Всетекоторыхя

               
                мерчендайзинг в одном действии

     На сцене - множество пустых тележек. Самых обыкновенных, знакомых каждому тележек на колёсиках - в которые мы складываем покупки в больших магазинах самообслуживания. Среди тележек мы сразу замечаем Ёшу, главного и единственного героя пьесы. Ёша (он облачён в фирменную куртку с логотипом) деловито оглядывает магазинный инвентарь, пробует колёсики на прочность, тщательно протирает ручки тележек тряпкой и, нанизывая тележки друг на друга, составляет из них длинный "паровозик".
     То и дело из-за кулис в сторону Ёши катятся всё новые и новые пустые тележки. Однако героя это не смущает, он ловко управляется с ними. Одна, вторая, третья, четвёртая, пятая... Внезапно на сцену выезжает гружёная тележка - в ней большой чёрный пакет. Своей формой пакет здорово напоминает завёрнутое в пластик человеческое тело. Ёша резко вздрагивает, вскрикивает и в панике отталкивает от себя тележку. Она переворачивается, пакет тяжело валится на сцену. Падает и сам Ёша. Теперь он сидит, закрывая голову руками. Словно от неведомых ударов защищается.
     Свет гаснет.
     Через несколько секунд на сцене вновь становится светло. Пакета уже не видно, а Ёша, как ни в чём не бывало, занимается своим привычным делом - сортирует и протирает тележки.
     ЁША. Вот же черти драповые, опять всю парковку телегами загромоздили! Кажется, чего проще: расплатился на кассе, сложил покупки в корзину, докатил её до выхода, вышел с пакетами к машине... Так нет же! Им обязательно до самого авто надо тележку дотолкать, до самого, блин, багажника. Типа, в лом ему лишних десять шагов с пакетами в руках по матушке-земле сделать... А потом после этих чертей драповых на парковке телег больше, чем машин.
     Кстати, "чёрт драповый" - это любимое выраженьице Максима Горького. Ага, ага, того самого, буревестника революции... Ох, как я его в школе не любил! Стихотворения эти шизоидные - в прозе, роман его хрестоматийный - "Мать", мать его... А потом ничего, стал читать потихоньку: рассказы, пьесы... Дозрел, наверно. Даже полностью "Клима Самгина" в студенчестве осилил - единственный из всего нашего курса.
     Переставляет одну из тележек на новое место.
     Я как об этом историческом факте своим нынешним коллегам рассказал - они охренели. Что Анатольич, что Кунак - они оба из моей смены, мы с ними вместе в этом гипермаркете тележками занимаемся. Ну, в смысле, собираем их по стоянке, чистим там, расставляем у торгового зала... Так вот, после того, как я им про Самгина в курилке рассказал, Кунак с Анатольичем минут десять не могли свои челюсти в исходное положение привести. Понятное дело, они-то за всю жизнь одну книжку на двоих прочитали. Да и то, наверное, комиксы или раскраску.
     Нет, Алексей Максимович, если подумать, это сила! Помните, как он сказал: "Русский человек никому не нужен. Он даже самому себе не нужен"? На все триста процентов в точку! Вот взять хотя бы нас, сборщиков тележек. Нас всего трое в смене, подчиняемся мы непосредственно заведующей торговым залом нашего гипермаркета. И что? Думаете, она нас по именам всех знает, по фамилиям? Да ни фига подобного… Заходит в подсобку, зыркает из-под ресниц, на которых по полкило туши, и давай: "Опять, красавчики, бамбук курим? В зале тележек почти не осталось, а они тут прохлаждаются. Ну-ка, ты - шурши на стоянку, ты - вдоль касс телеги собрал, а ты на полусогнутых - к автобусной остановке, покупатели, случается, и туда укатывают.
     Ёша цепляется за тележку, отталкивается ногой и катится на ней несколько метров.
     Вот такая у нас начальница. Мы для неё не люди... Негры мы для неё, шерпы, ишаки каракалпакские...
     Задумался.
     А если честно, то мы и сами-то друг друга... Какие там фамилии... Об Анатольиче знаю только, что бомжевал он долго, потом на колхозном рынке рубщиком пристроился, да не задержался, проворовался. С рынка его вышибли - вот он и к нам сюда... А Кунак - он вообще из этих... Гастарбайтеров... Всю дорогу то на стройке, то на автомойке, то погрузить-разгрузить чего-нибудь... Вот и догрузился, придавило его на какой-то очередной халтуре плитой, теперь вот ходит сикось-накось, боком - как краб. Не нужен никому... И Анатольич не нужен... И я тоже... Да и они мне, если подумать... Правильно классик сказал.
     Прикурил, затянулся.
