Вот и в баньку сходили...

     1979 год, суббота, теплый майский день. На крылечке парадного входа солидного и весьма уважаемого в Москве учреждения, Академии имени В. Ленина, стоят три офицера. Занятия завершены, а значит впереди выходные. На лицах офицеров улыбки, ни тени забот: портфель закрыл, отдыхай, напахаться в войсках успеешь. Это не просто фраза, это, если хотите, правило и норма жизни слушателей в период учёбы.
     Что такое войсковая пахота офицеры знали. Шура Белкин, Байконуровец. На космодром после училища направлен. Служба в космической гавани непроста, но не пасовал Белкин, трудился добросовестно, ответственно, за что и был поощрён направлением на учёбу. Ракетчик со стажем Жора Кароян. На первый взгляд суров парень: молчалив, сосредоточен, с жёстким взглядом, под кителем гора мышц. По стати, ему бы командиром быть, но нет, в политработники пошёл: сначала комсомол, затем замполит роты, пропагандист полка, а возраст-то, возраст всего ничего – двадцать шесть лет. В полку Георгий был уважаемым человеком, потому и двинуло командование дивизии Карояна на повышение, сначала в академию, куда уж без высшего политического образования, ну а потом к себе, на Дальний восток обещало запросить. А Жора и не возражал. Третий в компании Саня Марьин. Карьера Марьина стремительна – комсомол перешагнул быстро, затем стал замполитом ракетного дивизиона, в этой должности подзадержался, два с половиной года трудился в отличном дивизионе, ещё год и учиться не отпустили бы, по внутренним кадровым правилам двадцать восемь лет для карьеры почти тупик. Казалось, двадцать восемь, мужчина в рассвете, а тут тупик… Но ничего, успел Марьин, отпустило в Москву начальство.
     Стоят на крылечке парни, стоят и улыбаются, Два года учёбы позади, до выпуска год. А дальше?
     Дальше вся жизнь.
     Марьин первым нарушил молчание.
     – Что, братцы, по плану?
     Жорик кивнул. Шурка вопрошающе глянул на Марьина.
     – В три часа?
     Марьин мотнул головой, дескать, верно, в три и добавил.
     – С Жорика три метёлки, Белкин ноль пять и три Жигуля, я рыбку принесу. Финансовые итоги потом подобьём.
     Через минуту офицеры разбежались. Белкин в детсад за отпрыском, Кароян в метро, Марьин в кассы тетра Сатиры, посмотреть билеты на воскресенье.
     Понял ли кто содержание разговора?
     Вряд ли. Несведущему сложно понять. А в принципе, всё просто. Суббота. «По плану» – значит поход в баню, встреча у общежития. «Три метёлки» означает, Жора должен взять с собой три веника для парной. «Ноль пять» – бутылка водки, «Жугуль» – пиво, «рыбка» – вобла.
     Ничего сложного.
     И вот пятнадцать часов. На крылечке общежития Белкин и Марьин. Одеты в цивильное, в руках сумки.
     Кароян запаздывал. Марьин посмотрел на часы, закурил.
     – Не спешит Жорик. Маринка наверно бутерброды в сумку укладывает.
     Белкин перебил товарища.
     – Да вот он! Бежит, красавчик.
     Действительно дверь громыхнула и на крыльцо, застёгивая на ходу портфель, выскочил Кароян.
     Белкин дёрнул Марьина за рукав.
     – Ты смотри, сияет как медный пятак. И курточка ещё свежая, и туфли… Туфли новьё!
     Обращаясь к Жорке, пошутил.
     – Жорик, ты никак в театр собрался, забыл, что мы в баньку идём?
     Тот махнул рукой.
     – Да ну тебя.
     И нетерпеливо посмотрел на Марьина.
     – Санька, пойдём, мест может и не быть.
     Белкин немедля среагировал.
     – Ну, ты даёшь! Сам где-то болтался, теперь гонит, бегом, мол! Ладно, пошли уж.
     Парни двинулись в сторону бань.
     Бань в Москве множество, любили их столичные жители. Чем дома полоскаться под душем или греться в тесной ванне, лучше окунуться в атмосферу настоящих Московских бань. И неважно будь то Усачёвские, Центральные, Сандуновские, Краснопресненские или ещё какие бани, повсюду в те времена в бане было здорово. Здесь особая атмосфера, особый аромат. Можно отдельный кабинет снять, массажиста пригласить, парильщика заказать, есть семейные кабинеты, бассейн, парикмахерская, в бане ты и перекусишь и выпьешь, всё конечно от денег зависит. Баня начала семидесятых самое демократичное заведение быта столицы. Министр и чиновник средней руки, заводской трудяга и  инженер, учитель и вояка, актёр и писатель – баня принимала всех. Оголился и уже не понять кто ты по профессии, ты просто почитатель бани. Положим, насчёт министра я подзагнул, возможно, но в те года больших людей мы в бане видовали.
