Кто не рискует, тот не живет!

                6    
               
                Для сцены Ясной, Яркой, Талантливой!

    

"Кто не рискует, тот НЕ ЖИВЕТ!"
 




                пьеса



               
         
        Действующие лица:

Фьёна - 63 года, мама Радика.
Радик – 33 года, жених Кадборы.
Кадбора – 24 года, невеста и невестка.

Поль – почтальон от 30 до 36.
Линда – соседка от 20 до 23.
Мерцабель – сосед слева, 56 лет.



Лица действуют в измерении фантазии,
так что география и цифрология здесь не при чем.



 
    
               
                Действие - I
               
                Акт – 1

Сценография выдает большую тусклую комнату  мебели мало, из очевидной только кресло-качалка на ней Фьёна.
Фьёна   - И всегда знала и знаю ясно теперь,
(с собой)        не делается так, не делается.
                И времени не было и вот тебе на, за две   
                минуты.
(неопределенно подражая)  - Мама, ее зовут Кадбора,
мама, сейчас-сейчас, мама!
(опять с собой)   Ладно милая, сынок у меня мальчик наивный, ветреный  едва с юностью своей распрощался, уж чуть не женился, спасла его тогда, жил-бы теперь страдал.
Так – ведь и молодые годы ан нет, не остудили его, не понял мальчик мой, что выбирать надо грамотно, присматриваясь да принюхиваясь, осторожничая да измеряя, хватко, но долго, в смысле требовательно с умением. Ох, сынок-сынок, Радик мой ненаглядный
            (задумалась, но продолжила)
 Так что знай, дорогуша, я не сын, меня так, не объедешь!
  И скажу все и подумаю, так-то вот, так-то. Кадбора и имя-то, Кадбора!

      ( Слышен шум, возня, смех молодой женщины)
       Появляется радостный Радик в старом черном пиджаке и в ярко-красном широком шарфе, рядом с ним действенно-красивая чувственно-манящая брюнетка, с такими как она не думаешь, с ними чувствуешь. И Радик чувствовал!
 Радик – Мама, мамочка!
 (крича)
Фьёна – Ну что ты кричишь!?
Радик – Мамулечка моя, мамочка!   
               Вот она, вот она моя невеста, невесточка,
             моя  Кадбора!
Кадбора – Кадбора.
Фьёна –  Фьёна, мама этого шалопута.   
( действительно смутившись)    И не представит же негодник, а как кричит…
Кадбора - Он рад, ведь он любит!
Радик – Ну конечно!
(крепко целует Кадбору и маму, Маму и Кадбору.)
Фьёна – Должно быть вы правы, меня он целует не больше вас!
(меж поцелуями) 
Радик – Мама, милая мама, я так, я так рад, я…
Фьёна – Почему ты в этом пиджаке?
Кадбора – Торопился!
Фьёна – Ох, влюбленный, теперь без сомнений!
Радик – Я так спешил, так спешил и, и опоздал на минуточку!
Кадбора – Даже меньше глупыш!
Фьёна – Это о моём то!
(себе)          
Радик – Хотел купить цветов, твоих любимых гладиолусов, а деньги-то в другом пиджаке!


              Только теперь Радик успокаивается, они с Кадборой трепетно переглядываются и целуют воздух.



Фьёна – Гладиолусы, к чему же это, ах, не помню. Вот розы к изменам, а лилии к скуке, так кажется, а гладиолусы, к чему гладиолусы?                Эх, не помню!
(себе)

 
Фьёна осматривает невестку, весело проговаривая

- Там в столовой чай, если хотите то…



Радик – Да мама, мы там побудем!
Кадбора – Надеюсь и в вашей компании Фьёна.
Фьёна – Я сейчас, только переоденусь, ах, милочка вы такая красивая, такая…
   Они уже не слышат Фьёну. Уходят, ушли в столовую.
 
Фьёна – Ну вот не удержалась и сделала комплимент,  ладно дорогуша поцелуйчики, чай. Да что чай, ох, сынок ты-то влюблен, тебя-то, любят ли? 
               (старое платье снято, новое еще не одето)
- Выясню!




                Акт - 2
             С ногами на диване Радик читает газету.

  - Съемки прошли в Эшториле, режиссер был доволен и это притом, что туман не входил в его планы, он только скромно сказал, что наслаждался им, туманом.               

       
          Появляется Кадбора, она одета, куда-то спешит.
 

- Доброе утро, дорогой!
Радик – Уходишь?
Кадбора – Разве не помнишь, я говорила!
Радик – Ах, да-да-да. Не помню!
Кадбора – Я иду к маме, участвую в покупке холодильника!
(с улыбкой)
Радик – А что у мамы не было холодильника?
Кадбора - Это подарок ее бывшему мужу, он ныне бедствует.
Радик – Бедняга, люблю тебя, моя Кадбора!
Кадбора – Люблю тебя, мой Радик!

              (Она уходит, улыбнувшись ему нежно.)

         Радик один
- Жизнь без холодильника, печально, нет, я же не о том, ах, да!
            (газета)
- Туманец в Эшториле!  Как же это все-таки здорово, быть довольным съемками, как там его фамилия, ах, да что фамилия! 
Поэзия или поэтика, а не стать ли и мне режиссером, снимать что-нибудь и наслаждаться туманом в Эшториле…



Фьёна – Ни в коем случае и вообще сынок давай…
(решительно)
Радик – Ну, давай-давай!
(уже ни как о тумане)
Фьёна – Вот видишь, ты уже меня перебиваешь!
                (Фьёна сморкается в платочек)
Радик – Ты забыла добавить: «А все она!»
(ему думается, что он надменен) 
Фьёна – Радик, новость о невесте обескуражила меня уже тем, как ты о ней говорил. Прошло четыре дня, и я всерьез озабочена!
Радик – Серьез любви не знает, чья цитата? А! Моя!
(звучит что-то лирико-трагическое и вместе с тем ироническое)
Фьёна – Радик, мой милый Радик, мой дорогой сын. Я родила тебя в тридцать в трудные тридцать, годы, когда и повторная свежесть, свежесть от ума и вроде-бы знания уже сходит на нет. На нет, потому что слаба, потому что одинока и несчастна. Впрочем, ведь ты уже был, мой свет, моя опора, хотя на тебя Радик я всегда старалась не опираться. Ведь ты мой сын, мой сынок, сынишка. Опираться на собственного ребенка это ли не отвратно!



