УРНА полный метр

Стояла грибная осень. По утрам поселок и копёр шахты утопали в тумане. К обеду грибы везли в машинах мешками, а пешие несли в ведрах.

Виктор отошел от окна, сел за учительский стол и оглядел десяток великовозрастных обалдуев.
- Так как же звучит категорический императив Канта? Может кто-нибудь повторить?
Возле здания школы просигналил автомобиль. Сначала коротко два раза, потом стал гудеть настойчиво, требовательно.
- Виктор Андреич, вас. - пробасили с последней парты.
Класс засмеялся.
Виктор нахмурился, но сделал вид, что не слышал и осмотрел учеников.
- Так кто? Может быть ты, Зюзёва? Скажи хоть своими словами.
- Что сказать-то?
- Как понимаешь категорический императив Канта.
- Императив Канта?
- Ну, а мы о чём говорим? Об императиве Канта?
- Не могу повторить, Виктор Андреич. Так сложно всё. Непонятно.
- Да что непонятно, Зюзёва? Относись к другим так, как хочешь, чтобы они относились к тебе. Это понятно?
- Да. – кивнула Зюзёва.
- Живи по правилам, которые имеют силу закона, как для тебя, так и для других. И это понятно?
- Да.
- Так почему не можешь сказать?
- Не знаю.
Виктор завёлся:
- Вы даже не хотите задуматься! Мозги свои куриные напрячь. Даже не пытаетесь вникнуть в суть того, о чём вам говорят. Потому что не хотите понять. А почему не хотите понять? Да потому что, если понять, то нужно принять. А если принять, то нужно жить по-другому.
- Как по-другому, Виктор Андреич?
- А вы сами подумайте. Вы взрослые люди уже. Вам продолжать в этом мире, в этом обществе. Или вы пещерные люди?
- Ну да. Орки.
Класс засмеялся.
В дверь заглянули.
- Виктор Андреевич, можно вас на минутку?

Борис сидел за рулём своего внедорожника и сердито объяснялся по сотовому.
- …хочешь сказать, я тебя специально кидаю? А ты не думал, что мне за пиломатериалы не платят? Вот так… Дебиторская задолженность у меня с пятью нулями… Ну хватит орать… Сказал же, как только так сразу, ты у меня первый по списку идёшь…
Пассажирская дверца открылась и в салон сел Виктор.
- Ладно, всё, не могу щас… У меня встреча. Какая, какая? Деловая!
Борис дал отбой и сунул ладонь Виктору.
- Здорово, братуха.
- Я ведь просил тебя не сигналить. – кисло сказал Виктор, пожимая руку брату.
Борис пропустил упрек мимо ушей.
- Завтра за грибами планирую со своей. Могу и вас прихватить с Ольгой. Желание есть? Со сранья заеду.
- Боря, - возмутился Виктор, - у меня уроки.
- Скажи, что в район поехал. Директор ты или хрен собачий?
- Ты только за этим приехал?
Виктор взялся за ручку дверцы.
- Витя, грибы надо брать. Ещё пара дней и останетесь без закаток. У меня что ли работы нет? Кручусь, как наскипидаренный.
- С Олей поговорю. Если сможет, поедет.
- А ты, типа, никак?
- Я ведь сказал, Боря.
- Как же задолбали эти твои замашки. – скривился Боис. - Строишь из себя святого. Ладно… Иди, учи идиотов.
- Всё сказал?
- Всё.
Виктор открыл дверцу и вылез из салона.
- Удачи! – крикнул Борис с издёвкой.
Виктор хлопнул дверцей и пошел по двору, а Борис, заводя двигатель, презрительно процедил:
- Пентюх.

Поздним летним вечером на пограничный переход между Нарвой и Ивангородом со стороны Нарвы въехал «Неоплан» и остановился у здания таможни Российской Федерации.
Из автобуса вышли два водителя, один побежал оформлять проездные документы, а другой поочередно открыл багажники, и пассажиры стали забирать свои чемоданы.
Виктор среди других пассажиров вышел из автобуса и брезгливо скосился на попутчика-хохмача, который дурашливо распахнул объятия навстречу таможне и заголосил:
- Ну, здравствуй, Россия-матушка!
Потом повернулся к пассажирам:
- Веселей, веселей, православные! На родимую землю ступаем.
На хохмача никто не отреагировал, и он, не дождавшись улыбок, непонимающе хмыкнул и полез за своим чемоданом.

В очереди на паспортный контроль Виктор стоял за хохмачом. Тот, принимая паспорт от пограничника, растянул рот в улыбке:
- Да здравствуют стражи границы! Здоровья вам крепкого и счастья в личной жизни!
Пограничник снисходительно улыбнулся и кивнул Виктору – следующий.

Тогда, на школьном дворе, Борис не уехал. Он опустил стекло и крикнул Виктору, который уже дошел до крыльца и взялся за ручку двери:
- Слышь, брат. Погоди!
Виктор открыл дверь.
- Да погоди ты! Разговор есть.
Виктор уже входил в здание, но Борис крикнул:
- Батя наш… Кони двинул!
Виктор развернулся, подумал и пошёл к машине.
- Откуда ты знаешь?
- Да вот, смотри…
Борис уже водил пальцем по экрану своего смартфона.
- Сегодня, прикинь… Мне одна бабец в «Одноклассниках» пишет. Вы, типа, Евменов Борис?… Да, Евменов Борис, раз написано. А она мне - отец ваш от рака умер.
Борис протянул Виктору телефон.
- Сам почитай.
Виктор взял телефон, стал читать.
- Она меня по посёлку вычислила. Ну и по фамилии, естественно. Папашка, видать, снабдил информацией. Пишет, типа, знакомая. Может, жена, не знаю.
Виктор вернул телефон Борису.
- Матери сказал?
- Зачем? Ей это пофиг, сам знаешь. А козлу её и подавно.
Виктор зло посмотрел на брата.
- Боря, ещё раз здесь просигналишь… Убью!

Пограничник проштамповал паспорт Виктора и положил его на столешницу.
- Счастливого пути.
- Спасибо. – сказал Виктор.
Забрав паспорт, он подкатил чемодан к таможеннику, сидящему у рентгеновского багажного сканера.
- Товары, запрещённые к ввозу в Российскую Федерацию или подлежащие декларированию, перевозим?
- Нет.
Сотрудник таможни кивнул на чемодан:
- На ленту поставьте.
Чемодан прополз через сканер. Таможенник поднялся со стула.
- Что у вас в чемодане?
- Личные вещи.
Таможенник указал на стол, стоящий сбоку.
- Чемоданчик сюда, пожалуйста. Откройте.
Виктор поставил чемодан, куда было сказано, расстегнул молнию, откинул крышку.
Сотрудник таможни ткнул в деревянную коробку.
- В коробке что?
- Погребальная урна.
- Откройте, пожалуйста.
Виктор вынул коробку.
- Документы на провоз имеются?
- Да.
- Приготовьте.
Таможенник повернулся в сторону и крикнул:
- Вась! Позови старшОго!

В магазине дьюти-фри пассажиры автобуса оживлённо закупались алкоголем. Брали по две-три бутылки. Мужичок-хохмач держал под мышкой парочку и умудрялся вертеть в руках картонную коробку с набором сувенирных рюмок.
Хохмач поднял коробку и показал её продавцу:
- Стаканчики почём? Здесь цены нет.
Продавец не отреагировал.
- Эй, аллё? Почём спрашиваю?
Хохмач призывно тряс набором, но эффекта не было.
- Ну блин… - восхитился мужичок. – Здравствуй, родина!

В зоне таможенного контроля продолжался досмотр пассажиров. Виктор стоял у стола, на котором лежал раскрытый чемодан, а урна с прахом уже была извлечена из коробки и блестела металлическим боком. Старший офицер внимательно просматривал документы.
- Умерший приходится вам отцом?
- Да.
- Ваш паспорт.
- Его уже проверили и проштамповали.
Старший протянул руку и сказал с раздражением:
- Паспорт, пожалуйста!
Виктор полез в карман, отдал паспорт.
- Ждите здесь.
Старший взял урну, документы и паспорт и скрылся за дверью с табличкой "Режимная зона. Посторонним вход воспрещён".