     Они ничего обо мне не знают, я о них... И правильно, кому это интересно? На кой ляд Анатольичу или Кунаку знать, что я филфак окончил, что в техникуме преподавал, в фирме рекламной работал и даже в издательстве одно время - литконсультантом? Каждому ведь только до своего дело есть – до того, что лично его касается. Каждому хочется, чтобы его смена побыстрее закончилась, чтобы покупатели телеги далеко не укатывали и чтобы звездюлей от зав залом не огрести. И чтобы телега ни одна не пропала - а то потом у нас из зарплаты в конце месяца... А что, таких лосей хватает: погрузит тележку в багажник - и чао, Вася, жуй опилки! Особенно по весне, когда дачный сезон наступает. Докатит телегу с покупками до машины, а потом её вместе с колбасой, туалетной бумагой и батонами - прямо в джипарь свой. В личном подсобном хозяйстве, мол, всё пригодится. Ага, на даче навоз по теплицам развозить... Ему, может, и пригодится, а у меня, едрит-мадрид, из кармана каждый раз...
     Потушил сигарету, но окурок не выкинул, убрал в спичечный коробок.
     А вообще-то мне тут нравится. Бывает, крутые тёти просят их тележку до самой машины дотаранить, в салон покупки погрузить. Ноу проблем, мадам, с нашим превеликим удовольствием! Полтинник на чай с лимоном ещё никому в этой жизни не помешал... Плюс полная свобода самовыражения, как говорится. Если время позволяет, мы с Кунаком и Анатольичем даже соревнования устраиваем - у кого "паровозик" длиннее получится. Ну, кто тележек больше насобирает.
     Демонстрирует "паровозик" из корзин, последовательно нанизывая их одну на другую.
     Как начнём - хрен нас остановишь. Анатольич 20 нанижет, я 25. Кунак 30, я 40... Один раз я такой им паровоз устроил - 54 телеги в ряд собрал! Анатольич сначала не поверил, что 54, там мы на два раза пересчитывали. Девчонки из салатной прибежали, слесаря из компрессорной - тоже посчитали и рекорд зафиксировали. Да, не шучу - абсолютный рекорд нашего гипера! До сих пор его никто побить не может.
     И всё бы чики-пуки было, если б не молодняк безбашенный. И откуда только берутся? Почти каждый день такое: посадит один другого на телегу и давай крутиться по парковке. Гонки у них, ржака, прикалываются так. Двое выёживаются, а ещё человек десять стоят рядом, гогочут под пивасик, комментируют... Телега вся перекособоченная от нагрузки, колёса из гнёзд выскакивают, а этим всё до фонаря... И попробуй, подойди к таким, попытайся замечание сделать!   
     Оглянулся воровато, достал из кармана небольшой плоский бутылёк. Открутил пробку, пригубил.   
     Пару раз охранникам пожаловался - ноль внимания. Ваши, говорят, телеги, вы за ними и следите... Конечно, они же у нас белая кость, голубая кровь. Элита! Гвардейцы кардинала! Наша служба безопасности только по кражам в зале специализируется, а на порчу торгового инвентаря им плевать с высокой...
     Перевозит тележку на новое место.
     А юнцы тем временем борзеют: им уже просто так кататься надоело, они на тележках с горки решили. То ли наглотались чего, то ли просто безмозглые... Сядут по двое или по трое в одну тележку - и давай под уклон. Хряпнутся внизу в лужу - и опять хохот, веселья полные штаны. А ты потом отмывай эту телегу, колёса на место вставляй, крепления подкручивай... Или другие - которые поменьше, шпингалеты зелёные. Те все Шумахеры, тем заезды на скорость подавай. С уроков сбегут - и сюда, в наш гипермаркет. Конечно, им же здесь мёдом намазано. За секции-кружки да за продлёнку денежки платить надо, а у нас тут коммунизм и полный колхоз - всё бесплатно... Схватит такой вот оболтус тележку, разгонится, повиснет на ней - и летит по проходу, ничего не разбирает. А за ним ещё с пяток таких же курошлёпов... Попадётся на пути рекламная стойка - сшибают стойку, попадётся человек - и его могут запросто... И что с ними делать? Полицию вызывать? Или погоня - четыре кОня?.. То-то и оно... А спрашивают потом всё равно с нас, со сборщиков.
     Повис на телеге, прокатился чуток.
     Хотя, чего б и не угнаться? Я бы угнался... Практика есть, ведь мы, если честно, тоже иногда, если смена не сильно загруженная... Ничего получается, нормально... Здесь главный секрет в чём? Самое основное - уловить тот момент, когда телега набирает максимальную скорость. И тут же, не медля, надо в неё заскакивать - тогда ускорение что надо получается. А если тебе при этом повернуть нужно, то своим весом регулируй, переноси центр тяжести в нужную строну. Сказал же другой великий писатель: "Какой русский не любит быстрой езды!"   
     Ещё разок прокатился по сцене.
     А вообще-то я с этими инженерами человеческих душ не во всём согласен. Иногда и поспорить готов... Возьмите хотя бы Мелвилла. Ну, да, да, того самого, что про кита-убийцу, про Моби Дика написал. Так вот этот самый Мелвилл до чего додумался... "Все мы - пишет - живём на свете обвитые гарпунным линем. Каждый, мол, рождён с верёвкой на шее. Но только попадая в петлю смерти, понимают люди непреходящую опасность жизни".
