен, хотя я видел немало раненых, некоторых из них в голову. Трепанация практиковалась аборигенами Америки, и вся тема, отмеченная среди первобытных народов всех частей земного шара, была рассмотрена в монографии доктором Робертом Флетчером, Армия США.

Доктор Фордайс Гриннелл, несколько лет работавший в Уичитском агентстве в качестве постоянного врача, опубликовал результаты своих наблюдений в монографии, озаглавленной «Искусство исцеления, практикуемое индейцами равнин», в которой он говорит: «К влажным банкам прибегают довольно часто. Поверхность скарифицируют острым камнем или ножом, а в качестве баночного стакана используют рог буйвола. Нередко применяют прижигание раскаленным железом». Арауканы использовали прижигание из «горящей сердцевины»...

После того, как все другие средства не помогли, знахари Юго-Запада посвящают себя сооружению алтарей из песка и глины возле ложа умирающего, потому что, как объяснил Антонио Бесиас, это действие означало то же самое, что крайнее помазание. Они изображают фигурки различных животных, а затем берут по щепотке пыли или пепла от каждого из них и натирают лицо больного так же, как и себя.


Волосы и парики.

Знахари апачей, по крайней мере в молодости, очень заботились о своих волосах, и я часто видел тех, кто вполне заслуженно гордился своими длинными и блестящими волосами. Особенно мне вспоминается «лекарь» из резервации Сан-Карлос в 1885 году, который никогда не позволял прикасаться к своим развевающимся черным локонам. Но они не делают прически вроде тех, что я видел у пауни, и они не удлиняют свои волосы добавочными прядями, как это принято у кроу из Монтаны и у мохаве из Рио-Колорадо; они не накладывают слои грязи, как это делают их соседи юма, кокопа, мохаве и пима,   образом, чтобы убедить зрителей, что намерение было церемониальным; и они не используют парики в своих танцах. Парики из черной шерсти все еще иногда можно найти среди пуэбло, но апачи их не используют, и в их мифах нет упоминаний о подобных вещах.
Следует понимать, что в этих строках речь идет не о суевериях, касающихся человеческих волос как таковых, а просто об использовании париков, которые в прежние времена у некоторых племен Юго-Запада, казалось, были сделаны из человеческих волос, подаренные пациентами, которые выздоровели от болезни, или скорбящими, чьи родственники умерли.
Некоторые мужчины апачи-юма носят сзади длинные пучки спутанных волос толщиной с палец и длиной в два фута и более, состоящие из старых волос, смешанных с волосами, растущими на голове, или имеют форму парика, сделанного из волос, отрезанных во время оплакивания умерших, для ношения во время церемоний.
Ассинабойны носили накладные волосы, а также имели обычай делить свои волосы на «стыки» в дюйм и более, отмеченные чем-то вроде пасты из красной земли и клея; манданы делали то же самое.  В этом  оба племени напоминают мохаве из Рио-Колорадо. «Алгонкины верили и в злобную Манитон.   Она носила одежду из волос своих жертв, ибо была причиной смерти».
Апачи, вплоть до последних двадцати лет (написано в 1877/8 гг), выщипывали ресницы и часто брови, но лишь немногие из них до сих пор продолжают это практиковать.
Кейн говорит, что у виннебагов «есть обычай выщипывать себе брови».  Эррера говорит, что среди признаков, по которым тласкальтеки узнавали своих богов, когда видели их в видениях, были «vianle sin cejas, i sin pesta;as» (без бровей и без ресниц).


Грязеголовые.


Упоминается церемониальное обмазывание голов индейцев грязью. Когда генерал Крук возвращался из своей экспедиции в Сьерра-Мадре, Мексика, в 1883 году, в ходе которой было убито несколько врагов, разведчики, достигнув реки Сан-Бернардино, устроили парилку с многими песнями, являющимися частью люстрации, которую все воины должны пройти как можно скорее после участия в битве. Собственно апачи не мазали голову грязью, а апачи-юма это делали.
Капитан Гроссман, армия США,  говорит о методе очищения пима после убийства апача, что изоляция воина длится шестнадцать дней, в течение которых с ним никто не разговаривает, даже старуха, которая приносит ему еду. В первый день он не прикасается ни к еде, ни к питью, потом ест выборочно, не прикасаясь ни к мясу, ни к соли, он часто купается в реке Гила, и почти все время держит голову покрытой пластырем из грязи и сока мескита…

По словам падре Джеронимо Боскана, традиции индейцев Калифорнии показывают, что они «питались чем-то вроде глины». Но эта глина часто была намазана на их головы «как своего рода украшение». Это были индейцы Сан-Хуан-Капистрано (San Juan Capistrano), которые сильно напоминали мохаве. В конце концов, «грязноголовые» мохаве ничем не хуже тех людей в Индии, которые все еще намазывают свои головы «священной грязью Ганга».

До этого времени грязь была «голубой грязью» Колорадо и других рек, но когда мы находим упоминание Герберта Спенсера о том, что головы команчей «вымазаны светло-красной глиной», мы можем заподозрить, что мы наткнулись на аналог обычая ацтекских жрецов, которые смазывали свои головы сворачивающейся кровью своих человеческих жертв. Мы знаем, что такая замена практиковалась среди индейцев Пуэбло Хемез, которые наносят красную охру на пасть каменного горного льва, в честь которого когда-то свободно проливалась человеческая кровь. Практика столь многих племен Равнин окрашивать срединную линию головы киноварью, по-видимому, восходит к аналогичному обычаю.


Скальповые рубахи.

Рубаха, изображенная на табл. III, сделанная из оленьей кожи и отделанная человеческими волосами (скальпами), по-видимому, принадлежат к той же категории, что и мантии из волос, которые, как упоминалось, использовались калифорнийским племенем немногим более века назад. Ее подарил мне Маленький Большой Человек, который убеждал меня, что она когда-то принадлежала великому вождю сиу Бешеному Коню, или, по крайней мере, он носил ее. Его символизму я не могу найти объяснения. Желтый и синий цвета, казалось бы, представляют землю, воду или небо, прикрепленные перья - птиц, а круглый круг на груди, несомненно - солнце. К одному плечу прикреплен кокон, значения которого я не знаю.
 
Plate III.
SCALP SHIRT OF "LITTLE BIG MAN" (SIOUX).



Ромбы, или «бычий рев».

Впервые я увидел ромб на танце змеи тусайян в деревне Вальпи, штат Аризона, в августе месяце 1881 года. До этого я смутно слышал о нем, но никогда не доводилось увидеть его в реальном использовании. Знахари быстро и равномерным движением крутятили его вокруг головы и спереди назад, и им удавалось точно имитировать звук шума проливного дождя. Как объяснил мне один из знахарей, издавая этот звук, они заставляли ветер и дождь прийти на помощь посевам. Позже я обнаружил, что он используется среди апачей, и для той же цели. Сезон возле агентства Сан-Карлос в 1884 году был необычайно засушливым, и посевы высохли. Знахари устроили процессию, двумя элементами которой были ромб и крест с длинной ручкой, на котором были изображены различные фигуры. О последнем я расскажу в другой раз.

 
Ромб апачей.

Опять же, исследуя некоторые руины в долине Верде в центральной Аризоне, я обнаружил, что «Жители скал», как стало принято называть доисторических жителей, использовали то же орудие убеждения в общении со своими богами. Я нашел ромб также среди племен пуэбло Рио-Гранде и зуньи. Доктор Вашингтон Мэтьюз описал его как существовавший у навахо, а майор Дж. У. Пауэлл наблюдал его использование среди ютов Невады и Юты. Как будет показано, его использование во всех частях мира, по-видимому, было таким же распространенным, как и использование любого другого священного орудия, известного первобытному человеку, не исключая даже священных шнуров или четок, обсуждаемых в этой статье. Моему собственному наблюдению попали три формы ромба, каждая из которых, по-видимому, символически связана с молнией. Первый оканчивается треугольной точкой, и общая форма представляет собой либо длинный узкий параллелограмм, увенчанный равносторонним треугольником, либо вся фигура представляет собой форму тонкого равнобедренного треугольника.

Там, где использовалась предыдущая форма, как в танце змей тусайян, следы змеи или молнии синего или желтого цвета следовали по всей длине ромба и заканчивались маленьким треугольником, который выполнял роль головы змеи. Второй образец был обнаружен доктором Мэтьюзом среди навахо и мной в старых скалистых жилищах. Тот, который я нашел, был несколько разложившимся, и край треугольника был отломан. От цветной росписи не осталось и следа. Вторая форма была зазубренной по обоим краям, чтобы имитировать форму змеи или молнии. Третья форма, используемая апачами, представляет собой продолговатую форму 7 или 8 дюймов в длину (примерно 18 см), один с четвертью дюйма в ширину и четверть в толщину. Один конец, через который проходит шнур, закруглен, чтобы грубо изобразить человеческую голову, и в целом очень напоминает рисунки школьников, изображающих человеческие фигуры. Апачи объяснили, что линии на передней стороне ромба — это внутренности, а линии на задней стороне — волосы их бога ветра.

Волосы бывают нескольких цветов и представляют собой молнии. Я не был уверен, что это так, но был убежден, что ромб апачей был сделан знахарями из дерева, обычно сосны или пихты, в которое ударила молния на вершинах гор. Такая древесина высоко ценится среди них и используется для изготовления амулетов особой эффективности. Апачское название ромба — tzi-ditindi , «поющее дерево». Отождествление ромба или «бычьего рева» древних греков с ромбом, используемым индейцами из пуэбло Тусайян (Moki, моки) в их змеином танце, было впервые сделано Э. Б. Тайлором в « Субботнем обозрении» в обзоре «Змеиного танца моки из Аризоны».
 

 
Танец Змей моки (пуэбло Тусайан), Аризона.

 
Ромбы апачей.

Священная вертушка танца змей встречается в Греции, Америке, Африке и Новой Зеландии. Она сохранилась как игрушка в Англии и Соединенных Штатах. Тот же своеобразный инструмент был замечен в религиозных церемониях австралийцев, особенно в обрядах инициации «бора». Это называется «тиррикоти».  Вращение ци-дитинди в знахарстве или молитве, соответствует вращению молитвенного колеса тибетских лам.



