Головка кружится и ножки подкашиваются

В детстве мама часто говорила мне:
- Галя вырастет большая, выйдет замуж и уйдёт от нас. А мы с тобой останемся вдвоём. Почему она так говорила, я поняла очень-очень не скоро. Всё это из-за перенесённой в детстве тяжёлой болезни. Мама была в постоянном страхе, что недуг мой может в любое время вернуться. Что тогда будет со мной, с моей ногой. Кому я буду нужна такая? Только ей, маме. Дома меня с первых же дней после больницы стали оберегать от всяких тяжестей, от простуды, да от всего. Совсем не разрешали выходить в огород, потому, что «у Лидуни ножка больная». Если, например, катаясь по льду замёрзшего канала, я проваливалась ногой, почему-то именно правой, под лёд (зимой воды в Малеке было совсем немного и провалиться можно было только по полено), то сразу бежали с сестрой домой. Там она вытирала дО суха мою правую ногу, укутывала её как можно теплее, и уже на улицу в этот день мне нельзя было выходить. И так во всём.
Да и было чего бояться. У меня всегда слегка кружилась голова и я очень уставала. Даже сложился домашний диагноз моего недомогания: «У Лидуни головка кружится и ножки подкашиваются». Наверное, мама что-то знала о причине моей слабости, но никогда не говорила об этом.  Она часто приносила  из ветеринарной аптеки глюкозу, холосас, иногда даже гематоген. Этими вкусными лекарствами кормили и поили слабеньких телят на ферме, заодно и меня, тоже тёлочку.  Сказали, что у меня хроническая анемия - низкий уровень гемоглобина крови. Иногда теряла сознание. И такое продолжалось много  послебольничных лет. Врачи говорили, что это – последствия костного туберкулёза. Со временем пройдёт.Я потом и в Яндексе читала об этом.
И в таком вот, почти постоянном состоянии, я ходила в школьные годы на все сельскохозяйственные работы. Во имя процветания Родины! Даже песня была такая: «Раньше думай о Родине, а потом – о себе». Я всегда любила свою Родину, никогда не предавала её и не предам, даже в мыслях. Но я была больна. Очень уставала. Кружилась голова. Причём, просто при ходьбе ничего этого не чувствовала. И даже на физкультуре мне было тяжело только бегать. А вот наклоняться было совсем нельзя. Но кого это волновало? Нас ведь партия призывала: «Партия велела, комсомол ответил: «есть». И всё это при том, что в стране на государственном уровне было запрещено использование детского труда.
Так продолжалось до 9-го класса. В 9-том мы учились во вторую смену. А с утра ходили в поле, на прополку или прореживание всходов хлопчатника. То есть почти полдня работали в поле, вниз головой. На жаре. Там ведь уже в мае наступает почти невыносимая жара. А в степных районах выгорает почти вся трава. В какой-то день на такой вот работе я потеряла сознание, упала. На это, наконец, обратили внимание школьное руководство и медики. Возможно, не только школьное и совхозное.  И всех школьников перестали посылать на весенние полевые работы. Хоть какую-то пользу принёс мой обморок в поле.
Анемия преследовала меня многие годы. Уже здесь, на Тамбовщине, я как-то изучила свою медицинскую карту, ещё с ташкентских времён, аж за 36 лет. И   выяснила, что все эти годы уровень гемоглобина у меня был в пределах 90 г/л и только один раз - 115 г/л, а это ещё очень далеко до нормы.
 Не люблю ходить по врачам. У меня же ничего не болит. В нашем медпункте грамотный медфельдшер. Если что, - поможет. Да и времени у меня нет. У меня же столько работы, столько всего надо сделать, проверить, написать. Да и поликлиника находится далеко, на другом конце города. И стоять по полдня в очереди к врачу – не очень-то привлекательное занятие Доходилась до того, что несколько лет назад попала в больницу с гемоглобином в 48 единиц. Врачи поругали и успокоили меня. сказали, что к ним попадают на лечение и с гемоглобином в 25 единиц Конечно, медики сделали всё. Лечила меня молодая, двадцативосьмилетняя докторша. Спасибо ей. Это она назначила мне переливание донорской крови. И эти 280 мл чьей-то крови поставили меня на ноги! Спасибо докторше и моему неизвестному спасителю! Дай Бог им обоим здоровья. С тех пор у меня нет никаких отклонений. Почему раньше никто из врачей недодумался до этого?  Просто назначали какие-то препараты, помогавшие только на время их приёма.
Выписалась из больницы и взялась за изучение причины и последствий анемии. Много чего узнала. Например, что причиной анемии мог быть и зоб. Обнаруживший его эндокринолог сказал, что зоб у меня огромный и очень старый, едва ли не с самого детства. Почему врачи не обнаружили его раньше? Ведь все признаки этой эндокринной болезни были налицо: повышенная утомляемость, сонливость, слезливость. В Узбекистане это очень распространённое заболевание щитовидной железы. И всё это от иододефицита – низкого содержания иода в воде. Очень часто зоб бывает загрудинным, невидимым снаружи. Потому-то врачи и не обнаруживали его долго. А когда обнаружили, сразу и удалили его. А мою слабость объясняли возрастными явлениями, то юношескими годами, то ещё чем-то.
Главное же выяснила, что при уровне гемоглобина ниже 70 единиц начинается деградация личности. Вот это да! А я ведь почти четыре года ходила в таком состоянии. Доходилась до того, эти восемьсот пятьдесят метров до работы я могла пройти только после нескольких минут отдыха. И именно в эти годы были написаны и опубликованы самые лучшие мои статьи, каждую из которых в Интернете называют монографией. И, конечно, издана сама монография.  Выходит, деградация личности – благо? Нет, конечно! Просто сила воли у меня - безграничная. Всё делала потому, что надо!