     Баня на улице Усачёва с академической общагой рядышком, десять минут пешком и ты на месте. Конечно, это не Сандуны, площадь меньше, комфорт скромнее, но главное это своя баня. Что значит своя? А то и значит: во-первых, с домом рядом. Во-вторых, здесь обязательно с коллегами встретишься, офицеры в бане на Усачёва, частые гости. В-третьих, банщики офицеров принимают по-особому – уважают их. Если народу много, кому-то могут отказать в очереди, а «своих», хоть пятым в кабинку, хоть шестым, но пустят обязательно.
     В эту субботу очереди не было. Три часа ещё не пик нагрузки, и офицеры, улыбнувшись кассирше и поздоровавшись с банщиками, прошли в отделение. Сегодня дежурили Паша и Сергей Иванович. Паша симпатичный крепкий мужчина лет сорока, он старший, а Иваныч, мужичок неопределённого возраста, на подхвате – принеси, подай, а главное подмети и протри. Паша провёл гостей в первую правую кабинку общественного зала, здесь никого пока не было, пожелал лёгкого пара и удалился.
     Друзья разделись и бегом в моечный зал. Свободных шаек достаточно, мест для помывки немало. Забили каменный верстачок, так называл лавку в зале Белкин и в парную. Влезли на полок, пока просто погреться, парится рановато.
     Процесс пошёл!
     Спустя двадцать минут из парной прошли в кабинку. Чуток передохнули, вновь в парную, теперь с вениками, их успел запарить Шурка. Нахлеставшись от души, охая и ахая, опрокинули на себя по шайке холодной воды и в кабинку. 
     Вот теперь пауза, можно расслабиться.
     Марьин похлопал по разгорячённой спине Карояна.
     – Ну как, Жора, согрелся? Смотрю спина красная, а физиономия бледная. Как себя чувствуешь?
     Жора стряхнул руку товарища.
     – Это восточная бледность, я бы даже сказал княжеская. Ты же знаешь, кровей я…
     Белкин тут же вмешался.
     – Опять свою песню затянул, смотри, прознают о твоих корнях, наплачешься и полетишь тогда из князя в грязи…
     – Отстань, Шурка, надоел своими шуточками.
     Марьин усмехнулся.
     – И то, правда, Шура отстань от человека. Жора, давай самобранку открывай, что там княжна в сумку сложила. Давай, давай!
     Это была ожидаемая команда. Друзья сработали быстро, чувствовалось, опыт накоплен. На столике появились бутерброды, варёные яйца, лук, сало. Шурка открыл водку, пиво.
     На правах старшего по возрасту Марьин предложил.
     – С лёгким паром, ребята!
     Выпили, крякнули, и потянулся разговор. Мужской разговор за рюмкой горячительного всегда сложен. Бывает он и непредсказуем, но не сегодня. Сегодня друзья расслаблены: погода хороша, сессия на носу, а после неё долгожданный отпуск.
     Об учёбе поговорили, под рюмочку о службе вспомнили, здесь обязателен тост за тех, кто на боевом дежурстве. Третья за дам. Даже встали ребята, сидя  за дам не выпивают. Перерыв, вновь в парную, правде теперь без особого энтузиазма, только Шурка всё ещё крякал и потел на самой верхотуре. Вновь к столу. А тут чекушка на столе – Белкин выложил.
     – Из стратегических запасов, тесть зимой привёз несколько штук. Ну что, за здоровье?
     За здоровье, значит так и быть!
     Перекур.
     Марьин потянулся в карман за сигаретами и, наступив на ботинок, чуть не упал. Чертыхнулся, посмотрел на обувь – Жоркины новые туфли.
     – Кароян! Ты свои скороходы убери, чуть не грохнулся.
     Белкин нагнулся, взял ботинок в руки, покрутил, пощупал.
     – Ты смотри и мне жена такие купила, только не черные, а темно бордовые. Классная штука – Цебовские, made in Чехословакия – главное без шнурков, на резинках, нагибаться, когда одеваешь не надо, лопатку под пятку и вперёд.
     Жора отобрал ботинок у товарища, небрежно сунул ко второму под лавку и пяткой затолкал ботинки поглубже.
     – Дай тебе в руки, ты как фокусник покрутишь, повертишь и прощай обувка. Знаем тебя – мастак фокусничать. Помню, как комнатные тапочки гвоздями у порога прибивал.
     Друзья рассмеялись. Действительно был такой эпизод в их жизни. Как-то в отместку за едкую шутку Карояна по поводу невысокого росточка Белкина, тот прибил гвоздём Жоркины комнатные тапочки. В общежитии домашнюю обувь в комнату не заносили. У порога оставляли.
