Запретная музыка - глава 15

Глава пятнадцатая

Брат и сестра


От Рейнберга до столицы было далековато, но Эрика никуда не торопилась. Днем раньше, днем позже – какая ей разница? Она решила идти в Литеберг к своему брату, Хризостому. Конечно, придется раскрыть, что она потеряла голос, – но Эрика почти накопила на магию и знала, что ее сказочный голос скоро удастся вернуть. А пока она могла играть на чем угодно. Брату при дворе королевы наверняка нужны хорошие музыканты, так что для нее найдется работа.

Она легко шагала по хорошо укатанной дороге, не пытаясь ни от кого скрываться и прятаться. Нападут и убьют? И прекрасно! Она не вернулась за вещами к старухе, не взяла ни единой монетки из тех денег, что оставил ей Вальтер, – и к вечеру, когда уже сильно устала и проголодалась, Эрика была готова даже разменять один из своих припрятанных двойных золотых, чтобы заплатить за ужин и ночлег. Хотя откуда у деревенского трактирщика сдача с такой крупной монеты? Тут не то что трактирщику – всем жителям и то не собрать.

Она прошла мимо небольшой деревеньки и уже пожалела, что не остановилась. Стало темнеть и холодать, а когда на пути попадется следующее жилье, она не знала. Эрика прошагала вдоль дороги еще час, и за это время ей не встретилось ни одного всадника или повозки. Она начала уже думать, что придется устраиваться под открытым небом или идти всю ночь, но тут дорога пошла вверх, и Эрика, поднявшись на небольшой холм, увидела внизу слабые огоньки и несколько домов. Обрадовавшись, она прибавила шаг, тем более что с горки идти было легче, и вскоре оказалась у крыльца крошечного придорожного трактира. Из распахнутой двери доносились голоса, Эрика вошла внутрь и сразу оказалась окутана запахами горячего мяса, капусты, репы, яблок и терпкого домашнего вина. За длинным столом ужинала веселая шумная компания – трое совсем молодых парней, уже немного разгоряченных выпивкой. Ей стало неуютно от их взглядов – платье с плотной шнуровкой четко обрисовывало фигуру, подчеркивая хрупкие плечи, тонкую талию и крутые бедра. Но Эрика тут же собралась, вскинула голову и устроилась на другом конце стола, поплотнее замотав покрывало на лице.

– Что ж у тебя музыки никакой нет, хозяин? – сокрушались гости. – Завел бы хоть какого менестреля. Они, конечно, жрать да выпивать горазды, но с ними и веселее!

– Была б музыка – мы бы, глядишь, еще вина у тебя заказали!

– А вон у девицы дудка на поясе, – заметил вдруг один из парней. – Сыграй нам, а, красавица?

Эрика рассмеялась в ответ. Подвыпившие гости назвали ее красавицей, хотя не видели ее лица. Что бы они сказали, разглядев изуродованные шрамами щеки?

– Сыграй, правда, – поддакнул второй. – А мы за твой ужин заплатим, если хорошо сыграешь.

– Правда? А вдруг я прожорливая?

– Ну ведь не прожорливее нас троих!

– Сыграю, – кивнула Эрика. – Только играю я очень хорошо, так что с вас еще и ночлег. И завтрак, – разошлась она. – Идет?

– Если нам понравится.

– Понравится. А хотите-то чего – повеселиться, погрустить, задуматься?

– Мы третий день в дороге. Нам бы взбодриться и сил набраться!

Эрика немного размотала свое покрывало и поднесла свирель к губам. Веселая и задорная мелодия родилась словно сама собой, гости трактира тут же стали хлопать в такт, а вскоре к веселью присоединился и хозяин.

– Куда ты идешь, что в нашей деревушке решила заночевать? – спросил он, когда все вдоволь насмеялись и натанцевались.

– В Литеберг.

– Одна, пешком?!

– Ну да, а что такого? Дойду ведь я дня за три? Ну, за четыре?

– Дойдешь, – кивнул хозяин.



Эрика дошла до столицы на четвертый день. Ей повезло – дважды ее подвозили на попутных телегах, и дорога оказалась не такой утомительной. Наконец она добралась до Литеберга. Стояла ясная летняя погода, солнце сверкало высоко в небе, у главных городских ворот было шумно, да и по всем городе царила веселая суета. Столичные улицы и площади были богато украшены, повсюду раскинулись яркие палатки торговцев, и едва ли не в каждом трактире гостей веселили бродячие менестрели. Эрика пыталась вспомнить, какой сейчас праздник, и не понимала, в честь чего вдруг все это великолепие. Или в столице всегда так живут?

