Экс-ры III 7 гл Приведения

Глава 7   

ДЕТИ ПОДЗЕМЕЛЬЯ

Клуб диггеров «Дети подземелья» — как диггеры в штаны наложили — слабость к румяным пирожкам — приведения — консервация колодца

Приведения

Вдруг мелодия внезапно меня покинула, и я почувствовал себя как-то не уютно.
— Рома здесь кто-то есть, — шёпотом сказал я, почувствовав чьё-то присутствие.
Я оглянулся на Романа, который уже доставал из-за пояса пистолет.
— Погоди Рома не пали зря, может это диггеры пробрались через колодец, — сказал я.

Пересилив страх, я шагнул вперёд и, спустившись ещё на две ступени, ступил на пол, усыпанный человеческими костями.
— Серж достань пистолет, — шепнул мне Роман.
— Спокойно не надо нервничать сейчас поглядим, кто тут нас пугает, — сказал я тихо.
— Серж достань пистолет на всякий случай, — говорит настойчиво Роман.
— Не дёргайся, — отвечаю я, а сам непроизвольно всё же вытаскиваю Маузер из-за пояса и, освещая главную галерею налобным фонарём, привожу его в боевое положение.

Вдруг Роман легонько хватает меня за локоть и шепчет.
— Смотри вот там левее, что это такое дым что ли…
Я перевожу луч фонаря в ту сторону и вижу что-то не понятное.
От пола к потолку в свете фонаря поднимается мутной колонной пар.
— Трубу где-то прорвало, наверное, — говорит мне в ухо Роман.

Вдруг пар начинает приобретать явные человеческие очертания и вскоре перед нами возникла ну прямо ниоткуда фигура напоминающая женщину.
— Это приведение, — прошептал Роман.
— Вижу что не собака.
Туманное образование качнулось в правую сторону и поплыло по направлению к тому ходу, где находились два колодца.

Мы как завороженные смотрели, разинув рты на впервые увиденное нами приведение не смея даже шелохнуться.
Силуэт вплыл в ход и секунд через десять мы услышали еле слышный женский смех.
Я, сжав до боли рукоятку пистолета кивнул Роману следовать туда и он, вцепившись в мой локоть, последовал за мной.
— Это приведение, — снова повторил он.
— Впервые вижу это, — прошептал я в ответ.

Мы осторожными шагами приблизились к ходу и, наклонившись, вошли в него.
Впереди что-то мутнело, и мы пошли, вперёд сознавая, что вообще-то приведений бояться не надо они же не живые. Но всё же нас трясло мелкой дрожью и мы несколько даже трусили.
Тем более увидеть такое, не полагаясь на рассказы «правдивых» очевидцев это дорогого стоит.
Где-то впереди снова раздался тихий смех, отчего мы даже попятились назад и непременно бы удрали наверх в подвал, но нас вдруг обволокло туманом, который светился и мы стали подниматься над полом, чему я удивился. Но вдруг в моё сознание проникло тревожное чувство опасности, и я совершенно осознанно нажал на курок пистолета.

Резкий и в тоже время сухой по звучанию выстрел ударил в голову и, отзванивая вылетевшей пулей по кирпичным стенам, растворился где-то там, в дальних уголках, куда мы так ещё и не дошли.
Сознание ко мне вернулось быстро, но я был ещё в некоторой прострации от гула выстрела, который мне ещё давил на мозг что я не мог слышать то, что говорит Роман.
А он как рыба открывал рот и таращил на меня свои глаза что — то пытаясь мне сказать. Так продолжалось минут пять пока мы не пришли в себя. Пока мне Роман не сказал, что мне нельзя в руки давать оружие.
Он показал мне на окровавленную руку и до меня, наконец — то дошло, что я выстрелил куда-то не туда.

Мы как в тумане вышли из того хода и поднялись наверх в подвал где Роман снял комбез и я увидели кровавую борозду на его предплечии откуда сочилась кровь.
Достав аптечку из рюкзака, я разложил её на куске полиэтилена.
— Царапина, — сказал Роман, морщась, когда я промывал рану.
— Хороша, ранка… рикошетом чуть друга не шлёпнул, — сказал я, накладывая тампон на рану.
Перевязав Роману руку, я выпил из термоса чаю и решил не поддаваться больше никаким приведениям и чуть что не так не стрелять, как бы нас ни увлекали потусторонние силы в свои объятия.
Об этом я сказал Роману, на что он согласился, заметив мне, чтобы прежде держал пистолет на предохранителе.