     Про опасность жизни - оно, может, и так. Тут возить трудно. Но про петлю на шее... Нет... Вот вспоминаю молодость свою. И что? Разве ощущал я тогда на шее какую-нибудь петлю? Конечно, нет - ни на шее, ни на других частях туловища. Беззаботно в студенчестве жили, даже безалаберно. Оно и понятно: общага, пьянки каждый вечер, футбол, стройотряды, девчонки...
     Ёша задумался на мгновение, словно припоминая своё давнее прошлое.
     Оксанка - та вообще компанейская была. Всё ей надо было, чтобы застолье, чтобы с гитарой, чтобы потом курить на балкон... Там, на балконе, в первый раз и поцеловались...
     Ленка - эта с прибамбасами... Своеобразная барышня... Вечно в книжный магазин меня тянула. То ей по эзотерике книгу надо срочно найти, то по истории буддизма... Если с ней в книжный зашёл - всё, труба. Часов на пять там зависнешь, а потом обратно в общагу потащишься с сумками в обеих руках.
     Ксюха... Ксения... Сюта... Красивая! Все парни на курсе в неё влюблены были, а выбрала она почему-то меня. Правда, ненадолго - перед летней сессией скоропостижно выскочила за лейтенанта. Оказалось, в школе вместе учились, переписывались потом втихаря. Уехала с ним...
     Тома-Тамара. Строгая - как наша зав залом. Она почему-то сразу решила, что у неё на меня какие-то особые права. Соберёмся с пацанами в комнате флакончик-другой раздавить - она сразу тут как тут. И придумывает предлог, чтобы меня в коридор выманить. А выйдем - начнёт упрекать да отчитывать... Гав-гав, гав-гав... Парни из моей комнаты Тамарку так и прозвали: Томагавк. Ну, в смысле: Тома - гавк.
     Алина... Алина... Алина...
     Пауза.
     Да, Алина...
     Пауза.
     А что - Алина? Алина как Алина... Не хуже и не лучше... И чего я о ней? Зачем? Столько лет... Забыть давно пора.
     Ёша с силой ударяет одну тележку о другую.
     Кстати, забывают в наших телегах - будь здоров! Чего только не оставляют... Такое впечатление, что половина покупателей - конченные маразматики или в детстве капитально на мозг уроненные... Сортируешь в конце дня корзины, а там: то коробка кефира забытая, то связка ключей, то сотовый телефон, то перчатки... Один раз Анатольич дамскую сумочку в тележке обнаружил, а в сумке - косметика, прокладки с кредитками вперемешку, портмоне... Короче, полный комплект... Наш Анатольич - мужчина моральными принципами не отягощённый, решил находку замылить, но не вышло - Ольга-кассирша усекла, заведующую вызвала... Понятно: сразу шум, кипиш, пыль столбом до потолка... Короче, вернули сумку владелице в тот же вечер - по визитке её вычислили. Она профессоршей оказалась, из вуза. Типа, зав кафедрой прикладного целлюлитоведения…
     Анатольичу потом начальство целую неделю извилины с доместосом прочищало, жизни учило, ментовкой стращало. Даже выгнать хотели - по статье. Да только с него всё как с гуся вода. Тоже мне - приключение... Анатольич, когда на рынке рубщиком подвизался, мясо целыми тушами воровал - и то с рук сходило. Он нам с Кунаком рассказывал: утром поставщики товар на машинах привозят, разгружают. Анатольич такой вместе со всеми пыхтит, старается, рогом упирается. А момент улучит - раз ляжку свиную под клеёнку где-нибудь на дебаркадере. А потом остальное мясо порубит - и шито-крыто. Недовес, недостачу на утруску или усушку спишут... Во как, если по уму! А тут сумочка с прокладками...
     Перемещает тележку с одного края сцены на другой.
     А ещё вот что... На этих наших телегах товар по торговому залу развозить очень удобно. Утречком свободного времени навалом - так мы девчонкам помогаем. То есть, я, в основном, помогаю, Кунак с Анатольичем обычно шлангуют, в подсобке тупо в нарды режутся.
     Пожимает плечами.
     Нет, я так не могу. Чего зря штаны протирать? Какой интерес? Да и девки рады, всё не им одним коробки да мешки кантовать... Короче, когда полеты негабаритные приходят, когда их на карах в зал не провезёшь - тут наши тележки в ход идут. На них удобнее всего товар к стеллажам доставлять.
     Подхватывает очередную тележку и резво делает круг по сцене.
     Сока - если коробки двухлитровые - в корзину штук 30 можно запихать. Или 35 даже. А если литровки, то вообще больше 40! Хлеб тоже классно развозить, молочку всякую, кондитерские... Получается быстро, плюс полеты проходы между стеллажами не загромождают. Тут всё дело в твоей сноровке, в умении правильно товар в корзину сложить. Чтобы коробки, мешки, фасовка всякая не абы как, не кучей, а аккуратно лежали, с равномерной нагрузкой. Чтобы товарный вид не потеряли... Пока девчата суетятся, с заведующей собачатся-перепираются, я уже ходок пять, а то и семь сделаю, целую полку заставлю.