За несколько дней в дороге она заработала немного медных и серебряных монеток и теперь уже не боялась, что придется разменивать свое богатство. Эрика остановилась посреди торговой улочки, купила на лотке возле пекарни горячий пирожок с кашей и грибами и спросила торговца, что за праздник в городе. Лоточник вытаращил глаза:

– Ты правда не знаешь?

– Нет.

– Ее величество королева Карлотта вышла замуж и заключила союз с квоттами. Мы уже неделю это празднуем!

– Понятно, – кивнула Эрика. – А ты видел свадьбу? Наверное, придворные музыканты играли?

Она уже около года не получала никаких известий о брате и сейчас пыталась осторожно узнать о нем хоть что-нибудь.

– Играли, еще как! Только я сам не видел – слышать-то слышно было, а смотреть я не пошел, за лотком следил. Но празднества будут идти десять дней, так что еще успеешь наслушаться и насмотреться, если хочешь.

Эрика помахала лоточнику рукой и направилась в сторону дворца. Улицы около главной рыночной площади кипели, кое-где ей даже пришлось протискиваться через людей, осторожно орудуя локтями. Вокруг королевского дворца толпа стала еще плотнее. Пройти за решетку парка никому не давали стражники, и народ облепил кованую ограду. В дворцовом парке шло маленькое представление. Эрика еще издалека, со спины, узнала брата, который наигрывал легкую веселую мелодию на колокольчиках. Она заулыбалась, узнав мелодию – это была забавная песенка, которую Хризостом придумал, когда они были еще совсем маленькими. Сейчас он стоял к сестре спиной и никак не мог ее видеть. Представление заканчивалось, танцоры и лицедеи уже прекратили веселить публику, и народ стал расходиться, но мелодия колокольчиков еще звучала. Эрика отстегнула с пояса свирель, приложила ее к губами и принялась подыгрывать колокольчикам. Она увидела, как Хризостом вздрогнул и быстро обернулся. Лицо его засияло. Теперь, когда лицедеи ушли и публика потянулась от королевского дворца, он мог прерваться. Но Хризостом доиграл мелодию до последнего звука, и Эрика до конца подыгрывала ему на своей свирели. Только после этого он, отдав колокольчики одному из своих музыкантов, бросился к решетке парка.

– Эрика! – закричал он. – Эрика, сестренка, неужели!

Она заулыбалась и почувствовала, что ледяная глыба в груди, не позволявшая ей свободно вздохнуть в последние дни, начала таять. Он рад ей, он узнал ее, несмотря на закрытое платком лицо, – узнал по манере игры, по тому, как она подхватила их детскую песенку. Эрика радостно закивала.

– Ты что молчишь? – засмеялся Хризостом. – Идем, идем! Проходи ко входу прямо вдоль ограды, а я скажу страже, чтобы тебя пропустили!

Он быстро зашагал вдоль решетки, не сводя глаз с сестры.

– Где ты была все это время? Откуда у тебя такая дивная свирель? Что за дурацкое покрывало на тебе? Ладно, ладно, сейчас все расскажешь! Я как раз свободен почти до самого вечера, а там будет еще одно представление. Идем! Пропусти эту девушку, Вернер, это моя сестра!

Хризостом схватил Эрику за руку.

– Идем же!

Он быстро зашагал по парку в сторону от дворца, к просторной каменной пристройке.

– Идем скорее. Там у меня свои комнаты, сможешь спокойно отдохнуть. Ты ведь с дороги? Видно, что с дороги, – башмаки все пыльные, подол пыльный. Ну, проходи, проходи!

Эрика вошла в комнату и несмело осмотрелась по сторонам. Жилище не выглядело богатым, вместо дорогих ковров и безделушек везде, где только можно, были разные инструменты – от крошечных колокольцев до внушительной арфы. На столе в беспорядке лежали листы бумаги: на некоторых были просто пустые нотные линии, на других – незаконченные наброски.

– Садись, садись, – Хризостом подвинул сестре массивное деревянное кресло. Сам он устроился на краю кровати. – Да скажи ты хоть что-нибудь! И сними свое дурацкое покрывало!

– Сейчас, – тихо просипела Эрика.

– Ты простужена, что ли? Подогреть тебе вина?

– Нет, не надо.

Она отбросила с лица шелковую накидку.

– Силы мироздания! – закричал Хризостом. – Что… что с тобой случилось, бедная?

Он вскочил с кровати, обнял Эрику за плечи.