Мой милый Радик, да мы были одни и я, веселясь с тобой, научилась скрывать горе и забывать про отчаянье и даже, пусть и фрагментарно, мне казалось, что вот такое оно наше, наше с тобой счастье, мой Радик, мой сынок.                Сын.                Возможно, я подурнела и мысль моя охладилась уж чересчур, но ведь только так, ведь это единственное что облегчало и хоть как-то осветляло дальнейшее. Мой милый Радик.                Мой любимый сын.
Боже, я просто не думала, живя тобой, возможно, я что-то проглядела, но рос ты как - будто довольным.   
Ты знаешь, я ни о чем не жалею, но сейчас, ты не подумай, решать, мой дорогой, тебе. Но эта девушка, понимаешь ты за своим трепетом и бесшабашной игрой может не почувствовал еще, но меня она уже изменила. За эти несколько дней Радик. За несколько дней.
Понимаешь, эта девушка поведет тебя в неизвестное, привлекательно-загадочное, но несбыточное.
Новое тем интересное, но обманчивое и наивное до детских мечтаний.  Она, конечно, будет менять тебя и усердно, усидчиво добьется некоторых изменений. Но Радик именно этим она разрушит тебя. И жизнь твоя станет дискомфорт. К себе, к себе дискомфорт.
Ты хоть слышишь меня?!

Радик – Как же моя любовь?
Фьёна – Пойми, ты то любишь, да ей ведом лишь интерес до тебя. Я не чувствую в ней любви. В ней столько дела и занятости, вся в делах. Деловая!
Радик – Но как же моя любовь, мама!
Фьёна – Любишь ли ты, тебе хорошо знается, только когда не взаимно так это не жизнь. Страдальческие трепыханья и только то. А чувство свое направь на другую. Найди девушку попроще не такую «другую» себе.
Радик – Ты сказала, что она тебя изменила.
Фьёна – Она какая-то уж слишком настоящая, хоть-бы и кокеткой глупой была, все ясней. Она именно, она одним присутствием своим заставила меня вспомнить, как будто заново пережить. А я не хочу, я забыла, успокоилась. Не хочу.
Радик – Отца вспомнила?
Фьёна – Да, и вообще многое.
Радик – Знаешь, мама, я всегда слушал тебя, но мне уже тридцать три, и вот здесь, вот сейчас, говоря о Кадборе…
(медленно расходясь)   
Фьёна – Господи, ну и имя!!
Радик – Нормальное имя, мама, имя моей невесты! Поверь, за месяц я хорошо ее узнал, вот ты говоришь, поведет в новое, в привлекательно-загадочное, так пусть, пусть и поведет, ведь это новый этап, ключ ну или как тебе сказать…

Фьёна – Подумать только мы никогда не говорили об этом!
Радик – И это плохо, мама. Это нужно обсуждать, общаться и по этому поводу. Жизнь то в этом! Мне хорошо с ней и понимаешь мне интересно, новое? И пусть новое, через это новое и есть развитие всему живому…
Фьёна – Смотрите ка, философ!
(устало)               
Радик – Не обижай, ты послушай, и себя послушай, о чем ты говоришь! Молодая девушка, красивая, умная, моя невеста, черт побери!
Фьёна – Я просила бы тебя не чертыхаться!
Радик – Ну, хорошо, извини. Четыре дня прожила в твоем доме и тем самым, якобы повергла тебя в пучину горестных воспоминаний. Это смешно, мама. Смешно и глупо!
Фьёна – Глупо?!
Радик – Конечно глупо, в тебе, в тебе причина что помнишь и не можешь забыть. Не обижайся, мама, но твои впечатления от Кадборы вместе с твоими душевными травмами лишь повод сходить к психоаналитику.
      Возможно, Кадбора и не любит меня, но люблю я, люблю, и меня это развивает!
(во время слов: и меня это развивает, музыка уже не звучит)               
 
Радик вспыльчиво и тем глуповато нелепо,        все-таки решительно выходит из комнаты.

Фьёна - Говорить с ней, но как, за все дни ни повода, ни случая. Неужели напрямую. Нет, не хочу, сама не хочу. Не боюсь! Не хочу!

                Акт – 3

            Комната, где живет Кадбора
         Кадбора у зеркала примеряет новое платье, напевая что-то близкое оперетте.                Стучатся.
Кадбора – Прошу вас, Фьёна, входите!
Фьёна – Вы уже узнаете меня по стуку?
Кадбора – Вы стучитесь мягко, даже вкрадчиво.
Фьёна – Интересно!
Кадбора – Что именно?
Фьёна – Мягко или вкрадчиво?
(Фьёна расправляет долы красивого платья и вроде-бы помогая Кадборе, занята собой, ни как, не решаясь на нужный разговор)
Кадбора – Это отнюдь не противопоставление, это определения одного течения. Ваш стук, стук хозяйки и вместе с тем, женщины ждущей разговора. Оставьте мое платье, Фьёна, вы пришли сюда не за ним.
Фьёна – Видите ли, я… Я действительно хотела, все это странно, вы…
Кадбора – Считаете, я не подхожу Радику?
Фьёна – Считаю, как мать, я тревожусь за него, я… 
(заметно облегченно)
Кадбора – К чему тревожится за взрослого, здорового, человека, ведь все хорошо!
Фьёна – Видите ли, Кадбора! Позвольте уж начистоту!                Меня вконец обескураживает факт знакомства с вами, мне не нравится уже одно ваше имя и то, как вы смотрите, как смеетесь, я не привыкла, не желаю и не хочу терпеть все это в дальнейшем, признаться, вы ни чем себя не провинили и возможно все мои претензии глупы и внешне незначительны, но я, говорю вам!                Уходите, уезжайте отсюда! Я чувствую людей и когда любовь, это очевидно, уж по крайне мере, когда люди называют друг друга женихом и невестой, а вы его не любите!                И любить то не хотите!!               
Он новая игра, наверняка не первая! И не вторая!
Вы можете считать меня невежественной и, тем не менее, я мать и есть вещи…
Кадбора – Вы ведь говорили с ним?
Фьёна – Нашего с вами разговора это не может касаться я…
Кадбора – Вы говорили с ним, и он не стал вас понимать, может быть впервые за свои тридцать три года!
Фьёна – Послушай, девочка, Радик всегда был волен в своих желаниях и в выборе, он сам со мной советовался.                Я хотела дать вам день, но теперь уходите немедленно! Покиньте этот дом!               
(Слышен звонок. Фьёна не скрывая облегчения, не забывая и о самоуверенности, как – будто нехотя выходит из комнаты)
               
                Акт - 4    
       (Она спускается по лестнице, отворяет дверь.)