Крест.

Знак креста появляется во многих местах в символике апачей. Общая тема связи креста с религией аборигенов американского континента была так полно освещена предыдущими авторами, что я не хочу добавлять к этому предмету что-либо еще, кроме того, что мое собственное наблюдение убедило меня в том, что крест связан со сторонами света и четырьмя ветрами, и его рисуют воины на своих мокасинах, отправляясь в незнакомый район, в надежде уберечь их от неправильного направления.
В октябре 1884 года я видел процессию мужчин и женщин апачей во главе с знахарями, несущими два креста, сделанных следующим образом: длина вертикального плеча составляла 4 фута 10 дюймов, а поперечного — от 10 до 12 дюймов, и каждый был сделан из планок шириной около 1; дюймов, которые выглядели так, как будто они использовались давно. Они были украшены синими горошинами на неокрашенной поверхности. Голубая змея извивалась вниз по более длинной ручке. Наверху был круг из маленьких ивовых прутьев, а ниже - маленькое зеркало в цинковом корпусе, колокольчик и орлиные перья.

 

Носей (Nosey), апач, которого я убедил принести его мне после церемонии, сказал, что они несли его в честь Гузанутли (Guzanutli), чтобы вызвать у него дождь, столь необходимый в то время для их посевов. Весьма вероятно, что этот частный случай представляет собой интерпретацию того, что первоначальные верования апачей были до некоторой степени изменены грубыми идеями мексиканских пленников, живших среди них, которые до сих пор помнят многое из того, чему их учили в церквях деревень на севере Мексики, из которых они были похищены много лет назад. Но, с другой стороны, следует помнить, что крест всегда составлял часть символики апачей, что змея не принадлежит к христианской вере, и что ей никогда не позволяли появляться на кресте со времен гностиков во втором и третьем веках. Следовательно, мы должны считать это языческим символом, как и круг из ивовых прутьев, который точно такой же, как круг, который мы видели прикрепленным к священным нитям для лечения головной боли.

Крест был широко распространен в качестве религиозной эмблемы среди аборигенов по всей Америке.


Ожерелья из человеческих пальцев.

Ожерелье из человеческих пальцев, иллюстрация которого сопровождает этот текст (табл. IV), принадлежало выдающимся знахарям храброго племени — шайеннам из Монтаны и Вайоминга. Они были основой враждебности к белым, и во время долгой и тяжелой кампании, проведенной против них покойным генерал-майором Джорджем Круком, которая так успешно закончилась капитуляцией 4500 союзных сиу и шайеннов ранней весной 1877 года было известно, что везде, где можно было обнаружить группу шайеннов, бои были самыми отчаянными. В настоящее время хорошо известно, что шайенны являются ответвлением алгонкинской семьи, говорящим на диалекте, очень напоминающем диалект кри из Британской Америки.

 
Некоторым читателям может быть интересно послушать несколько слов, описывающих, каким образом такой ужасный реликт дикости попал ко мне в руки. Утром 25 ноября 1876 г. кавалерия и индейские разведчики (сиу, шошоны, арапахо, пауни и несколько самих шайеннов) под командованием генерала Крука под предводительством покойного бриг. Генерал Рэналда С. Маккензи, в то время полковник Четвертого Кавалерийского полка застал врасплох и разрушил главную деревню шайеннов в истоках Паудер-Ривер в горах Биг-Хорн, штат Вайоминг...

Несомненно, среди самых горьких потерь ценного имущества, понесенных шайеннами, были два ожерелья из человеческих пальцев, которые попали ко мне, вместе с небольшим мешком из оленьей кожи, наполненным правыми руками детей, принадлежащих к племени их смертельных врагов - шошонов. Их нашел в деревне один из наших разведчиков — Батист Пуррье, который вместе с мистером Фрэнком Грюаром занимал важное и ответственное положение в связи с заботой о большом отряде индейских разведчиков, о котором уже говорилось. От этих двух джентльменов я впоследствии получил всю имеющуюся здесь информацию об ожерелье шайеннов.

Второе ожерелье, состоящее из четырех пальцев, было закопано, так как генерал Крук не хотел хранить более одного экземпляра, да и то только для научных целей. Соответственно, изображенное здесь ожерелье было отправлено сначала в Военную академию США в Вест-Пойнте, штат Нью-Йорк, а затем в Национальный музей в Вашингтоне, где считалось, что оно могло бы лучше выполнять свою миссию по обучению студентов знанию манер и поведения. обычаи наших аборигенов.

Сумку из оленьей кожи с детскими руками забрали шошонские разведчики, которые танцевали и причитали всю ночь, а затем сожгли страшные свидетельства потерь, понесенных их народом.

Ожерелье сделано из скрученной оленьей кожи, инкрустированной маленькими синими и белыми бусинами, купленными у торговцев, которые расположены в чередующихся промежутках в дюйм или более в длину…

Четыре мешочка, изображенные на картинке, заслуживают внимания. Они были тщательно исследованы под мощным стеклом доктором Х. К. Ярроу, армия США, в городе Вашингтоне и признаны мошонками человека. Первый из них содержал растительный порошок, несколько разложившийся, имеющий сходство с ходдентином, второй был наполнен килликинником (курительная смесь) третий был с маленькими семенами гранатового цвета, как у чиа, используемого апачами, и четвертый с желтым, глинисто-белым растительным веществом, которое не идентифицировано. Пятый тоже остался неопознанным.
Пальцы — всего восемь — это средние пальцы левой руки индейцев враждебных племен, убитых Высоким Волком. Я получил список и мог бы вставить его сюда, если бы это было целесообразно. Пальцы не были оставлены в естественном состоянии, а подверглись очень тщательной антисептической обработке, чтобы полностью их высушить. Их разрезали продольно с внутренней стороны, и после того, как кость была извлечена, поверхность кожи, как внутри, так и снаружи, подвергалась обработке смывкой или краской из охристой земли, такой же, как и для лица. Мне сказали, что кости не заменяли, а вставляли палочки, чтобы поддерживать пальцы в надлежащей форме.

О причине использования такого трофея или реликвии говорить особо нечего; даже дикари мало знают и меньше говорят. Судя по наилучшей информации, которую мне удалось собрать, она, по-видимому, основана отчасти на тщеславном желании продемонстрировать доказательства личной доблести, а отчасти на расплывчатой и плохо определенной, но глубоко укоренившейся вере в талисманы или лекарственная сила, которой обладают все части человеческого тела, особенно после смерти. Именно такая вера побудила мандан, ацтеков и других американских племен сохранять черепа своих умерших, а также (у ацтеков) черепа жертв, принесенных в жертву в честь их богов. Как было показано в другом месте, зуньи и другие племена заботятся о том, чтобы в установленные сроки подносить пищу скальпам своих врагов.

Использование ожерелий из человеческих пальцев или человеческих зубов встречается во многих частях света, и, кроме самих пальцев, мы находим всю руку или, в других случаях, только ногти. Шайенны не всегда ограничивались пальцами, они обычно использовали всю руку или руку убитого врага.
Ожерелье из человеческих пальцев встречается и у других племен. Ожерелье из четырех человеческих пальцев видели члены экспедиции Льюиса и Кларка среди шошонов в верховьях Колумбии в первые годы нынешнего века. Ранней весной 1858 года Генри Юл Хинд говорит о союзниках оджибва на Ред-Ривер, что у них «два пальца отрублены на руках несчастных сиу». В «Легендах о сиу» Истмана мы читаем: «Харпстина, одна из женщин племени сиу, которая носила, пока могла, ожерелье, сделанное из рук и ног детей племени чиппева»...
Сени (асинай) из Техаса были замечены экспедицией Ла Саля в 1687–1690 годах, пытающими пленную скво: «Тогда ей вырвали волосы и отрезали пальцы».
 
Легендарный Джеронимо тоже был шаманом.
Во втором томе «Мексиканских древностей» Кингсборо на листах ватиканской рукописи можно увидеть изображение ацтекского священника или другого сановника, держащего в руках две человеческие руки.



Ожерелья из человеческих зубов.

Можно найти ряд примеров использования ожерелий из человеческих зубов. По моему собственному опыту, я никогда не сталкивался с какими-либо образцами, и я уверен, что такие вещи можно найти почти исключительно среди индейцев к югу от перешейка. Я не нашел упоминаний о таком украшении или «лекарстве» у племен Северной Америки, но многие из них свидетельствуют о самом широком распространении этого обычая в Африке и на островах Южного моря. Гомара говорит, что индейцы Санта-Марты носили на шее, подобно зубным врачам, зубы убитых ими в бою врагов. Один испанский писатель сообщает нам, что многие карибы демонстративно носят ожерелья из нитей зубов убитых ими врагов.
«Они нанизывали зубы тех своих врагов, которых они убили в бою, и носили их на ногах и руках как трофеи».

Жители Сандвичевых островов хранили челюсти своих врагов в качестве трофеев. У царя Тамахмаа была «плевательница с человеческими зубами,
принадлежавшая нескольким его предшественникам»...

У некоторых австралийских племен женщины носят на шее зубы, выбитые изо рта мальчиков в определенном возрасте. Этот обычай австралийцев не распространен среди североамериканских племен, у которых выпавшие зубы тщательно прячутся или закапываются под каким-нибудь деревом или камнем.
По крайней мере, так меня проинформировали несколько человек, в том числе Чато, один из главных представителей племени чирикауа-апачей.



Царапающая палочка.

Когда экспедиция генерала Крука против чирикауа-апачей достигла сердца Сьерра-Мадре в Мексике в 1883 году, мне посчастливилось найти на ранчерии Джеронимо два невзрачных на вид предмета личного снаряжения, к которым, как я узнал, апачи придавали большое значение. Один из них представлял собой очень маленький кусок твердого дерева, кедра или сосны, примерно от двух с половиной до трех дюймов в длину и в полпальца толщиной, а другой — небольшой кусок тростника, произрастающего на юго-западе, и примерно такого же размера. Первой была палочка для царапания (говоря по-нашему, палка-чесалка), а вторая — тростинка для питья.

