В добрый путь

Зал был забит под завязку. Билетов не продавали, но как говорится, яблоку негде было упасть. Когда на небольшой помост внесли деревянный макинтош, с юмористом, публика разразилась бурными аплодисментами.
Кое-где, раздавались хихикания, а когда из-за шторки показался, не сдерживающий свой смех, священник, его настроение, тут же подхватили некоторые люди, и теперь уже было слышно веселье, вперемешку с кобыльем ржанием.
Пастырь, начал читать заупокойную молитву, сбиваясь каждый раз, на уже Гомерический хохот. Иногда, вытирая слёзы, он успокаивался, но как только его взгляд, с требника, попадал на покойника, он снова заливался диким смехом.
Кое-как, дочитав, он сгибаясь от уже беззвучного подёргивания плечами и мотания головой в разные стороны, сел на стул, и прикрыл лицо руками, закрывшись при этом книгой с таинствами.
Затем, юмориста водрузили на плечи, и понесли вон из зала. Народ продолжал смеяться и хлопать в ладоши.
Опускание гроба в свежевырытую могилу, сопровождалось ликованием, аплодисментами, цитированием лучших монологов автора, и бросанием земли и цветов, в новую обитель, того, кто стал олицетворением юмора.

Сорок дней спустя, бородатый человек, с ключами в руках, завидев комика, который только открыл рот, что-бы что-то сказать, тут же пустился в смешливое состояние, и перебирая ключи на связке, никак не мог открыть ворота, приседая, затем вставая, и переминаясь с ноги на ногу, держался за живот, и лоб.
Где-то в далеке, кто-то, так же разразился раскатистым смехом, когда юморист, вошёл, через распахнутые наконец-то ворота. Но Того, кто смеялся, видно не было. Хотя слышно было прекрасно.


На табличке, висящей перед входом в аббатство, были надписи. 12:00 - Месса за упокой юмориста, и далее инициалы, а ниже, другая надпись, 13:00 - Месса за упокой чиновника, и так же его инициалы.
Но в 13:00, зал пуст. Не пришёл никто. Даже, сам чиновник не явился...