Танец с вуалями

«Кто была та женщина, которая обернулась и откровенно посмотрела на него в гардеробе?» – эта мысль преследовала Амира, пока он шёл в отдельный кабинет ресторана. Он с лучшими друзьями отмечал успех удачно заключённого контракта, который принесёт его фирме немало денег. Друзья уже собрались и сидели за столом: Алексей, Эльмир, Денис и Омар. Они учились вместе в одном классе в школе и продолжали дружить и сейчас. С Алексееем и Эльмиром у него был общий бизнес. Все друзья были уже женаты. У Алексея было двое детей, Эльмир и Омар недавно женились, Денис был женат давно, но детей не было. А он, Амир, всё никак не мог остановиться, родители находили ему невест, но никто не подходил к его сердцу и близко.  Друзья переживали о том, что он встречается с женщинами не более двух месяцев, а потом что-то происходит и отношения прекращаются, не то чтобы все женщины  делали что-то неправильно, причина была в нём. Амир чувствовал, что  ни одна из них не его женщина.  Поэтому под любым предлогом прерывал отношения. Если бы он мог сказать о своих чувствах друзьям, но нет, гордость не позволяла, легче было перевести тему выбора невесты в шутку.

Амир был красивым мужчиной: выше среднего роста, широкие плечи, узкие бёдра, длинные ноги. Все мышцы этого тела были в меру накачаны. Двигался он как тигр плавно, но одновременно угрожающе, высматривая добычу.  Лицо немного удлинённое с зоркими тёмными как уголь глазами, выгнутыми бровями, крупным носом и губами. Волосы были подстрижены по моде коротко на висках и длинней сверху. Бороду он не отпускал, хотя многие сейчас носили. Одевался скромно: на работу носил свободного покроя костюмы, галстук никогда не надевал. А в свободное время предпочитал джинсы и обтягивающие тонкие свитера или рубашки поло. Цветовую гамму любил бело-чёрную или синюю. И сейчас был одет в черные джинсы и белый пуловер с V-образным вырезом. Официантка принесла еду и выпивку. Друзья рассказывали друг другу последние новости, ели и пили с удовольствием, молодость любит покушать. Возраст всех мужчин за столом на год или полтора перевалил за тридцать, веселье и оптимизм объединял их, впереди ещё многие годы светили надеждою и успехами. 
 
Но Амира постоянно что-то тревожило, какая-то неуловимая мысль тянула его выйти из отдельного кабинета в общий зал, но он пока не находил предлог.

Из зала доносилась музыка, смех и разговоры большого количества людей. Наступило время начала живой музыки. Певец наигрывал знакомую мелодию, и Амир отстукивал ритм пальцами по столу. Все знали, что он любит танцевать, и не были удивлены. Денис, посмеиваясь, спросил:

- Что музыка заводит? Может, пойдём потанцуем?

Но никто не ответил, кто-то продолжал есть, а другие просто не любили танцы. Подняли ещё несколько тостов и расслабились окончательно. И вот зазвучала восточная мелодия, арабская песня «Хабиби» (Любовь), пел не певец, а воспроизводил запись. И Амир не выдержал, наконец-то нашел предлог, позвал:

- Денис, пошли классная песня! Эльмир вставай, пошли!

Молодые люди открыли дверь в общий зал, где люди толпились, организовав круг около кого-то танцующего. Амир был выше многих и пытался рассмотреть кто же за этими людьми. Пробился поближе и остолбенел. Там в центре танцевала та самая женщина из гардероба. И теперь у него была возможность рассмотреть её более внимательно. Хотя от магнетизма её танца, рассматривал он только её тело.
 
Босые ноги передвигались по паркету мелкими шажками, вращающиеся и покачивающиеся бёдра с повязанным платком, над ними в относительно скромном вырезе высокие груди с видной линией их соединения. А дальше его глаза отказывались подниматься. Всё её тело от кончиков пальцев на ногах до плечей плавно изгибалось, вращалось, отбивало ритм музыки то линией роскошных бёдер, то линией плечей,  вместе с плечами свободно подрагивала грудь. Руки плавно как змеи опускались от подбородка вдоль груди и живота до бёдер, то поднимались над головой в момент, когда вся эта роскошная танцовщица вращалась, и наклоняла торс назад так, что длинные светлые волосы свисали почти до пола.  Все мужчины протягивали к ней руки и хлопали в такт. Музыка то ускорялась, то замедлялась, но её тело жило в своей стихии, и ей было безразлично, что думают окружающие, главное движение, которое наполняло ее душу радостью и восхищением.