Среди апачей существует правило, согласно которому в первые четыре раза, когда один из их молодых людей выходит на тропу войны, он должен воздерживаться от почесывания головы пальцами, и от касания воды к губам. О том, как сдержать эту клятву и в то же время избежать ненужного личного дискомфорта и страданий, рассказывают эти мелкие фрагменты ритуала апачей. Он не чешет голову пальцами - он использует эту палочку для царапания. Он не позволяет воде коснуться его губ, но всасывает ее в горло через эту крошечную тростниковую трубку. Длинный кожаный шнур прикреплял палку и тростинку к поясу воина, и скреплял друг с другом. Это была вся информация определенного характера, которую мне удалось получить.

Изготавливались ли эти вещи шаманами. или самим молодым воином, с каким именно церемониалом, если таковой имелся, они должны были быть изготовлены, и при каких обстоятельствах времени и места, я не мог установить к своему собственному удовлетворению, и поэтому не буду расширять свои замечания или отягощать терпение студента бессвязными утверждениями из источников, абсолютно не надежных.
Мужчины апачи-юма носят в волосах «тонкую палочку или кость длиной около 8 дюймов, которая служит им гребнем».

Идея, что эти палочки для царапания заменяют гребни, ошибочна. Индейцы своеобразным образом делают гребни из отдельных кусков дерева, а также они очень любят расчесывать свои длинные пряди грубыми щетками, которые они делают из сакатона или другой травы.

Аларкон, описывая племена, встреченные на Рио-Колорадо в 1541 году, говорит: «Они носят определенные куски костей оленя, прикрепленные к их рукам, которыми они соскребают пот».

Доктор Дж. Хэмпден Портер замечает, что это церемониальное царапание может быть «пережитком» кровного завета и что в прежние времена молодые воины вместо того, чтобы просто царапать друг другу руки, могли резать плоть и обмениваться кровью. Идея кажется очень разумной.

Отец Алегри описывает церемониальное царапание, которое, возможно, было заменено царапающей палкой, которой знахари некоторых племен подвергали молодых людей перед тем, как они отправились на тропу войны. У пима и опата знахари доставали из своих колчанов орлиные когти и ранили ими руки молодых воинов от плеч до запястий.

Этот последний абзац настолько убедительно свидетельствует о практике солнечного танца у племен, живущих дальше на севере, что было бы неплохо сравнить его с другими ссылками на этот танец в этой статье.



Соломинка для питья.

Точное происхождение приписать питьевому тростнику теперь невозможно, и также маловероятно, чтобы объяснения, которые могли бы дать знахари, имели бы хоть малейшее значение для рассеивания мрака, окружающего этот предмет. Наиболее правдоподобным предположением является то, что самые ранние условия проживания племени апачей застали их без многих удобств, которые были необходимы на протяжении поколений, и вынудили их прибегать ко всем видам ухищрений при приготовлении пищи, переноске или подаче пищи, просто как предположение и ни в коем случае не как факт.

Легко показать, что в недалеком прошлом апачи и другие племена были вынуждены использовать мочевые пузыри и тростник для переноски воды или для поднесения воды, бульона и другой жидкой пищи к губам. Консервативный характер человека во всем, что связано с его религией, обеспечит все, что может понадобиться, чтобы сделать использование такого тростника обязательным в церемониальных обрядах, в которых может быть малейший намек на религиозный аспект. Мы легко можем себе представить, что среди народа, не обеспеченного в достаточной мере вилками и ложками, которые, как известно, появились гораздо позже, чем ножи, была бы вполне реальная опасность обжечь губы бульоном или взять в рот много землистого и растительного вещества или льда из родников и ручьев, из которых мужчины или женщины могли бы захотеть напиться, поэтому использование тростника для питья избавило бы от немалой опасности и дискомфорта.
По словам Бока, воду носили в тростнике даяки Борнео. Способ, которым туземцы Новых Гебридских островов и других островов южной части Тихого океана носят воду в бамбуковых коленях, напоминает метод зуньи сохранения священной воды океана в полых тростниках.

 

Палочка для царапанья и тростник для питья.



В древней могиле, раскопанной недалеко от Салема, штат Массачусетс, в 1873 г. были найдены пять скелетов, один из которых предположительно принадлежит вождю Нанефаземету, убитому в 1605 или 1606 г. Он был королем Намкеака. На груди этого скелета были обнаружены «несколько маленьких медных трубок… от 4 до 8 дюймов в длину и от одной восьмой до одной четверти дюйма в диаметре, сделанных из меди, свернутой в трубочку, с притертыми краями»…
Аларкон рассказывает, что племена, увиденные им на Рио-Колорадо в 1541 году, носили на одной руке «какие-то маленькие тростниковые трубки». Но цель их ношения не указывается...

Фундаментальная причина, на которой основано использование тростника для питья, заключается в том, что воин или преданный не должен позволять воде касаться своих губ. Странно найти среди предписаний относительно приема воды кастой воинов: «Он не должен пить воду при ходьбе, стоя, лежа или наклонившись вперед».

Глава 2.
Ходдентин. Замечания о священной пыльце апачей.

«Мелочи нередко приводят к важным результатам. Во всяком научном деле пустяк, не принятый во внимание тысячами нелюбопытных, отплатил за любознательность одного-единственного наблюдателя нежданным знанием».
Неразговорчивость апачей по отношению ко всему, что касается их религиозных представлений — очень заметная черта их характера, вероятно, ни одно племя, с которым наш народ соприкасался, не преуспело более тщательно в сохранении от мирских изысканий полного знания вопросов, касающихся их верований и церемоний. Насколько это невежество следует приписывать толкователям, на которых неизбежно полагались, и насколько нерасположению самих апачей раскрывать что-либо о себе, было бы бесполезно выяснять, но по моему собственному опыту, когда я впервые попал к ним в Нью-Мексико и Аризону двадцать три года назад, я был достаточно глуп, чтобы сильно зависеть от мексиканских пленников, которые жили среди апачей с детства и которые, как можно было предположить, точно знали, какое объяснение дать каждой церемонии в которых может участвовать апач.

Почти каждый из этих пленников, или сбежавших пленников, женился на апачках и вырастил семьи детей-полукровок, и некоторые из них стали даже более апачами, чем сами апачи. Тем не менее, некоторые из этих переводчиков снова и снова уверяли меня, что у апачей нет религии, и даже после того, как я добился некоторого прогресса в своих исследованиях, на каждом шагу я встречал самые противоречивые заявления из-за желания переводчика ввести свои собственные взгляды, и не давать откровенного изложения представленных апачей. Таким образом, бог апачей мог превратиться либо в «санто», либо в «диабло», в зависимости от личных пристрастий мексиканца, которому довелось помогать мне. «Ассанутлие» приняло на себя обличье «Марии Сантиссимы», в то время как обряды, особенно священные и благотворные в глазах дикарей, были заклеймены как «брухерия» и «гечицерия» (колдовство) в открытое пренебрежение тем фактом, что апачи обладают таким же ужасом перед ведьмами, как и более просвещенные их собратья, которые в прошлые века страдали от их махинаций в Европе и Америке. Переводчики не собирались обманывать, они просто не могли освободиться от собственных предрассудков и собственного невежества, они не могли и не хотели верить в существование какой-либо такой вещи, как религия, за исключением той, которая учила их на коленях у матерей в маленьких деревушках Соноры, и о которой они до сих пор сохранили смутные и искаженные воспоминания. Одной из первых вещей, на которые обратили внимание у апачей в этой связи, были очень маленькие мешочки из оленьей кожи, иногда украшенные, иногда простые, которые обычно прикреплялись к ремням воинов, и с которыми они, казалось, обращались особенно аккуратно.


 


Мешочек с ходдентином.

То, что следует в этой главе, было изучено не за час или день, а после длительного исследования и сравнения утверждений, извлеченных из разных источников.

В мешках, о которых говорилось, при вскрытии обнаруживалось некоторое количество желтой муки или порошка, напоминающего кукурузную муку, которой апачи дали название «ходдентин» или «хаднтин», что означает «порошок или пыльца туле»,  разновидность рогоза (cat-tail), растущего во всех маленьких прудах и сьенегах на юго-западе.

               


Пробным камнем дружбы я сделал то, что каждый разведчик или другой апач, желающий оказать мне услугу, должен рассказать что-нибудь о своих религиозных убеждениях. Мне было все равно, какую тему он выбирал, это могли быть мифы, клановые законы, военные обычаи, знахарство — все, что он хотел, но это должно было быть чем-то, и это должно было быть точным. Когда ходдентен впервые привлек мое внимание, я совершенно естественно начал наводить о нем справки, и не упуская возможности для независимого наблюдения, собрал вокруг себя самых ответственных мужчин и женщин, выслушал их мнение, тщательно сравнил и сопоставил с утверждениями других, и в итоге получил этот результат.

Я заметил, что в церемониях  лечения болезней, знахари в промежутках между песнопениями наносили этот желтый порошок на лоб больного, затем в виде креста на его грудь, затем по кругу вокруг его ложа, затем на головы поющих и сочувствующих друзей, и наконец, на их собственные головы и в их собственные уста. Существует значительная разница в методах, поскольку знахари позволяют себе большую свободу действий во всех своих отношениях со
сверхъестественным. Ни один апач, если бы этого можно было избежать, не вышел бы на тропу войны без мешочка с этим драгоценным порошком где-нибудь при себе, обычно, как я уже сказал, прикрепленного к поясу с боеприпасами. Всякий раз, когда кто-либо был ранен, ранен или заболел во время разведки, знахарь отряда шел впереди лошади или мула, на котором ехал больной, и через определенные промежутки времени разбрасывал небольшие щепотки ходдентина, чтобы его путь мог быть расчищен. Как мне сказали: «Когда мы, апачи, выходим на тропу войны, охотимся или сажаем, мы всегда бросаем щепотку ходдентина солнцу, говоря: с милостью солнца или разрешения солнца я выхожу сражаться, охотиться или сажать, в зависимости от обстоятельств, и я хочу, чтобы солнце помогло мне».