Фьёна – Славно, Поль, что и наш дом твой пункт на сегодня!
Поль – Ну что вы, Фьёна, сегодня ваш дом для меня не пункт, хотя я не забыл ваши журналы. Сегодня я рад всем и всюду ну уж, а ваш дом, в такой день, как не зайти?!
(весело)      
Фьёна – И что же за день сегодня?
Поль – Сегодня день взаимности! Мне сказали да!    И я женюсь!
Фьёна – О-о, поздравляю тебя! Когда это взаимно - это прекрасно!
Поль – Вы же знаете, два года, как я признался ей и вот сегодня дождался ответа!
Фьёна – Линда чудная девочка, два года, значит, столько проверяла она свои чувства?!
Поль – Ах, если уж есть чувства, чего - же их проверять! Ведь и ходишь, и дышишь, и работаешь ради нее! Когда влюблен, так кажется и солнце светит к свадьбе!      
          (В этот момент наверху видно Кадбору, в скромном платье она спускается по лестнице и выходит из дома. Все не торопясь, но не специально, скорей странновато отстраненно. В продолжение всего этого Поль почти забыл, о чем говорил.)
Поль – Подумать только и у Радика счастье, да какое!
Фьёна – Поль, очнись, неужели ты не видишь такая и Радику! Такая ему не нужна!
Поль – Если б не платье о ней можно и восклицать! Так хороша! А как зовут?
Фьёна – Кадбора, иногда я думаю, так зовут ведьму в диком лесу!
Поль – Кадбора, да имя странное.
Фьёна – За неделю она довела меня до раздражения, плохо сплю и ем, а при ней чего-то мнусь, даже робею.                Сегодня, я ее выгнала!   
Поль – А я уж думал, свадьбы будет две! 
Фьёна – Женись пока один.
Поль – Робеют в основном от любви, ну или так, от скромности, перед людьми талантливыми.
Фьёна – Это она-то, да уж талант! Нет, Поль такие и свежи и красивы, а подойди ближе так обожгут!
Поль – Обожгут?
Фьёна – Фантазерки-мечтательницы! Что им устои да порядки! Приноровятся, и давай свое! И все по мелочам, по мелочам, а ведь угадывается!                Вот ты, вот я, простые, понятные люди, да даже Мерцабель при всех его странностях внятен поведением своим. Хоть и язва, порой, та еще.
( Фьёна заметно взбудоражена, даже нервничает.)
- А она?!      
Дня три назад я слышала их разговор, куда-то зовет его и деликатно так намекает, мол, мать лишь мешает тебе, мол, оставь ее здесь.   
Другой раз слышала. Целует и приговаривает «в нашем доме, в нашем доме…», а живет здесь в моем!
Поль – Вы даже подслушивать стали, должно быть, дела серьезные!
Фьёна – Что ты Поль! Серьезней не куда! А вся эта теория про «некое новое» и не слушаешь так услышится!
Поль – Может она какая-нибудь колдунья, ну или вроде этого?
Фьёна – Скажешь, Поль, жуй печенье, не пугай старуху!

Нет-нет, мы такими не были!
Мы жили тихо, послушно. Исполняли, делали. Предки там навояли чего-то, а мы помним, вспоминаем по нужным дням. И открытки подарим и за столом порадуемся. И исполняли, что требовали и задачи трудные решали, нам платья примерять было некогда!                Любили изредка!
Поль – Ну что вы Фьёна ей-богу, вы мучились теперь что ж и нам страдать?! Я вот женюсь, чего мне страдать?!
(допивая чай)   
Фьёна – Мы не мучились, мы меру, что ль знали, как-бы сказать тебе…
Было в наших головах что-то, такое, такое, что не было таких вот как она, совсем не было!                И все было светло, и всем праздник! И уважали друг друга! А теперь, я смотрю на них, не понимаю… Даже Радика иногда, а уж ее… Впустила добром, так она поселилась тут, и вот тебе, неделя - каторга. Но теперь все, все!
Поль – Вот как ведь она вас!
Фьёна – Пробрала, пробрала, ладно, ты иди, спасибо, что зашел, на свадьбу приду обязательно и смотритесь вы с Линдой хорошо, давно заметила.
Поль – Спасибо Фьёна, приглашение доставлю сам, лично! 
   
                Акт - 5
(Радик весь какой-то ошеломленный, почти вбегая в дом, уже ищет документы, деньги и новый галстук, постепенно кое-что, кое-где находя.)      
               