Музыка закончилась, и она в последнем повороте остановилась, замерев, и подняла глаза на стоящего напротив неё мужчину. Узнавание стеснило грудь, которая и так от частого дыхания буквально вырывалась из платья. Его взгляд раздевал, было понятно без слов чего хочет этот самец. А он был отменным представителем своего  мужского рода. Её глаза в ответ ощупали его мощную фигуру, она посмотрели в его глаза, понимающе улыбнулась, повернулась и пошла к своим друзьям. Когда шла, то чувствовала, что её спина горит от этого съедающего все внутренности взгляда. Даже волосы наэлетризовались, будто молния  ударила в голову.

Амир стоял и смотрел вслед уходящей женщине, которая посмела вызывающе ответить на его внимательный взгляд, с неприкрытой естественностью оценив его тело с головы до ног. Он не пошёл с друзьями в кабинет, а присел возле бара вполуоборот к столу, за которым она сидела в компании мужчин и женщин. Он изучал кто же её мужчина, но создавалось впечатление, что все эти люди просто сотрудники. Хотя один из них оказывал «танцовщице», так он назвал её про себя, особенное внимание. Но этот мужчина годился ей разве что в отцы.

Заиграла медленная мелодия, Амир встал и пошёл прямо к её столу и, остановившись перед ней, подал руку и спросил:

- Вас можно пригласить на танец?

- Да, - ответил низкий грудной голос, завораживая оттенком сексуальности.

Она положила свою белоснежную маленькую ручку в его темную ладонь, и, осторожно согнув пальцы в захвате, Амир повёл её в центр зала. Она уже успела надеть туфли на высоком каблуке, поэтому доставала ему хотя бы до плеча. В середине зала Амир повернул женщину лицом к себе, обхватил за талию второй рукой и закружил в звучащем вальсе. Тихо спросил:

- Как вас зовут?

- Марина! – с твёрдостью в голосе ответила женщина.

- Очень приятно. А меня зовут Амир.

- Мне тоже очень приятно познакомиться, - ответила она, при этом вдыхая  дорогой древесный аромат одеколона, загораясь огненным возбуждением соблазняющей твердости мускулов и силой держащих её рук.

Амир попытался притянуть Марину ближе, но она отстранялась и держала расстояние. «О, моя танцовщица, ты сдашься к концу вечера и перестанешь отодвигать своё обольстительное тело. Я умею играть в эту игру лучше тебя.»

Марина как птица, пойманная в силки, трепыхалась, стараясь вырваться из его цепких когтей опытного соблазнителя. «Нет! Мне никого не нужно, во всяком случае, сегодня. Я уже обещала ночь другому мужчине! Обидеть нельзя. А этот охотник подождёт, если очень захочет меня получить,» - решила про себя она.

Амир весь вечер провел с ней, танцуя как медленные, так и быстрые танцы. Оба танцевали чудо как хорошо: сходясь, прижимаясь  и разбегаясь в стороны, но рывок его руки, и она опять возвращалась к нему, как будто там всегда было её место. Иногда пропускали танец, сидя возле бара и разговаривая обо всём и ни о чем, Там Амир окончательно рассмотрел Марину: карие глаза с восточным разрезом, явно были предки с востока, длинные пушистые ресницы, полудужья черных бровей и белая кожа, а волосы пушистые вьющиеся каскадом спадающие ниже плеч переливались золотистым отливом. Сочные губы, в самый раз как он любил, аромат пряно-восточных духов шлейфом овевал их во время танца, так, что голова кружилась от всего этого сочетания: движения, музыки, горячих прикосновения, ускоренного быстрого дыхания. В конце вечера в последнем медленном танце Амир как можно сильнее прижал Марину к своему телу, чтобы она, почувствовав силу его желания, сдалась, согласившись на свидание ночью, сегодня, сейчас же, не откладывая. Марина всё понимала, но ничего сегодня отменить не могла.