Я заметил, что апачи, утомленные маршем, кладут себе на язык щепотку ходдентина в качестве восстанавливающего силы средства.

«Ходдентин употребляют в пищу больные, как лекарство».

«Прежде чем выйти на тропу войны, они берут щепотку ходдентина, бросают ее солнцу, а также кладут щепотку на язык и одну на макушку головы... Когда возвращаются, устраивают пляску, а утром того же дня бросают щепотку ходдентина на восходящее солнце, а затем на восток, юг, запад и север по всем четырем ветрам».

Я не могу утверждать, что ходдентин каким-либо образом используется при рождении ребенка, но я знаю, что еще в 1886 году в резервации Сан-Карлос не было ни одного младенца, в каком бы нежном возрасте он ни был, у которого на шее или в колыбели не было бы мешочка с ходдентином. Я также не могу ничего сказать о его употреблении во время брака, потому что у апачей брак заключается путем покупки и почти не сопровождается церемониями. Но когда девочка-апачка достигает половой зрелости, среди других церемоний, совершаемых над ней, они бросают ходдентин на солнце и рассыпают его вокруг нее, а также сыплют ей на голову муку из пиньона, которую чирикауа-апачи называют «ностчи» (nostchi), а апачи Сьерра-Бланка (Sierra Blanca Apache – западные апачи Белой Горы) - «op;». 
 


«По достижении половой зрелости девушки целый день постятся, молятся и бросают ходдентин солнцу». Когда апач умирает, при наличии рядом знахаря труп посыпают ходдентином. Апачей чирикауа хоронили в расщелинах скал, а апачей-мохаве кремировали. «Перед зажиганием огня знахари апачей-мохаве наносили ходдентин на грудь покойника в виде креста, на лоб, плечи и немного разбрасывали по сторонам».

Самое первое, что делает апач утром — выдувает на рассвете небольшую щепотку ходдентина. Апачи поклоняются рассвету и тьме, а также солнцу, луне и некоторым планетам.

«Когда восходит солнце, мы бросаем в его сторону щепотку ходдентина, и делаем то же самое с луной, но не со звездами, говоря: «Gun-ju-le, chigo-na-ay, si-chi-zi, gun-ju-le, inzayu, ijanale», что означает «Будь добрым, о Солнце, будь добрым», «Заря, долго дай мне жить» или «Не дай мне умереть долго», а ночью «Gun-ju-le, chil-jilt, si-chi-zi, gun-ju- le, inzayu, ijanale», что означает «Будь добра, о Ночь, Сумерки, будьте  добрыми, не дайте мне умереть». «Отправляясь на охоту, апач бросает ходдентин и говорит: «Gun-ju-le, chigo-na -ay, cha-ut-si, ping, kladitza», что означает: «Будь добр, Солнце, сделай так, чтобы мне удалось убить оленя».
Полнолуние на языке апачей называется «klego-na-ay», а полумесяц называется «tzontzose», и ему всегда подносят в дар ходдентин.

 «Ходдентин бросают на солнце, луну (иногда), утреннюю звезду, а иногда и в повозку».  «Наш обычай — бросать очень маленькую щепотку годдентина на рассвете восходящему солнцу».  Женщины чирикауа не бросают ходдентин луне, но молятся ей, говоря:  «Gun-ju-le , klego-na-ay» (будь добра, о Луна).

Когда апачи сажают кукурузу, знахари закапывают в поле стержни от орлиных перьев, разбрасывают ходдентин и поют. Когда кукуруза частично подросла, они разбрасывают по ней щепотки ходдентина.

«Когда человек сильно болен, апачи разводят большой костер, помещают больного возле него и танцуют в кругу вокруг него и огня, одновременно напевая и разрисовывая его ходдентином в виде креста на голове, груди, руках и ногах».
В ноябре 1885 года, работая в агентстве Сан-Карлос, я имел беседу с Нантадоташем (Nantadotash), старым слепым знахарем из рода Аканье, или Уиллоу, у которого была очень ценная магическая шапочка, которую он отказался продать, и только с большой неохотой разрешил мне к ней прикоснуться. Воспользовавшись его немощью, я вскоре нарисовал картинку в своей тетради, а текст добавил позже, придав символизм всему приложенному орнаменту. Обнаружив это, старик пришел в сильное возбуждение и настоял на том, чтобы нанести на рисунок щепотку ходдентина, а затем прочел молитву, которую мне впоследствии удалось расслышать дословно.

По окончании молитвы старик встал и отметил ходдентом грудь своей жены, Моисея, Антонио, других присутствующих апачей, а затем меня, положив по большой щепотке мне на сердце и на каждое плечо, а затем положил остальное на свой язык. Он объяснил, что я забрал «жизнь» из его целебной шапки и, несмотря на силу его знахарства, вернулся менее чем через месяц с требованием 30 долларов в качестве возмещения ущерба. Его шапочка, якобы никогда уже не была прежней после того, как я ее нарисовал. Мое предположение, что применение небольшого количества мыла сможет смыть пятна жира, копоти и пыли, прилипшие к ней, и восстановить ее первоначальную эффективность, было воспринято им с пренебрежением и с насмешкой.
 «Во время сильного удара молнии апачи бросают ходдентин и говорят: «Gun-ju-le, ittindi», «будь добра, Молния».

 

Магическая шапочка старого Nan-ta-do-tash.

Цит-джизинде (Tzit-jizinde), «Человек, который любит всех», который сказал, что он принадлежит к клану  Inoschujochin — Манзанита или Толокнянка, — показал мне, как молиться с ходдентином во время молнии, бури или любой другой опасности. Взяв в пальцы небольшую щепотку, он протянул ее на расстоянии вытянутой руки, стоя, и повторил свою молитву, а затем тяжело выдохнул. Однажды я был с группой апачей, когда пролетела комета. Я обратил на это их внимание, но похоже, им было все равно. С другой стороны, Антонио сказал мне, что «самый большой танец» апачей когда-либо был в то время, когда «все звезды падали с неба» (1833 г.).

Д-р Смарт: «Единственный акт религиозного характера, который я наблюдал, был вскоре после переправы через реку, где их  (т. е. американских офицеров)  встретила небольшая группа индейцев, один из которых нарисовал мелом крест на груди каждого, с желтой землей, которую он носил в сумке на поясе. Перед этим он очень торжественно пробормотал несколько слов, воздев руки и подняв глаза, и другие, приветствуя их, давали аналогичный обет, касаясь после этого желтого мелового креста. Сонора, возможно, снабдила их некоторыми из их представлений о Божестве».
 «Желтая земля», увиденная доктором Смартом, несомненно, была ходдентином, который носил в аптечке на поясе шаман. Несколько лет назад я встречался с Элом Сибером и небольшой группой скаутов-апачей в «священных пещерах» в горах Сьерра-Пинал и Сьерра-Анча. Лучшей возможности для того, чтобы отметить то, что они делали, даже и представить нельзя. В самую последнюю очередь ночью они распевали «магическую» песню, а на ранней заре вставали, чтобы бросить щепотку ходдентина на восток.

 

Эл Сибер и скауты-апачи.


Мосес (Моисей) и Джон, двое из упомянутых выше апачей, попросили разрешения отправиться в горы за оленями и медведями, которых, как предполагалось, было много на больших высотах. Перед тем, как покинуть лагерь, Мосес дунул на солнце щепоткой пыльцы ходдентина, повторяя свою молитву об успехе и заканчивая ее резким отрывистым «ek!», словно привлекая внимание. В одной из священных пещер, посещенных в ходе этого путешествия, собрались знахари-апачи, чтобы провести свой танец змей. Этого я никогда не видел у апачей, но в том, что они его делают, и что он полностью идентичен отвратительному обряду, который я видел и отмечал у тусайан, я полностью уверен. Я могу сослаться на некоторые из его особенностей в главе, посвященной поклонению животным, и офическим обрядам.

Из множества утверждений взяты следующие: Консепсьон видел, как змея танцевала на Карризо, недалеко от лагеря апачей; знахари бросили ходдентин на змей. Он сказал:  «Покончив со змеей, знахарь позволил ей соскользнуть, покрытой ходдентином, и провожаемой восхищенными зрителями».
Майк Бернс не помнил, чтобы видел, как ходдентин выбрасывали на солнце. Он видел, как его бросили змее, как «своего рода знак поклонения».

               

Майк Бернс, апач-явапаи.

Нотт и Антонио заявили, что «когда они обнаруживают, что змея извивалась по тропе, особенно по той, по которой должен следовать военный отряд, они бросают на тропу ходдентин». Нотт взял щепотку ходдентина, показал, как бросить его на змею, и повторил молитву, которую я записал.

Корбюзье приводит пример средства, используемого среди тонто апачей. Это заключалось в прикладывании гремучей змеи к голове или другой части, страдающей от боли. Он продолжает: «Через некоторое время знахарь снова положил змею на землю и, все еще удерживая ее правой рукой, левой положил ей в рот щепотку желтой пыльцы и натер немного вдоль ее живота».
 «Затем он протянул руку мужчине, который взял щепотку порошка и втер его в макушку мальчика. Обработанная таким образом желтая пыльца является обычным средством от головной боли, и ее часто можно увидеть на макушках голов мужчин и мальчиков».

Ходдентин используется таким же образом, как средство от головной боли у апачей Сан-Карлоса, но знахари прикладывают змею к лицу пациента только тогда, когда их «диагноз» убедил их в том, что он был виновен в некоторой недоброжелательности к змее - например, наступил на нее - и в этом случае они изображают, что могут вылечить человека, приложив к пораженной части тела рептилию, на которую он наступил.