                (Фьёна с холла второго этажа.)
Фьёна – Радик!
Радик – Нет, мама, ни слов, ни фраз, ни разговоров! Ты обидела ее, ты унизительно для себя же указала ей на дверь, из-за своего дурного характера или из-за глупейшей ревности не знаю, но мне плевать!
                (Фьёна уже спустилась.)
Фьёна - Что за спешка у тебя, ведь рабочий день?
Радик – Был, но пришла…
Фьёна – Так ясно,  я редко запрещала тебе, но сейчас…
Радик – Мама!
Фьёна – Ты никуда не пойдешь! Останешься и все мне расскажешь! Допустим, она пришла и рассказала. И что вы там решили?
Радик – Сейчас она в гостинице, а через час у нас самолет.
Фьёна –  Познакомившись с ней, ты занялся абсурдами! Билет на самолет, и куда, и надолго ли, и зачем тебе цирк, я не буду оплачивать эти путешествия! И вообще пусть платит она, если уж… 
(после паузы)
Радик – Хоть-бы скрыла свою меркантильность!
Фьёна – И не подумаю! Ты смешон, если думаешь…
Радик – Это ты смешна!  Не встречала таких, как Кадбора раньше, а теперь встретив чего-то испугалась. Хотя при чем – тут испуги?! Теперь мне ясно, господи! Деньги!                Деньги и больше ни что!!                А я люблю ее и раз она бедна, сам стану бедным и вместе мы разбогатеем!   
(тихо)
Фьёна – Такая наивность на четвертом десятке!
Если так просто, что ж ты не разбогател к тридцати трем?! Скромный конторский служащий, хотя вся твоя контора всегда знала, что ты не карьерист, потому что у тебя есть мои деньги!                Неблагодарный!
         
             (Радик нашел все что искал и теперь, метнувшись к дверям, он опрокинул кувшин на столике перед зеркалом.)
Фьёна – Если вернется, то точно без нее, тогда и будет толковый разговор, да, каждый раз опять то же самое, то же самое…                Что в семнадцать! Что в двадцать восемь! И вот теперь!

Наивный и хорошо тебе, ведь у тебя есть я.
               
                Действие – II
                Акт - 1
               
               Номер в дешевом отеле южной страны.

Кадбора – И бутылку джина дорогой, ведь нас будет пятеро.
Радик –  Кадбора, ведь ты уже пила сегодня и последнее время, ты знаешь, ты только пойми меня правильно…
(заговаривая не сразу) 
Кадбора – Хочешь сказать, я много пью?
(несколько саркастически)
Радик – Зачем тебе это, что ты хочешь залить этим джином?  Неужели до сих пор ты вспоминаешь маму?
Кадбора – Радик, милый, спустись в бар и принеси мне облегчение. Пью или не пью, я помню ее слова и взгляд, ты знаешь она, она ведь действительно не хотела обидеть и говорила на вы, и поначалу даже скромно, чего-то стеснялась. А потом сказала «начистоту».
Радик – Забудь!
Кадбора – И имя мое не нравится, и как смотрю и как смеюсь, она чувствует! Чувствует! 
Радик – Послушай, давай хоть сегодня без шумной кампании и без бутылок из бара.
    Я действительно не понимаю, Кадбора, в первые два дня ты была такой спокойной, даже счастливой иногда, я начал думать ты обо всем забыла. Да и что вспоминать - то, ну не приняла она, высказала, но ведь решаем мы, так чего вздыхать, любимая, (он рядом с ней) потому я и говорю тебе, забудь, забудь и отпусти. Сдуй ненастье!               
    Я на минуту.
(почти шепча) (целует ее в щечку)
Кадбора – Игрушка, и уж наверно не первая! (ироничный смешок) И не вторая. (Мрачновато)                Да, Фьёна не вторая, сказать честно четвертая.                Четвертая в двадцать четыре!
Играла, развлекалась.
                (помолчала)
Что-то искала, а что и забыла, пока искала. Зато как увлекалась, как знала, казалось-бы.                Казалось-бы!
(тянув по слогам)
Но я не наглая иждивенка и не циничная красотка-соблазнительница и не понравилась вам не я, а то, что Радик со мной, со мной такой… 
    Не люблю, но я ищу любовь, и поиском ее я научилась наслаждаться, да наслаждаться! И находила пусть и не любовь, но все они, все были по - своему прекрасны, а в том, в чем не осознавали, очаровательны.                Вот это в них, их неосознанное, я и любила, придумывая и додумывая сказку, надеялась, все-таки встретить его, который осознает, осознает и является, и действует. Не соответствует, а созидает, ведь такой он любимый мужчина!
А может так нельзя: что-то придумывать с одним, и ждать, и уже тоже придумывать другого?
Фантазерка я все-таки.   Но ведь этим я развивала и чувства и эмоции, зная, порой, подробности такого, чего и не объяснишь.  Не скажешь даже. 
                (некоторое время помолчала)
    А Радик он, он мил и наивен как ребенок, как в чем-то счастливый, а в чем-то просто ненужный никому ребенок.  И пусть его инициатива-инерция, а амбиция лишь восклицание, но пафос его чист, потому что он верит в него.    Тоже наивно, но верит!
С таким хотя-бы забавно и даже, по-своему, надежно.                Мой милый мальчик, мой милый Радик.                Ты прост и наивен, и даже глупость твоя очаровательна!

                Акт - 2   
                Мерцабель и Фьёна
Мерцабель – Да - а, а потом я говорю ему: «С каких это пор таксы лазают по деревьям, так он мне, мол, некоторые лазают, а у самого, как я потом посмотрел, в саду и деревьев-то нет, вот ведь, а!   
(хохоча)
Фьёна – Не пойму, зачем ты рванул на это побережье? 
Мерцабель – Понимаешь, и сам не знаю, вначале думал, экзотика. Океан мол, пальмы. А потом смотрю: вместо океана - море, вместо пальм - кусты странного вида, вместо красивых молоденьких - старые ворчуньи да завистницы. И этот еще с таксой. Но, ты знаешь, дом, я и повариху нанял, потом там, рядом приличный ресторанчик, в общем, осел.                Чего уж теперь! Да и чем здесь-то лучше а! Сколько раскачивался, а собирался, нет-нет, там буду, жарится.
                (опять чему-то смеется)

            
Мерцабель загорелый, в, как ему отчаянно кажется, модной курточке и широких штанах.  Кроссовки у него расплывчато – голубые.
Фьёна – Между прочим…
( не забывая о чае и пирожных)
Мерцабель – Знаю-знаю, и уговорила ты и одолжила даже, но билет-то, билет!  Я покупал!  И не там где ты говорила, а в цирке, рядом с большой ярмаркой.  А на ярмарке, знаешь - ли, дух вольный, черт его, может оно по воздуху, может, передается чего?!  Ну и я, конечно, был не дурак. Принял, развеялся, купил вяло,  как-бы, между прочим.  И вот ведь оказия! Как его Джон, Джордж?
Фьёна – Джуд.
Мерцабель – А, Джек! Пот!
Вот тебе и дом, и пальмы, т.е. эти кусты. Но ничего! Зато повариха, ты знаешь, чудная баба, я ей говорю омары, она раки мол. Я - крабы она - это вообще, мол, не едят.
                (опять смеется)
Ну, не умора, от люди!
                («и смех его не увядает»)
               
