Т ы мне в душу... 18

                Концерт.

    Вика взяла на себя роль старшей группы,-
- Леонид, повесьте плакат. Вы, Алексей обойдите людей по домам, пригласите к часам к трём-четырём. Первой выступлю я: расскажу о положении в мире, о Перестройке и роли писателей в ней. Потом Леонид споёт что-нибудь своё. Потом Сергей прочтёт свой рассказ, потом Вы, Алексей, почитаете стихи, потом опять я, потом Виктор Викентьевич прочтёт переводы. В заключение Леонид споёт Вашу песню. Всё ясно?
   Мужчины разноголосо ответили,-
-Дааа!
- Приступить к исполнению!
    Алексей Иванович пошёл по дворам приглашать на концерт. Его встречали недоверчиво, но вежливо. В одном хозяйстве весьма пожилая хозяйка пыталась подпереть сгнивший и норовивший завалиться забор брёвнышком. Ей плохо это удавалось. Алексей Иванович, как многие советские дети, проводил детство в деревне у деда с бабушкой. Дед внука любил, но не баловал, к труду сызмальства приучал, был строг, зато уже в двенадцать об Олёше с уважением говорили, как о помощнике и звали к  соседям, когда нужна была лёгкость и ловкость, а мастерство у него имелось.
- Здравствуйте, бабушка!
- Здравствуй, касатик!
- Приглашаем Вас сегодня на концерт, В Дом Культуры. Приходите!
- Во сколько концерт-то?
- В три-четыре.
- Успею,-
Она кивнула на забор,-
 - Приду. А что представлять-то будете? Петь иль плясать?
- Стихи читать будем и петь.
- Стихи это хорошо, я их смолоду люблю. Приду, а то от людей-то совсем отвыкла. Раньше у нас людей много было. А вы откуда приехали-то?
- Из Москвы.
- Аж из самой столицы? И как там у вас, в Москве-то?
- Да как сказать, хуже, конечно, чем раньше. Сокращения, в магазинах пусто, с товарами перебои.
А скажите, много народа в деревне? К кому мне ещё пойти?
- На нашей улице я одна осталась, на соседней - в трёх домах живут,-
она опять принялась подтягивать бревно.
- А можно я Вам помогу?
- Ой,  а можешь? Помоги, сынок, только заплатить мне тебе нечем.
- И не надо.
Алексей осмотрел забор, сгнила лага, из-за неё посыпались штакетины, столбы пока стояли крепко.
- А у Вас гвозди и молоток найдутся?
- Да! От деда моего остались. Пойдём в сарайчик, я покажу.
    В сарайчике царил образцовый порядок, гвозди, разобранные по размеру, лежали по деревянным ящичкам, там же были три молотка, один с гвоздодёром. Были и плотницкие инструменты – рубанки, стамески, пилы, топоры. Был разборный верстак.  Алексей Иванович вынес его на улицу, прикинул брёвнышко – молодой стволик березки, подпилил его до нужного размера, обтесал, сначала топором, потом рубанком. Собрал отвалившиеся штакетины и, прибив их на лагу, закрепил на столбы, стянув снизу остатками старой снизу и сверху.
- Принимайте, хозяйка!
Старушка прослезилась,-
- Спасибо, сынок! Пойдём, я тебя угощу!
Отказаться было невозможно, Алексей пошёл за ней в дом, но на пороге остановился, залюбовавшись изумительным деревянным кружевом, окутывавшим и окна в доме, и двери.
- Как красиво!
-Это дед мой, царствие ему небесное, сам дом поставил и украшал его, думал, дети и внуки жить будут, а они разъехались и глаз не кажут, всё по курортам колесят, а в родной дом времени приехать нет, да и желания: «Скучно тут у вас» говорят. Ничего им не нужно, кроме телевизера, а у нас тут только одну программу берёт и то не всегда. Ни хоккея, ни футбола, ни фигурного катания.
   Старушка достала из печки чугунок, разлила по тарелкам щи, щедро сдобрив их свежей зеленью с огорода, порезала вкусно пахнущий хлеб,-
- Извиняй, сметанки нет, корову на мясо сдала, кормилицу мою. Сил не стало сено заготавливать, -
она тяжело вздохнула и уголком косынки вытерла глаза.
- Ты ешь, не слушай меня. Хоть и без мяса, да из печки и пустые щи вкусные.
  Алексей не заставил себя упрашивать, поработав на свежем воздухе, он проголодался и уплетал щи с хлебом за обе щеки, сам не заметил, как смёл весь хлеб,-
- Вкусный хлеб у Вас! Такого в Москве нет!
- Так сама пеку! В печке. И закваска у меня своя, яйца сосед даёт, а муку покупаем вскладчину, сразу мешок, чтоб подешевле. Пенсии-то с гулькин нос.
Алексею стало стыдно,-
- Вы обязательно приходите на концерт!