Апачи утверждают, что когда их знахари отправляются ловить змей для своего змеиного танца, они читают молитву и кладут свою левую руку, в которой находится немного ходдентина, на отверстие змеиного логова, через которое рептилия должна пролезть, и через короткое время змея выходит, и позволяет взять себя в руки.
Ходдентин также предлагается другим животным, особенно медведю, к которому апачи, как и их сородичи навахо, испытывают большое благоговение и почтение. Когда медведя убивают, то танец, который устраивают в его честь, становится бешеным, все мужчины надевают шкуру и бросают много ходдентина, если его можно достать. Один из таких танцев, который я видел в Сьерра-Мадре, Мексика, в 1883 году, длился всю ночь, ни на минуту не прекращаясь в пении и гарцевании участников.
Большое количество ходдентина предлагается «ka-chu» (большому кролику).
Апачский знахарь Накай-до-клунни (Nakay-do-klunni), которого белые называли Боббидоклинни, имел большое влияние на свой народ в Кэмп-Апач (Camp Apache) в 1881 году. Он хвастался своей способностью воскрешать мертвых и предсказывал, что белые вскоре будут изгнаны из земли апачей. Он также тренировал дикарей в своеобразном танце, подобного которому они никогда не видели. Участники, мужчины и женщины, выстраивались рядами, лицом к общему центру, как спицы колеса, и во время танца на них в изобилии посыпался ходдентин. Этот пророк или «знахарь» был убит в бою в Cibicu canyon, 30 августа 1881 года.

 

В описании «алтарей», сделанных знахарями апачей-юма в Кэмп-Верде или рядом с ним, Аризона, показано, что этот священный порошок используется свободно. На земле были нарисованы фигуры, изображающие божеств племени, и знахари сыпали на всех, кроме трех из них, щепотку желтого порошка (ходдентин), взятого из маленького мешочка из оленьей кожи. Этот порошок наносился на голову, грудь или другую часть тела больного.

Хирург Корбюзье, армия США, говорит, что только что описанная церемония была «в высшей степени священной и проводилась с целью предотвращения заболеваний, которыми апачи в Кэмп-Верде были поражены прошлым летом».
Я не уверен, что апачи-юма не позаимствовали использование ходдентина у чирикауа и других апачей. Причина, по которой я высказываю это мнение, заключается в том, что я никогда не видел апача без маленького мешочка с ходдентином, если он мог его достать, тогда как я никогда не видел апача-юма с таковым, за исключением тех случаев, когда он собирался отправиться в путь, на тропу войны. «Алтари», о которых упоминает Корбюзье, сделаны также апачами, навахо, зуньи и моки из пуэбло Тусайан. Апачи, как можно было бы заключить из их кочевого состояния, были самыми грубыми, тогда как навахо, зуньи и тусайан демонстрируют замечательную степень художественного совершенства. Алтари навахо были описаны и проиллюстрированы доктором Вашингтоном Мэтьюзом, а алтари тусайан – мной.

Мозес Хендерсон, желая, чтобы я имел полезное свидание с его отцом, который был великим знахарем змей среди апачей, сказал мне, что когда он приведет его ко мне, я должен провести две пересекающиеся линии на его правой ноге, а на их соединение поместите бусину chalchihuitl, и нарисовать крест ходдентином. Затем старик рассказал мне все, что знал.
Я узнал, что апачи время от времени подносят ходдентин к огню, а сами апачи не чужды огненному танцу.

Ходдентин, кажется, используется для укрепления всех торжественных договоров и связывания веры. У меня были большие неприятности с очень умным знахарем по имени На-а-ча (Na-a-cha), который упрямо отказывался позволить мне взглянуть на содержимое талисмана, который он постоянно носил, пока я не сообщил ему, что я тоже был знаменитым знахарем. Комната, в которой мы вели беседу, была комнатой постового хирурга, в то время отсутствовавшего на разведке. Часть дымохода была забита бутылками со всевозможными наркотиками и лекарствами. Я небрежно заметил На-а-че, что если он усомнится в моих силах, я с удовольствием прожгу ему дырку в языке каплей жидкости из пузырька с надписью «Кислота, азотная», но он решил, что моего слова достаточно, и после дверь была заперта, чтобы обезопасить нас от вторжения, он разрешил мне открыть и осмотреть талисман и сделать набросок его содержимого.

 

Го-шоно, шаман апачей.


Чтобы уберечься от всех возможных неприятностей, он намазал мне по щепотке годдентина на каждое из плеч, на макушку, на грудь и спину. Такое же представление было проделано и в его собственном случае. Он объяснил, что ходдентин полезен для человека, что это хорошее лекарство для медведя, и что медведь любит его есть. Я подумал, что здесь может быть одна из причин, почему апачи использовали его как лекарство. Медведь любит болота туле, из которых в первобытные времена он совершал вылазки, чтобы напасть на скво и детей, собирающих порошок туле или луковицу туле. Плохо вооруженные, какими они тогда были, апачи, должно быть, с большим трудом отбивались от него, поэтому они надеются умилостивить его, принося жертву, приемлемую для его вкуса. Если это было приемлемо для главного животного бога, каким, по-видимому, был медведь, поскольку он, несомненно, был самым опасным, то оно было приемлемо и для второстепенных божеств, таких как пума, змея, орел и т. д… Как будет показано, это мнение просуществовало недолго. Из своей постоянной связи со всеми жертвоприношениями и всеми актами поклонения, ходдентин сам естественным образом стал бы освященным и объектом поклонения, подобно тому как погремушки, барабаны, штандарты, святые граали и т. д. в различных частях мира стали фетишами. Я нисколько не удивился, когда услышал, как Мозес Хендерсон читал молитву, часть которой гласила: «Hoddentin eshkin, bi hoddentin ashi» («Ходдентин, дитя, тебе подношу ходдентин»), и узнал, что это олицетворение ходдентина.

Тот факт, что мифы апачей повествуют о том, что Assanut-li-je посыпал ходдентин на поверхность неба, чтобы образовался Млечный Путь, можно рассматривать как зачаточную форму календаря, точно так же, как ацтеки перенесли в свой календарь тростник, кролика и др.

Ходдентин настолько постоянно появляется в церемониях религиозного характера у апачей, что выражение «hoddentin schlawn» (много ходдентина) стало означать, что конкретное представление или место являются священными. И все же, как ни странно, эта священная пыльца собирается без какой-либо особой церемонии, по крайней мере, я не заметил ни одной, когда увидел его сборы, хотя не могу не отметить, что в то время, о котором я говорю, апачи и апачи-юма возвращались из тяжелого похода, в котором была пролита кровь, и все они— купание в парильнях, пение апачей и обмазывание  голов грязью апачами-юма — имели отношение к люстрации или очищению, необходимым в таких обстоятельствах.

Пыльцу могут собирать не только мужчины, но и женщины. Когда пыльца не находится в пределах досягаемости, используется наш рогоз (cat-tail). Так, чирикауа, заключенный в форте Пикенс, штат Флорида, имел пыльцу рогоза, часть которой дала мне одна из собиравших ее женщин.
Прежде чем исследовать значение, придаваемое использованию ходдентина, следует определить, можно ли найти такой порошок или что-либо аналогичное ему среди соседних племен.


Ходдентин – доисторическая еда.

Своеобразная манера, с которой знахари апачей используют ходдентин (то есть, прикладывая щепотку к собственным языкам), тот факт, что мужчины и женщины используют его одинаково, как укрепляющее средство при истощении, его появление в мифе в связи с Ассанутлийе, богиней, которая снабжала апачей и навахо столькими материальными благами, все вместе пробуждает подозрение, что в ходдентине мы наткнулись на доисторическую пищу, которая теперь предназначена только для жертвоприношений. Что лежащая в основе идея жертвоприношения — это пища, предложенная какому-то богу — это утверждение, с которым согласны Герберт Спенсер и У. Робертсон Смит. На мой взгляд, это определение неполно; совершенная жертва есть та, в которой доисторическая пища приносится в жертву богу, и хотя в семейных жертвоприношениях повседневной жизни мы встречаемся с пищей нынешнего поколения, нетрудно было бы показать, что там, где вся община объединяется в функцию исключительной важности, умилостивление божеств будет выполнять пища, употребление которой давно стерлось из памяти мирян.

Священный пир из тушеного щенка и дикой репы составляет важную часть солнечного танца сиу и имеет параллель с вареным щенком (катуллом), который через определенные промежутки времени вкушали высшие гражданские и церковные сановники языческого Рима.

Возвращение апачей к пище своих предков — ходдентину — в качестве религиозного подношения имеет аналогию в пресном хлебе и других устаревших мучных изделиях, которые церемониал более просвещенных рас сохранил от забвения. Тщательное рассмотрение повествования о Кабеса де Вака подтверждает этот вывод. В западной части его странствий мы узнаем, что в течение от тридцати до сорока дней он и его товарищи проходили через племена, которые в течение одной трети года должны были жить на «соломенной муке» (на порошке bledos), и что впоследствии среди людей, выращивавших кукурузу, появились испанцы. В то время Вака, независимо от того, верим ли мы, что он поднялся на Рио-Кончо или продолжил движение вверх по Рио-Гранде, находился в районе, где он наверняка встретил бы предков нашего племени апачей и их братьев навахо.

Появление всех видов семян трав в пище почти всех аборигенов нашей юго-западной территории — факт общеизвестный, но что следует показать, так это широкое употребление «порошка» туле, или кошачьего тростника (рогоза). Вплоть до наших дней апачи использовали не только семена различных трав, но и луковицы дикого гиацинта и луковицы туле. Первую можно есть как сырой, так и приготовленной, а луковицу туле всегда жарят на горячих камнях. Вкус луковицы гиацинта чем-то напоминает сырой каштан. Вкус жареной луковицы туле сладок и совсем не противен.

 

 
120-летний шаман апачей.
Галенит.

Иногда в «знахарстве» наиболее выдающихся и влиятельных вождей и шаманов апачей можно обнаружить маленькие мешочки, в которых при вскрытии обнаруживается толченый галенит; они говорят мне, что это «великое лекарство», полностью равное ходдентину, но более труднодоступное. Он используется точно так же, как ходдентин, то есть: и как краска для лица, и как порошок, который нужно бросать на солнце и на все другое, что нужно умилостивить. Апачи неохотно расстаются с ним, и от живых апачей я никогда не получал больше одного маленького мешочка.

Кажется, никто не понимает причины его использования. Г-н Уильям М. Биб предположил, что, возможно, тот факт, что галенит всегда кристаллизуется в виде кубов и что, таким образом, кажется, что он имеет таинственную связь со сторонами света, на которые все кочевые народы обращают большое внимание. Все, что я могу сказать, это то, что всякий раз, когда его можно было достать, он всегда использовался апачами в случаях необычайной важности и торжественности, и представлялся в виде круглого диска, нарисованного в центре лба.

