Предпоследний раз двадцать-8...

...
-Маринка, кто так метет? Я сейчас выйду и покажу, как надо мести!
-Людка, куда ты потащила сумку?
 -Надька! Надежда Ивановна!  Веди среднюю группу под навес! В беседку! Сейчас дождь начнется!

 Таисия Ивановна руководила с балкона. В ночнушке с цветочками, большая, мощноголосая, она лихо строила свой детсадовский педколлектив.
Детский сад в глубине их двора. Оттуда ночнушку Таисии Ивановны  вполне можно принять за домашнее платье или халат (капот, как говорила  Никина бабушка: «У женщины должно быть много капотов»…).  Бабушка Сара не имела в виду, конечно, так называемых, «деловых женщин»,  и тем более,  руководителей коллективов. Тем более, дошкольных учреждений.  Она судила по реалиям своего времени.
 
  Таисия Ивановна бабушку Сару не знала, хотя была никиной ближайшей соседкой. А то непременно бы к ее мнению прислушалась. Таисия Ивановна, несмотря на свой грозный вид, вполне была склонна к обучению.
 Например, Нике удалось приобщить Таисию к поэзии и французским романам. Не то чтоб она была озабочена  образованием взрослой  соседской тетеньки, но, однажды позвонив в дверь и спросив, что б ей почитать (бо находилась тетенька  то ли в длинном бюллетене, то ли отпуске, то ли в осеннем  сплине), желательно чего-нибудь легкого, детектива какого-нибудь, и получив к желаемому  в качестве нагрузки пару томов Золя и «Фромона–младшего», Таисия с удивлением открыла для себя лакуну и стала периодически заходить к Нике за книжками.
 
Стихи Таисия Ивановна тоже любила до того из серии альбомных,  а ля  «дворовые песни», и на успех Ника не надеялась, но  заведующая неожиданно для нее и для себя самой, стала читать все подряд и на эту тему,  из никиной, любовно подобранной, домашней  библиотеки. Так что смягчение нравов в пределах лестничной клетки у Ники получалось успешно.


Таисия была второй женой вдовца Кравченко, с которым никины родители были соседями еще по прежнему дому (нынешний  - тоже заводской, ведомственный). Тогда они жили в разных подъездах.  В доме никиного детства  председатель  профсоюза Игорь Иванович проживал с другой (основной своей) женой и сыном, возраста никиной старшей сестры, ныне благополучно женатым на своей однокласснице и проживающим отдельно.
 
Габаритами и громкостью Т.И. превосходила свою предшественницу раза в три. "Громкоголосая птица неюности"... Видимо, Кравченко  всегда не хватало именно такой бабы-бой, поскольку с Таиской он расцвел. И полностью поменял уклад жизни. Та, что  в  Красном доме,  страница,  была благопристойно тихой, нынешняя -  с шумными застольями и пением хором.

 Вчера в соседской квартире тоже гэпали. (Бабушка так выражалась – «про танцы и пляски народов мира»), нестройно орали частушки и плакательные песни. Так что,  нынешний капитанский мостик  на балконе их третьего этажа был вполне объясним.

  Ника надеялась проскочить в подъезд незамеченной, поскольку летучка с Таисьей  в ее планы не входила. Это ничего, что она во вверенном громогласной соседке дошкольном учреждении не работает,  а пребывает в роли родительницы, - зависимость все равно  налицо.  Дружба дружбой, но сделать (Т.И. - дама принципиальная!) строгое замечание по поводу позднего отвода ребенка в сад (после завтрака) - за ней не заржавеет. И вообще, судя по настрою, она сегодня в своей руководящей стихии. Заодно с дворничихой, поварихой и воспиталками  и Нику построить – как нечего делать.
 
  Ника давно опаздывала на работу. Ей очень хотелось чуть-чуть полежать с книжкой под  песни на стихи Вознесенского, например, чтобы немного успокоиться после  воспиталки Наташки и утренних сборов в сад сынищи, затеявшего препирательство, как всегда по пустяку (к завтраку опоздали, поэтому Ника слепила из творожного сырка снеговика, поставила рядом  с блюдцем  две розетки  с  разным вареньем,  пачку печенья и чашку чая  и  сока на выбор (соломинка прилагается к чайной ложке) – и вышла в спальню. С «надену то или это, а это ни за что» - к  старшей группе уже навострились. Комплекты были сформированы  в  выходные и висели, поглаженные,  на спинках стульев и диване. Выберет сам.
Но… не на тех напали!

Однако, можно сказать, отделались «малой кровью». И Наташка не сильно выступала про опоздание. В ребенкин шкафчик с  фирменным знаком - грушей (могли б уже и буквами обозначать - детям в школу скоро) - Ника положила, на всякий пожарный, яблоко и конфету, ловко замаскировав их книжкой про Энека-Бенека (если вдруг проголодается до обеда, сил не хватило смотреть, что он там все-таки съел дома на  кухне). А ребенок  весело потрусил в группу, где его поджидали Владик и Олег.
Так что, Таиска в  утренниие никины планы не вписывалась никоим образом.