В рабочем помещении двое сотрудников азартно рубились в шашки.
В комнату вошел старший с урной и документами.
- Хорош загорать. Включайте паяльник.
Сотрудники отложили партию. Один взялся за документы, другой пошел к дальнему столу, на котором стоял паяльник и включил его.
- Месяц назад на финском участке в такой вот жестянке килограмм кокса надыбали. – сказал старший.
Сотрудник потрогал пальцами жало паяльника – нагревается или нет, протянул мечтательно:
- Хорошо бы…
- Видеокамера где? – спросил старшой у другого.
- Там.
- Приготовь.

В зоне таможенного контроля остались только Виктор и таможенник. Таможенник отключил багажный сканер, поднялся со стула и ушел.
Виктор взял в руки деревянную коробку из-под погребальной урны, зачем-то в неё заглянул, поставил на место.

Виктор входил во двор одноэтажного дома. Слева в клетке бесилась злая собака. Справа отчим колол дрова одной рукой. Левая у него не действовала, висела, как плеть.
- Здравствуй. – сказал Виктор.
- Здоров.
Отчим поднял правую руку с колуном, хрястнул по чурке и уставился на Виктора.
- Мать дома?
Отчим кивнул и снова поднял колун.
Виктор пошел к крыльцу.

Мать сидела в кресле и пялилась в телевизор. Толстая, неопрятная, нечёсаная. Курила.
Вошел Виктор.
- Здравствуй, мама.
- Витюша! – мать расплылась в улыбке. - За грибами ходил?
- Нет.
Виктор сел на стул.
- Почему? Некогда или ленишься?
- Некогда.
- Захотел бы, нашел время. А Оля ходила?
- Мам… Папа умер.
- Пусть Оля сходит. А то червь все пожрёт. Ко мне зимой за закатками не бегайте, не дам.
- Ты слышала? Папа умер.
- Чей папа?
- Мой папа.
Мать затушила сигарету, смерила Виктора долгим взглядом.
- Твой папа давно умер. Сразу, как только за порог с чемоданом. Я даже от алиментов его отказалась.
- Не отказалась.
Мать закричала:
- Не надо меня воспитывать! Я не твоя ученица! И ты ничего не знаешь.
- Мама, мне было десять, когда он ушел.
- И что ты тогда понимал?!
- Всё.
Мать уже орала вовсю:
- Он не мужик был, говно! Мог бы и раньше сдохнуть, хоть бы вообще до станции не доехал. А он только сейчас, смотрите. Столько лет надо мной измывался, сволочь. Кровь мою пил!
- Ясно. Пойду.
Виктор поднялся и пошёл к двери.
- Что тебе ясно? Что?! Мать ты не любишь, вот что.
Виктор вышел.
Мать закурила новую сигарету.
- Пентюх!

Виктор вышел из дома. Подошел к отчиму, протянул руку.
- Дай я.
Отчим отдал колун.
Виктор воевал с чурками, а отчим складывал поленницу одной рукой.

В рабочем помещении таможни на столе был расстелен лист белой бумаги. На лист была нацелена видеокамера, стоящая на штативе.
Сотрудник, орудовавший паяльником, закончил работу и снял с урны крышку.
- Готово.
- Давай её сюда. – велел старшой.
Другому сотруднику старшой сказал:
- Запись включай.
Содержимое урны было высыпано на бумагу.
Старшой натянул резиновые перчатки, запустил руки в золу и стал тщательно перебирать серые комочки.

В автобусе пассажиры костерили Виктора, считая, что тот пустился в путь через границу с неправильно оформленными документами. Один, а подвёл всех - у кого-то из пассажиров утром самолет вылетал из Пулково, боялись не успеть в аэропорт, спрашивали водителя не будет ли проблем в пути, нервничали.

Мужичок-хохмач курил возле здания таможни в специально обозначенном месте. Хохмач что-то рассказывал таможеннику, проверявшему багаж, и размахивал руками. Таможенник смеялся.

А Виктор все томился, ожидая в зоне таможенного контроля.
Наконец, дверь с табличкой "Режимная зона. Посторонним вход воспрещён" открылась и в зал вышел старший с запаянной урной, документами и паспортом. Он поставил урну на стол, вручил документы Виктору.
- Можете ехать. Счастливого пути!

В салоне автобуса увидели, как Виктор выкатывает свой чемодан из здания таможни и взбодрились: наконец-то! Мужичок-хохмач бросил окурок и поспешил к автобусу. Один из водителей вышел из салона, чтобы закрыть багажник.

Когда Виктор поставил чемодан в багажник и вошел в салон, кто-то из пассажиров не сдержался.
- По вашей милости два часа простояли! У вас совесть есть?
Виктор молча пошел по проходу.
-  Куда вы пошли? Трудно ответить?
Хохмач, шедший за Виктором, вступился за него:
- Человек нормальный, не надо на него наезжать.
-  О, класс... Один наглеет, другой защищает.
- Он отца на родину везет. Мертвого. Он не виноват, что погранцы долго возились.
Пассажиры оторопело притихли.
Один из водителей завел двигатель. Другой вошёл в салон и сказал хохмачу:
- В проходе не стойте.
Автобус тронулся. Хохмач шёл по проходу и говорил громко:
- Русский человек завещал себя дома похоронить, он в Эстонии жил. Это вообще – святая история, а вы потерпеть не можете. Разберитесь сначала… Нет, начинаете наезжать!
Хохмач плюхнулся рядом с Виктором.
- Давай батю помянем. У меня рюмки есть.

Виктор сидел на кухне их квартиры в кирпичном двухэтажном доме послевоенной постройки, хлебал суп.
Вошла Ольга.
- Ешь?
Виктор кивнул.
- Вкусно?
Виктор показал большой палец.
- Ресторанное блюдо. Тебе налить?
Виктор хотел подняться.
- Сиди, галантный ты наш. И у самой руки есть.
Ольга взяла тарелку, налила суп, села за стол, начала есть.
- Устала?
- Как всегда. Больше морально. Ай, что говорить…
Помолчали.
- Борис за грибами завтра зовёт.  Поедешь?
- Кто же меня отпустит?
- Подменись.
- Ну да… И так уже всем должна, как земля колхозу. К Вике сколько раз ездила. Она тебе не звонила?
- Нет.
- А мне звонила.
Ольга вздохнула.
- Понятно. Деньги нужны?
- На пальто. Говорит, присмотрела какое-то. Красное. Помнишь, у меня тоже когда-то было красное.
- Да. Оно тебе шло.
- Ну да. Поэтому и носила до дыр.
- Оля, не начинай. Сколько ей надо?
- Двадцать.
Виктор отложил ложку.
- Обязательно за двадцать?
- А я ей тоже сказала. И так сколько даём. И на учебу, и на квартиру, и на жизнь… Какая-то чёрная дыра, честное слово.
- Ну правильно. Сами в город послали.
- А здесь бы она что делала? – возмутилась Ольга. - Мыла полы в школе? Или у меня что ли? Боря кубы предлагал считать, так это тоже что за работа? Можно было, конечно, на шахту, только кем? Да и сокращения, шахта на ладан дышит. Кончается золото, а нового не нашли.
- Оля, пустой разговор. Зачем это снова жевать? Правильно решили, что город.
Ольга тяжело посмотрела на мужа.
- Я вообще-то о другом говорю.
- О чём?
- О том самом. О наших доходах. 
- Прекрати.
- Что мы за родители такие, Витя? Одного ребёнка и то содержать не можем.
- Да ладно. Придумаем что-нибудь.
- Что, например?
 - Ну… Унты почти новые. Я их всё равно не ношу.
- А ты их давно проверял? Моль не съела?
Помолчали.
- Унты, конечно, можно продать. Ты их правда не носишь. Они для полярной авиации. Красивые. И тёплые очень… Витя, как жить? Другие могут.
Виктор разозлился.
- Кто? Борис? Хочешь, чтобы я тоже такое творил? Его бог накажет.
- Ты о боге заговорил? Неужели?
- Это я фигурально выразился. Всё! Прекращай этот разговор. Вика закончит, сама начнёт зарабатывать. Или замуж выйдет. А мы с тобой проживём, нам много не надо.
- Да уж… Нам много не надо… - вздохнула Ольга. - А, если Вика из города с пузом приедет? Ты об этом не думал?
Виктор хлопнул ладонью по столу.
- Дай доесть, Оля!
- Ешь. Ради бога.
Оля поднялась и с каменным лицом вышла из кухни.

