Дядя Егор. Рассказ-быль

   Егору Сурову не было и двадцати, но все деревенские мальчишки звали его, в отличие от других парней, дядей. И, пожалуй, по праву. Дело в том, что он первым в 30-х годах освоил и начал водить в нашем колхозе первый грузовой отечественный автомобиль — полуторку. Вот он перед нами -  не на картинке, а живое настоящее быстроходное чудо на резиновых колёсах. Егор, не в шутку затмив в глазах девчат славу гармонистов, действительно стал первым парнем на деревне. Ему завидовали не только ровесники, но и взрослые. А что уж говорить о пацанах. Мы босиком, шумливой ватагой бегали за ним или толпились возле автомобиля, наперебой хором кричали; «Дядя Егор, прокати!». И чтобы заработать такое согласие, услужливо выполняли его посильные просьбы: что-нибудь подать, принести, куда-нибудь сбегать.

   Дядю Егора долго уговаривать не приходилось. Сам, давно ли, был таким же, знает интерес, любопытство мальчишек к чему-нибудь необыкновенному. И, поставив условие вести себя как положено, садил всех в кузов. А одного рядом с собой, в кабину, от чего тот считал себя самым счастливым (в следующий раз это место доставалось другому) и на тихой скорости катал по деревенским улицам и за околицей. Мы, его юные босоногие пассажиры, само собой, ликовали, хвастались потом дома и среди тех мальчишек, кому не удалось покататься.

   И, конечно же, втайне Егор Суров гордился тем, что именно он, а не кто-нибудь другой, первым освоил новую профессию, открыл в селе целую эпоху. Заметило, видно, правление колхоза его тягу к технике. Да и спокойный характер, наверное, сыграл роль. Ведь здесь не те скорости, что на тракторе, не увлекайся посторонним, смотри, что называется, в оба. Дядя Егор и в самом деле был такой. Не суетлив в делах, не по годам рассудителен. Даже походкой отличался неторопливой. Тот, кто видел, например, в окно, как по длинной улице медленным шагом идёт он на работу, невольно мог подумать: ну, опоздал Егор к наряду. Нет, ничего подобного. У него всё рассчитано.

   Так и работал до самого начала войны на своей полуторке, перевозя в колхозе самые разные грузы. Возил людей в поле и обратно, ездил в МТС за запчастями, да мало ли на что нужна была эта ранее не виданная здесь скоростная машина.

     Но среди множества дел дядя Егор выполнял одно постоянное поручение: летом и осенью по воскресеньям возил в райцентр колхозников на базар. Кого с живностью, кого с зерном, полученным на трудодни, кого просто с пустыми мешками, корзинами. Стало быть, за покупками. Собирались рано утром возле конторы колхоза и рассаживались на деревянных скамейках (распиленных досках) в кузове. Райцентр находился недалеко, всего в 25 километрах. Поэтому дядя Егор ехал, как всегда не торопясь, но доставлял земляков вовремя, к началу шумного, пестрого базара.

   Правда, бывали случаи, когда сбор возле конторы затягивался, выезжали позже. Тут сельчане, особенно бабы, начинали на второй половине пути роптать, стучать по кабине кулаками, пока незлобиво, напоминая: «Егор, а Егор! Да прибавь хоть немного скорости, что ты нас, как на быках везёшь. Ведь приедем к шапочному разбору!» Усиливали их нетерпение ещё и визжавшие в мешках поросята, которых каждый рассчитывал к моменту наибольшего спроса продать подороже.

   - Тебе. Егор, на быках ездить - цоб-цобэ,  а не управлять автомобилем, - выкрикивали всё больше злившиеся бабы. - Вот  окаянный. Надо просить, правление, чтоб заменили его.

  - А кем? Он же у нас единственный, - тихо раздавался чей-нибудь голос. После этого, вдруг осознав эту неопровержимую истину, кузов постепенно затихал, доверив свою воскресную судьбу первому колхозному шофёру.
 
   Дядя Егор всё это - и ругань, и недовольство - хорошо слышал, но реакции - никакой. Вот уж характер! Как однажды зарубил себе на носу услышанную ещё на районных курсах зарубку «тише едешь - дальше будешь», так и ездил. Можно сказать, жил с ней. Всё село знало об этой «причуде» дяди Егора. Большинство одобряли, другие выговаривали, подсмеивались: «Ну, Егор, зачем же тогда у автомобиля третья скорость, а ты всё на второй. Это как на лошади. Зачем купили его?».