     Смеху было…
     Но и обид достаточно. Ишь ты, время прошло, не забыл Кароян, вспомнил.
     Белкин поднял стопку.
     – За вечную дружбу ребята. Время летит. Что такое год? Лег. Встал. С Новым годом! И в войска. За нашу дружбу.
     Выпили, помолчали. Снова в парную.
     В тот день друзья задержались в бане необычно долго и лишь по напоминанию банщика стали собираться домой. Выпили много, но не больше меры, а мера у каждого своя: Карояна того напоить сложно, весу немалого, да и Белкин с Марьиным крепыши.
А что касается настроения, конечно оно было приподнятым – попарились от души, помылись прекрасно, отдохнули от суеты и забот.
     Оделись быстро, только Кароян завозился.
     – Парни, мои ботинки не видели?
     Белкину только повод дай.
     – Потерял! Это же надо, потерял, на пяти квадратах потерял. Что за человек.
     Марьин присел на лавку.
     – Жора, ты под соседней лавкой глянь, сам туфли туда толкнул.
     Поиски туфлей затянулись. Уж и банщика подтянули, нет обуви. И соседи не видел. Что делать? Украли? Новые, однако. Банщик клянётся: «Не может быть, не было у нас такого!»
     Домой идти надо, поздно уже, домашние не поймут. А как без обуви, да ещё без новой обуви?
     И тут вмешивается Белкин.
     – Жорик, пошли ко мне, Валюшка на выходные к родне с детьми уехала, мои оденешь, смотришь, Маринка и не поймёт, а завтра разберёмся. Идею поддержал Марьин.
     До общежития шли молча, впереди с задумчивым лицом в пляжных, они же банные, тапках, вышагивал Кароян. Позади, пряча ехидную улыбку, едва поспевал Белкин. Замыкающим шёл Марьин.
     В общаге разошлись. Кароян одел у Белкина туфли, пара  почти, как и у него, может жена и не заметит. Белкин, проводив товарища, со счастливой улыбкой рухнул на диван – вот оно счастье и покой… Марьин подождал Жорку, они вместе поднялись на шестой этаж, комнаты рядом. Кароян глянул на Саню, тот поднял вверх сжатый правый кулак, мол, No pasar;n! Постоял пару минут у двери семейства Кароян – тишина, и Марьин с чистой совестью отправился спать.
     Рано утром Жорик стукнул соседу в дверь.
     – Саня, выйди.
     Кароян был одет в спортивную форму.
     – Саня, я Маринке сказал, что у нас сегодня контрольные соревнования по бегу, мол, мы, то есть ты и я, вызваны работать судьями.
     Марьин возмутился.
     – Меня-то, зачем приплёл? У тебя пропали туфли, ты их и ищи, а лучше купи новые.
     Жорик взмолился.
     – Маринку жалко, она так старалась, в очереди толкалась, а тут… Одним словом, давай, пошли, с меня пиво с креветками.
     Предложение заманчивое и через минуту друзья уже топтались у корпуса. Надо было решить, куда идти время коротать. Покрутились, повертелись, выхода нет, надо идти к Белкину.
     Белкин не возмутился, он просто обматерил мужиков.
     - Вы в своём уме! Пи-пи-пи… В кои века жена в покое оставила мужа. Два дня, всего два… Да я…
     Но делать нечего, впустил страждущих.
     До половины одиннадцатого друзья разминались пивом с рыбкой, коей оказалось в холодильнике Белкина довольно много, а к одиннадцати Марьин с Карояном, с соблюдением всех маскировочных правил, не дай Бог жёны увидят, рванули в баню…
     И, о чудо! Пашин сменщик, дядя Володя, снисходительно глянув на друзей, усмехнулся.
     – Да, Паша нашёл туфли, муха не сидела, чёрные, чешские, среди отработанных веников лежали. А чем докажешь что они твои…
     Через несколько минут, довольные, с пропажей в пакете, Марьин и Кароян шли домой. По шее от жён получила оба – одиннадцати нет, а от них пивом разит.
     Так закончилась эта история.
     Секрета из неё офицеры не делали и спустя пару дней, лишь ленивый на курсе не подначивал Карояна. Тот лишь отбивался, мол, бывает. Узнали о той истории жёны, Маринка и Валентина. Однако время прошло, злиться поздно, посмеялись, да и ладно. Вообще-то, жёны офицеров мудрые люди. Жорик, потеряв подарок жены, побоялся её расстроить, всё сделал, чтобы найти потерю. И нашёл! Молодец. Значит любит! Белкин поддержал товарища в беде, не пожалел своей обувки.  Тоже молодец! Можно гордиться таким человеком.
     …
     Прошли годы. Выпускники академии встречаются, бывает и семьями встречаются, памятно им всё важное и  хорошее, что было в их большой и сложной жизни. И ту историю с туфлями вспоминают.
     По-доброму вспоминают.