Хохмач налил в рюмку виски, посмотрел на Виктора.
- Точно не будешь?
- Сказал же… Нет.
Хохмач опрокинул рюмку, перевёл дух, утёр губы.
- Говоришь, отец в Нарве жил? А я в Таллине проживаю. А сестра в Питере. К ней еду, в гости. Вообще-то мы с ней не очень, с детства, как кошка с собакой. А мать похоронили, стали общаться. Сблизились. Наверное, поняли, что родные друг другу. И для этого матери нужно было умереть. Прикинь, какая несправедливость. А сам ты откуда?
- Из Сибири.
- Сибирь большая. Откуда?
Виктор презрительно посмотрел на хохмача.
- А вы бывали в Сибири?
- Нет.
- Тогда какая вам разница?
Хохмач оторопело посмотрел на Виктора.
- Я ведь к тебе нормально, а ты чего?
- Ничего.
- Да нет, залупаешься. Выкаешь.
- А ты с водкой лезешь. Спроси сначала. Хотят ли с тобой общаться?
- А-а… Ты так, да? Ясно…
Хохмач налил ещё. Выпил.
- Тебе этого не понять, живёшь в России, национализма не нюхал. А нас эстошки «тиблами» называют. Знаешь, кто такие «тиблы»?
- Нет.
- Отец тебе не говорил, что ли?
- Мы с ним не общались.
- А что так?
- Так.
- «Тиблы» - это русские. Эстония, твою мать. Делают вид, что советской власти у них никогда не бывало. Язык учи, лояльность доказывай. Россия у них во всем виновата. Ну, ладно, допустим… Договорились с Гитлером в тридцать девятом, вошли, но потом-то от фашистов освободили. Фабрики понастроили, школы, больницы. Да где бы без Советского Союза эти эстонцы были? Сидели бы с голой сракой по своим хуторам. Им бы спасибо сказать, так нет! Презирают нас, унижают. Из эсэсовцев героев сделали. Парады легионеров устраивают. Да у них руки по локоть в крови, у ветеранов этих! А про солдата бронзового, что в Таллине слыхал?
- Это памятник?
- Да, перетащили на кладбище в две тысячи седьмом. Мы защищали, пострадали там многие. Фашисты эти эстошки. Твою ж мать!…
- А почему не уедешь, если так плохо в Таллине?
Хохмач помолчал.
- Потому что непросто это. Да и преимущества кое-какие есть.
- Какие?
- Есть и всё.
- Понятно. – усмехнулся Виктор. – У тебя, наверное, и паспорт эстонский?
Хохмач не ответил, перевёл на другое:
- Из Питера домой полетишь?
- Из Москвы. Поездом.
Хохмач поднял бутылку.
- Будь человеком, помяни батю.
- Не буду.
Хохмач поднялся.
- Ладно. Не клеится у нас разговор. Отдыхай.
Хохмач тяжело пересел на другое место, а Виктор стал смотреть в окно. Хохмачу хотелось компании.
- Девочки? Кто виски будет? У меня рюмки есть. Да давайте накатим, чего вы? Может, споём?
Хохмач затянул:
- Светит незнакомая звезда, снова мы оторваны от дома… Снова между нами города… Взлётные огни аэродрома…

Ольга тихо сопела во сне. Виктор не спал. Поднялся с кровати, вышел из спальни.

На кухне Виктор полез в холодильник, вынул початую бутылку водки, кое-какие продукты. Сделал бутерброд с маслом, разрезал сосиску, положил сверху. Налил рюмку, выпил, откусил бутерброд.
Вошла Ольга в ночнушке, включила свет, прищурила глаза.
- Неприятности в школе?
- Нет. Иди спать, Оля.
Ольга села на табурет.
- Значит, из-за Виктории? Да ладно, Вить, проживём. Иногда на меня находит, не бери в голову.
- Отец умер. – сказал Виктор.
- Чей? – округлила глаза Ольга.
- Мой. У него рак был.
Виктор налил ещё рюмку.
Ольга ошарашенно смотрела на мужа.
- Ничего себе… Где он жил?
- В Нарве.
- В Швеции что ли?
- Оля… В какой Швеции? Нарва в Эстонии.
- Ой, правда… Со школы в голове засело. Ура! Мы ломим, гнутся шведы.
- Вообще-то это про Полтаву, а не про Нарву.
Ольга кивнула на бутылку.
- Налей и мне. Помянем.
Виктор нашёл рюмку, налил и Ольге.
Выпили, закусили.
- Получается, он в Эстонию уехал… - сказала Ольга.
- Получается.
- Вы совсем не общались что ли?
- Он письма писал. Мать их в печке сжигала.
- Не понимаю такого. Ты ей сообщил?
- Да.
- А она?
Виктор махнул рукой.
- Как ты узнал?
- Боря сказал. Его в интернете нашла какая-то женщина.
- Жена что ли?
- Не знаю. Сказала, кремировали. Просит урну забрать.
- Какую урну?
- Урну с прахом.
- Это я поняла, что урну. Зачем забрать-то?
- Отец просил похоронить его здесь.
- В посёлке?
- Да, в посёлке.
- Интересно. Это он так решил?
- Ну а кто ещё?
- Может, та женщина?  Нужно точнее узнать.
- Что узнать?
- Может, он завещание оставил? Пусть Боря с ней пообщается.
- Не будет он с ней общаться.
- Хочешь, я этим займусь?
Виктор налил себе водку, хотел налить и Ольге, но та прикрыла рюмку.
- Не надо. Завтра плохо будет.
- Я сам всё выясню, Оля.
Виктор выпил и стал закусывать.

Потом Виктор и Ольга лежали в постели.
- Ты ведь не помнишь его совсем. – сказала Ольга.
- Ну почему? Помню. – Виктор говорил заторможено, водка подействовала. - Мы с ним на рыбалку ходили. В тайгу за малиной. Борьку-то он не брал. А меня таскал всё время. По деревьям учил лазить. Мы с ним даже шишку били… Варили потом с травой в котелке…
- Любил он тебя?
- Думаю, да.
- Тогда почему ушел?
- Не знаю… Мать говорит, бросил. А я помню, как она его выгоняла. Она его вообще унижала при нас. Обзывала по-разному, даже била не раз…
- А он?
- Ничего. Молчал. А у матери другие мужики были.
- У твоей матери?!
- Застал её однажды с одним… У нас дома. Отец уезжал куда-то.
- Ужас какой… Даже не верится. Почему ты мне не рассказывал?
Виктор промолчал.
- Никогда твою маму не понимала. Она и Вику не любит. А про меня уже вообще говорить нечего.
- Оля, не надо.
- Хорошо. – вздохнула Ольга и положила голову Виктору на грудь.
- Сколько ты от них натерпелся… Боря вообще – хам из хамов… А Зойка? Презирает нас. А сама-то без Бори кто? Из грязи в князи… Смешно.
Ольга начала гладить мужа по волосам.
- Бедненький.
Ольга потянулась к Виктору лицом, хотела поцеловать, но Виктор отвернулся.
- Давай спать. Хватит!

Вечером Виктор вошел во двор зажиточного дома Бориса.
Ну как вошёл? Не сразу.
Над глухим металлическим забором висела видеокамера, на воротах – переговорное устройство.
Виктор нажал на кнопку, подождал, когда откроют, только потом потянул на себя металлическую дверь.