   Слава тебе!.. Кажется, проскочила!.. Ника вынула из почтового ящика письмо от мамы, второй месяц гостящей у старшей сестры («туда не ходи - сюда ходи», «это закрывать,  то не не открывать», "проверять", "надевать", "не пускать" и т.д…), две газеты , журналы «Веселые картинки» и «Юность» и еще  почтовое извещение на посылку… из среднерусского города Тамбова.
 
Сердце даже не ёкнуло. Только немножко заныло в верхней части груди и животе (приближались годовщины…) Повестка на ее имя, но наверняка, как в прошлом году,  - «для друга Димки».  Какой-нибудь подарок ко дню рождения и письмо – привет печатными буквами. Хороший человек Тамбовский Зайчик. У нее нет к нему претензий.
Но… не герой! "Не орел!" (Как в старом фильме с Мордюковой и Ульяновым. И то сказать, - "Простая история"... Как у всех. А ты что вообразила о себе!)

И был бы сейчас  у  Димки брат  с добрыми («среднерусскими») генами и с ямочкой (возможно) на подбородке. Ямочку мы уже однажды проходили, в самом начале судьбы. Не оправдала себя. Или, даже  наоборот, подтвердила. Так умиляли обе эти ямочки!
Неужели это была я?..("Неужели это я? Может, алая заря?..")

 На этаже ее уже поджидала Таиска. «Заходи, - широко распахнула она перед  Никой  дверь.
«Таисия Ивановна", - было залепетала Ника.

-Говорю, заходи.- Таиска повела ее в комнату, где стояла на столике бутылка коньяка, был  порезан лимон и в вазе празднично дополняли шикарность натюрморта  вкусные дорогие конфеты. -  Давай со мной. За любовь! Ты хорошая девка! Тебе обязательно надо!
Чтоб повезло!

- Таисия Ивановна,  ну как же я пойду на работу -  с утра - после коньяка?
-Я тебе что,  стакан предлагаю? По чуть-чуть.  И,  хочешь, я тебе кофе сварю?

 Чего только нет у этой Таисьи, даже зерновой кофе, в эпоху тотального дефицита!
- Не, это долго, - одумалась Таиска. Мне тоже на работу надо. Давай лучше выпьем коньяку  и  "такого" кофе потом… "Такой" -  просто растворимый  - тоже был предметом роскоши и  «откровенного мажорства».

 Чайник Таисья поставила, а до того, как он вскипел,  они выпили раза три. Ника  попивала  все  ту же рюмку, "обновляюмую" с каждым Таисьи-Ваниным тостом.

Потом пили кофе с бутербродами («буржуйскими»: икра, балык), снова  пили коньяк под рассуждения Таисьи о жизни и любви.

 Короче, первая планерка дня удалась. Впереди еще две: в своей редакции и в  «большой газете» . Не исключено, что наливать будут везде. Другая б спилась, - на моем месте, - подумала Ника. Но даже, если б совпали все три - в результате больше полутора рюмок в Нику все равно не влезет. (Все привыкли к тому, что на  любом мероприятии  Ника пьет по глотку, плюс  «освежить - и не пристают). И наследственность у нее хорошая. Не грозит.
А голова все равно кружится. И поспать  б хоть чуток!

-Я позвоню, Таисья Ванна?

Таиска подвигает к ней красный телефон:

- Хочешь я тебя отпрошу?

Еще не хватало, - пугается Ника. Тихий пьяница шеф на раз раскусит – «свой свояка…»

- Юрий Иванович, - строго говорит Ника в трубку, -  я приду попозже. У нас там в ячейке весь набор перепутан.  Я разобралась с трудом, но мне еще надо домой заскочить.

Шеф благодушен: «Я Вам задание у себя на столе, - оставлю. Завтра увидимся. Всего доброго, Береника Алексеевна.»

(«Задел», и правда, был вчера не сильно хорош, но Ника быстро определила,  какие строчки откуда, и потому совесть ее чиста как стекло (впрочем, она и без того… Пашет всю жизнь «за себя, и за того парня»…),  так что,  можно подремать - «под музыку Вивальди, Викальди»  и не спешить ни в одну из редакций.

 Заскочит на минутку в обе, явит себя в типографии, чтоб тетки запечатлели образ (на всякий пожарный),  а потом заберет из сада ребенка и пойдет с ним на почту за Зайчиковской посылкой, а потом шуршать листьями и  кататься на каруселях в родном парке Дзержинского, а потом почитаю ему «Питера Пэна» и – спать, спать, спать!..
  (...продолжение следует...)