     Самодовольно хмыкает.
     Что особенно люблю - так это макаронные стеллажи заполнять. Рожки, ракушки, бантики, макароны - они же лёгкие, их за один раз много можно в телегу положить... Подвозишь телегу к стеллажу - и давай расставлять. Начинать снизу надо: спагетти к спагетти, спиральки к спиралькам... Распределяешь с умом, чтобы красиво было, чтобы покупатель легко разобрался… Ольга-кассирша говорит, что мерчендайзер во мне пропадает. А то и цельный маркетолог! Не знаю, не знаю... Может, и так, но я всё равно свои тележки ни на какой маркетинг ни за что не променяю.
     Присаживается на корточки.
     Это только с первого взгляда кажется так просто - коробки с соком по полкам расставить. Нет, это целое искусство... Мятые, те, у которых товарного вида нет, надо вглубь стеллажа засовывать, ну а перед ними - уже нормальные ставить. А самый первый ряд я заполняю такими, у которых срок годности уже на подходе.
     И ещё один маленький секрет. У самого прохода, ну, там, где народ с корзинами в основном и шастает,  я стараюсь самый дорогой сок ставить. Ольга такая меня спрашивает: а нафига? Я объясняю: есть огромное количество покупателей, которые не хотят долгим выбором заморачиваться, им вообще противно по магазинам ходить. Их задача - заскочить в торговую точку - без разницы какую - и по бырому купить что-нибудь на вечер… Вот эти-то и хватают товар, который с самого краешку стоит. Даже на ценник, бывает, не смотрят. Если разобраться, персонально каждому такому лоху убыток невелик, а гипермаркету нашему - выручка, прибыль… Вообще-то мне за такое ноу-хау, премию давно выписать пора. В размере десяти окладов. Ежеквартальную... Ежемесячную... Только как же! Дождёшься от нашего директора...
     Поднимается, теперь он стоит в полный рост.
     Директор наш - тот ещё гуманоид... Он ни с кем не церемонится. Вместо слов у него только мат семиэтажный. В бакалее, к примеру, крупу по полу рассыпали... Или в кассу очередь большая... У тележек, которые с улицы прикатили, колёса грязные... Так он не поленится, прибежит из кабинета, разинет свой оральный орган и давай: да я тебя на корень квадратный поделю, твой член - на многочлен умножу!.. И в том же духе... Так отполощет, что жить потом противно. Вот уж у кого могучий, богатый и обильный... Это мне знаете, что напоминает? Цитату из Ильфа и Петрова. Помните? "Парламентские выражения дворник богато перемежал нецензурными словами, которым отдавал предпочтение".
     Хихикает.
     Хотя, чему тут удивляться... У нас сейчас полно учреждений, где матом не ругаются - матом разговаривают. В армии меня в своё время это здорово зацепило. Я ж в ряды рабоче-крестьянской влился весь такой припудренный, фильдеперсовый - после первого курса филфака. А тут выходит перед строем подполковник в сапогах начищенных, с колодками наградными - и давай нам, салагам, вещать… Похлеще нашего директора или дворника из "Двенадцати стульев". Цветы на гарнизонной клумбе вяли - не то что уши новобранцев.
     Почесал в затылке.
     Собственно, я на армейские годы не в обиде. Тоже есть, что вспомнить. Как в самоволки бегали - по местным шмарам. Как у авиаторов из соседней части технический спирт тырили, у нас его почему-то "шпагой" называли. Или как со стройбатовцами стенка на стенку дрались... Молодые были, силушки навалом, а мозгов наоборот... Понятно, всякого хватало. И в зимних караулах зубами лязгали, и от дембелей огребали, и щёткой зубной очко в туалете драили - когда сильно проштрафишься... Но это почему-то быстро забылось, а хорошее помнится. Похождений-то всяких хватало...
     Ну, к примеру, как мы с Игорёхой - сослуживцем моим, одногодком - портвешок дедушкам носили. Прознает дед, что тебе в увольнение, подойдёт, возьмёт ласково за пуговицу: вечером, мол, чтоб "Три семёрки" у меня в тумбочке стояли. Вопросы есть, товарищ солдат? Никак нет, товарищ сержант. Какие могут быть вопросы? У кого вопросы - тот потом из нарядов по свинарнику не вылезет... Вот и придумываешь, изобретаешь способы... Вечером, пока Игорёк на КПП дежурного прапора отвлекал, поддатым притворялся, я и прошмыгнул с бутылкой через турникет быстренько. Дедушки довольны остались... А чего бы им не быть довольными? Портвейн - напиток толковый.
     Прихлёбывает из плоской бутылки.