Во дворе, на стриженном газоне, трудилось семейство Бориса – жена, дочь и сын лет двенадцати-четырнадцати. В ваннах и ведрах плавали грибы, их чистили, мыли, складывали в отдельную тару. Воду наливали из шланга. Тут же бегала большая, ухоженная породистая собака. Бросилась на Виктора, Борис строго прикрикнул:
- Лорд!
Собака завиляла хвостом, обнюхала Виктора и отошла. Жена Бориса кивнула Виктору. Ребята крикнули:
- Здравствуйте, дядь Вить.
- Здравствуйте.
- Как улов? – с гордостью спросил Борис, указывая на ванны с грибами.
- Прилично набрали. – кисло сказал Виктор.
- Не то слово. Зоя места знает. Да, любимая?
Жена Бориса гордо заулыбалась.
- А как же? Они у меня с детства наперечёт. Зря Оля с нами не поехала.
Борис с превосходством смотрел на брата.
- Думаешь, зачем нам эта возня? Ну да, целый «камаз» могу купить с уже готовыми банками. Только это ведь - своё. Своими руками.
Борис улыбался.
- Да и семью, типа, сближает. Опять же прививка к труду, пусть привыкают.
Борис увидел, что жена подняла ведро с водой, крикнул:
- Игорь, помоги матери!
Игорь бросился помогать.
- Молодец парень. – сказал Виктор.
- Да. Не испорченный. Испортиться я им не позволю.
Борис с подколкой глянул на Виктора:
- Ты, типа, помочь пришёл?
- Отойдём? Нужно поговорить.
Виктор и Борис отошли, сели в беседке. Борис закурил.
- Ну? Что стряслось?
- Отца нужно забрать.
- Так и знал, что начнёшь бодягу. Ну и? Дальше-то что?
- Ехать нужно.
- Тебе нужно, ты и езжай.
- Телефон дай. Той женщины.
- Откуда я его возьму?
- Спроси в «Одноклассниках».
- Удалил переписку. 
- Зачем врёшь, Боря? Как человека тебя прошу, напиши ей.
Виктор смотрел на брата настойчиво, решительно, показывая, что без телефона никуда не уйдёт.

Виктор и Ольга сидели в своей квартире на диване в зале. Виктор держал в руке сотовый телефон и бумажку с записанным номером.
- Сколько там сейчас? – спросила Ольга.
- Три. Пять часов разницы. Диктуй.
Виктор протянул Ольге бумажку.
- Плюс триста семьдесят два…
Виктор набирал цифры.

В Нарве в маленькой парикмахерской, переделанной из трехкомнатной квартиры на первом этаже многоэтажки, в маленькой комнатке Лариса стригла мужчину.
Зазвонил сотовый телефон Ларисы, лежащий на подоконнике. Лариса извинилась перед клиентом, взяла телефон.
- Слушаю.
- Здравствуйте. – сказал Виктор.
- Здравствуйте.
- Это вам из Сибири звонят. Моя фамилия Евменов.
- А, да-да… Здравствуйте, Борис.
- Это не Борис, Виктор.
- Виктор?
- Я брат Бориса.
- А, брат. Вы не могли бы минут через десять-пятнадцать перезвонить? Я сейчас не могу разговаривать.
- Хорошо.

Виктор закончил звонок.
- Что? – спросила Ольга.
- Попросила позже перезвонить.
- Может, лучше смс-кой? Звонить дорого. – с тоской сказала Ольга.
- Оля… - поморщился Виктор.
Ольга покачала головой. Расходы и правда страшили её.
Помолчали.
- Ты твёрдо решил?
- Что?
- Заниматься всем этим?
- Так… Начинается. О чём ты вообще?
- Как ты поедешь? Когда?
- На каникулах. Зимних. Нужно будет документы делать, визу. Месяца три уйдёт по любому.
- Может, лучше на летних?
- Может, вообще, лет через пять? – огрызнулся Виктор.
- Летом лучше.
Виктор твёрдо посмотрел на жену.
- Оля, я поеду.
- Страшно.
- Что страшно?
- Москва - большая. А Эстония – вообще заграница. Если там что-то с тобой случится?
- Что?
- Да мало ли. Столько людей пропадает.
- Оля, не делай из меня идиота!
- Только в Москве в метро не спускайся.
- Почему?
- Там черных много. Обворовать могут. Да и драки они там устраивают. Они ведь с ножами.
- Хорошо. Не буду. Тебе полегчало? Кудахчешь, как курица.
Ольга кивнула головой, положила Виктору руки на плечи.
- Не сердись. Я ведь о тебе забочусь.
- Спасибо.
- И об обществе.
- О каком обществе?
- О нашем.
Виктор засмеялся.
- Ничего смешного. Таких, как ты, раз два и обчелся.
- Каких таких?
- Таких. Праведников. Ты праведник, Витя.

Лариса мела щеткой по полу, собирала волосы в совок. Снова позвонил Виктор. Лариса взяла трубку.
- Да, слушаю.
- Это Виктор из Сибири.
- Я поняла, Виктор. Я в сообщении всё написала. Если вы готовы, то пожалуйста. Я предварительно узнавала, как всё делается, вы тоже со своей стороны узнайте, какие документы нужны, чтобы российскую границу пересечь без проблем. Слышите?
- Да.
- Что касается денег, ваш папа оставил. И на кремацию, и на оформление документов, и на проезд. Так что не беспокойтесь, денег на всё хватит, ещё останется. Все деньги он вам велел передать. Они у меня, наличными. Вы меня слышите?
- Да.
- Позвоните мне через неделю, я вам точно тогда скажу, какие от вас документы требуются. Нужно будет нотариально заверить, на эстонский переводить, но это лучше всё в Нарве делать.
- Хорошо. Спасибо.

Виктор закончил разговор.
- Что сказала? – спросила Ольга.
- Всё нормально. Ещё созвонимся.

Утром на автовокзале в Питере из «Неоплана» выходили пассажиры; забирали свои чемоданы из багажников. Забрал чемодан и Виктор, покатил его по асфальту.
У заднего колеса автобуса стоял хохмач. Его рвало.
Виктор остановился.
Хохмач заметил его боковым зрением, обернулся. Зло крикнул Виктору:
- Что!? Укачало.
- Пить надо меньше.
- Да пошёл ты!
Хохмач отвернулся и продолжил блевать.
Виктор покатил чемодан прочь.

Из Питера в Москву Виктор ехал «Сапсаном». Возле него стояла любезная проводница, держала в руках переносной банковский терминал, в котором торчала банковская карта Виктора.
Проводница озарила Виктора белоснежной улыбкой.
- Спасибо. Заберите карту.
Виктор вытащил карту.
- Ваш напиток будет готов через пару минут. Приятного путешествия!
Проводница пошла по проходу, Виктор проводил взглядом туго натянутую юбку, вытащил сотовый телефон и набрал номер.

Ольга вела приём в поликлинике. Перед ней сидела пожилая женщина, а за столом напротив – медсестра.
- …так мозжит, так мозжит… Особенно по ночам. – жаловалась пациентка. – Хоть ногу отрежь, честное слово…
Зазвонил телефон Ольги. Посмотрев на дисплей, она встрепенулась.
- Муж… Извините… Я сейчас…
- Да, Ольга Семёновна.
Ольга взяла телефон и поспешила в коридор.

В коридоре, отойдя от людей, ждавших приёма, Ольга ответила на звонок:
- Ну, наконец-то. У тебя всё нормально?

Виктор говорил по телефону, сидя в вагоне «Сапсана».
- Да. Уже еду в Москву. Вечером поезд.
- Слава богу. Проблем на границе не было?
- Нет. Зря ты так волновалась.
- Ну, знаешь… Всякое могло быть. Ты там осторожнее.
- Да всё хорошо, Оля. Как у тебя?
- Нормально. Я на приёме.
- А-а… Как у Вики?
- Да тоже всё хорошо. Не волнуйся.
- А у Бори?
- Не знаю. Я ему не звонила, и он не звонил. Вить, я пойду, ладно?
- Хорошо.
- Ты звони мне почаще.
- Ладно. Пока.
Виктор закончил разговор.
Подошла проводница с подносом.
- Ваш кофе, пожалуйста.
- Спасибо.
Виктор забрал напиток, проводница искупала его в улыбке, пожелала удачи.
Виктор кивнул, проводница пошла по проходу.
Виктор сделал глоток. Уставился на пейзаж, пролетающий мимо.

Лариса открыла дверь квартиры ключом и сказала Виктору:
- Входите.
Виктор вошёл и вкатил за собой чемодан. Хотел разуться, но Лариса сказала:
- Не разувайтесь. Здесь не убрано.