Мы снова спустились в подземелье, и на этот повторилось то же самое, но теперь приведение было намного ближе к человеческому облику с более плотными и видимыми чертами лица.
— Мы как бы ни замечаем его, — сказал мне Роман, и мы ни подавая виду, что видим приведение, прошли до хода с колодцами, где увидели свечение сквозь деревянную крышку первого колодца.
— Опять с нами играют, — сказал я.
— Где они раньше-то были, — ответил Роман.
И тот час кто-то произнёс на распев несколько раз.
— Мы, пьяные были… мы, пьяные были… мы, пьяные были…
— Очень интересно,… когда выйдем отсюда я сдамся Наполеону в плен, — пошутил Роман.
— Плен… плен… плен… — повторял кто-то из глубины хода.

Понемногу мы с Романом успокоились, привыкая к голосам из пустоты.
— Внимание оно идёт сюда, — тихо сказал я, опасаясь, что проведение может меня услышать.
Белая женщина прошла сквозь нас и просочилась сквозь крышку первого колодца, после чего свечение прекратилось.
— Может это кто-то у кого здесь отняли жизнь, — сказал Роман нарочито громко.
В ответ свечение под крышкой вспыхнуло и погасло.
— Ну, теперь понятно, что души здесь не успокоенные, — сказал я.
— В следующий раз надо принести свечей и прочитать молитву и тогда они успокоятся, — сказал Роман.

После его слов весь ход наполнился изумительным свечением, которое пробегало над нами и рассыпалось тысячами огоньков, которые долго не гасли и парили в воздухе как звёздочки.
Посовещавшись, мы решили, что сегодня не наш день и надо выбираться отсюда что мы и сделали.
Мы пришли на другой день уже с моей иконой, свечами и книжечкой с молитвами.
Спустившись в подземелье, мы зажгли восковые свечи перед иконой и Роман, который был в отличие от меня крещёным, прочитал молитву о невинно убиенных в Гражданской войне. Пока он читал молитву из пустот стали появляться некие сгустки из белых очертаний напоминающих отдельные фрагменты человеческих тел, которые постепенно стали растворятся и пропадать.

После молитвы мы, молча, почтили память загубленных здесь людей, после чего ушли в ход, с колодцами оставив души погибших рядом с иконой и с горящими свечами.
Вдруг я отчётливо услышал плеск воды и сказал об этом Роману. Он тоже прислушался и, кивнув на первый колодец, предложил посмотреть, что же там может плескаться ведь колодец сухой. Мы сняли кирпичи с крышки, а потом подняли и её саму.
То, что мы увидели, сначала вызвало у нас некоторую тревогу.
В колодце была вода, которая, вращаясь, поднималась наверх, но не это нас взволновало больше всего, на поверхности воды неподвижно находились три круглых подноса из белого металла. На каждом подносе стоял кубок с монетами.

Подносы с чашами с поднятием воды медленно приближались к нам. В изумлении мы переглянулись, нам было не понятно, как это могло быть, вода вращалась, а подносы находились на одном месте.
Когда вода поднялась до самого края, она прекратила своё вращение, а белый пар растворился над чашами и мы увидели серебряные монеты в них.
Вдруг подносы приподнялись над водой, и мы увидели, что их держат белые из плотного тумана руки женщин-приведений, которые находились под водой.
— Рома это вероятно нам подарки, — сказал я.
— Пода-арки… пода-арки… — разнеслось под сводами потолка.
Я осторожно взял один поднос с чашей и потрогал монеты, они были настоящие.
— Рома возьми не заставляй чел… — тут я поперхнулся и поправился. — Не заставляй себя ждать.

Как только Роман взял поднос с чашей, вода, в колодце вспыхнув изнутри неоновым светом, заплясала по стенам. Отставив поднос с чашей на край колодца, я успел схватить ещё один поднос, после чего светящейся столб воды с шумом рухнул вниз на дно.
Те три человеческих скелета, что находились, на дне колодца исчезли, словно их и не было, а сам колодец оказался сухим.
— Мистика, — прошептал Роман, облизнув пересохшие губы.
— Фантастика… кому рассказать не поверят.
— Ой, не надо… — сказал Роман.
— Ах да, извини, ты же собрался к Наполеону в плен… — улыбнулся я.

На дне колодца появилось лёгкое свечение, оно поднялось к нашим ногам, слегка касаясь их, и даже как мне показалось поглаживая. Потом послышался лёгкий выдох со дна колодца, словно кто-то невидимый сбрасывал непосильный камень с умерщвленных душ… и только после этого идущий снизу поток сияющего света на несколько секунд усилился, а набрав силу, стал меркнуть и пропал совсем.
— Ну, вот и договорились, — сказал Роман и перекрестился.
То же самое сделал и я.

— Смотри, а подарки-то серебряные, — сказал я, постучав по подносу взятой из чаши монетой.
— Думаешь, настоящее серебро, — спросил Рома, разглядывая монеты, лежащие в золотых чашах.
Мы положили, на колодец щит, а сверху подносы с чашами, а когда стали перебирать серебряные монеты, рассматривая их то, оказалось, что под ними лежали ещё и золотые, которые были разного номинала и величины.