Как Горбачев и Ельцин одобрили расширение НАТО

В последней книжке журнала Foreign Affairs за 2021 год есть весьма интересная статья, озаглавленная «Сдерживание за пределами Холодной Войны» (Containment Beyond the Cold War) с подзаголовком «Как Вашингтон потерял постсоветский мир» (How Washington Lost the Post-Soviet Peace). Интересна она тем, что в ней довольно подробно рассказывается, как президенты США, сначала Джордж Буш-старший, а затем Билл Клинтон весьма умело воспользовались сумятицей в период распада СССР и слабостью России при Ельцине, и, говоря по-простому, на мякине и смальце Горбачева и Ельцина обвели вокруг пальца.

Статья, в целом, утверждает, что, хотя расширение НАТО являлось вполне разумным, но метод бесцеремонного игнорирования озабоченности России был выбран неправильно. Автор статьи, Мэри Элиз Саротт (ME SAROTTE) — профессор Школы перспективных международных исследований Джона Хопкинса, пишет, что  экспансия сама по себе была оправданным ответом на геополитику 1990-х годов. Ошибка Вашингтона заключалась не в расширении альянса, а в том, что сделано это было таким образом, который вызвал крайнее раздражение Москвы.


Согласно документам США, в ноябре 1989 года, всего две недели после неожиданного падения Берлинской стены, президент Буш поставил вопрос перед британским премьер-министром Маргарет Тэтчер: «Что, если восточноевропейские страны захотят выйти из Варшавского договора? НАТО должно остаться». Тэтчер ответила совершенно неожиданно: она была за «сохранение . . . Варшавского договора»(!). Согласно британским записям, она рассматривала пакт как важный «фиговый листок для Горбачева» на фоне унижений распада СССР. Она также «отговаривала [Буша] от публичных выступлений на данном этапе в поддержку независимости прибалтийских республик, поскольку сейчас не время ставить под сомнение европейские границы».

Министр иностранных дел ФРГ Ганс-Дитрих Геншер впоследствии предложил другой вариант: объединить НАТО и Варшавский договор в «композит общей коллективной безопасности», в рамках которого оба альянса «могут окончательно распасться». Бывшие диссиденты в Центральной Европе пошли еще дальше, предложив самый далеко идущий вариант: полную демилитаризацию своего региона.

Все эти варианты были неприемлемы для Буша, который совершенно точно не хотел, чтобы блок НАТО распался, а вместе с ним исчезла ведущая роль Соединенных Штатов в европейской безопасности. Однако, в 1990 году Горбачев все еще имел рычаги влияния. Благодаря победе Советского Союза над нацистами во Второй мировой войне у Москвы были сотни тысяч военнослужащих в Восточной Германии и законное право держать их там. Германия не могла воссоединиться без разрешения Горбачева. А у советского лидера был еще один источник власти: общественное мнение.

Следовательно, если бы Горбачев попросил немцев обменять ядерное оружие на советское разрешение на воссоединение, значительное число людей с радостью согласилось бы. Еще лучше для Москвы то, что 1990 год был годом выборов в Западной Германии. Канцлер Гельмут Коль должен был особенно прислушиваться к настроениям избирателей по вопросам воссоединения и ядерной проблеме. Как выразился в то время главный помощник Бейкера, Роберт Зеллик (Robert Zoellick), если Коль решит сигнализировать о готовности заплатить цену Москвы, какой бы она ни была, до выборов и «немцы проработают объединение с Советами», НАТО будет «сброшено». Эта реальность давала Москве возможность подорвать установившийся порядок трансатлантических отношений.
(Т.е. в США вполне реально опасались, что НАТО будет «сброшено», если Горбачев предложит Германии выйти из альянса в обмен на объединение Германии. Но Горбачев предпочел расширение НАТО. Этому человеку в штаб-квартире НАТО должны бы памятник поставить, как спасителю организации))))

2 февраля 1990 года между Государственным департаментом США и западными немцами велись спекулятивные дискуссии о том, как лучше действовать в этот деликатный момент и что НАТО может сделать за пределами линии холодной войны, например, «расширить свое территориальное покрытие на . . . Восточную Европу." Геншер поднял эту идею в негативном смысле, имея в виду, что он был уверен, что Москва не допустит воссоединения, если такое расширение не будет совершенно исключено. Но Буш и его Совет национальной безопасности почувствовали, что они могли бы усовершенствовать способ продвижения НАТО на восток, а именно ограничить то, что могло произойти на восточной территории Германии после того, как Германия присоединилась к альянсу. Хотя они не использовали этот термин, они следовали скандинавской стратегии.

(Имеется в виду членство в НАТО Норвегии, которая отказалась от размещения иностранных баз и иностранных сил на своей территории в мирное время и исключила наличие ядерного оружия на своей земле и в своих портах.)

Неделю спустя госсекретарь США Бейкер, выпавший из круга меняющегося мышления Белого дома из-за своих длительных поездок, невольно перешел границы, предложив Горбачеву печально известную гипотетическую сделку, которая перекликалась с мыслью Геншера, а не Буша: что, если бы Горбачев допустил воссоединение и Вашингтон согласился, «что юрисдикция НАТО не сдвинется ни на дюйм к востоку от ее нынешнего положения?»

Однако вскоре госсекретарю пришлось отказаться от этой формулировки, поняв, что она не соответствует предпочтениям Буша. Через пару недель Бейкеру пришлось негласно сообщать союзникам, что использование им «термина «юрисдикция НАТО» создает некоторую путаницу» и «его, вероятно, следует избегать в будущем». Это был знак того, что НАТО все-таки сдвинется на восток, предоставив особый статус восточной Германии, которая в конечном итоге станет единственной гарантированно безъядерной зоной Европы.