Вошли в небольшой зал. Здесь стояла простая, советская мебель: диван, журнальный столик, тумбочка с телевизором, сервант, книжный шкаф с историческими романами: Пикуль, Сергеев-Ценский, Шишков и другие.
На журнальном столике лежали документы и стояла урна и деревянная коробка.
Лариса уловила взгляд Виктора, глядевшего на урну, и вздохнула:
- Вот так… Жил человек… И всё, что осталось.
Добавила, указав на книги:
- Ваш папа очень историю любил. Читал много.
- Может, какие-то письма остались, фотографии? Может, он записи какие-то делал?
- Не знаю. В ящиках поищите. Может, найдёте. Квартиру ваш папа мне завещал. За уход. Чтобы у вас не было сомнений…
Лариса взяла с журнального столика листки бумаги и протянула Виктору.
- Вот. Завещание. Можете прочитать.
Виктор взял завещание.
- У меня и договор есть, но он на эстонском.
Виктор глянул в бумаги, вернул их Ларисе. Та торопилась объяснить.
- Вообще-то я ему – никто. Он у меня стригся несколько лет. Знаете…
Лариса улыбнулась.
- У него брови были густые. Всегда стричь просил. Шутил, что брови у него, как у Брежнева. Называл их кустами. А потом вдруг заболел. Ну, наверное, раньше, просто обследовался поздно. Потому что сгорел очень быстро, за месяц. Силы стали быстро уходить, вот и предложил: будешь ухаживать – квартиру оставлю. Ну я и согласилась.
Лариса как будто оправдывалась.
- Это он уже потом, когда ему совсем худо стало, стал про вас говорить, вспоминать. Просил кремировать, вас разыскать.
- А сам почему нас не нашёл?
- Да у него руки ослабли, даже телефон не мог держать, и зрение как-то сразу село. Он говорил – Борю найди. Боря всё сделает. А приехали вы.
- Значит, больше никого у него не было здесь?
- Была жена, но они не ладили, не общались. Давно развелись. Уехала она то ли в Америку, то ли в Канаду. Замуж там вроде бы вышла, вот так. А детей у них не было.
- Понятно.
- Пойдёмте сюда.
Лариса пошла в другую комнату, Виктор за ней.

В спальне стояла кровать с голым матрасом, на окнах – тёмные шторы, на тумбочке – много лекарств и ночник в виде совы, мягкая игрушка на батарейках.
- Вот здесь он и умер. Последние дни был в беспамятстве… Я с врачами говорила, хотела, чтобы забрали его в больницу, но знаете, там без восторга, сказали, уж лучше здесь, если есть возможность.
Постояли, помолчали скорбно.
- Да. – вспомнила Лариса и взяла в руки ночник. – Это он вам велел передать. Здесь нет батареек, нужно вставить. Сказал, с этой совой он много времени в беседах провёл. Пусть, говорит, сын батарейки вставит, сова фарами посветит, вспомнит меня.
Лариса протянула Виктору ночник.
- Спасибо. – сказал Виктор, принимая сову.

Снова вошли в зал. Виктор поставил сову на журнальный столик, рядом с завещанием и другими документами.
- Садитесь. Посидим.
Лариса указала на диван. Сели.
- Все документы, какие нужны, тоже там. Я приготовила. А это - ящик от урны. Первозить удобно.
Лариса указала на деревянную коробку.
- Хорошо. Спасибо.
- Эстонию Андрей Иванович не любил. Жалел, что сюда приехал. Не нравилось ему в Нарве.
- А почему он в Россию не вернулся?
- Это сказать легко… А сделать? Говорил, некуда. Не ждёт никто. Я даже как-то не думала, что от вас кто-то приедет.
- А вы?
- Что?
- Нравится вам в Эстонии?
- Нравится. Я родилась здесь. У меня семья, дети. Главное, язык выучить. Тогда проблем не будет. Только как его выучишь? В Нарве все говорят по-русски…
Помолчали.
- У вас автобус когда? – поинтересовалась Лариса.
- В десять вечера.
Лариса поднялась.
- Я ключи вам оставлю. Вам город, наверное, хочется посмотреть, покушать. Потом их в почтовый ящик бросите?
- Да, конечно.
Виктор поднялся.
- Спасибо вам, Лариса, за всё. Очень большое спасибо. Не каждый бы так отнёсся, как вы.
- Да, ладно. – скромно потупилась Лариса. - Может быть, подстричься хотите? Здесь недалеко салон, где я работаю.
- Нет. Спасибо.
- Ой... Простите…
Лариса открыла сервант, достала пухлый конверт.
- Деньги.

Виктор ходил по Нарве. Смотрел на церкви и ратушу. Побывал на набережной реки Нарвы и в Нарвском замке.
Поднялся на башню, смотрел сверху на реку, разделяющую Эстонию и Россию, любовался на российскую Ивангородскую крепость.
Виктор смотрел по сторонам очень внимательно, как будто хотел представить, как жилось здесь его отцу.

Виктор очнулся от воспоминаний. «Сапсан» вёз его в Москву. Виктор положил на бок чемодан, расстегнул «молнию», достал ночник, посмотрел сове в глаза. Усмехнулся:
- Борис?…

Тогда, в беседке, когда семья Бориса обрабатывала грибы, их разговор продолжился. Борис сделал затяжку и хмуро сказал Виктору:
- Ни хрена я ему не должен. Он слинял? Всё! Значит, предатель. Предателей – в топку!
Борис хохотнул неожиданной шутке, отца ведь сожгли.
Виктор шутки не оценил, остался серьёзен.
- А ты себя на его место поставь. Прикинь, как жилось ему с матерью? Ты старше, ты должен помнить. Вспомни, как она его…
Борис перебил:
- Лечить меня будешь, пентюх? Своё моральное превосходство показывать? Типа, ты – человек благородный, нравственный, я – говно собачье? А ведь всё наоборот. Это ты говно, Витя. Ты на фига учителем стал? Чему этих додиков учишь? Типа, что такое хорошо, что такое плохо? Чтобы тоже сидели в жопе, как ты? Мужики говорят, ты унты продал. Вике деньги нужны?
- Не твоё дело.
- Ну как не моё? Ты, если за папашкой поедешь, деньги у кого просить собираешься? Так вот, Витя. Денег на поездку я тебе не дам. И затея эта никому не нужна. Только тебе, чтобы раздуть своё самолюбие. Или как это у вас, типа, учёных называется? Эго?
Борис презрительно посмотрел на Виктора и бросил окурок.
- Ладно. Хватит болтать. Мне работать нужно.

В Москве на площади «трёх вокзалов» Виктор позвонил Ольге.
Ольга уже ложилась спать, была в ночнушке.
- Я уже почти на вокзале. – сообщил Виктор. – Поезд через час.
- Хорошо. – сказала Ольга. – Будь осторожнее. Я очень за тебя волнуюсь, переживаю.
- Не нужно. У меня всё в порядке.
- Мне Боря звонил. Спрашивал, когда ты приедешь.
- Через два дня буду.
- Я так и сказала.

Закончив разговор, Виктор повёз чемодан ко входу в метро станции «Комсомольская».

У магазина остановился внедорожник Бориса. Борис вышел из салона, пошёл в магазин. В дверях столкнулся с выходившими из магазина Виктором и отчимом. Отчим в здоровой руке держал пакет с покупками. Был пакет и в руке Виктора.
Борис хотел обойти отчима, но тот бросил пакет на землю, схватил Бориса за руку.
- Спишь крепко? Деньги не пахнут?
Борис вырвал руку.
- Отвали.
Борис пошёл в дверь магазина.
- Тайгу под гребёнку стрижете. Совесть есть?
Борис остановился и презрительно посмотрел на отчима.
- Я не стригу. Обрабатываю.
- Какая разница? Все равно – варвар.
Борис процедил с угрозой:
- Руки лишился, мало тебе? Хочешь, чтобы башку отчекрыжили?
- Давай, давай, сынок. – усмехнулся отчим. – Действуй!
- Я тебе не сынок. Понял? Не трогай меня, гнида!
Борис скрылся в магазине.
- Зря ты к нему цепляешься. – сказал отчиму Виктор. – Только себя заводишь.
- Ничего не зря. Пусть знает, что в посёлке о нём говорят. Может, одумается.
- Ну да. – усмехнулся Виктор.
- Ладно, пошли. – сказал отчим, поднял пакет здоровой рукой и поплёлся по улице.