 Мерцабель шумно пьет и не грациозно налегает на пирожные. 
Фьёна – А у нас третья серия.
Мерцабель – Ну – у, она хоть как, он хоть в рассудке на этот раз? В прошлый, я помню, совсем был плох, так страдал.    
Фьёна – На этот раз по-другому, сама до сих пор «кашляю». Жила тут неделю и прямо все настроение у меня, как прямо и ушло совсем.
Мерцабель – Бывает.
Фьёна – Воротник вон запачкал, ну вот, я решила прямо, пошла и сказала!               
Мерцабель – А она?
(что ему воротник ведь есть пирожные.)
Фьёна – А, пойди, пойми ее, выкрутилась, и хоть-бы что и как будто знала! А может и знала.    
Мерцабель – Бывает, а звать-то как?
Фьёна – Ой, уже имя одно сомненьем воротит, Кадбора!
(Фьёна намеренно растянула первую а, обдавая слово колдовским привкусом)
Мерцабель –  Бывает мать, бывает. 
(туповато дожевал пирожное)             
Фьёна – Да что ты, ты подумай Кадбора, как чудище какое, Кадбора, Кадбора!
Мерцабель – Неужто уродина?
Фьёна – Нет хороша. В том, поди, и загадку свою ворожит, а ведь не любит, я видела, Мерцабель, не любит его!    
Мерцабель – Одна лет тридцать, видит она. А-а.
(Ест.)
Фьёна – А тут и ни надо особо… Особого мастерства! Видно ведь, видно!  Волынка, а не любовь! 
Мерцабель – А что может и взглянуть на нее?
Фьёна – Еще чего, смотреть!                Нет их, на самолет и…
Мерцабель – Да, дела, ну ты не дрейфь, смотри на меня! Выиграл, купил дом, нанял повариху, чудную бабу. От это жизнь! 
Фьёна – Жизнь у него, где твои-то?
Мерцабель – Я не то, что ты, я рано зачал! Рано!               И теперь - вот отдыхаю. Старший в столице, младшая в тропиках, клинику построила!

Фьёна –  У тебя и врач?!
(символически)
Мерцабель – А ты думала!  Я ведь не то, что ты. Я рано зачал. Рано!  Тут альбом у меня. На посмотри на мой дворец, там на одной и эта, чудная.
Фьёна – Тут кактус, а! Нашла-нашла!
Мерцабель – Ох, и разные мы все-таки люди с тобой, старуха Фьёна!                У меня двое, у тебя один.                У меня двое толковых, у тебя один…   
(несколько философски)
                (пусть лучше смотрит фотографии)
    У меня повариха, у тебя теперь эта, коварная.                У меня дом, у тебя домина, а что толку.                А море у меня-я! Куда ни глянь простор, а у тебя затхлость, пыль.
Фьёна – Что говоришь?
Мерцабель – Пыльца говорю, э-э… там у меня, на огороде, тьфу на участке, ну там!
Фьёна – А-а пыльца, а что миловидная повариха!
Мерцабель – Ты же не ела ни чего!
               

                Акт – 3
Фьёна – Ах, Мерцабель, порой я даже завидую твоей бесшабашности. Живешь, как школьник все тебе в радость, хорошо, что ты мужчина, тебе и сказать об этом можно!
Мерцабель – Ну сравнила! Какая - ж радость у школьника?! У школьника школа!   
Фьёна – Да ведь не так ты глуп, Мерцабель, чтоб не понять меня! И вот, шестьдесят три мне и словно боюсь чего-то.
Мерцабель – Старости. Я сам ее боюсь, особо по субботам.   
(вяло)       
Фьёна – Почему по субботам?
Мерцабель – Суббота выходной у поварихи. 

Но лирический тон у Фьёны это почти вдохновение и ее не собьешь.
Фьёна – И не то чтоб пугаюсь очень, а только грустно и все тут, хоть плач и плач не облегчением, а каким-то нарастающим страданием.               
А грустно часто, Мерцабель, ох, часто. А чего грустно ни как не догадаюсь. 
Мерцабель – Ты ешь побольше, чего сохранятся-то. А вообще грусть она, она пробирает, да-а…

                Акт - 4
Слышен звонок.
(отворяет Мерцабель)
Мерцабель – А вот и молоденькие!
(радостно)               
Поль – Пришли вручить приглашение!
Линда – Здравствуйте Мерцабель!
Мерцабель – Привет, привет, да Поль, смотрю я на твою Линду, да все ни насмотрюсь!   
Поль – А ведь я вас на свадьбу пригласил!
(несколько простовато)                (все мило хохочут)
Фьёна – А ведь ты Мерцабель наглец!
Мерцабель – Тот еще!
                (все мило улыбаются)
Фьёна – Принесу еще пирожных, а вы садитесь ну и вообще…               
Мерцабель – Пряников не забудь!
(вдогонку)
Линда – Мерцабель, должно быть кто-то пошутил над вами, где вы взяли эту курточку?
Мерцабель – Купил, а что?
Линда – Как вам сказать, она слегка нелепа, впрочем, она вам идет.
Поль – Это ведь одежда Линда, одежда и только-то.
Мерцабель – Ну, почему же только-то, это стиль, мой стиль, я же в ней хожу!   
(обиженно)
Тут вот альбом, мой новый дом и, повариха
(респектабельно)                (напускно респектабельно)

