Маленькая ложь, большие проблемы

Воодушевлённая Прасковья поднялась на крыльцо и остановилась. Надо поговорить с мужем. Поморщилась. Слово муж ей никогда не нравилось. Было в нём что-то мещанско-обывательское. Его говорить, всё равно что жареную картошку со сковороды есть, но при этом делать вид, что поедаешь устриц с серебряного блюда. Почему такое неприятие — сама понять не могла. Может что-то не так с ней, но слово это никогда в разговорах не употребляла. А вот подумать… Подумала.

Порой кажется, что всё в твоей жизни устоялось и наконец заняло своё определённое место. И что плыть вот так по течению ты будешь до конца дней своих, потому как нет ничего, что могло бы тебя выбить из образовавшейся колеи жизни. Наверное, в том и счастье, чтоб всё налажено. Что всё как вчера и завтра так будет и послезавтра.

Надо что-то делать. Пока не поздно — надо. Дёрнула решительно дверь.

Прохор сидел за столом, подперев кулаком щёку. Красивый! Даже, когда заспанный. Даже в подпитии. Любой. Равнодушно дожёвывал расстегай, подливая в чашку кипяток.

— Ты что ж это снова пил? — ринулась с порога в бой Прасковья.

— Ну пил… — Прохор закрутил краник и пододвинул к себе чашку. Округлая капля медленно вытянулась из носика самовара и плюхнулась на скатерть.

Просковья прошла к столу, пододвинула табурет, села.

— Как же так, Проша? Ты же молоканин.

— И что? — Прохор отхлебнул из чашки и зажмурился. Чай, именно такой, как он любил, обжигающий, промчался по внутренностям кипящей лавой. — Ты вон тоже молоканка, а мясо ешь.

— Не ем я, знаешь ведь, детям покупаю. Мальчишкам без мяса нельзя. Им сила нужна, а какая без мяса сила.

— Им, значит, можно, а мне нет.

— За них я перед Богом в ответе.

— Так вот ты чего в Молену пошла? Грехи замаливать? — Прохор прихлебнул ещё чаю. — Так и мои бы заодно отмолила.

— Проша, остановись! Что ты делаешь? Не кончится это добром! Не кончится.

— О чём это ты? — Прохор нахмурил густые брови.

— Люди сказывают, ты в игорный дом ходишь.

— Врут!

— Врут? Тогда где ты по ночам бываешь?

— Как это где? В пароходстве! Ты как думала, деньги достаются? Пароходство держать — это тебе не кренделя печь.

— Ой ли, — покачала головой Прасковья. — У тебя из кармана карты выпали, Федька вчера подобрал, мне отдал. Зачем ты обманываешь? Не доброе это дело. Не доброе. Ладно я, сыновья ведь у тебя, их по миру пустишь.

— Сыновьям я ремесло дам. Каждому. Проживут, ежели что.

— Что за напасть такая? Вот уж откуда не ждала. — Прасковья уронила голову в скрещенные на столе руки и заплакала.

Вы прочли отрывок из семейной драмы Елены Касаткиной "Змея подколодная". Полностью книгу читайте на Литрес, Ридеро и Амазон.