В метро Виктор купил жетончик, повёз чемодан к турникетам, но его тормознул сотрудник службы безопасности. Он представился и предложил отойти в сторонку, к рентгеновскому багажному сканеру.
- Согласно федерального закона о транспортной безопасности необходимо произвести осмотр вашего багажа. Чемоданчик на ленту поставьте, пожалуйста.
Виктор поставил чемодан на ленту. К сканеру заинтересованно подошли два сотрудника УВД на метрополитене, лейтенант и сержант.
На мониторе сканера было видно, как чемодан движется по ленте.
Сотрудник СБ ткнул пальцем в тёмное пятно:
- Здесь у вас что?
- Погребальная урна.
- Чемоданчик откройте, пожалуйста.
Виктор поднял чемодан, положил его на стол, открыл и отбросил крышку.
- Можно посмотреть? – это уже подключился лейтенант.
- Пожалуйста. – Виктор достал коробку, открыл, показал урну.
- Документы на провоз у вас есть?
- Да, конечно.
- Ваш паспорт, пожалуйста.
Виктор достал паспорт, отдал лейтенанту.
- У меня поезд через час. Через сорок минут.
Лейтенант листал паспорт.
- Поезд откуда?
- С Казанского вокзала.
Лейтенант и сотрудник СБ с усмешкой переглянулись.
- Пройдёмте с нами.
- Куда?
- Здесь рядом.
Лейтенант указал на дверь в опорный пункт.

В опорном пункте лейтенант продолжил расспросы. Сержант стоял позади Виктора, блокируя выход.
- Билетики ваши пожалуйста.
Виктор отдал лейтенанту билеты. Тот внимательно их изучил.
- Вы в курсе, где Казанский вокзал находится?
- Да.
- Зачем хотели спуститься в метро?
- Люблю метро. Когда бываю в Москве, обязательно в метро езжу.
- Урну достаньте, пожалуйста.
Виктор достал коробку, извлёк урну.
Лейтенант взял её в руки, взвесил, приложил к уху.
- Что вы делаете?
- Работу свою делаю.
Лейтенант разозлился.
- Откуда я знаю, что это? Урна или взрывное устройство?
- Смеётесь?!… У меня документы.
- Поезд твой через сорок минут отправляется?
- Вы билеты смотрели.
- Уже меньше. Через полчаса. Что делать будем? – с намёком спросил лейтенант.
- Что? – не понял Виктор.
- Взрывотехников вызывать придётся.
Лейтенант потряс урной.
- Выглядит как взрывное устройство. Металлический корпус. Лезть к нему не имею права. К тому же ты в метро зачем-то хотел спуститься, хотя, к поезду мог и поверху обойти.
- Бред какой-то.
- Бред – не бред, а у меня инструкция.
Виктор лихорадочно соображал, что делать.
- Вы деньги у меня вымогаете? – догадался Виктор.
Лейтенант не успел ответить.

Дверь с шумом распахнулась и в тесное помещение вломились вооружённые люди в балаклавах.
- Всем стоять! Руки на стол!
Лейтенант и сержант впали в ступор, потому как автоматами тыкали именно в них.
- Бабки где? Бабки?!
Капитан опергруппы орал на лейтенанта.
- Какие бабки? – пришёл в себя лейтенант. – Вы чё, ребята?
У капитана включилась рация:
- «Ялта», «Ялта»… Почему не заходите? «Ялта»…
- Мы зашли. – ответствовал капитан.
- Куда вы зашли? «Ялта»…
- Работаем.
- Где работаем?!
- На «Комсомольской».
- Бля… Идиоты. Всё. Отбой. Сказано было на «Пионерской».
Рация отключилась.
Капитан опустил автомат, посмотрел на урну, на лейтенанта.
- У вас что здесь?
- Да вот, задержали. - лейтенант кивнул на Виктора. - Разбираемся.

Виктор и капитан, уже снявший балаклаву, сидели в кабинете.
- Не понимаю, чего ты упёрся? – злился капитан. – Сам говоришь, умысел имел место. Вымогали деньги.
- Прямо не вымогали.
- Вымогали! Ну какая бомба, сам подумай? Все документы у тебя на руках. Ежу ведь понятно, что разводили тебя.
- Да. Но прямо про деньги не говорили.
- Просто не успели сказать. Не ясно что ли?
Помолчали.
- Слушай. – снова начал уговаривать капитан. – У меня накладка вышла, нужно разруливать. Мне те нужнее были, но и эти пойдут, чтобы совсем прокола не было. Ну? Напиши, что вымогали деньги. Будь человеком.
- Если бы сказали про деньги, тогда бы написал. А так не могу.
Капитан заорал:
- Ты часом не долбоёб?! Пиши!
- Не говорили они про деньги. Прямо не говорили.
Капитан застонал, сломал карандаш.
- Да что ж такое!? Ты ребят моих под удар ставишь.
- Я против совести идти не могу.
- Против совести?! – взвился капитан. – Тут жульё на жулье, в какие погоны не ткни, любого за жопу брать можно, а ты упёрся рогом.
Капитан бросил обломки карандаша на стол. Неожиданно подобрел.
- Ладно. Не можешь, значит, не можешь. Поезд ушёл?
- Да.
- Что делать будешь?
- На вокзал поеду. Поменяю билет.
- Поздно уже. Неизвестно, на какой поезд билеты возьмешь. Переночуешь у меня, утром поедешь. Зачем тебе на вокзале толочься?
- У вас?
- На да. А что? Ну не у меня. На служебной квартире.
- Да нет, спасибо.
- Переночуешь! – повысил голос капитан. – Я тебя не отпускал. Ясно?

На лестничной клетке остановился лифт. Из него вышли капитан в гражданской одежде с сумкой и Виктор с чемоданом. Капитан подошёл к двери одной из квартир, достал ключи, открыл дверь. Вошли в квартиру.

Прихожая была небольшой. Квартира не производила впечатление жилой, вещей здесь почти не было, только мебель.
- Топай на кухню. – добродушно сказал капитан, а сам кому-то позвонил по сотовому телефону.
- Ну? Вы где? Хорошо.

На кухне капитан предложил Виктору сесть, залез в пустоватый холодильник.
- Пить будешь?
- Нет.
- А я выпью.
Капитан достал початую бутылку водки, из сумки – две коробки с кебабами, одноразовые вилки.
Открыл коробки.
- Тёплые ещё. Ешь.
- Спасибо.
Виктор взял вилку, принялся есть.
Капитан сел, налил водку, выпил. Налил ещё. Выпил и только потом стал закусывать.
- Думаешь, мне моя служба нравится? За своими шакалить? Ещё и от начальства огребать регулярно? Да ни хрена! Жена меня мусором называет. А я в ментовку из-за квартиры пошёл, не ясно что ли? И ты бы пошёл, раз в Москву подался. Я тут насмотрелся такого, не рассказать… Думаешь, это легко, человеком в этой системе остаться?
Капитан налил ещё. Выпил.
- Начальство гребёт по-крупному. У них всё в шоколаде. А те, кто внизу? Им что делать? Нет, я никого не оправдываю. Бабки из терпил выжимать, тоже не правильно. Только как жить? Если воруют все? Законы не соблюдают? Делают, что хотят. Ну? Что молчишь? Ты ответь, если такой сознательный! Совестливый такой?...
Капитан уже захмелел, смотрел на Виктора враскачку.
- Ну? Слушаю.
В дверь позвонили.
- О! Щас дело пойдёт.
Капитан расплылся в улыбке, поднялся, пошёл открывать.
Виктор ковырял вилкой кебаб.

