Особенная сказка

    Мария Дмитриевна возвращалась последней электричкой с дачи домой. Не хотелось уезжать: там постоянно чувствовался запах сосен, доносившийся из леса, к которому прижался её садовый участок, тишина, покой. Около домика  росли две яблоньки, и было много цветов.
    Она не стала детям сообщать о том, что решила сегодня вернуться в город, потому что холодно стало на даче, да и тоскливо: осень всё же, а в городе можно с соседками поболтать на лавочке около дома, дети-то работают. Нет, нет, скажи сыну или дочке, что собралась домой, так поспешат за ней на своих машинах, а если заболеет, то тут же определят в лучшую палату больницы. Дети заботятся о ней!
Вроде всё хорошо, а сердце ноет. Уж очень жизнь скоростная стала: все куда-то бегут, на ком-то  женятся, тут же разводятся, дети растут сами по себе. Двоюродные братья и сёстры знают друг друга по фотографиям, а как общаться-то, если живут в разных концах города, а то и вовсе в других городах. Она сама-то внуков, их у неё троя, видит только по праздникам, а их поздравления с днём рождения частенько слушает по телефону. Дети, правда, приезжают поздравить.
    Электричка монотонно покачивала вагоны, располагая пассажиров в столь позднее время к раздумью или ко сну. В вагоне было мало людей. Напротив Марии Дмитриевны сидел, молодой мужчина лет тридцати, который боролся со сном, боясь проехать свою остановку. Когда он очередной раз открыл глаза, Мария Дмитриевна, пожалев его, предложила:
      – Вы мне скажите, на какой станции вам нужно сойти, я и разбужу вас.
Он поблагодарил её и произнёс, – я уже почти приехал, постараюсь не заснуть.
      – Где ж ты так измучиваешься, – спросила его Мария Дмитриевна, незаметно для себя перейдя на ты.
      – Нет, нет. Я в порядке. Еду с работы. Электричка немного укачала.
– Дома жена ждет? – продолжала тормошить своего собеседника старушка, не давая ему дремать.
      – Да, и четверо детей.
      – Сколько?
      – Четверо!
      – Вона  как. Тут не расслабишься. Поди-ка, уже четверо. А выглядишь мальчишкой. Тяжко, наверное?
      – Нет, что вы. Я-то справляюсь.  Настенька, жена моя,  немножко устает: они у нас погодки. А так всё хорошо. Мы с ней песни поём.
      – Как это?
      – Ну, я глажу пеленки, распашонки и разную детскую одежду, она укладывает детей спать, и мы поём: колыбельные, про ёлку, про любовь, какую вспомним ту и поём. И когда играем с детьми, тоже поём. Они у нас забавные.
      – А жить-то есть где?– не унималась Мария Дмитриевна.
      – Да. Нам повезло: Агафья Куприяновна отписала свой домик в деревне.
      – Так и отписала?
      – Мы года два жили с ней: она нам сдавала комнатку. Представляете, пела с нами и деток помогала нянчить: своих-то не было, а мы сиротские. Потом слегла, а через полгода умерла. Мы её всегда будем помнить и детям расскажем о ней, когда подрастут.
      – Прям сказка, какая.
      – Бабуля, так мы сами себе строим, кто сказку, а кто  жуть какую. Вон, какое доброе и спокойное у вас лицо. Наверняка, дети есть и внуки.
      – Есть, а как же без них.
      – Так значит и у вас сказка! Только её беречь надо, чтобы жить в ней всегда! Мы с Настёной решили огромный дом построить, чтобы, когда дети подрастут, жить вместе: внуков нянчить и радоваться, глядя на них.
Мария Дмитриевна, улыбаясь, слушала его, а по лицу катилась слезинка: она мечтала о большом доме, только не суждено было этому сбыться. Очень хотела этого, однако мужа рано похоронила, а у детей не жизнь, а беготня сплошная образовалась, остановиться некогда, подумать о будущем. Теперь она каждый день ждёт, когда ей позвонит кто-нибудь из них, а то и выберет время, заехать.
      – Бабуленька, я приехал. Счастья вам и песен побольше, а я побегу. Меня мои уж заждались!
    Мария Дмитриевна прижалась лицом к окну вагона. Парень обернулся, помахал ей рукой и скрылся в сумерках. Электричка тронулась, и, набрав скорость, стала ритмично постукивать колёсами.
      – Дай-то Бог вам в этой сказке прожить всю жизнь, – подумала она.
И тут зазвонил мобильный телефон.
      – Мама, где ты? Мы сюрпризом на дачу, а тебя нет…бабуля,…любим,…зимой вместе…, а кошка-то наша…
    Мария Дмитриевна слушала и думала: – А ведь у меня тоже сказка, только своя, особенная!