     Или это ещё... Ну, когда в штаб дивизии нас вызывали. Это по официальной версии - в штаб, кабель связи вроде как тестировать. А на самом деле всё проще было: вещи нужно было начальнику секретного отдела из одной квартиры в другую перевезти. И вот мы с Игорёхой корячились... Не одни, конечно, там ещё несколько бойцов подключили - из комендантского взвода. Заданьице ещё то: надо было с пятого этажа вещи спустить, в КамАЗ погрузить, потом обратно их из кузова - и на восьмой. И всё без лифта! Но это всё бы ничего... Но... Самый апофигей наступил, когда мы пианино из машины выгружали. Чёрное такое, большое, старинное... А тяжёлое, сука - будто из чугуния!.. Мы с Игорем внизу, принимаем, а эти гаврики из кузова толкают... Не знаю, как получилось, только не удержали мы. Пианино наклонилось, поехало вниз, а мы... Тяжеленное, говорю же... Ну и... На асфальт прямо... Ещё звук такой - дзеньк... Крышка в одну сторону, клавиши в другую... До сих пор звук от лопающихся струн в ушах: дзеньк, дзеньк, дзеньк... Понятное дело: жена секретчика в истерике, на старшине, что нами руководил, лица нет... Кранты! Мы с Игорьком думали, что расстреляют нас в тот же вечер - без суда и следствия... Не-а, не расстреляли.
     Собирает несколько тележек - одну в другую.
     А учения взять! Это же вообще поэма целая, сага, журнал "Весёлые картинки"... В палатках живёшь, круглые сутки, читай, на свежем воздухе. Ротный с замполитом тебе мозг не выносят, днём на койке лежать разрешено, свободного времени до чёрта... Опять же, в лес можно сходить, в сельпо ближайшее за куревом - если по-тихому. Жратвы навалом, муштры - ноль. Красота! Ну, войнушку раз в три дня затеют... Войнушкой мы занятия на полигоне называли - когда там стреляли, взаимодействие подразделений в условиях боевой обстановки отрабатывали.
     Пауза.
     Слаживание наступающих тактических групп...
     Пауза.
     Когда рота наступает, а условный противник типа активно противодействует. Отбивается.
     Пауза.
     Вот мы с Игорёхой как раз этого самого противника и изображали... В окопчике сидели и холостыми - по наступающим. Из пулемёта. Он командир расчёта, я второй номер...
     Продолжительное молчание.
     Ну, сидели... Ну, стреляли... Изображали... Ну и ладно, чего теперь... Давно это было, сто лет назад было... Да и было ли? Приснилось, может?
     Резким движением загоняет в "паровозик" очередную тележку.
     Всё, хватит! Надоело! Заладил: Игорёха, Игорёха... Какой ещё Игорёха? Когда это было... И не надо тут, нечего... Всё, проехали!
     Пауза. Ёша немного успокоился.
     Чего это я - про армию... Когда это.. В обед – сто лет! А тут и без армии что ни день, то хохма. В смысле, в нашем гипермаркете... Но ничего, всё как-то без злобы, по-доброму... Мне вообще тут коллектив нравится, нормальный коллектив. За службу безопасности говорить не буду, они отдельная песня, зато остальные... Фасовщики, салатницы, кассирши, грузчики, дворники, компрессорщики, слесаря, электрики... Все друг друга знают, все друг с другом здороваются. На праздники поздравлять опять же принято: мужики женщин на восьмое, те нас - на двадцать третье... Обедами нас тут за полцены кормят, одежду фирменную выдают... Красивую, с логотипом... Яркую... Ещё и жилет зелёный, как у гаишников, его надеваешь, когда на парковку...
     Вертится, демонстрируя фирменную курточку и жилет.
     Стирать, правда, и чинить свои куртки нам самим приходится. За собственный счёт, едрит-мадрид. Тем, кто постоянно в зале работает, это, может, ещё и ничего... Им-то здесь, под крышей чем особо пачкаться? Разве что мука иной раз просыплется, майонез там капнет... А вот нам, тележечникам, туго приходится. На тележках ведь всю дорогу какая-нибудь параша: один покупатель сметану прольёт, другой яйца разобьёт, третий ребетёныша в грязных ботинках прямо в корзину посадит... А потом - на тебя всё это. Плюс - на улицу постоянно выходить приходится, а там: то дождик, то снег... Как в той песне: "И в снег, и в ветер..."
     Напевает.
     И каких-то там звёзд полёт, не помню уже... Короче, работа нас, тележечников не сахар, потому что постоянно в тревожную даль зовёт. В смысле, на парковку, где лужи, сугробы, брызги из-под колёс... Смены на три-четыре от силы чистой формы хватает. Иной раз поглядишь на себя в зеркало в конце дня - и плюнуть хочется:  тут пятно от морса пролившегося, тут развод от кетчупа, тут дыра - за ручку зацепился... Ещё зав секцией бытовой химии подскочит и давай тему развивать: это что, мол, за клоповник ходячий? Почему рабочая одежда в безобразном состоянии? Чтобы завтра с утра всё блестело и сверкало, как у кота эти самые... Ага...