Из прихожей послышались голоса.
- Уже готовый. - недовольно сказал женский голос.
- Да нормально всё. – успокоил капитан. - Ты куда?
- В душ мне надо.
- Не надо.
В прихожей послышалась какая-то возня, а в кухню вошла симпатичная сексапильная блондинка, села напротив Виктора, осмотрела его оценивающе, обольстительно улыбнулась.
- Привет.
Виктор кивнул головой.
- Здравствуйте.
Блондинка полезла в сумочку, достала сигареты, зажигалку. Закурила и снова улыбнулась Виктору.
- Ну? Как дела?

Виктор выкатил чемодан из подъезда и почти побежал по тёмному двору. Задел чемоданом за чей-то автомобиль. Взвыла сигнализация.
Виктор побежал дальше.

На Казанском вокзале в зале ожидания пассажиры коротали поздний вечер. Некоторые на диванчиках спали, запрокинув голову и некрасиво раскрыв рты.
Виктор ходил по залу со своим чемоданом, осматривал торговые киоски. Подошёл к одному, ткнул в витрину.
- Батарейки.
Продавец оторвалась от телефона.
- Какие?
- Пальчиковые.
- Такие или такие?
Продавец ткнул поочерёдно в толстые и тонкие.
- Я не знаю. – сказал Виктор. – Сейчас. Посмотрю какие.
Продавец равнодушно кивнула снова уткнулась в телефон.

Виктор отошёл от киоска, нашёл свободное место, достал ночник-сову и только хотел разлепить липучку, чтобы осмотреть батарейный блок, как вдруг увидел капитана, который шёл в сопровождении полицейского патруля. Капитан вглядывался в пассажиров, явно разыскивая его, Виктора.

Виктор засунул сову в чемодан, застегнул молнию. Поднялся, пошёл бочком-бочком, чтобы капитан его не заметил, покатил чемодан к выходу из зала.

Капитан заметил Виктора, указал на него патрульным, и все поспешили за беглецом.

Снова Виктор сидел в кабинете капитана. Тот был очень зол и ещё под хмельком.
- Хотел с тобой по-хорошему. Но ты, сука, не понял. Весь кайф обломал, сволочь…
- Отпусти меня, а? Мне отца хоронить надо.
- А я тебя не держу. Заяву пиши и свободен.

Виктора ввели в обезьянник, закрыли за ним решётку.
- Спокойной ночи, ребята.
Виктор сел на скамью. Рядом сидел вонючий бомж и худой парень с редкой бородёнкой и безумным взглядом.
Парень посмотрел на Виктора и сказал:
- Энтлебухер зенненхунд.
Виктор откинулся к стене, прикрыл глаза.

Мать сидела в доме, курила и недовольно смотрела на стоящего перед ней Виктора.
- Куда ты собрался?
- Никуда.
- Не ври. Мне Боря сказал.
- Зачем тогда спрашиваешь?
Мать выпустила дым, усмехнулась:
- Назло мне хочешь, сынок. Что я тебе плохого сделала?!
- Он человек, мама. И наш с Борей отец.
- А я тебе говорю - он в этой земле лежать не будет.
- И что сделаешь, мама?
- Пепел в туалет, в яму помойную. А железяку… В металлолом сдам! Хоть какая-то польза от него будет!

Виктор вышел из дома матери. Во дворе возился отчим.
- Не слушай её. – сказал отчим. – Делай, как решил.
- Сам знаю.

Утром к обезьяннику подошёл капитан, несвежий, не выспавшийся. На нём была форма. И Виктор сидел за решёткой помятый, угнетённый.
- Доброе утро. – подколол Виктора капитан. – Как спалось?

В кабинете у капитана Виктор снова сидел на стуле. Капитан взял лист бумаги, ручку, положил перед Виктором.
- Хватит дурить. Пиши!
Виктор отрицательно помотал головой.
- Тогда будет по-плохому.
- Не надо меня запугивать. И вообще… Я – педагог. Директор школы. И я требую адвоката.
- Какой ты на хер директор? Ты - наркодилер в особо крупных размерах. Что? Требуешь адвоката?
У Виктора отпала челюсть.
- Что вылупился? Первый раз слышишь? Урну с понятыми откроем. А там – кокс, кокаин то есть. Киллограмчик. Да и полкило хватит. Влепят тебе десяточку и примут в колонии строгого режима.
Помолчали.
- Это элементарно делается. Не ты первый, не ты последний. Поверь. Тебе это надо?
Капитан ткнул в бумагу.
- Короче, пиши заяву и не выёживайся!

Виктор вышел из отделения полиции, катя за собой чемодан. Остановился, достал сотовый телефон, включил. Телефон затренькал – от Ольги пришли СМС-ки; было много и не отвеченных звонков от неё.
Виктор набрал номер.

Ольга вела приём в поликлинике. Сразу схватила телефон, ответила, не стесняясь больного, почти закричала в трубку:
- Витя, ты где?
- В Москве.
- В Москве?!

Ольга выскочила в коридор.
- Ты не уехал?
- Нет.
- Я тебе не могла дозвониться.
- Телефон был отключен. Потом объясню.
Виктор с опаской посматривал на полицейских, которые входили и выходили из здания.
- Хорошо, что ты не уехал. – сказала Ольга. – Езжай в аэропорт, лети самолётом. Срочно!
- Почему? Что случилось?
У Виктора от нехорошего предчувствия заморозился взгляд.
- Борю убили. Хоронить нужно.
- Как убили?!
Виктор чуть не выронил телефон.
- Утром в машине нашли. Подробностей я не знаю. Говорят, задушили. Ты меня понял? Самолётом лети, Витя!
Виктор опустил телефон и окаменел лицом.

В самолёте пассажиры дремали, а Виктор сидел печальный и смотрел в одну точку.

Виктор шёл по школьному коридору, а ему навстречу – его ученица Зюзёва. Она была озабоченной.
- Виктор Андреич, там папка мой. Хочет поговорить.
- О чём?
- Не знаю. Просил вас позвать.
- Хорошо.
Виктор пошёл к выходу. А Зюзёва смотрела ему вслед и явно нервничала. Крикнула:
- Я ему говорила, не надо, а он…
Виктор махнул рукой, мол, всё в порядке.

Зюзёв сидел во дворе на корточках и курил. Руки в наколках, худой, небритый.
Подошёл Виктор.
- Здорово, Витёк. – сказал Зюзёв.
- Здорово. Не кури здесь.
- Да с хера ли? Не кипеши.
- Брось сигарету.
- Ладно, как скажешь. Ты здесь в авторитете.
Зюзёв сплюнул, одного переднего зуба у него не было, поднялся, щелчком отбросил окурок.
- Они все курят, Витёк. Кому ты по ушам ездишь?
- Зачем пришёл?
- Побазарить нужно.
- Базарь.
- Потолкуй с Борей.
- О чём?
- Я-то ты знаешь, с тобой вась-вась, ты и Наташку учишь. Как мыслишь, она поступить сможет куда, нет?
- Поступит, если учиться будет. Ты бы об этом тоже подумал.
- Да мне-то когда думать? Я на воле недолго, сам знаешь.
- Ладно, о чём базар? У меня урок скоро.
- Тут маза такая… Нормальные люди хотят у братана твоего лесопилку принять. Ему нормальную цену выкатывают, а он фраерится.
- Ну а я здесь при чём? Это его дела.
- Он брат тебе, а мы с тобой – кореша с сопливого детства. Не хочу, чтобы дело печалькой закончилось.
- Угрожаешь?
- Зачем ты, Витёк, так сказал? Ты ведь не мент поганый. По-людски я к тебе подошёл, зря ты меня отшиваешь.

Борис с гордостью показывал Виктору лесопилку.
- Расширяться буду. Там новый цех, проект уже заказал. Сейчас кредит оформляю.
- Послушай, Боря…
- Ну?
- Тебе фирму предлагают продать?
- А ты откуда знаешь?
Борис с подозрением уставился на Виктора.
- Зюзя ко мне заходил. Просил с тобой побеседовать.
- Это он в детстве Зюзей был, у него давно кликуха «опарыш». Клал я на это чмо, понял?
Борис усмехнулся:
- Ишь ты, через тебя давить вздумали. Придурки полные, не знают на кого прут.
- А на кого прут?
- Витя, у меня схвачено всё, башляю кому надо и сколько надо. Или ты, типа, наивный? Думаешь, я вот просто так лесопилку открыл и делаю, что хочу? Менты, пожарные, чиновники местные и повыше, думаешь, они не крутые? Да круче их не бывает, понял? А на них какая-то шелупонь лезет. Пусть свои хотелки в жопу себе засунут. Так «опарышу» и скажи, Витя.
- Уверен?
- На сто пятьдесят процентов.
- И всё-таки, брат, подумай.
- Ты позаботиться обо мне пришёл, чтобы не грохнули? Ни хрена. Завидуешь ты мне, Витя. Думаешь, хоть так уесть. В люди выбиться? Никому я ничего не продам. Понял?