Линда – Новая?
Мерцабель – Первая!
Поль – Линда хотела сказать…
Мерцабель – Не говори за жену!
Линда – За невесту!
Мерцабель – Тем более! Тем!
Фьёна – Пирожные в глазури, пряники мятные!
Поль – Прекрасно Фьёна!
               (садятся Мерцабель уже ест)
Фьёна – Когда - же свадьба?
Линда – В следующий четверг.
Поль – Или в субботу, пастор так занят.
Мерцабель – (жуя) Ох уж эти пасторы!
Линда – Белое платье купили сегодня, вы представляете, Фьёна, Поль подарил мне ожерелье!
             (достает изящную шкатулочку)
Фьёна – Прелесть, взгляни Мерцабель!
Мерцабель – Жгуче горят, жгуче! Линда, а фата будет, свадьба без фаты, даже уж слишком прозрачно, маскарад без маски!
Фьёна – Мерцабель!
Линда – О, Мерцабель, вы мыслите образно!
Фьёна – Нет, Линда он давно в разводе!
Мерцабель – Да, у меня давненько все хорошо!
Поль – После церемонии, конечно, все к нам, но ненадолго, потом идем в театр, мы сняли там фойе, будет бал!
Фьёна – С оркестром?!
Поль – Ну конечно!  (целует Линду)
Мерцабель – Ах, молодые, был и я так рад когда-то, а теперь чего - же? Теперь налегаю на пряники, да – а… Ладно, пойду.
Линда – Не уходите, Мерцабель, вы обаятельный с вами интересно! Люблю любить и люблю когда интересно!
Фьёна – Действительно Мерцабель…
Мерцабель – Пора, пора, и поспать надо,
                (берет альбом)               
и собираться, завтра туда, к себе, где море и кусты.
                (Уходит)
         
Линда – Какой-то он, ушел, обиженный.
Поль – Зря вы, Фьёна о разводе, впрочем, я бы не обиделся. 
Фьёна – Да, брякнула некстати, а разводился он тяжело, это он сейчас веселый, а тогда…
    Ну ладно, вы не сердитесь на старушку, чего я действительно о разводе. Счастья вам! И Поль, и Линда! Счастья и все тут!
Линда – Через месяц поедем на остров любви!
Поль – Год копил, они каждый месяц повышали цену, пришлось взять в долг!
Фьёна – Обязательно звоните в день отъезда, пойду провожать!
Поль – Фьёна вы простите нас, мы ведь ненадолго.
    (Чередой стандартных фраз Линда и Поль уходят,  Фьёна выволакивает из кладовки кресло-качалку и, таща ее за собой, идет в свою комнату.) 
      
 
               
                Акт - 5   
Фьёна – И все мне думается об этой девушке, об этой Кадборе. 
(Посидев и подумав.)
    И надо - же вот так: явилась, поселилась и как -же это можно вот-так вот жить неделю у человека, которого не знаешь и даже, и даже не поинтересоваться им, как-же это?!                Так вот вспомнить, ни тихих бесед двух женщин постарше и помоложе, ни трепетной исповеди, а как - же, ты ведь невеста! А я мама твоего избранника - будущего мужа, так делись – же со мной и опасеньями, и сомнениями, да хоть последним секретом своим! Я и подскажу, и поддержу, и может еще согласия, в итоге, дам!
    Так - ведь оно полагается что ли. А она все сама, да все уж и знает, какое-там, сама при ней бестолковая. Как будто это я невеста!
    Эх, а невеста я была ох, красива, и благородна, и стройна, и все-то во мне светилось, все волновалось.                Бликовало счастьем!                И ясно все было и размеренно. Я и советы спрашивала, и все чего-то тревожилась и вообще выказывала почтение.                Почтение!                Ну, конечно, сейчас темп, динамика, все резче, навалом!                Но ведь, как она это слишком! И умна, и красива, что - же она раз в дом вошла, так действительно думала дело сделано?!                Думала она дурочка, нет! Думала бесчестная особа, опять не сходится. Какая - же она, Кадбора?! Ни Эллин, ни Джуди или там Рэлли какая-нибудь. А как она держалась тогда?! Поняла, что Радик с ней, а не со мной! Ни слез тебе, ни поздних извинений!
                (Помолчала)
…И все - же задела она, что во мне, прямо вот зацепила…
…Ишь, какая рисковая…
Молодая, они помолоду все такие, ну не все так многие.  И все-же чем-то она…
    И так у ней все просто, ведь кто-то ж был у нее, значит, не сложилось.   Переживанья где? Нету!              Страданий? Ни каких! Ну, хорошо забыла, но будь ты помягче, откройся, если любишь, я ведь мать его! Да ей это видно пустое.                …И где они теперь, и ни понимания к старухе, ни деликатности.               
    Кадбора.                …Сколько он там взял, а у нее вроде вообще не было. Хотя где - то она работала.                И неужто он не увидел в ней эту вот наглость, прямоту эту свербящую?! Понравилась - же чем-то! А те, тогда, и те чем-то нравились!                И все не женится, а ведь тридцать три уже, ох, может и зря я, ну-ну Фьёна давай уж совсем размякни!
(Как одергивает себя)
    Вернется один тем лучше, с ней, значит, уж будет она другая!
(уже уверенно)               
    Смягчится, деться ей не куда и пусть первой, первой говорит.               
…Рисковая!
               
                (занавес)               
               
                АНТРАКТ

                Действие - III
                Акт - 1      
                Линда и Фьёна.
Линда – Такой уж он был робкий, ну потом ходили танцевать, в кино.                Как-то был интересный фильм, а я не помню, помню только его поцелуи!
Фьёна – Любит тебя.
Линда – Да, и любовь эта должно быть уж такая наивная, что и я поддалась, не устояла. И может - быть полюбила! 
Фьёна – Так ты не уверена?
Линда – Мне с ним тепло, может оно и любовь. И спокойствие с ним, и радость. Но ведь и минусы есть.
Фьёна – И вечно эти минусы!
(вздыхая) 
Линда – Ведь он и мнителен, и тревожный, только как-то в себе, глубоко. То ли это сомнения у него, не знаю. Да и простоват иногда до неловкости.
Фьёна – Видишь - ли, зато надежен, честен, такой-то не соврет.
Линда – А если и соврет сам - же замучается и расскажет.
Фьёна – Именно, такой и понятен, и заботлив, а что мнителен, так обнимай его чаще и забудет он и тревоги свои, и опасения, и всякую волнительность.
Линда – (помолчав немного)   Приятно мне Фьёна с вами  советоваться! Так вы знаете хорошо!
Фьёна – Ох, и что ты, иногда разве что, а частенько сама любому совету рада, хоть и от Поля. Что ты, девочка!
                (Смотрят как хорошие подруги)
 
               
                Акт - 2
В холле танцевального заведения, слышна                динамичная музыка, где-то рядом танцуют.