В конце танца он, явно намекая на большее, спросил:

- Я могу проводить тебя домой?

- Извини, но сегодня нет.  Я занята, – с явным разочарованием ответила Марина.

- Я не смогу тебя переубедить?

- Нет, не сможешь. Я обещала.

- Жаль. Надеюсь, мы ещё увидимся. До свидания! - с ударением на последнее слово сказал Амир.

- Если звезды сойдутся, то мы когда-нибудь увидимся. До свидания. – ответила она.

И они разошлись.

Амир думал о ней всю дорогу домой: «Если звезды сойдутся, обещанная женщина! Конечно, сойдется всё, что я захочу. И ты, в конце концов, станешь моей.»

 Марина в это время ехала со стареющим другом и вспоминала тело молодого красавца, надеясь ещё когда-нибудь его встретить.

Ночь прошла, прошло воскресенье.

Утро понедельника осветило окна в квартире Марины солнечным светом, хотя наступило время конца осени и таких дней становилось всё меньше и меньше.

Когда она зашла в здание, где работала, то сразу поняла что происходит что-то необычное. Все, мимо кого она проходила, смотрели на неё с интересом, перешептывались. Она подошла к своему кабинету и увидела прикрытую дверь, но ведь дверь всегда закрыта на ключ. Сотрудники стояли рядом и смотрели как в кино, что же будет дальше.

Марина открыла дверь и попала в оранжерею: везде стояли разноцветные разнообразные цветы, от их красок и запаха закружилась голова.

Но самое главное было на её столе!

 Между цветами стояла огромная клетка с маленьким тигрёнком, который то урчал, то рычал и прижимался от страха перед неизвестностью к прутьям клетки.

 С потолка свисала растяжка: «Приручи маленького тигрёнка, и великолепный тигр будет у твоих ног!»

Марина застыла в нерешительности: «Что же  с этим делать?» Но быстро нашла выход из затруднительной ситуации. Позвонила знакомому из ФСБ, попросив помочь и выяснить, кто этот сюрприз рискнул сделать. Она была очень разозлена. Но на этом ничего не закончилось.

В конце рабочего дня дверь открылась, и вошёл какой-то мужчина:

- Марина! Это коробка для Вас.

Она открыла коробку: и в ней оказалось платье светло-сиреневое с миллионами блестящих точек, как будто сплетённое из волшебного тумана и искрящихся льдинок хрусталя, а также туфли на высоком каблуке, сумочка и ещё одна коробка. Открыла её! Какой ужас! Там лежало кружевное сиреневое бельё: лифчик, трусики, шелковые чулки и пояс к ним! В следующей коробке лежали украшения из сиреневого аметиста. Пока она рассматривала эти подарки, вошёл Амир и остановился, не доходя двух шагов, с очередной большой коробкой в одной руке и букетом сиреневых хризантем в другой.

- Марина! Здравствуй! Наши звёзды сошлись! Я приехал за тобой. Пошли со мной на концерт классической музыки в музыкальный театр. Прошу не отказывайся.

- Амир! Это что за безобразие! Утром тигрёнок! Сейчас эти коробки? Какой концерт, если сегодня понедельник. В этот день нет концертов.

- Ну, хорошо. Ты права. Концерта нет. Но я хочу провести с тобой вечер в отдельном кабинете ресторана. Столик заказан.

- А зачем мне эта одежда? Мне и так хорошо.

- Сделай мне одолжение, переоденься в мои подарки, - и он вытащил из последней коробки длинную шубу из серебристой норки.

Марина поняла, что спорить бесполезно и, выставив его за дверь, надела все, что он купил. Размер подошёл идеально. Как это он догадался?

Когда она вышла к нему в коридор, то увидела его расширившиеся от удовольствия зрачки и приоткрытый от удивления рот. Амир взял её под руку, посадил в машину.