     Одёргивает фирменную куртку.
     У нас его никто не любит - завбытхима. У него в характере и в самом деле что-то химическое есть, раз и навсегда окисленное. Никогда тебе не улыбнётся, на приветствие не ответит... И придирается постоянно. Не дай бог, если телег у его секции не окажется! Такую вонь поднимет, так разнудится - до директора дойдёт. Или позвонит ему, или на летучке стуканёт, или докладную накатает... А если заметит, что у тележки колёса грязные, то вообще - туши свет!.. Сварливый, злой, ехидный, маленький... Вот от таких коротышек вся чухня и идёт постоянно, да, да! Это не я, это классик заметил. Ремарк.
     "Всяческие беды и несчастья на этом свете, говорит, очень часто происходят от людей маленького роста; у них, говорит, гораздо более энергичный и неуживчивый характер, чем у людей высоких". Вот так. И ведь правда, по-моему, в самое яблочко этот немец попал.
     В задумчивости поскрёб небритую щёку.
     Вот почему так бывает? Найдёшь у писателя какую-нибудь дельную строчку - и кажется, что мысль эта проста до элементарности - ну, вот как эта телега. Кажется, это так общеизвестно, очевидно, что и ты сам мог бы додуматься, написать то же... Но, увы, подметил явление, рассказал о нём не ты, а он. Оттого и обидно.
     Хотя, если по логике, то чем я хуже? Что, не смогу я разве какой-нибудь захудалый романишко накропать? Повесть там, новеллу... Опыт житейский есть, наблюдательностью не обделён... Смогу, конечно. Да у меня в школе, если хотите знать, по сочинениям всегда пятёрки были: эпиграф, вступление, главная часть, заключение... Умная цитата обязательно... В армии я за боевые листки отвечал, ни один выпуск стенгазеты без меня... В дивизионной многотиражке, между прочим, десяток моих заметок опубликовали... В институте тоже... Если надо кому поздравление в стихотворной форме - то ко мне... Капустники, выпускные, КВНы... На третьем курсе в факультетский сборник целых пять моих стихотворений включили!
     Крутит головой, словно удивляясь своим достижениям.
     В издательстве, когда там работал, - вообще отдельное кино. Сколько всяких рифмоплётов через меня прошло... Наваяет один такой от нечего делать с полсотни стишат о родной околице, о рябинке над прудом, карих очах - и тащит в издательство. А что - это не прежние времена, сейчас за свой счёт любую лабуду напечатать можно. Ну и оформляет заказ в бухгалтерии: непременно на мелованной бумаге, в твёрдом переплёте - ясен перец...
     А что там внутри, под эти переплётом - директора издательства не очень-то колышет. Сунет он тебе рукопись: причеши, мол, чуток, чтобы более-менее пристойно было... Вот и сидишь целыми днями с такими стихорубами, объясняешь им отличия хорея от ямба, доказываешь, что не стоит рифмовать слова "столетие" и "трёхсотлетие", "ветреный" и "обветренный". Так они ещё и дуются, обижаются на тебя... Наобщаешься с такими самородками - и к вечеру башка во...
     Показал.
     Ну и не выдержишь, заглянешь после работы в рюмочную - стресс снять... Едешь потом домой в трамвае и думаешь: разве я бы не смог так? Как эти - неужели не смог бы? Да в сто раз лучше смог бы. В тысячу!.. У меня и метафоры, и наблюдения о природе и о деревне всякие... Разве я не знаю, что молодой месяц, когда из-за облаков выглядывает, то напоминает нашкодившего котёнка?.. Или что снег - если свежий - то в полдень бледно-сиреневым цветом отливает... Или что мальчишку, скачущего на лошади, можно сравнить с молодым испуганным кентавром... Я ведь у бабушки часто бывал. И на каникулы к ней в посёлок приезжал, и просто так... Летом - само собой, меня родители в пионерлагерь редко посылали. Дорого. А что: у бабушки точно такая же природа, такая же река, такое же молоко - только бесплатно.
     Поправляет у тележки колесо.
     Вот там и насмотрелся досыта. На уток, что свои выводки каждое утро к заводи провожают. На трактора, которые после жатвы, усталых буйволов напоминают. И на месяц в облаках, и на мальчишек на конях - сам не раз с ними табун на водопой гонял...
     Пауза.
     Каждый год к бабуле в посёлок ездил. Бывало, что по два раза получалось - летом и на зимних...
     Пауза.
     До восьмого класса к ней в посёлок ездил, у неё ведь собственный дом там... А потом - как отрезало.
     Пауза.
     Из-за дяди Пети это... Из-за него так вышло... Из-за Петюни Гришатникова... Он в поселковой котельной работал. Ну, как работал? Бухал больше, чем работал... Его в посёлке местные иначе как Петька-стопарик и не называли. Бывало, так на смене нажирался, что про уголь забывал, про котлы забывал, пару раз едва школу и детсад не разморозил... Понятное дело, какой у деревенского кочегара заработок, вот и побирался... Клянчил на бутылку - всё больше у стариков...  А у одиноких, кто на отшибе - у тех требовал. Вот и к бабушке моей повадился, она ведь одна жила...