– Я… я сейчас расскажу, – шепнула она, собираясь с силами.

– Почему ты так сипишь?

– Я потеряла голос.

– Что?!

Хризостом замер. Несколько мгновений он молчал, потом резко отпустил плечи сестры и отшатнулся. Глаза его словно померкли.

– Ты должна была его беречь, пылинки с него сдувать!

– Я… я сейчас расскажу, – повторила Эрика.

Хризостом пожал плечами:

– Что тут говорить?

Он отвернулся в сторону и спокойно выслушал ее сбивчивый рассказ, потом наконец посмотрел Эрике прямо в глаза.

– У тебя было настоящее сокровище. Чудо, данное самим мирозданием. Ты должна была его беречь и хранить, а ты?! Какой смысл был в твоих криках и визгах, чем это тебе помогло?!

Хризостом несколько раз пересек маленькую комнату, словно пытаясь успокоиться, и продолжил:

– Я уже много лет назад задумал представление, где все только поют, и ты знала об этом! И то, что я придумал, никто, кроме тебя, не смог бы спеть. Я собирался тебя искать, был уверен, что ты поешь на ярмарках. Ее величество уже согласилась отправить своих людей в большие города – я так расписал ей твой голос, что она тоже захотела тебя найти. А ты…Ты сама понимаешь, что ты наделала? Кричала, визжала и вырывалась, говоришь? Силы мироздания, что, нельзя было потерпеть?

– Я…

– Молчи! То, что ты не сберегла этот дар мироздания – это просто… просто преступление! Против музыки, против… – он не договорил.

Эрика молча поднялась с кресла и шагнула к двери, но брат схватил ее за руку.

– Нет, постой! Посмотри, чего ты лишилась, – вот это все так и пропадет, останется неспетым по твоей вине! Весь мир этого лишился из-за тебя!

Он схватил несколько исписанных листов со стола и сунул их Эрике.

– Смотри! Я знаю, ты не удержишься и посмотришь! Посмотришь бегло, краем глаза, но запомнишь все до последней ноты!

Хризостом был прав – Эрика жадно заскользила взглядом по нотным линиям, глаза ее вспыхнули, взор разгорелся, но стоило ей снова посмотреть на брата, как она словно померкла. Поднявшись, Эрика рванулась к двери, на этот раз быстрее и решительней. Брат не стал ее удерживать. На пороге она обернулась, посмотрела на него спокойно и твердо и сказала своим едва слышным голосом:

– Это вечная музыка, да. Прекрасная музыка, и ты – великий мастер. И мне жаль, что не доведется это спеть. Очень жаль. Но эта музыка останется и дальше, верь мне. На столетия. Рано или поздно найдется другая – та, что сможет это спеть.

Она выскользнула из дворцовой пристройки и снова набросила покрывало. Эрика не спросила, выпустят ли ее, но оборачиваться и возвращаться не хотелось. Оставалось надеяться, что охранник у входа за эти несколько минут не сменился. У ворот действительно стоял все тот же стражник, Эрика быстро кивнула ему и спокойно прошла за ограду парка. В первый миг, когда она услышала слова брата, ей захотелось разреветься, но слезы и обида почти сразу ушли на второй план, уступив место напористой ярости. Ну ничего. Она три года водила путников через лес, не позволяла себе почти никаких трат и сумела почти накопить на магию. Двойные золотые монеты были всегда при ней, и свое право на магическое вмешательство один раз в жизни Эрика еще не использовала. Она прибавила шаг, удаляясь от королевского дворца, и даже не обернулась, когда поворачивала на соседнюю улицу. Ничего. Она непременно вернет себе голос, а потом вернется и будет петь на рыночной площади Литеберга, прямо под носом у Хризостома. У него сказочное чутье на музыку, и он обязательно ее услышит. Но в его представлении она никогда не станет участвовать, как бы он ни упрашивал. Хотя музыку брат придумал действительно волшебную.



Когда Эрика, стиснув зубы, стремительным шагом уходила из Рейнберга, Вальтер помогал Камилле обустроиться в трактире до тех пор, пока не приедет Марко. Он внес на верхний этаж несколько дорожных сумок, которые девушка успела собрать, уезжая из дома. Камилла с ужасом осмотрела комнату, пухлые розовые губы дрогнули.

– Вы… вы меня тут оставите? Вот здесь?!

– А что такого? – Вальтер осмотрелся по сторонам. Комната как комната. Ему редко доводилось бывать в таких приличных трактирах, обычно все было куда дешевле и куда проще.