Да. Вечер они провели за приятной беседой в ресторане, опять много танцевали только в отдельном зале. Амир вёл себя настойчивее, чаще притягивая в танце её тело и позволяя себе вольность легких поцелуев, случайных прикосновений к бёдрам и к кончикам заостренных от постоянного напряжения сосков. Она почти перестала сопротивляться, но в самом конце потребовала, чтобы её отвезли домой одну. Амир тяжело вздохнул и, разочарованно посмотрев, всё-таки отпустил, не настаивая.

Так прошли несколько месяцев. Оба понимали, к чему ведёт эта игра. Конец был неизбежно понятен и непреодолимо притягателен в своей сексуальной развязке.

И наступил такой вечер, когда воспоминания не стереть из памяти и противостояние заканчивается, после чего наступает период счастливого наслаждения.

В этот раз Марина сама пригласила Амира в гости к себе домой. Встречу назначила через пять дней. Для чего надо было откладывать эту встречу на пять дней, Амир не мог никак понять, потому что даже дурак бы понял, что раз она зовёт к себе, то собирается заниматься с ним сексом. Но он не стал выяснять подробности и согласился на всё. Она поставила несколько условий. «Да, всё, что хочешь, моя сладкая! Только бы получить твоё сказочное тело!» - думал Амир.

Марина готовилась к этому особому вечеру и готовилась секретно, никто не знал, что она готовила. А она творила сюрприз и чудесное наслаждение. Она очень долго хотела этого ежедневно обольщающего ее мужчину, периодами не могла заснуть до утра и, сколько бы ни кончала, это не помогало. Как только закрывала глаза, то он стоял перед ней и манил к своему оголенному телу. Они бывали в бассейне несколько раз и это страдание воздержанностью невозможно описать словами.

Эта железная женщина тянула свою мучительную паузу четыре долгих месяца. У него от воздержания или самоудовлетворения уже сносило голову. С другими не хотелось, ничего не получалось. Не то, чтобы не получалось, но всё было не так, как хотелось, а открыть глаза во время секса и вовсе не мог. Для него в обычном случае два месяца предел отношений, а с ней четыре и ничего не добился.

Вечер.

Амир позвонил в дверь её квартиры, где ещё ни разу не был, в предвкушении его бил нервный озноб и тряслись руки от ожидания.

Ответа нет, постучал и дверь поддалась.

Темно…    Тишина…

Условия: не включать свет, не говорить, зайти в комнату с притушенным освещением. И последнее: ждать, просто ждать.

Амир всё выполнил и ждал…

Чего ждал?

Того, что она собиралась делать.

Заиграла тихая арабская музыка,  ритм отбивал в разгоряченном сознании бешеное желание. Где она? Опять издевается? И свет начал постепенно увеличиваться одновременно с громкостью музыки. Тогда Амир увидел обстановку!

Супер! Комната - райское место: со стен свисали шёлковые занавеси под разными углами. Он сидел на низком диване, пол застлан ковром, в центре которого были красные цветы. Да и всё было красноватого оттенка. Вился дым от каких-то благовоний.

В дальнем углу комнаты появилась неясная тень. Женщина, накрытая прозрачными шёлковыми вуалями, достающими до пола, похоже, танцевала. Ничего не видно кроме её извивающихся рук и покачивающейся тени. Растягивая минуту за минутой, она сбрасывала одну вуаль за другой и приближалась к нему. Её силуэт становился всё виднее с усиливающимся светом, как будто наступал рассвет. Она вращалась. Когда на ней осталось четыре вуали: первая на бёдрах до конца ног, вторая на плечах почти до пола, третья на голове и четвертая на половину закрывала лицо.

И ритм музыки изменился, «О, мне бы выдержать всё это! Это условие она не сказала!» Просто слово «Ждать» ни о чем таком не предупреждало. Выдержка медленно покидала Амира. Его фал разрывался уже давно.

Марина! В том, что это была она, Амир был уверен.