Значение всех этих отметин на лице у диких и полуцивилизованных народов — предмет, заслуживающий самого тщательного исследования; подобно сектантским отметинам индусов, все или почти все отметины, сделанные на лицах американских индейцев, имеют значение, выходящее за пределы декоративного или гротескного.

Галенит использовался среди племен, которых видел Кабеса де Вака. Британская энциклопедия говорит, что перуанцы использовали его для «амулетов», так же поступали и апачи. То, что Вака принял за сурьму, несомненно, было толченым галенитом. К этому времени он был уже в Скалистых горах, или около них.
Корбюзье говорит об апачах-юма: «На свои лица они наносят галенит и жженый мескаль, причем первый - для обозначения гнева или в качестве боевой раскраски наносится на все лицо, кроме подбородка и носа, которые окрашены в красный цвет».




Глава 3.

Иззе-клос, или магический шнур апачей.

Вероятно, нет более загадочной и интересной части религиозного или «лечебного» снаряжения индейца апача, будь то знахарь или просто член племени, чем «иззе-клос» («izze-kloth») или магический шнур, иллюстрациями которого сопровождается этот текст. Возможно, это самая таинственная вещь апачей, из всех известных.

С большим сожалением должен сказать, что я не могу дать ни малейшего представления о значении любой из частей или придатков шнуров, которые я видел, или которые я достал. Некоторое оправдание этому можно найти в том факте, что апачи считают эти шнуры настолько священными, что посторонним не разрешается их видеть, не говоря уже о том, чтобы прикасаться к ним или говорить о них. Я приложил особые усилия, чтобы поддерживать самые дружеские и, по возможности, близкие отношения с теми из апачей и других знахарей, которые, казалось, давали наилучшие возможности для получения информации по этому и другим вопросам, но я вынужден сказать: вообще все безуспешно. 

Я так далеко продвинулся в своих планах, что На-а-ча, выдающийся знахарь тонто-апачей, пообещал отдать мне свою пуповину, но вспышка враждебности со стороны племени отозвала меня из агентство Сан-Карлос, и возможность была упущена. Рамон, один из главных знахарей чирикауа-апачей, дал мне такое же обещание относительно шнура, который он носил, и который изображен на этих рисунках. К сожалению, он был отправлен мне по почте, и хотя он был действительно одним из лучших, что мне посчастливилось видеть, он не сопровождался описанием всей его символики.  Рамон также дал мне головной убор, который он одевал на  танце духа, или призрака, и объяснил все по нему, и я удовлетворен тем, что он также, находясь в том же настроении, дал бы мне всю информацию, находящуюся в его силах, в относительно священного или магического шнура, если бы я был в то время рядом с ним.

Кое-что, относящееся к этим нитям, я понял из того, что мне объяснили их в другое время, но есть и другие, в отношении которых я пребываю в крайнем сомнении и невежестве. Здесь представлены четыре образца целебных шнуров, и стоит отметить, что они использовались как одно- двух- трех- и четырехжильные шнуры, но означает ли это, что они принадлежали знахарям или воинам разных степеней? Не узнал, и не рискну предполагать.

Однонитевый шнур с тринадцатью раковинами оливеллы принадлежала вождю зуньи, одному из священников священного ордена лука, он носил его на запястье, как знак его высокого положения в племени. Я получил его как доказательство его искренней дружбы, и с предписанием ничего не говорить об этом его собственным людям, но в тот момент не было сделано никаких объяснений значения этого браслета, или шнура, или причины использования оливелловых раковин, или  причины размещения их так, как они были размещены.

 

Одножильный шнур (зуньи).


Один из четырехжильных шнуров был получен от Рамона, и является самым красивым и самым ценным из всей партии. Рамон обратил мое внимание на тот важный факт, что он состоял из четырех нитей, каждая из которых изначально была окрашена в свой цвет. Этими цветами, вероятно, были желтый, синий, белый и черный, хотя в то время можно было различить только желтый и синий.
 

Четырехжильный шнур.

Трехжильный шнур прислал мне в Вашингтон мой старый друг Эл. Сибер, разведчик, двадцать пять лет живущий среди апачей. Никаких объяснений к нему не прилогалось, и вероятно, он был снят с тела какого-нибудь мертвого воина во время одной из бесчисленных разведок и стычек, которые Сибер имел с этой воинственной расой, во время своей долгой войны против них. Двухжильный шнур был добыт мною так давно, что обстоятельства, связанные с ним, ускользнули из моей памяти. Эти шнуры красиво украшены нанизанными через промежутки бусинами и ракушками, кусочками священного зеленого чалчихуитля, который имел такое таинственное господство над умами американских индейцев — ацтеков, перуанцев, киче, а также более диких племен, вроде апачей и навахо; с окаменевшим деревом, горным хрусталем, орлиным пухом, когтями ястреба или орленка, когтями медведя, погремушками с хвоста гремучей змеи, мешочками из оленьей кожи с ходдентином, кружками из оленьей кожи, в которые заключены куски веток и ветвей деревьев, которые были поражены молниями, небольшими осколками раковины морского ушка с побережья Тихого океана, и многими другими священными атрибутами подобного рода.

               


 
Вскоре я узнал, что эти шнуры использовались только в самых священных и важных случаях, их нельзя было увидеть ни при каких обстоятельствах, но на военные танцы, знахарство и вызов духов сразу же надевали их, и каждый сколько-нибудь значительный знахарь появлялся с одним из них, свисающим с его правого плеча над левым бедром.

Их могут делать только главные шаманы, и после того, как они были сделаны и до того, как их принял новый владелец, они должны быть окроплены, как сказал мне Рамон, «кучей ходдентина», термин, означающий, что существует множество сопутствующих церемоний религиозного характера.

Эти шнуры защищают воина на тропе войны, и многие апачи твердо верят, что пуля не ранит воина, носящего один из них. Во всяком случае, это не единственная их добродетель; владелец может сказать, кто украл у него или у его друзей пони или другое имущество, может помочь урожаю и вылечить больных. Если круг, прикрепленный к одному из этих шнуров (см. рис. выше), поместить на голову, он сразу облегчит любую боль, а крест, прикрепленный к другому (см. рис. выше), не даст носящему сбиться с пути, где бы он ни находился, он сможет выбраться; другими словами, он имеет некоторую связь с четырьмя сторонами света, на которые апачи обращают самое пристальное внимание. Апачи заверили меня, что эти шнуры не были мнемоническими и что бусы, перья, узлы и т. д., прикрепленные к ним, не предназначались для того, чтобы напоминать о каком-либо долге, который нужно выполнить, или о молитве, которую нужно читать.

Сначала я был склонен связать эти шнуры с кипу перуанцев, а также с вампумами аборигенов атлантического побережья, и исследование только подтверждает это первое подозрение. Это правда, что как вампум, так и кипу, по-видимому, продвинулись от своего первоначального положения «магии» и достигли, говоря этнологическим языком, более высокого уровня среды для облегчения обмена или распространения информации, и по этой причине их включение в эту главу могут быть возражены сверхкритичными; но внимательное прочтение всех заметок по этому предмету не может не убедить читателя в том, что употребление именно таких магических шнуров господствовало во всем мире в той или иной форме, и сохранилось до наших дней...




Магическая шапка.

Лечебная шапка старого и полуслепого знахаря-апача Нан-та-до-таша (Nan-ta-do-tash) была старинной вещью из оленьей кожи, сильно закопченной и запачканной от долгого использования. Тем не менее, она давала жизнь и силу тому, кто ее носил, позволяла владельцу заглянуть в будущее, узнать, кто украл у других пони, предвидеть приближение врага и помочь в излечении больных. Это было собственное заявление его владельца в разговоре со мной, но похоже, сила, заключенная в шапке, не была  постоянной, потому что, когда старик узнал от своей жены, что я сделал  рисунок, он стал чрезвычайно взволновался и сказал, что такое начертание уничтожит всю жизнь шапочки. Его опасения развеялись подарками в виде денег и табака, а также пирожными и другой едой. В качестве меры предосторожности он настоял на том, чтобы посыпать щепоткой ходдентина меня, шапку и ее рисунок, одновременно бормоча различные получленораздельные молитвы. Он вернулся через месяц и потребовал сумму в 30 долларов за ущерб, нанесенный шляпе рисунком, ибо с той поры она перестала «работать», когда это было необходимо.

Тот же самый старик дал мне объяснение всей символики, изображенной на шапке, и много ценных сведений о профессии знахарей, их специализации, молитвах, которые они читали, и т. д. Материал шапки, как уже говорилось, была оленьея кожа. Как это было получено, я не могу утверждать определенно, но из случая, произошедшего под моим личным наблюдением в Сьерра-Мадре в Мексике в 1883 году, когда наши индейские разведчики и сопровождавшие их знахари окружили почти выросшего олененка и попытались поймать его живым, а также из-за других обстоятельств, слишком длинных, чтобы приводить их здесь, я придерживаюсь мнения, что оленьей шкурой, используемой апачами в священных целях, должна, по возможности, быть кожа задушенного животного, как это имеет место, в соответствии с Доктором Мэтьюзом, среди навахо.
Полностью вся шапочка Нан-та-до-таша окрашена не была, но рисунки на ней были двух цветов: коричневато-желтого и землисто-голубого, напоминающего грязную берлинскую лазурь. Украшение состояло из пуховых перьев, и перьев орла с черными кончиками, кусочков раковины морского ушка и чалчиуитля, а на вершине - змеиной погремушки.
Нан-та-до-таш объяснил, что буквы на шапочке означают: А — облака; Б - радуга; С - град; E - утренняя звезда; F - Бог Ветра, с его легкими; G - черный «кан»; H - большая звезда или солнце.
«Кан» — это имя, данное их главным богам. Внешний вид самого кана и хвоста шляпы напоминают многоножку, главного животного бога апачей. Старик сказал, что фигуры представляли силы, к которым он обращался за помощью в своей «магии», и кан, к которому он также обращался за помощью. Были и другие «врачи» с другими лекарствами, но он не использовал ничего, кроме тех, о которых собирался рассказать мне.