Самолёт шёл на посадку. Пассажиров попросили пристегнуть ремни.

Ольга встречала мужа в аэропорту областного города. В зону прилёта стали выходить пассажиры рейса из Москвы. Вышел Виктор с чемоданом. Увидел взволнованную, нетерпеливо высматривающую его Ольгу.
Ольга бросилась к Виктору. Обнялись.
- Слава богу! - сказала Ольга. – Наконец-то.
Виктор отстранил жену.
- Кого-то нашли?
- Нет. Сначала отчима арестовали, потом отпустили. У него – алиби. Да и как он – одной рукой?
- Когда похороны?
- Послезавтра.
- Мать как?
- Да как? Плачет. Зойка – ни слова не говорит, жалко её так… Дети тоже переживают. Ай… Весь посёлок в шоке.
Ольга безнадёжно махнула рукой.
- Понятно.
- Ты почему в Москве задержался?
- Опоздал на поезд.
- Как это опоздал?
- Москву хотел посмотреть, ну и не рассчитал немного.
Ольга озабоченно посмотрела на табло, где отображалось время.
- Ладно, пойдём. Через час электричка. Маршрутки тут редко ходят.

Потом ехали в электричке. Вагон был полупустой. Чемодан стоял в проходе, мешал пассажирам.
- Поставь его сюда. Никого ведь нет. – сказала Ольга и указала между сидений. Виктор убрал чемодан с прохода.
Ольга уважительно, с благоговейным ужасом смотрела на чемодан.
- Значит, ОН здесь?
- Хочешь посмотреть?
- Даже не знаю.
Ольга поёжилась.
Виктор расстегнул молнию, показал деревянную коробку.
- Открыть?
- Не надо.
Виктор достал ночник-сову.
- А это что?
- Ночник. Отец просил батарейки ей вставить. Только не знаю какие.
Виктор разлепил липучку, начал вытаскивать батарейный блок и вместе с ним вытащил маленькую черно-белую фотографию.
На фотографии был запечатлён бровастый мужчина и подросток.
- Смотри-ка… - растерянно сказал Виктор, вглядываясь в фотографию.
- Это ты?
- Боря.
- А ты снимал?
Виктор перевернул фотографию.
На ней отец сделал надпись: «Сыну от папы». И стоял год. Прошлый год. Значит, надпись была сделана незадолго до смерти.
- Хорошо, что фотография есть. – сказала Ольга. – Её потом можно будет увеличить. На памятник. Да?
Виктор кивнул:
- Конечно.

После похорон на кладбище у двух деревянных крестов, окружённых венками, остались только близкие люди: заплаканная жена Бориса и его дети, мать, Виктор, Ольга и отчим. Они как могли поддерживали друг друга.
На крестах было написано: Евменов Андрей Иванович. 26.03.1950.-05.09.2020. и Евменов Борис Андреевич. 12.01.1973.-18.08.2021.

Виктор и отчим отошли от могилок чуть-чуть в сторонку.
- Видишь, как получилось. Рядом теперь лежат. – сказал отчим.
- Да. – согласился Виктор.
-  Отец и сын. Молодец, что съездил. Уважаю тебя за это.
Помолчали.
Отчим кивнул на женщин.
- Ну что? Зови их. Люди ждут. Пусть идут в автобус.

Виктор лежал на кровати в спальне своей квартиры одетый. На его животе стоял ночник-сова. Виктор то включал, то выключал её круглые глаза.
Вошла Ольга.
- Викуля звонила.
Ольга села на краешек кровати.
- Всё извиняется, что на похороны не приехала.
- Собственно, а почему она не приехала? – с раздражением спросил Виктор. - Особенная?
- Правильно сделала. Тяжело для психики. Да и не до того ей.
Виктор вопросительно посмотрел на жену.
- Вытянула я всё-таки из неё, ведь догадывалась…
Ольга улыбалась.
- Что вытянула?
- Мальчик у неё. Уже месяц встречаются.
- Что за мальчик?
- Да. Говорит, из хорошей семьи. Работает.
- Кем?
- Водителем.
- Таксист что ли?
- Да нет. В организации. Возит какую-то шишку.
- Супер.
Виктор всё включал и выключал сову.
- Вить… - сказала с укоризной Ольга. – Может, хватит лежать?
Виктор равнодушно посмотрел на Ольгу.
- А что нужно делать?
- У тебя учебный год на носу. В школу сходи хотя бы.
Ольга смотрела на Виктора с осуждением.
- Вить. Я тебя не узнаю. В чём дело? Понимаю, конечно. Брат, отец. Только уже неделя прошла. Пора взять себя в руки.
Ольга подождала мгновение, потянула носом.
- Господи… У меня же каша!
Ольга вскочила и выбежала из спальни.
А Виктор остался лежать и всё моргал и моргал совиными «фарами».

Первого сентября на школьном дворе проходила линейка. Учеников пришло немного, школа в посёлке была небольшая. Виктор сказал дежурную речь - День знаний и всё такое; высказал надежду, что учебный год пройдёт без происшествий. Выпускник понёс на плечах первоклашку, которая звякала в колокольчик. Потом все разошлись по классам.

В классе перед Виктором сидели ученики выпускного класса.
- Возмужали за лето, выросли. – с улыбкой сказал Виктор. – Последний год, учтите.
- Ладно. Потерпим. – сказал кто-то.
Все засмеялись.
Зюзёва подняла руку.
- Виктор Андреич, можно?
- Что, Наташа?
- Сюрприз вам хочу сделать.
Класс притих, а Зюзёва встала и забарабанила:
- Категорический императив Канта – центральное понятие в этическом философском учении о морали, представляющее собой высший принцип нравственности. Это понятие было сформулировано Кантом в его труде «Основы метафизики нравственности» и подробно исследовано в трактате «Критика практического разума».
Класс с удивлением переглядывался, кто-то крутил пальцем у виска:
- Во даёт, шиза!
Зюзёва же с победной улыбкой смотрела на Виктора и продолжала цитировать «Википедию»:
- По Канту благодаря наличию воли человек может совершать поступки, исходя из принципов. Если человек устанавливает для себя принцип, зависящий от какого-либо объекта желания, то такой принцип…
Виктор прервал.
- Спасибо, Наташа.
- Я ещё не закончила.
- Не нужно.
- Почему?
- У нас сейчас не обществознание.
- Но я хочу всё рассказать.
- Ты молодец. Садись. В другой раз расскажешь.
Зюзёва обиженно пожала плечами, села.
Виктор обвёл взглядом класс.
- Сегодня – первое сентября. День знаний.
- А завтра – второе. – схохмил кто-то.
- Да. Завтра - второе.
Виктор задумался, посмотрел в окно и сидел так, задумавшись.
- Виктор Андреич, вы в порядке?
Виктор перевёл взгляд на класс.
- Что?
- С вами всё хорошо?
- Да. Всё в порядке.
Виктор поднялся и вышел из класса.

Виктор вышел из школы и шёл через двор. Окно в классе открылось. В него выглядывали старшеклассники.
- Виктор Андреич! Вы куда?
Виктор остановился, обернулся. Сделал было шаг обратно, но потом повернулся и зашагал прочь.
Старшеклассники обрадовались такому повороту событий.

Виктор вышел на поселковую улицу, на мгновение встал, огляделся.
Мимо проехал автомобиль. Водитель просигналил, помахал рукой. Виктор кивнул в ответ.
Потом решительно зашагал по улице - всё дальше и дальше от школы.

КОНЕЦ