Этим шагом по ограничению инфраструктуры НАТО в восточной Германии и игрой на экономической слабости Москвы, Буш переключил внимание Горбачева с вывода ядерного оружия с западной территории на экономические стимулы, позволяющие воссоединить Германию. В обмен на миллиарды немецких марок в различных формах поддержки советский лидер в конечном итоге позволил Германии воссоединиться, а ее восточные регионы присоединиться к НАТО 3 октября 1990 года, что позволило альянсу расшириться за пределы старого фронта холодной войны.

К 11 октября 1991 года Буш даже начал задумываться о более амбициозной цели. Он спросил Манфреда Вернера (Manfred W;rner), тогдашнего генерального секретаря НАТО, мжет ли НАТО при создании организации для связи центрально-европейских и восточно-европейских государств также «включать страны Балтии». «Да, — сказал Вернер, — если страны Балтии подадут заявку, их следует приветствовать».

Билл Клинтон, который сменил Буша-старшего на посту президента США, также хотел ответить на требования стран Центральной и Восточной Европы, стремящихся вступить в НАТО. В январе 1994 года он запустил новый план европейской безопасности, направленный на то, чтобы поставить эти страны на путь вступления в НАТО, не вызывая раздражения России. Это был план – ПРМ (Партнёрство ради мира (англ. Partnership for Peace — PfP). Идея напоминала скандинавскую стратегию, но в более широком смысле.

Связь ПРМ с членством в НАТО была намеренно оставлена неясной, но идея примерно заключалась в том, что потенциальные члены НАТО могли бы посредством контактов между военными, обучения и операций встать на путь полноправного членства и гарантии Статьи 5. Эта стратегия предлагала компромисс, достаточно приемлемый для ключевых игроков — даже для Польши, которая хотела полноправного членства и не хотела сидеть в зале ожидания, но понимала, что должна следовать примеру Вашингтона.

Противники ПРМ в администрации Клинтона были недовольны тем, что, заставляя страны Центральной и Восточной Европы ждать получения полных гарантий по Статье 5, партнерство дает Москве де-факто вето в отношении того, когда, где и как будет расширяться НАТО. Вместо этого они выступали за то, чтобы как можно скорее распространить союз на новые демократии.

На промежуточных выборах в США в ноябре 1994 года Республиканская партия победила в Сенате и Палате представителей. Избиратели поддержали расширение НАТО как часть победившей республиканской платформы «Контракта с Америкой». Клинтон хотел выиграть второй срок в 1996 году, и промежуточные результаты повлияли на его решение отказаться от варианта расширения НАТО посредством индивидуального, постепенного процесса, включающего ПРМ. Отражая эту стратегию, в декабре 1994 года альянс НАТО опубликовал коммюнике, в котором прямо говорилось: «Мы ожидаем и будем приветствовать расширение НАТО, которое распространится на демократические государства к востоку от нас».

Этот сдвиг в стратегии едва не вынудил министра обороны США Перри (Perry) уйти в отставку. По мнению Перри, прогресс в области контроля над вооружениями в начале 1990-х был не чем иным, как поразительным. Перри позже сожалел, что «не боролся более эффективно за отсрочку решения НАТО». Как он писал в 2015 году, «спуск по скользкой дорожке начался, как мне кажется, с преждевременного расширения НАТО», а «недостатки раннего членства в НАТО для восточноевропейских стран оказались даже хуже, чем я опасался». Как неудачное следствие, русские сразу же пришли к выводу, что ПРМ было уловкой, хотя это не так.

В своей книге «Ни одного дюйма: Америка, Россия и попадание в тупик после холодной войны» (Not One Inch.  America, Russia, and the Making of Post-Cold War StalemateM. E. Sarotte), по которой написана статья в Foreign Affairs, Саротт пишет, что администрация Клинтона в отношениях с Россией выбрала политику «использования экономического могущества для достижения стратегических политических целей». В результате в 1997 году Ельцин — в обмен на миллиардные инвестиции США и поддержку американцев при вступлении в ВТО и другие экономические стимулы — подписал Основополагающий акт Россия — НАТО, который не запрещал расширение альянса на восток.

В этом документе, который продолжает действовать до сих пор, НАТО обязалось не размещать на территории новых стран-членов альянса ядерное оружие и — «в нынешних и обозримых условиях» — «существенные боевые силы». Кроме того, этот документ предусматривал создание Совета Россия — НАТО, в рамках которого позиция России не была обязательной для исполнения НАТО.

Узнав об этих событиях, Клинтон, как сообщается, ответил: «Позвольте мне сказать прямо: все, что русские получат от этой „отличной сделки, которую мы им предлагаем“, — заверения о том, что мы не собираемся размещать нашу военную технику на территории их бывших союзников, которые теперь станут нашими союзниками, если только мы не проснемся однажды утром и не решим передумать. Русские получат шанс сидеть в одной комнате с НАТО, но не будут иметь никакой возможности помешать нам сделать что-то, с чем они не согласны и смогут только заявить о своем неодобрении, выйдя из комнаты».

По видимому, с точки зрения президентов США Буша и Клинтона президенты Горбачев и Ельцин были «полезными идиотами». А с «полезными идиотами» церемонятся только до тех пор, пока они полезны. Как только «полезные идиоты» становятся бесполезны с ними больше не церемонятся. Это относится и к странам, которые они возглавляют.

* * *
"Ни одного дюйма на восток. А был ли мальчик"
http://proza.ru/2022/02/03/166


"Ни одного дюйма на восток. Горе побежденным"
http://proza.ru/2022/02/04/118

"Амер. историк о Михаиле Горбачеве, как дипломате"
http://proza.ru/2022/09/02/7