Первое после небытия

Помню, сетка на кровати младенческой и напротив, отец, чем-то недовольный в моем поведении – шлепнул меня. Наверное, дальше я расплакался, не помню, помню лишь удивление – открытие своего существования. Это первая память.

Не помню, как мы ходили в цирк. Не помню, как я скоро после того решил сам пойти туда же. И знакомая нашей мамы,  увидев меня в некорректном отдалении от дома одного-одинешенька, спросила меня: куда это я, услышала – НАФЦИРК. Этакий клопяра в мохнатой шубке. Так же мама меня забыла в 5-м магазине, вернулась, а я все хожу перед витринами.

В детском саду, помню, глисты. Я любил кушать песок в песочнице. Был легкий дождик, я (почему-то один) складываю комок во весь рот (кулак) песка и с аппетитом (и не раз) запихиваю в рот. Позже когда попробовал в Боян-коле корейскую водку с жень-шенем – что-то родное почувствовалось земляное. Нет лучше водки той. Песочек. Вкус земли. Это не блажь. Особый вкус земли, глубокий, всеобъемлющий, ни на что не похожий. Сказывают, что я дома отковыривал от печки известку и злостно поедал.
 
Память вкуса и запаха. С детских лет и по сию пору. Невыразимая глубина постижения прошлого. В детстве многие впечатления обстоятельства мысли и так не сформулируешь, а тут – выплывает, и так убедительно и точно – не надо ничего формулировать, квалифицировать… особый аромат бабушкиной парфюмерии, неповторимый запах дворовой помойки тех лет (только в кубинских сигарах есть неуловимый подобный привкус). Как-то в безвременье служил швейцаром в Нархозе Новосибирска. Однажды утром, через проходную идет поток, в основном преподавателей, рядом со мной сидит уже потрудившаяся уборщица Анна Ивановна, [как-то она лечила какую-то хворь «карасином» (непременно авиационным) стакан вовнутрь.] За таковую смелость и за удивительную простоту (найди-ка щас такую бабу) я зауважал ее, мы сдружились. Так вот, идут ранешние-то и тут меня как шваркнет в нос. В мгновение память выдала мне целое кино из детсадовских моих открытий. Мои, вполне фрейдовские, заморочки (подглядывание в туалете, мечты, что я отомщу своей воспитательнице, и, когда ее похоронят и закопают, я, тайком, ночью откопаю ее и вдоволь насмотрюсь на ее исподнее потайное??! Трудно понять такой накал мстительных грез. Да, как-то я даже попытался сбежать из детсада не осмысленно, а как гневно отреагировавший на какую-то строгость воспитательницы. Но чтобы иметь адекватный план возмездия, - нет - это чисто детская фантазия. Она же бессовестная засекла мой первый в жизни дерзкий поцелуй моей первой любви - Наташи. Был тихий час. На беду мою наша снегурочка Наташа сопела рядом и я не удержался, будучи плотно упакован в спальный мешок, изловчился и по-братски чмокнул, уж не помню куды, и, вот эта бдящая тетя двумя пальцами указательно-средним сделала что-то вроде микротроекратной затрещинки в районе моего носа) - не помешали почувствовать невыразимую радость от «встречи с ароматом» моей «ненавистной» воспитательницы.] Сколько лет я не встречал такой сладости. Анна Ивановна не стала переспрашивать, зачем мне нужна информация об этом запахе, догнала стремительную профессоршу и на женском жаргоне испросила ее об интересующем меня предмете. Только сейчас, наглотавшись по горло сегодняшних бабьих заморочек, (попробуй-ка каку-ньть Наташку, Светку или кого еще попросить догнать тетю и вызнать тайну ее благоухания) могу оценить доброту Анны Ивановны, спаси её Господь. Духи назывались нимного-нимало – «Люблю». Куплены были на какой-то выставке польской косметики в Академгородке. Потом напоролся ещё на один раритет – «Жди меня». Но где их возьмешь. Где-нибудь в транспорте пахнет, что от бабы, что от мужика чем-то ретро, ну, братцы. Сегодняшнии запахи попсовые – удушливые какие-то.

Во дворе нашем жила дружная русско-цыганско-еврейская тусовка. Нет, помню были и хохлы, в соседнем дворе, Чебатуры, среди них мои одноклассники братья погодки Вова и Леня. Как-то они меня, подло подкараулив «на стройке», поколотили за мои ухаживания за Наташей-2 (Степановой) нашей одноклассницей. У неё умерла от сотрясения мозга (упала на катке) сестра Светлана. Помню, что меня возмутила безосновательность их претензий. Чего они-то здесь хотели, я же не обижал её, а честно испытывал искреннюю симпатию. Было что-то в их действиях «для порядку», бездушное и не предусматривающее возмездия. А ведь какая невзрачность личностей. Ведь с трудом о них вспомнил.

Сегодня стал актуален вопрос с этим народцем. Как у евронемцев есть пигмеи наши прибалты. Так и батькивщина стала каким-то выродцем из руськой семьи. Малороссия, хотящая стать на уровень с Великороссией, отмежевавшись от неё, - это наше препохабие хохлы. Замороженность, самоуверенность, дуболомство. Какая-то неталант-ливость. Грубая меркантильность. Даже у жидов есть какой-то шарм в их жлобстве. Но хохлы – беспросвет. Скучно. Смешны только анекдоты про хохлов, причем, желательно на их наречии – усохнешь. Грицько, подивыйся…

Господи, и в руки этих выродков попала моя дочура. Слава Тебе, Господи, за все. Ты все видеши, на Тебя вся надежда, на остави нас сирых и худых. Ты дал нам на исправление эту драгоценность. Вразуми и настави нас безумных и самолюбивых.