   И даже слова строгого председателя колхоза не действовали, когда тот после жалоб продавцов-купцов, опоздавших на базар, убеждал Егора: «Ну не мог хоть чуточку прибавить скорости?» Снова напомнив прочно зарубленный на своем носу девиз «тише едешь, дальше будешь», дядя Егор выставлял ещё один, как ему казалось, козырь: «Лев Семёнович, ну не дрова же, а людей везу, мало ли чего! А чтоб не опаздывали, пусть не спят, а пораньше собираются».

   На эти доводы нечем было крыть и председателю колхоза. Воспитание по сути заканчивалось. А видя первый колхозный автомобиль всегда чистым, исправным, председатель и вовсе оставался доволен. «Молод, да не зелен, - думал про себя, - значит, не ошиблись в выборе».

   Так и ушёл  в сорок первом на войну дядя Егор шофёром и всю её, от начала до конца, провёл за баранкой такой же, ставшей, как известно, фронтовой знаменитостью, полуторки. Подвозил к передовой боеприпасы. В общем, повезло. Вернулся в родное село после победы лишь с лёгким ранением. И снова стал шоферить на полуторке. И, конечно, между делом, расспросы, рассказы о войне против фашистских захватчиков.

   Дядя Егор охотно удовлетворял интересы, любопытство взрослых и юных односельчан. «Всякое бывало, - говорил он неторопливо.- Попадал и под артиллерийские и миномётные обстрелы, бомбёжки. Но всегда к назначенному сроку доставлял на боевые позиции снаряды, мины, патроны».

   -А как же с той зарубкой на носу? - пытался подначить кто-нибудь из слушателей, - всю  войну на второй скорости? Так не четыре года, все пять воевали бы.

   - Так то ж война, там действуй по обстановке, - уловив намёк, улыбчиво отвечал дядя Егор. - Приходилось и третью включать, готов был и четвёртую, добавлял под общий смех компании. А то и на первой, и нулевой топтались.

   Шутки - шутками, но никто не сомневался в боевой отваге земляка, бывалого шофёра. Об этом убедительно говорили на его груди боевые награды. К ним позже прибавились награды за мирный труд.

   Много воды утекло с тех пор. С почётом проводили дядю Егора на заслуженный отдых. Немало тёплых слов было сказано в его адрес. Шутка ли, почти пятьдесят лет за баранкой автомобиля! И ни одной, даже маленькой аварии, всегда исправная машина. Когда ему, бывало, взамен выслужившей технический срок, предлагали новую, он вежливо отказывался: «Ну, зачем же, у меня вон старая на полном ходу».

   Но… уважаемый читатель, случилось для всех «очевидное -невероятное». И наш дядя Егор попал в аварию, так называемое дорожное ЧП. Правда, произошло всё тогда, когда он находился уже на заслуженном отдыхе, в законном, так сказать, звании пенсионера. Так вот. Ехали они однажды с женой на собственном «Запорожце» в гости к родственникам в областной центр.  Расстояние не близкое и не дальнее - около ста километров. Дорога не то, что в былые времена - вся заасфальтирована, с дорожными знаками. Один за другим  навстречу мчатся по ней автомобили разных марок. Многие - с ветерком, оставляя в ушах визгливое, быстро исчезающее шуршание резиновых скатов. Но всё внимание дяди Егора - только к дороге. Скорость держит свою постоянную - не более пятидесяти километров в час. И настолько сосредоточен, что даже с женой не обмолвится словом, на что та сердилась. А если пыталась заговорить, слышала одно: Катерина, не отвлекай!

   В общем, всё шло, ехало, двигалось, как надо, по давно заведённому правилу, ставшему железной привычкой. И вдруг навстречу, делая обгон, будто ниоткуда, вынырнул и, не снижая скорости, почти в лоб мчится «Москвич». Дядя Егор отчаянно крутанул руль вправо и... все закружилось, завертелось. В момент этого головокружительного сальто-мортале он только успел осознать, что его «Запорожец» летит в тартарары. Слетев по насыпи в кювет, перевернулся и, сделав ещё один кувырок, остановился с крутящимися вверху колёсами. Затем на несколько минут воцарилась мёртвая тишина. Где, что, кто и в каком виде, состоянии находились внутри кабины - трудно понять.