Кадбора сидит на диванчике у зеркал, одна, через некоторое время появляется Радик.
Радик – Что случилось милая, я искал там и на этаже, а ты здесь, что такое родная?
Кадбора – Что-то голова закружилась, я посижу тут передохну.
Радик – Если хочешь, поедем домой, семь минут и там я…               
Кадбора – Что ты, не нужно, я посижу и приду.
Радик – Посижу с тобой,
(присаживаясь)    
    знаешь, тот толстяк Жереми, (с некоторой юморной бравадой)  так на тебя смотрел, я даже ревновал иногда. 
               
                Кадбора чувственно улыбнулась.
Кадбора – Глупый ты мой!
             (поправляет ему воротничок)
Радик – Потом пил коктейль, потом искал тебя, да еще этот Жереми тоже исчез… 
Кадбора – Ох, дурочек, я даже не смотрела на него.
Радик – Я заметил.
                (уже чутко - чувственно)
Кадбора – И ревновал?
Радик – Ревновал!
 (почти шепча)   
               
                Улыбаются, целуются.
Кадбора – Ты был прав дорогой, поедем домой.
Радик – Моя умница, я быстро, сейчас, подгоню нашу ласточку!
(Целует ее.)         
                (Энергично уходит.)               
   
                Акт - 3 
Кадбора – Солнце, солнышко где - ты, где - ты тихий рассвет и тихая радость ему, где - ты свежее утро и блаженство от всего что вокруг.  Или во мне, что не так? И думаю, любовь и хочу ее. Но только все плачу, плачу и разочаровываюсь, попутно изощряясь в способах скрыть печаль и усталость, и от других, и от себя.                Кадбора, что - же ты!                Где же ты, девочка моя!  Ну, вот он, видишь, как любит, а тебе ни жарко, ни холодно, никак, даже надоело и неприятно порою!                Какая ты, моя Кадбора?!                И сколько еще можно и страдать, и возводить этих искусственных, бесплодных и в конце -концов уже ненужных конструкций!  Притворство перед собой и путаница, путаница…                Мечтать - это прекрасно, но мечтая больно колешься, ну колешься и думаешь не напрасно, так нет-же, напрасно!                И мечешься, и выбираешь, точнее, придумываешь выбор, потому что нет его, нет!                Вот и, кажется глупо, но вот и подошла уже и научилась и прочувствовала, а так ведь нет, и не знаешь ничего опять! 
                (слышен голос Радика)   
- Дорогая!
                (Он уже здесь.)
- Поехали!
             (Она безмолвно встала, она улыбнулась ему, а он любил, и любя ее, он жил собой и чувствовал себя.   Он хотел поднять ее и на руках понести в машину, но она не захотела. Не захотела.)   
             
               
               
                Акт – 4 
         Мерцабель и Линда в квартире Мерцабеля.
Мерцабель – Она не то чтобы разлюбила, у нас с ней как-то сразу не пошло, а когда не пошло оно уж как мука, испытание. А я испытаний не люблю, я люблю веселье, юмор.                Ну, вот хоть например: купил я, Линда, дом, а при доме том завел повариху, ну баба, ну хлебнул веселья, а теперь, ну что ты думаешь теперь?!
Линда – Ну и интересно действительно что – же?!
Мерцабель – Женюсь на ней! И понравилась! Так ведь и голову вскружила! Ну, я вольный холостяк, посопротивлялся, конечно, денька два, а потом, ну что - же, обсудили, дал добро.               
    Ну, она конечно тоже, в своих трепыханьях, с мамой поехала советоваться. Но, думаю, дело пойдет. А что, и дом у нас, и готовит она, и море рядом, и кусты, и миловидные соседи с интересными собаками!
Линда – И обаятельный вы Мерцабель, и чудный!
Мерцабель – Спасибо девочка, только ведь я теперь занят!               
                (Шутливые взоры)
               
                (Входит Поль.)
Поль – Мерцабель, у вас и двери настежь!
Мерцабель – А я как приехал так и не закрывал еще!
Линда – Поль, а Мерцабель тоже женится!
Поль – Примите мои…
Мерцабель – Нормально парень, сядь не тушуйся.
(прерывая)          
А приму я через месячишко другой, все после вас.
Линда – Повариха!
Поль – Прекрасно можно будет ни нанимать…
Мерцабель – Конечно, одну уже нанял!
                (диковато хохочет)
                Акт - 5
                Радик
Радик – Нет, не лжет она мне, как будто даже любит,
(лежа на кровати) 
    но как-то странно, болезненно. И печаль ее, и все эти взгляды, не понимаю я их, неужели из-за матери, все-еще. Должно быть еще что-то.                Какая-то жалкая и хочется утешить ее, но не утешеньями хотел-бы я заниматься, мы молоды с ней и счастье греет нас, чего ж не радоваться, не летать уже в мыслях?! Ведь хорошо, ведь живем, что-то делаем…
    Может еще куда махнуть, а нет, не в этом дело. 
                (помолчал)   

    А мать, и чем она ее, что сказала такого?
      