– Здесь? С этим вот потолком, с этими стенами? Везде трещины, окно крошечное. Вы меня сюда привезли и бросите одну?

– Лучшего места в Рейнберге пока нет. Вернется Марко, и вы с ним решите, куда податься.

– А сейчас я останусь тут одна?

– Совсем я вас пока не оставлю, стражники принца могут все-так оклематься и найти нас. Хотя я в такое не верю. Ваш жених должен вот-вот появиться. Я даже рассчитывал, что он приедет раньше меня. Ну значит, должен быть со дня на день, надеюсь даже, что сегодня или завтра. А пока он не приедет – я никуда отсюда не уйду, не беспокойтесь. Если что – всегда найдете меня внизу, в общем зале.

– Кого же мне за вами послать, если понадобится?

– Здесь один лестничный пролет. Для преодоления этого огромного расстояния надо кого-то посылать?

– Но я… – Камилла смутилась, – я не привыкла обходиться без прислуги. А как же мне раздеваться и одеваться?

– О, вот в этом я легко могу помочь!

Она насупилась, сдвинула тонкие брови и обиженно посмотрела на спутника. Вальтер и сам знал, что перегибает палку, но лучше было сразу остановить все жалобы. Пусть Камилла и надуется – Марко найдет способ ее успокоить. Он хотел поскорее увидеть Эрику, но оставлять Камиллу без присмотра и вправду было нельзя – стражники принца могли выследить их и появиться здесь. Вальтер спустился в большой зал внизу, выбрал уголок за столом в стороне от шумной компании, попросил бумагу, чернила и свечу, быстро написал Эрике и подозвал одного из мальчишек, прислуживавших хозяевам.

– Знаешь улицу, на которой стоит заброшенный недостроенный дом?

– Конечно! Мы с друзьями там все излазили!

– И серый с красным двухэтажный дом в конце той улицы знаешь?

– Старухи Лауры и ее племянника?

– Да. Хочешь пару медяков? Отнеси туда это письмо, – Вальтер протянул мальчишке сложенный вчетверо листок.

– Отдать старой Лауре?

– Нет. Они с племянником сдают комнату на втором этаже. Там сейчас живет молодая девушка, ее зовут Эрика. Вот ей отдай.

– Хорошо. Я быстро!

Мальчишка и в самом деле обернулся быстро, Вальтер даже не успел доесть любимую баранью похлебку с чесноком. Готовили в дорогом трактире ничуть не лучше, чем в захудалых придорожных гостиницах. Еда как еда, только дороже. Посыльный подбежал к столу, и Вальтер тут же заметил в его руке сложенный листок.

– Она что-то написала в ответ, а не передала на словах?

– Нет, господин. Это ваше письмо, – мальчишка протянул ему бумагу. – Ее нет.

– Как нет? – встрепенулся Вальтер.

– Хозяйка сказала, она ушла и с тех пор не вернулась.

– Давно?

– Сегодня. Лаура говорит, может, с час назад. Нужно было дождаться? Я решил поскорее вам сказать, что ее нет.

– Правильно решил.

– Я не стал оставлять письмо, но если хотите – сбегаю еще раз. Тут же совсем рядом.

– Да, отнеси все-таки. Вдруг она уже вернулась. А если нет – расспроси подробнее Лауру и ее племянника.

– Хорошо, – закивал мальчишка, надеясь на еще несколько медных монеток.

Вальтер проводил его взглядом. Он хотел бы надеяться, что Эрика просто вышла пройтись по солнечному летнему городу и вот-вот вернется. Это было бы самым простым объяснением. Но что-то в глубине души говорило ему, что она исчезла. А он-то уже понадеялся, поверил, что сумеет ее удержать.

И кинуться на поиски, броситься расспрашивать хозяйку Вальтер сейчас не мог. Камиллу нельзя оставлять, стражники принца Карлоса и в самом деле могут появиться в любую минуту, да еще и с подкреплением. Вальтер знал, что дурные вести разносятся быстро, – значит, если бы с королевой случилось что-то плохое, то, несмотря ни на какие расстояния, это уже донеслось бы до Рейнберга. Но все было тихо и спокойно. Если у Руфа и Марко все получилось, если Марко цел – он вот-вот должен вернуться. И только тогда, вручив Камиллу жениху, Вальтер сможет броситься на поиски Эрики.

Он уставился на дверь в ожидании мальчишки-посыльного. Доедать баранью похлебку уже не хотелось.

Продолжение - http://proza.ru/2022/02/01/1673