     Первым очнулся дядя Егор. Он хотел было шевельнуться, но никак не мог: на нём, навалившись всем грузным телом (по своим габаритам, весу почти вдвое большим, чем у мужа), лежала жена. Она тихо простонала: «Егор, ты жив?».

   - Жив, - еле слышно ответил, Дядя Егор. - А ты, Катерина?
   - И я жива, — услышал он родной голос.
   - Ну так освободи меня. Задыхаюсь,
   - Не могу, - я вся зажатая...

     Так бы и пролежали неизвестно сколько, если бы не заметил кверху торчащие в кювете колёса проезжавший в сторону города шофёр. Вместе со своими пассажирами он высвободил их из столь необычного плена и, спасибо ему, помог поставить «Запорожец» на ноги.

     Нельзя сказать, что дядя Егор со своей дражайшей половиной отделались лёгким испугом. Но, к общей радости, сильно не пострадали, если не считать полученных синяков и шишек. Придя в себя, завели мотор и благополучно доехали до города, поведав родственникам о своём дорожном приключении. Не забыли отдать должное крепости и выносливости своей «малышки» - «Запорожцу», хотя и с изрядно помятыми боками.
   
   Всё, как говорится, хорошо, когда хорошо кончается. Но в тот злополучный день и час им было, чего греха таить, не до смеха. Впрочем, дядя Егор - таков уж характер - любит и над собой подтрунить, посмеяться. Поэтому, когда речь заходит об этом единственном в его долгой шоферской жизни дорожном «ЧП», рассказывает с присущим ему юмором. Не обижается и на колючие подковырки: «Выбирать невесту надо по себе, дядя Егор, с учётом своих габаритов. А то вон, едва не придавила. Сам - то, как в той песне: каким был, таким остался, малый, худощавый.

   - Да кто же знал, — не поддаётся рассказчик. - Когда поженились, вроде миниатюрная была. А сейчас, холера, едва в кабину влазит. (Кстати, холера, это единственное ругательное слово дяди Егора). А живём-то полюбовно. Только вот не припомню, чтобы она ко мне так крепко прижималась.

   - Ну, а тот, лихач, что навстречу выехал? Так и удрал? - успокоившись от смеха, любопытствовали далее.

   - Да нет, задержала его ГАИ, оказавшаяся поблизости.

   - Ну и что?

   - Под хмельком, дерьмо, был, вот что.

   - Наказали?

     - Наказа-а-ли, - нехотя проговорил дядя Егор. - Штраф наложили. Да разве за такое только штраф? - начинал уже горячиться. - Таких лихачей судить, лишать прав  надо! А то ведь у нас строгости, суды начинаются тогда, когда люди в аварии уже погибли.

   Обычно никто не возражает такому его подходу к наведению порядка, дисциплины среди шофёров. Но кто-нибудь, стараясь подзадорить, возьмёт да, будто ненароком, и бросит: «Ну, дядя Егор, Егор Тимофеевич! Неужто сам безгрешен?»

   - В чём-нибудь, не спорю, может и есть грешок, но в этом, боже упаси, - мотает головой. - Ни разу не садился за руль даже под малейшим градусом. И тут дядя Егор говорил сущую правду: это мог подтвердить каждый, кто его знал.

   Впрочем, в гараже ли, куда любит частенько заглядывать ветеран, в кругу ли просто земляков, свои воспоминания о прожитом, фронтовых и мирных путях-дорогах передаёт, как и раньше, красочно, деловито, там, где уместно, разбавляет шутками. Но заканчивает всегда на серьёзной ноте, Причём специально для молодых водителей обронит свой испытанный, верный девиз: «Тише едешь - дальше будешь».

   А для пущей важности и убедительности снова напомнит своё дорожное ЧП. «Ведь если бы я ехал тогда в город с такой же скоростью, как и встречный обгонщик, то где бы мы с Катериной оказались? Вот то-то! - важно поднимает при этом указательный палец правой руки. - Сколько сейчас аварий, ЧП происходит ежедневно на дорогах, в которых гибнут люди! Другие же остаются калеками, дети - сиротами. И всё из-за лихачества, нарушений правил. И... «зелёного змия» - гори он синим пламенем!», - с нескрываемым осуждением добавляет дядя Егор и ставит в разговоре точку.

   П. Капитонов, газета «Степной маяк», 03.11.1990 года, г. Кокчетав.
К публикации материал подготовила Лариса Капитонова.