     Пауза.
     В тот день он тоже, в январе... Помню, морозы стояли, ночью до тридцати доходило... Я к бабушке приехал, после автобуса ещё на лыжах успел... Вечером дело было, темно уже на улице... Поужинали мы как раз, у телевизора сидели... И вдруг в окно: бух-бух-бух... И снова: бух-бух-бух...
     Я испугался, а бабушка мне: видать, Пётр это, опять за деньгами непутёвый. Занавеску отдёрнула - точно он, маячит там... Ну, бабушка ему рукой показала на крыльцо, сама полушубок накинула, вышла. Возвращается через минуту: всё, отвязался, дала ему на пол-литру.
     Пауза.
     Не знаю, что случилось у Петюни, наверно, не хватило ему. Только через час к нам в окно по новой: бух-бух-бух... И ещё раз... И ещё... Бабушка бледная сидит, крестится: сейчас окошко вышибет нехристь... А по стеклу снова: бух-бух-бух...
     И тут у меня взыграло... Мужик как-никак! Восьмой класс всё-таки!.. Встал и вышел на крыльцо, а там уже он - дядя Петя...
     Пауза.
     Не помню, что он мне говорил... Мычал что-то про какой-то трояк, про "до аванса", руками хватался... Пьяный он был капитально, может даже и не понимал, что это не бабушка перед ним... А когда он меня за воротник схватил, я его по руке ударил... Сильно ударил... А потом толкнул в грудь.
     Пауза.
     Дядя Петя упал, а я быстро отскочил и дверь захлопнул. И на засов её - у бабушки на двери хороший такой засов стоял, кованый, старинный... В сенках ещё пару минут постоял, дух перевёл, прислушался... На крыльце тихо, никто дверь не ломает... В дом вернулся, бабушка мне: ну, что, ушёл он? Ушёл, говорю... А у самого сердце колотится, прямо вот тут, у самого горла - как бешеное...
     Ёша провёл рукой по горлу - в том месте, где кадык.
     Как вечер прошёл уже точно и не вспомню... Телевизор работал, комедию с Чарли Чаплиным показывал, бабушка, кажется, чай пить предлагала... С вареньем... Пили, вроде... Пили и тряслись, на окно поглядывали... Всё боялись, что Петюня разозлится и дом подожжёт. Бабушка даже документы из комода достала, на стол положила - чтобы, значит, с собой в первую очередь, когда дом загорится... Но ничего... Ночь прошла, никто нас не подпалил.
     Пауза.
     Зато утром... Только-только рассвело, по радиоточке, помню, ещё сводки с ферм передавали... И к нам участковый... Рабочие по нашей улице на лесопилку шли - и увидели его... Петра Гришатникова увидели - на нашем крыльце... Лежал он там... Замёрзший лежал... Как упал после моего толчка - так и... Даже снежком его за ночь припорошить успело...
     Пауза.
     Дядю Петю увезли. Закинули словно бревно на обычный прицеп к милицейскому "бобику", закрыли брезентом и... Нам с бабушкой для порядка участковый несколько вопросов задал, время уточнил, обстоятельства, что-то себе в тетрадку записал - и всё на этом. А чего ещё? Окочурился очередной деревенский алкаш, замёрз с пьяных шаров - туда и дорога. У милиции головняков меньше...
     Пауза.
     И всё...
     С силой ударяет одной тележкой о другую.
     И всё...
     Ударил ещё сильнее.
     И всё! Всё! Всё!
     Долгая пауза.
     Нет, не всё... Вспоминать я его стал... Кочегара нашего поселкового, дядю Петю Гришатникова, Петьку-стопарика... Всё чаще и чаще, особенно, когда накатишь... По молодости почему-то не так было... Не вспоминалось почти... Если вдруг всплывёт ненароком, то прогонишь, отмахнёшься... Зато сейчас... Взгляд его вижу, глаза - перед тем как ему упасть... Бормотание пьяное, несвязное и матерное отчётливо слышу... Даже руку его вот тут ощущаю... Где воротник...
     Продемонстрировал.
     И ещё... Как будто со стороны вижу, как я бью по этой руке резко, со всей силы, а потом толкаю... Толкаю... Толкаю... И темнота...
     Сильно толкает тележку - та опрокидывается.
     Почему-то на парковке особенно часто о Петюне вспоминаю. Там много телег к вечеру скапливается и я их собираю, собираю, вспоминаю, вспоминаю... Одну в другую заталкиваю, одну в другую... А самая первая тележка - его... Кочегара Гришатникова... Того самого, которого я на крыльце толкнул... Убил которого...
     Внимательно осматривает первую в "паровозике" корзину - словно впервые её видит.