      К  полчетвёртого народ собрался у Дома Культуры. Бабушки принарядились, трое мужичков тоже надели чистые рубашки, пиджаки и кепки. Колька-сменщик, хмуро оглядев пришедших, отомкнул дверь в зрительный зал.
    Алексей Иванович посматривал в зал из-за занавеса на удивление крепкого, только сильно пыльного. Пришедшие чинно расселись, заняв середину первых двух рядов.
    Вышла Вика,-
- Дорогие товарищи! Мы, московские литераторы, рады приветствовать вас здесь, в этом зале!
Ей поощрительно похлопали.
- Мы привезли к вам нашу творческую бригаду московских литераторов, лучших представителей нашей профессии, чтобы они… чтобы вы…
Алексей смотрел в зал и ему было стыдно перед собравшимися, стыдно за свой костюм, за
« паёк» и командировочные, полученные в Союзе, за новую квартиру вне очереди, за пошлые слова, произносимые Викой о «руководящей и направляющей», о её гениальном Генсеке, помеченном самой природой. Её вежливо выслушали, даже пару раз хлопнули в ладоши.
 За ней вышел Леонид с аккордеоном,-
- Переделка великого пролетарского писателя Максима Горького,-
и запел,-
- Над седой равниной моря кто-то где-то с кем-то как-то…
Публика оживилась, строки были знакомые со школьной скамьи, а Леонид их переделал, превратил то ли в страдания, то ли в частушки, наполненные  современными реалиями перестроечного быта. Ему хлопали громко, долго, благодарно.
   Его сменил Сергей, он прочитал рассказ о маленьком мальчике, потерявшемся на улице большого города, и как люди реагируют и пытаются прийти на помощь. Рассказ задел за живое, за ребёнка переживали, иногда выкрикивали советы автору, но дочитать рассказ дали и отблагодарили громкими долгими аплодисментами.
   Алексей помедлил, дав Сергею пожать заслуженный успех. Сергей скрылся в кулисе, в зале стихло, и Алексей сделал робкий шаг на сцену. Едва он появился, его приветствовали дружными овациями, даже встали. Он растерялся от такого аванса и замер на месте, пришлось Вике выходить на сцену и подводить его к микрофону. Она же его и представила. Зрители молчали и ждали от него поэтических строк, он прочитал два стихотворения о любви, Древней Греции и море. Почему-то вместо Светланы он прочитал Эвтерпа. Ему хлопали. В паузе между прочтениями один мужичок громко сказал,-
- Эх, помню, как в пятидесятом ездил на курорт! На море, в Сочи. Какие ж там девки были! Кровь с молоком!
На него зашикали, Алексей неловко  поклонился и ушёл за кулисы. Проводили его овациями.
   Вика вышла с коротенькой речью о важности в воспитании подрастающего поколения   современной советской литературы, прочно стоящей на основах отечественной классики и соцреализма.
   Её плохо поняли, но согласились, что воспитывать нужно,-
- А чтоб читали, учились, не ленились – ремень да розги!
 Потом Виктор Викентьевич прочитал свои переводы из современной французской поэзии и так разжалобил женщин, что они утирали платочком глаза. Он сорвал свою часть аплодисментов и ушёл. Аплодисменты продолжались, кажется, связь с залом установилась, и публика вошла во вкус. Вышел Леонид с баяном и Вика вытолкнула Алексея на сцену. На его отговорку, что пел он в последний раз  в пятом классе в школьном хоре, она ответила,-
- Ничего, рядом постоишь.
Леонид взял аккорд и стал петь его песню из репертуара Николы, Алексей хватал ртом воздух, как рыба, от волнения голос пропал совсем. Зал заволновался, с мест начали подпевать. Успех был полный!
 Вика снова вышла на сцену,-
- Позвольте представить вам автора этих строк, Лауреата Премии ВЛКСМ Алексея Кривцова!
  На сцену побежали бабушки и дедушки, Алексея и Леонида целовали, даже Вике досталось. А ещё они принесли вместо цветов кто кабачок, кто тыкву, кто банку с огурцами или с вареньем, кто пакет яблок. У Алексея перехватило горло, он обнимал этих брошенных стариков, забытых и детьми и страной, которым они отдали свои лучшие годы, здоровье и от которых ничего не требовали взамен, выживая самостоятельно и помогая друг другу.
   Потом Леонид поиграл в фойе на аккордеоне, устроили танцы. И вальсировали, и отбивали дробь под частушки. Концерт удался!
    Их провожали всей деревней как родных, кричали,-
- Спасибо! Приезжайте ещё!
 Даже чадящий автобус не заставил их разойтись, они стояли и махали им вслед. Леонид открыл окно и грянул «Прощание славянки».
    В этот момент Алексей Иванович почувствовал себя на тонущем корабле и понял, что со страной что-то не так.


    Они въехали в Москву поздно ночью, транспорт уже не работал. Водитель открыл дверь в салон, громко спросил,-
-Кому куда?
Стали называть адреса. Вика и Виктор Викентьевич жили в Центре в районе Арбата, Сергей в Медведково, Леонид в Мытищах, Алексей Иванович на Часовой.
- В Мытищи не поеду!
Вика громко спросила, -
- Кто приютит Леонида?
Алексей Иванович замялся, представляя, как он ночью, разбудит Светлану и представит ей Леонида. Раскладушка у них есть, но куда её поставить?
- Мои на даче, можно ко мне,-
Сказал Сергей.
- Вот и чудненько! Сергей, Вы отвечаете за аккордеон. Постарайтесь завтра вернуть его в Красный уголок.
  Вначале заехали на Арбат. Вика и Виктор Викентьевич вышли у Праги и пешком пошли по домам, потом подвезли Алексея Ивановича к метро Аэропорт и поехали в Медведково.

е