 

Военная шапка апачей.


Когда апач или знахарь в полном облачении, он перестает быть человеком, но становится или пытается заставить своих последователей поверить в то, что он стал Силой, которую он представляет. Однажды я услышал очень поразительное утверждение об этом, когда я был с группой молодых людей апачей, которые привели меня к одной из священных пещер своего народа, в которой мы наткнулись на огромное количество всевозможных ритуальных принадлежностей.
«Раньше мы стояли здесь, — говорили они — и смотрели на вершину горы и видели, как спускается кан». Именно это говорили ранним испанским миссионерам люди, жившие южнее.

Мексиканцы имели обыкновение кричать: «А вот и наши боги!» увидев своих жрецов в масках и переодетых, и особенно когда они облачились в кожи женщин, принесенных в жертву.

Головные уборы, которые носили боги американских индейцев и служившие им жрецы или знахари, ранние испанские авторы упорно называли «митры». Таким образом, Кетцалькоатль носил «en la cabe;a una Mitra de papel puntiaguda»…

Головной убор танца духов (Танец Горных Духов Ган), показанный в этой статье известен чирикауа-апачам как «ich-te», сокращение от «chas-ai-wit-te», по словам Рамона, старого знахаря, от которого я получил его. Он объяснил всю символику, связанную с этим. Круглый кусок жести в центре — это солнце, неправильная арка под ним - это радуга. На боковых планках и под ними изображены звезды и молнии, параллелограммы с зубчатыми краями — облака, подвесные зеленые палочки — это капли дождя, как на горизонтальных, так и на вертикальных планках есть змеи и змеиные головы, причем головы в первом случае представляют собой град.


 

Головной убор для Танца Горных Духов Ган.
 

Есть перья орла, чтобы умилостивить эту могущественную птицу, перья индейки, чтобы взывать к горным духам, и перья белых чаек для духов воды. Есть также небольшие кусочки перламутровых раковин и один или два фрагмента «duklij», или chalchihuitl, без которых ни один знахарь не чувствовал бы себя способным выполнять свои функции.
Сам танец духов называется «cha-ja-la». Я несколько раз видел этот танец, но ограничусь описанием того, что видел в форте Марион (Сент-Огастин, Флорида) в 1887 году, когда чирикауа-апачи содержались там в качестве пленников, хотя сопровождающая фигура представляет собой головной убор танца духов, который видели среди апачей зимой 1885 года. Очень многие из группы страдали от той или иной болезни, и двадцать три ребенка умерли, и как следствие, у знахарей был cha-ja-la , который назначали только в особенных случаях - таких как выход военного отряда, появление эпидемии или что-то подобное. Рамон, старый знахарь, яростно бил в барабан, который, как обычно, был сделан из намыленной тряпки, туго натянутой на железный котел с небольшим количеством воды.
Несмотря на то, что Рамон выступал в качестве церемониймейстера, он никоим образом не красился и не украшался. Трое других знахарей заканчивали отделку своих телесных украшений. У них был зеленовато-коричневый подшерсток, а на каждой руке по желтой змее, голова которой приближалась к лопатке. Змея на руке одного из участников была двуглавой или, вернее, имела головы на каждом из концов своего туловища.
У каждого были желтые знаки отличия на спине и груди, но не было двух одинаковых. У одного на груди был желтый медведь 4 дюйма в длину и 3 дюйма в высоту, а на спине кан того же цвета и размера. У второго был такой же рисунок медведя на груди, но зигзаг вместо молнии на спине. У третьего был зигзаг как на спине, так и на груди. Все были в килтах (юбках) и мокасинах.


 

Пока рисование продолжалось, Рамон энергично стучал и пел, чтобы вдохнуть целебную силу в краски и рисунки. Каждый держал - по одному в каждой руке - по два деревянных жезла или меча, украшенных змеиной молнией синего цвета.
Знахари издавали своеобразный свистящий звук и медленно наклонялись вправо, затем влево, затем вперед, затем назад, пока голова в каждом случае не оказывалась на уровне талии. Они быстро делали полный круг на левой ноге, снова по обратному кругу вправо, затем они побежали вокруг небольшой группы палаток, нанося удары и уколы палочками, чтобы отогнать злых духов.
Это напомнило мне старые мифы об ангеле с пылающим мечом, охраняющем вход в Эдем, или о святом Михаиле, преследующем сбитого с толку Люцифера в глубины ада.
Эти предварительные действия заняли всего несколько минут, по прошествии этого времени знахари подошли к скво, держащей в колыбели маленького больного младенца. Мать оставалась на коленях, пока знахари отчаянно били по колыбели, по ней, вокруг и над ней, своим деревянным оружием.
Младенца держали так, чтобы он последовательно занимал каждую из сторон света и был обращен лицом к каждой точке прямо напротив.  В то время как в каждой позиции каждый из знахарей последовательно брал колыбель в свои руки, прижимал ее к своей груди, а затем поднимал ее к небу, опускал к земле, и наконец, к четырем сторонам света, все время пританцовывая, насвистывая и фыркая, а мать и ее друзья-скво добавляли к унылому шуму пронзительные крики и вопли.
На этом церемонии той ночи закончились, поскольку касались лично младенца, но знахари удалились на парад и возобновили свои сальтации, раскачиваясь, сгибаясь и кружась с такой силой, что они напоминали, быть может отдаленно, дервишей с Востока. Там было четыре знахаря, трое из которых танцевали и совещались с духами, а четвертый из них был главным надзирателем всего танца и авторитетом, которому первые трое сообщили о результатах своих бесед с потусторонними силами.
Маска и головной убор первого из танцовщиков, который, казалось, был ведущим, были так искусны, что в спешке и скудном свете, даваемом мерцающими огнями, не могли быть мною изображены. Он был очень похож на номер три, но так сплошь был покрыт оперением орла, ястреба и, по-видимому, совы, что трудно было утверждать это положительно. У каждого из этих знахарей к локтям были привязаны куски красной фланели, а в каждой руке — палка около четырех футов длиной. Маска номер один была покрыта черными и белыми пятнами и по форме напоминала морду горного льва. Его спина была украшена большими коричнево-белыми наконечниками стрел. У номера два на спине была фигура в белом, оканчивающаяся между плечами крестом. Спина номер три была просто выбелена глиной.
Все эти головные уборы были сделаны из планок испанского штыка, неокрашенных, за исключением того, что на номере два была фигура черного цвета, которую нельзя было разглядеть, а горизонтальные перемычки на номере три были выкрашены в синий цвет.
Домино, или маски, были из почерневшей оленьей кожи, две из которых закреплялись на шее подвязками или ремнями, шейный платок номера три был выкрашен в красный цвет, глаза казались стеклянными ручками или медными пуговицами. Эти три танцовщика были обнажены до пояса, в красивых килтах из оленьей кожи с бахромой, перевязанных поясом, и в мокасинах до колен. В этом обличье они выскочили в центр большого круга зрителей и певцов и начали бегать вокруг костра, крича и бормоча, воодушевленные криками и пением, а также барабанным боем и заклинаниями хора, который теперь раздавался во весь голос.


Головной убор Духа.

По мере того как громкость музыки возрастала, а крики зрителей становились все яростнее, танцоры воодушевлялись до исступления. Они носились по кругу, совершая движения в поисках врага, с песнями, прыгая, раскачиваясь и кружась, как танцующие дервиши Аравии.

Время от времени трое танцоров убегали с арены и исчезали в темноте, чтобы посоветоваться с духами или с другими знахарями, сидящими на значительном расстоянии от толпы. Трижды они появлялись и исчезали, всегда танцуя, бегая и кружась с повышенной энергией. Достигнув степени душевной или духовной экзальтации, необходимой для общения с духами, они уходили и отсутствовали не менее получаса, причем оркестр в их отсутствие исполнял скорбный рефрен, монотонный, как погребальная песнь. Мое терпение истощилось, и я повернулся, чтобы пойти в свои покои. Трепет возбужденного ожидания пробежал по толпе индейцев, и я увидел, что они с тревогой смотрят на возвращающихся знахарей. Весь оркестр встал, их лидер (главный знахарь) немного впереди, держа в левой руке кедровую ветку.

Первый подошел и, низко наклонив голову, пробормотал какие-то слова неизвестного значения, которыми вождь, казалось, был очень доволен. Затем вождь вста перед оркестром на восточной стороне рощи или группы деревьев, ожидая заключительной церемонии, которая заключалась в следующем: три танцора в строю и в правильном порядке трижды продвигались и отступали; затем они обняли вождя таким образом, что палки или жезлы, которые они держали в руках, попали ему за шею, после чего они бормотали и бормотали беспорядочные звуки, которые я не могу воспроизвести. Затем они трижды гарцевали или танцевали по роще. Это повторялось для каждой стороны света: главный знахарь с оркестром последовательно занимали позиции на востоке, юге, западе и севере, а три танцора продвигались, удалялись и обнимались, как в первый раз.
 

Кан апачей (боги). Рисунок апачей.


На этом вечерние «знахарские» церемонии закончились, радостные крики апачей свидетельствовали о том, что заклинания их духовных лидеров или их некромантия, что бы это ни было, обещали успешную кампанию. Я полагаю, что эти танцоры были одеты так, чтобы изображать своих богов или кан, но не довольствовались тем, что только изображали их, а стремились быть принятыми за них.

 

Головной убор апачей для Танца Духов.