     А уж потом я к ней остальные присоединяю... Вторая - это Алина... Алиночка... Оленёнок - я её так называл... Правда, редко называл, чаще психовал, срывался, доводил её... За всё на свете на неё сердился: за то, что она могла со мной по телефону часами, за то, что по всяким пустячным поводам дарила мне самодельные открытки, даже за то, что она не обижалась, когда я врал, что в кино сегодня с ней не могу...
     Пауза.
     Как это вышло - не знаю... Или сама она меня с Натахой увидела, или рассказал кто... Я уже потом, через неделю узнал: она дома в ванной закрылась, флакон с духами - об раковину - и осколком по венам, по венам...
     Молчание - несколько секунд.
     В больницу к ней я раза два или три ездил... Апельсины, книжки, слова какие-то деревянные, ненастоящие... Что-то говорил, говорил, а сам на руку её перевязанную смотрел... Хотел взгляд от бинтов отвести, а не мог... Смотрел и смотрел...
     Пауза.
     Алинка к нам на курс уже не вернулась. И в институт не вернулась. Сначала её на пару недель в дурку, как водится, а потом она забрала документы, уехала... Далеко куда-то уехала, к родственникам по-моему... Я не уточнял...
     А на выпускном мне Райка, подруга её рассказала после трёх стопок: на руке у Алинки моё имя было. Она его - этим осколком... От духов осколком - в ванной... По коже, по жилкам тонким, голубым - буква за буквой... Моё имя... Правда, первая буква у неё почему-то не очень получилась, поэтому на руке вместо "Лёша" было Ёша... Это мне Райка так сказала...
     Пауза.
     Может, наврала Райка, а? Она ведь на выпускном сильно косая была... Мало ли чего, а? Придумала?..
     Пауза.
     Нет, не наврала... Нет...
     Стучит кулаком по второй корзине.
     Не наврала, не наврала, не наврала... Моё имя...
     Пауза. Ёша приглядывается к третьей тележке.
     Третья телега - это Игорь. Конечно, он, кому же ещё... Игорь, командир пулемётного расчёта младший сержант Локотков. Мы с ним в армии с самого карантина вместе, с присяги... У нас койки в казарме рядом, тумбочка одна на двоих... Вместе в наряды, вместе в самоволки, вместе от дагов отбивались, когда те хотели в роте свои порядки установить. Думали, и на дембель вместе пойдём. Не получилось. Вместо дембельского аттестата Игорёха семь лет получил - за убийство. В приговоре было написано: "непредумышленное с отягчающими..."
     Пауза.
     Тогда, на полигоне, мы с Игорёхой противника изображали. Из пулемёта по наступающей роте долбили - холостыми, разумеется. Игорь стрелял, а я, как второй номер, ему диски подавал. Один, второй, третий... Их много у меня в вещмешке было - дисков с холостыми... Мы так думали - что с холостыми, нам так сказали... А оказалось... Один с боевыми затесался, после стрельбища, что ли, остался - и я его тоже Игорёхе... Не проверяя… Он зарядил, и длинной очередью - туда, в сторону атакующих...
     Пауза.
     Мы сразу поняли: что-то не то... Звук не тот и трассер в сторону наступающих пошёл... А потом "отбой" просигналили... И ротный к нам побежал... Диск отстегнул, проверил, проорал, что в цепи раненые есть... Парень, короче, из второго взвода пулю в живот поймал... Наглухо - до санчасти даже не довезли... От нас с Игорёхой он ту пулю получил, других расчётов рядом не было...
     Ёша некоторое время молчит. Потом достаёт спичечный коробок, вынимает из него недокуренный бычок, чиркает спичкой. Сидит, пыхтит, прихлёбывает из своей  бутылочки.
     Хотели судить нас обоих, но Игорь всё на себя взял. Мол, он командир расчёта, старший по званию, значит, сам диск проверить должен был... Так вот не стало Игоря в нашем кубрике. А его койку через месяц занял другой пацан - из нового призыва... Поэтому, третья телега - это он... Игорёха это - третья...
     Трогает третью тележку. Прищурился.
     А у других телег, думаете, нет имён? Есть! У каждой - своё... Поэтому я и здесь.
     Нанизывает тележки друг на друга.
     Нинка... Вера Петровна... Юдин... Машенька... Николай... Это они... Они, те самые, которых я... Все они - один за другим... И ещё много... Все те, которых я... Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь... Кочегар Гришатников, Оленёнок, Игорь... Каждый день я так - пока корзин хватает... Одну в другую, одну в другую - и их имена шепчу, каждого вспоминаю... Юдин... Алина... Локотков... Николай... дядя Петя... Все, все, все - которых я, которых я, которых когда-то...
     Тележки, глухо позвякивая, нанизываются друг на друга, получается длинный "паровозик".
     На заднем плане сцены между тем проезжает другой "паровозик": точно такие же тележки, но уже не пустые, а чем-то гружёные. Давайте присмотримся: на каждой из них лежит большой чёрный пластиковый мешок, своими очертаниями напоминающий человеческое тело.


                Конец







г. Челябинск                2016 г.                cherlak44@yandex.ru