                (пауза)
    Нет, не буду ей писать! Хватит, Радик, не хнычь, нахныкался глупыми бумажками! Думает без денег не смогу. Ничего, своих уже не много, Анри обещал прислать сто, а Герен должен мне сто восемьдесят, ничего мама! Будем жить, двести восемьдесят, да своих двадцать, триста, будем жить, ха-ха!
                (иронично) 
    Так-то, «мама!»
(даже съязвил)
    Сколько уж, недели три как, ладно еще неделю тут, а потом на тот берег пролива, говорят там суше, а по мне теперь, где суше там и приятнее,
   «просушусь от сырости болот,                и уйду от взглядов хладнокровных,                отойду от глупых несвободных,                мой корабль, шепчу тебе: «Вперед!»
   Кто написал? Может и я. Может и я.         
   Ничего, мы еще и свершим, и помолимся, и опять свершим. Так - то, мама!
                (слогами - акцентами вечно иронией) 
               
                Занавес
                Легкий антракт 
            
                Действие – IV
                Акт - 1 
                Прошло 5 недель.
              Знойная улочка чудного городка.
Мерцабель спешит и, роняя одну из шести  коробок с глянцевой тесемкой, в общем, то сталкивается с Радиком.   
Мерцабель – На-а, вот тебе встреча! Радик! Собственным видом! Радик! Вот значит ты где, влюбленный отшельник!
(нарочито возвышенно)
Радик – Влюбленный, но не отшельник, Мерцабель, скорей путешественник, а вы собственно как здесь?
Мерцабель – А у меня тут медовый месяц, я теперь женат, ну и вот балую свою новобрачную!
Радик – Рад за вас.
Мерцабель – И я рад, ну так что, может к нам? Увидишь, мою суженную, слушай, а ведь я не видел твою, они мне там наговорили, но знаешь-ли хочется своим глазком, давай сегодня в пять?   
Радик – Не могу обещать, Мерцабель, Кадбора, она, в общем, она приболела немного, но не серьезно, так что может-быть и получится, твой номер?
Мерцабель – Пять – пять - пять, четыре, восемь! Отель «Любовь», номер триста шестнадцать! Звони! Ну, не сегодня, так на днях!
Радик – Как мама?
Мерцабель -  Мать у тебя железная, не хнычет, не замечал и уныния, впрочем, может, и не заметил…   
Радик – Я позвоню после трех.
Мерцабель – Заметано дружище!
               
                Акт – 2
                Домик Линды и Поля.
Линда – А зеленые горшочки к зеленым занавескам, дорогой!
Поль – И почему подоконник-то у нас белый?!
(Ласково и подходя.) 
Линда – На белом, зеленый внятен и очевиден, а вообще так - как стены у нас светло - коричневые на них хорошо пойдут именно белые полки.
(Он целует ее.)
Четыре приятненьких беленьких полочки, понимаешь!
Поль – Ну, конечно, четыреньки, беленьки, полочки!!
(Целуя и обнимая.)                (смеется)
Линда – Ах, Поль, сейчас ведь совсем не об этом!
Поль – Люблю тебя!
                (Долго целуются)
Линда – Коктейль?
Поль – И гренки со сливками!
(По-детски хихикают и обнимаются нелепо, как влюбленные)    
Поль включает нечто мелодично-ненавязчивое, ласковый наигрыш-перебор саксофона-альта и виолончели.
Он расстилает постель, садится на край, появляется Линда с подносом с большими бокалами молочного с добавками коктейля, аппетитно пахнущих гренок и вкусных-вкусных сливок. Поль сидя, ногой прикатывает столик, Линда ставит на столик поднос и, раздеваясь, выключает свет. Выключатель чуть в стороне. Раздевается и Поль, он включает легкий ночничок над кроватью, этот свет теперь единственный.
    Они, о чем-то шепча и иногда смеясь, кушают и пьют, а потом ночничок, саксофон и виолончель ласково внимают красивой чистой любви.
         
                Акт - 3         
               Парк для парковки автомобилей. 
                Кадбора и Радик у своей машины. 
Радик – Это даже ошеломительно, значит едем, возвращаемся, ты ни разу не обмолвилась об этом все это время!   
Кадбора – Знаешь, я действительно не собиралась, а сейчас  посмотрела на Мерцабеля, я, я наверно поговорю с твоей мамой.
Радик – Это не нужно, если хочешь, она вообще не узнает, что мы вернулись.
Кадбора – Напротив, Радик, я хочу с ней поговорить, и о тебе, и о… может - быть так, о жизни. Может – быть, в чем-то она уточнит мои знания, чему-то научит меня. 
               
           Даже растроганный он целует ее и шепчет.
Радик – Глупенькая ты моя, девочка, Кадбора моя, мудра и наивна, светла и печальна. Не бойся и не тревожься, не обвиняй себя ни в чем, и не ищи причину того, чего не только не было, но и не нужно. Не нужно тебе.                Живи ты легко и, улыбаясь спокойно, знай и знай тонко, крепко.      
               
                Поцелуй.      
Радик – Крепко.   
(Вкладывая эмоцию слогами – Креп-ко.) 


    Некоторое время они молча, сидят на бампере машины и глядят перед собой поодаль.
    Слышна музыка, что-то из Малера, вот уже шумит дождь. И этим дождем забывают они и разговоры свои, и метания, любят они, теперь уже оба, любят, и им хорошо.               

               
                Акт – 4
 Кадбора и Радик в самолете, он у иллюминатора, спит.
 Кадбора задумавшись, забыла и о книге, и кажется, и о времени. Ее внутренний голос:  «Лечу, лечу и тень моя и свет мой, оба говорят об ушедшем отчаянье и как будто даже, успокоении. И он стал другой и я как будто что - то вижу и новое, и знакомое, и такое нужное, такое хорошее. И нет мне другого человека, ведь и принимает, и знает он меня, какая есть я, без моделей и прикрас, и уловки не нужны больше. Не нужны совсем. Я и забыла о них. И стала и простой и, как-бы это…ясной.                Да, именно ясной. И себе, и ему окончательно, так должно быть и другим тоже.   
    Мерцабель этот интересен, и вовсе не подумал дурного, и не из манеры, а искренне, даже когда хохочет он настоящий!
    Так видимо вот оно, просто слушай себя, слушай и наслаждайся!                И знай уже, знай и уже делай!                И прекрасно, и просто, и только так! Спасибо вам, Мерцабель!                И тебе спасибо, любимый!
(Целует Радика.)
    Тот и риск мой, что искала я, то и счастье мое, теперь, что нашла!»   

Целует Радика в губы и уже дремлет у него на плече.


Голос – Пассажирам рейса 005-016, Любви, Добра, Удовольствия, и счастья, счастья!
               
                (Пауза)   
     -Там светит солнце, так улыбайтесь и вы!