Амулеты и талисманы.
(TZI-DALTAI)


Апачи, как мужчины так и женщины, носят амулеты, называемые ци-далтай, сделанные из расколотого молнией дерева, обычно сосны, кедра или пихты с горных вершин, которые высоко ценятся и не подлежат продаже. Они очень тонкие и с грубой резьбой в виде человеческих фигур. На самом деле они являются уменьшенными копиями уже описанного ромба. Как и ромбы, они украшены вырезанными линиями, изображающими молнии. Очень часто их можно найти прикрепленными к шее детей или к их колыбелям. Как правило, эти амулеты небольшого размера. Ниже приведены рисунки тех, которые мне дозволено было рассмотреть и изобразить в натуральную величину. Все они некрашеные. Представленный амулет был получен от пленного чирикауа-апача Дегуэле, апач из клана Клукайдакайдн, согласился показать кан, или бога, которого он носил на себе. Он сказал, что я могу получить его за трех пони. Он был сделан из плоского неокрашенного куска рейки указанных здесь размеров, на нем была нарисована эта фигура желтым цветом с узкой черной полосой, за исключением трех змеиных голов а, b и с, которые были черными с белыми глазами; а — желтая линия, с — черная линия; плоские жемчужные пуговицы были пристегнуты к точкам m и k соответственно, а маленькие перья из орлиного пуха — к точкам k с каждой стороны идола. Задняя часть таблички, амулета или идола, как его можно назвать, была почти точной копией лицевой стороны.


 

Tzi-daltai amulet (Apache).

Владелец этого бесценного сокровища уверял меня, что молился ему во всякое время, когда попадал в беду, что мог узнать по нему, где были его лошади, когда их угоняли, и в каком направлении ехать, когда заблудился, и что, когда засуха иссушила его поля, это всегда принесет обильные дожди, которые оживят и укрепят их. Символизм - дождевое облако и змея-молния, радуга, капли дождя и крест четырех ветров.

 

Tzi-daltai amulet (Apache).


CHALCHIHUITL.

Считается, что предметы одежды, изображенные в этой статье, представляют собой все те предметы одежды, которые принадлежат исключительно должности апачей «дийи» или «иззе-нантан» (шаман). В последние годы нельзя сказать, что у каждого знахаря есть все эти предметы, но большинство из них можно найти у каждого практикующего.
 

Магическая рубаха апачей.


Любой шаман, если это будет возможно, обеспечит себя нечистым малахитом, известным белым людям Юго-Запада как бирюза. В малахитовых жилах иногда встречается этот камень, часто хорошего качества, но разница между ними очевидна при малейшем рассмотрении. Цвет малахита — горохово-зеленый, бирюзы — бледно-голубой. По химическому составу первый представляет собой карбонат меди с примесью землистых примесей; тот из последних, фосфат глинозема, окрашенный оксидом меди. Использование этого малахита было широко распространено. Как мы сейчас увидим, под названием chalchihuitl или chalchihuite он часто появляется в старых испанских писаниях, и во всех местах и всеми племенами, владевшими им, почитался почти так же, как и апачами. Апачи называют его дуклий, «синий (или зеленый) камень», поскольку в их языке эти два цвета не различаются. Небольшая бусина этого минерала, прикрепленная к ружью или луку, заставляла оружие стрелять точно. Это также имело какое-то отношение к вызыванию дождя, и его мог найти человек, который после бури дошел до конца радуги и усердно охотился на влажной земле. Это был знак должности знахаря апачей, его медицинский диплом, так сказать, и без него в старину он не мог выполнять свои лекарские обязанности.

               


Амулеты/талисманы  апачей.


В любопытной торговле индейских племен некоторые обладали предметами большей ценности, чем те, что принадлежали их соседям. На юго-западе красная краска, продаваемая племенами, живущими в Гранд-Каньоне Колорадо, пользовалась большей репутацией, чем любая другая, а зеленый камень, который можно было купить в Рио-Гранде-Пуэблос, всегда пользовался большим спросом, как и в этом регионе. Ветанкурт  говорит об апачах, пришедших между 1630 и 1680 годами в пуэбло Пекос, чтобы торговать «чалчихуитами». Джон де Лаэт говорит о «petites pierres verdes», которые бразильцы носят на нижней губе.
У племен Центральной Америки чальчиуитль помещали в рты умирающих, чтобы получить их души: «queera para que recibiese su ;nima».
 «Всякий раз, когда идет дождь, индейцы (пима и марикопа) приходят к этим старым домам (руинам) в поисках безделушек из ракушек и особого зеленого камня».
«Мексиканцы имели обыкновение говорить, что когда-то все люди были камнями и что в конце концов все они снова станут камнями, и, буквально руководствуясь этим убеждением, они вместе с костями умершего хоронили небольшой зеленый камень, который назывался принципом жизни».
На огромную ценность, которую ацтеки придавали чальчиуитлю, намекает Бернал Диас, который участвовал в экспедиции Грихальвы на Юкатан  до того, как присоединился к экспедиции Кортеса в Мексику. Диас говорит, что Монтесума послал Карлу V в подарок «несколько chalchihuis такой огромной ценности, что  «не согласился бы отдать их никому, кроме такого могущественного императора, как ваш».


 

Магическая рубаха апачей.


Талисманы.

Термин талисманы, используемый здесь, означает любой кусок оленьей шкуры или другого материала, на котором начертаны определенные знаки или символы религиозного или «магического» характера, эту накладку или талисман следует носить прикрепленной к человеку, стремящемуся получить пользу от это, и этот талисман отличается от амулета или талисмана тем, что скрыт от пристального внимания непосвященных, и хранится в максимально возможной тайне. Этот талисман, сам по себе являющийся «знахарством», может использоваться для обертывания других «лекарств» и, таким образом, увеличивать их потенциал. Индейцы в целом возражают против тщательного изучения и прикосновения к их «лекарству», в этом есть широкий простор для индивидуального мнения, но что касается талисманов, то мне не удалось их обнаружить, и правило может быть признано противоречащим выставлению напоказ этих священных «реликвий», как упорно называл их мой мексиканский пленный переводчик.
Первый талисман, который мне посчастливилось осмотреть, был тем, который носил Ta-ul-tzu-je из рода Kaytzentin. Он был туго обмотан не менее чем в полмили оранжевого шорного шелка, полученного на некоторых кавалерийских постах. После того, как его должным образом вскрыли, оказалось, что это небольшой кусок оленьей кожи в два квадратных дюйма, на котором были нарисованы красные и желтые кривые линии, которые, по словам апачей, представляли красную и желтую змею. Внутри был кусок зеленого чальчихуитля, небольшой крест из расколотой молнией ветки (сосны) и две очень маленькие продырявленные раковины. Крест назывался «интчи-диджин» (intchi-dijin), черный ветер.
Второй талисман, который мне также разрешили развязать и осмотреть,  принадлежал На-а-ча и состоял из куска оленьей кожи того же размера, что и другой, но то ли по возрасту, то ли по какой-либо другой причине, без всяких нарисованных знаков, которые на нем можно было бы разглядеть. Однако в него был завернут крошечный мешочек с ходдентином, который, в свою очередь, содержал небольшой, но очень чистый кристалл кварца, и четыре орлиных пера. На-а-ча  очень серьезно объяснил, что этот  талисман содержит не только «лекарство» или силу кристалла, ходдентина и итза-чу, или орла, но также шоз-диджиджи, или черного медведя, шоз-лекай, или белого медведя, шоз-лицогу, или желтого медведя, и кли-лицог, или желтой змеи (itza-chu, or eagle, but also of the shoz-dijiji, or black bear, the shoz-lekay, or white bear, the shoz-litzogue, or yellow bear, and the klij-litzogue or yellow snake), но каким именно образом, он не смог объяснить.
 

Талисманы.

Было бы потрачено слишком много времени и места, чтобы описать все методики, которыми мне пришлось руководствоваться, для того чтобы бросить только лишь один беглый взгляд на эти и другие талисманы, все того же общего типа; как я должен был сделать очевидным, что я сам обладаю большой «медицинской» силой, и могу делать подарки большой «магической» ценности, как это было в случае, когда я добыл из жилищ в скалах, священных пещер и других мест бусины из талька, чалчиуитля и раковин, кусочки хрусталя и другие вещи, священные в глазах апачей, и я был вынужден обменивать их на информацию, которую здесь излагаю.
 

Магическая рубаха апачей.


Магические рубахи апачей, некоторые из которых представлены здесь выше, не требуют подробного описания. Символизм каждого из них разный, но его можно обобщить как типичный для солнца, луны, звезд, радуги, молнии, змеи, облаков, дождя, града, тарантула, многоножки, змеи и некоторых из «кан», или богов.
Знахарские пояса очень похожи по рисунку на магические рубахи, только меньше по размеру, но с таким же символическим орнаментом. Подобный орнамент встречается на амулетах (дици), сделанных из обожженной молнией сосны, или другого дерева. Все это, помимо прочих достоинств, гарантирует защиту владельца от стрел, копий или пуль врага.
 

Магический пояс апачей.


Каким читатель может представить себе знахаря по этому описанию его принадлежностей, таким он был с тех пор, как белый человек впервые высадился в Америке. Никогда не желая привлекать сторонников своих собственных идей, он держался за эти идеи с упорством, о котором не подозревал, пока не был подвергнут целенаправленному исследованию. Первые из испанских писателей, по-видимому, использовали местные термины для обозначения знахарей, и мы встречаем их как cemis или zemis, bohiti, pahuaci и другие, но вскоре они были признаны посланниками сатаны и проповедниками колдовства, и отныне они фигурируют в документах почти исключительно как «гечичерос» и «брухос» (колдуны, ведьмы).

Только после того, как мы полностью изгоним знахарей из их окопов и сделаем их объектом насмешек, мы сможем надеяться склонить и натренировать умы наших индейских подопечных в направлении цивилизации.
По моему собственному мнению, сокращение числа знахарей больше повлияет на дикарей, чем раздача земли или обучение в школах в Карлайле и Хэмптоне. Последние должны главным образом: дать ученикам возможность незаметно усвоить такие знания, которые могут скорее и полнее убедить их в бессилии шарлатанов, которые держат племена в рабстве.

Научите учеников в Карлайле и Хэмптоне некоторым чудесам электричества, магнетизма, химии, спектроскопа, волшебного фонаря, чревовещания, музыки, и тогда, когда они вернутся к своему народу, каждый будет презирать обман знахарства, и быть центром растущего антагонизма к их притязаниям. Научите их любить свой народ и не презирать его, но внушите каждому, что он вернется в свое племя как миссионер цивилизации. Пусть увидят, что мир свободен для цивилизованных, что закон есть свобода.