Марина вращала бёдрами невыносимо медленно, раскачивая то на каждый удар барабана, то пропуская удар, то в затяжку через три-четыре удара. Верхняя часть ее торса, плечи и руки то подавала к нему, наклоняясь и почти касаясь. Но когда он хотел её схватить, то мгновенно отстранялась на расстояние вытянутой руки. Поворачивалась спиной и прогибалась назад, двигая плечами, а её волосы касались его лица. Потом резко поворачивалась и наклонялась вперед, почти ложась на его колени, и просвечивающаяся через вуаль грудь колыхалась перед глазами. Сняла вуаль с головы и плеч. Оголились плечи и груди. И эти сочные налитые полушарии танцевали свой отдельный танец, от которого  в голове Амира вспыхивали огни. Сняла вуаль с бёдер,  открыв его взору безупречно сексуальное красное бельё. Плотный лифчик еле удерживал её грудь, так интенсивно она танцевала, а соединение ног возле её омута страсти вращалось.
Возбуждение подошло к крайней точке кипения, и Амир вскочил и приблизился. Но Марина и не думала угощать его своей сладостью:

- Потерпи, ещё немного! Сядь!

Музыка опять сменила темп на медленный.

Марина поворачивалась, извивалась и снимала лифчик! Поддев край кружева на трусиках тянула паузу перед тем, как освободить своё тело от последнего элемента одежды. Подплыла к Амиру и стала его раздевать. Он попытался помочь.

- Нет. Ничего не делай!

 Он сжал  руки в кулаки и тяжелый стук сердца, готового выпрыгнуть наружу, отдавался в его воспаленном сознании. Вена на шее часто пульсировала, дрожь пробивала его самоуверенную сущность с головы до ног. А она и не думала останавливаться.

Сняла с него пуловер и, кружа вокруг, водила пальцами по плечам, груди и спине, доводя до точки невозврата.

- Ложись!

Он, стиснув зубы, выполнял приказы, показывая свою способность сдерживаться.

Стянула джинсы, освободив Фал, который как конь, вздыбившийся на задних ногах, готовился броситься в атаку и укротить свою кобылу. Но не тут-то было. Марина не давала ему даже дотронуться до себя. Всё кружила, манила, околдовывала игрой, опьяняла винным вкусом ожидания и …

Села рядом, открыла какую-то коробочку, набрала что-то оттуда.

- Спокойно! Ничего не будет, это только обостряет желание.

Он откинулся на подушки и набрался ещё толики терпения. Когда её мокрая и скользкая  рука коснулась горячего Фала, то Амир чуть не подпрыгнул, ибо то, что было на её руках, леденило нежную кожу, создавалось впечатление, что опустили в холодную воду ручья, чтобы охладить пыл. Она стала двигать руками сверху вниз, разжимать  пальцы и, опять сильно сжав, вести сверху вниз, повторяя это с ускорением. Потом зажав кольцом пальцев одной руки основание головки, второй рукой резко сдвигаясь вниз, а кончик её языка обводил вершину по кругу, слизывая капли сока его воздержанности, оставив сжатую руку в основании Фала, растягивая своё удовольствие, втягивала в рот Фал, сжимая губами, пока не опустилась до основания.

Амир взмолился:

- Отпусти! Я сейчас кончу! Пусти! Дай вздохнуть!

Но его колдунья не собиралась его отпускать и продолжала тянуть, нажимать, закручивать всё сильнее узел наслаждения в его голове и на конце Фала.

Неожиданно отпустила и, перекинув ноги, села сверху на присядки, не опускаясь, только касаясь. Резкое падение и взлёт, ещё и ещё, пока Амир не начал подавать навстречу. И тогда опять отрыв! Поворот спиной  и ягодицами к нему, призывая:

- Смотри! Как движется внутрь и выходит! Смотри!

О! Он больше не мог терпеть! Агрессивно поменял позу, бросив её на колени, не выходя из её текущего омута страсти, держал за ягодицы, укоряя темп, вёл…

Теперь жёстко вёл он: удар за ударом, подводя к извержению струй страсти её и своей…

Глаза застилало красным туманом, узел их страстей скручивался сильнее, засасывая в омут опасной чувственности, холод и жара, лёд и пламень, и из фонтанов их удовольствия навстречу друг другу вырвались бешеные потоки наслаждения, ударяя в голову взрывами шампанского, отправляя их в длительное забвение…