Книга Театральный сезон

Радость новой книги

Повесть «Театральный сезон» - новая книга прозы нашей сызранской писательницы Лидии Невской. Ей предшествовали книги рассказов «Колокольчики» о блокадном детстве родственников автора и «Лидочка» - о ней самой. Автобиографична и новая повесть. В ней рассказывается о трёх подружках, возмечтавших стать артистками, и о том, что из этого получилось. Юного, равно как и взрослого, читателя безусловно заинтересует знакомство девочек с жизнью театра, показанной через их восприятие — восприятие «тройняшек», как метко окрестили эту юную массовку профессиональные актёры.
Нехитрая канва событий вполне вмещается в один театральный сезон, в один спектакль «Бабье царство», в одну скромную роль массовки, для которой и слова-то даже автором пьесы не написаны. Но и на этом, казалось бы, минимальном пятачке они проходят через тонкие психологические ньюансы своих успехов и невольных поражений.
Театр показан изнутри. Но детский мир не замыкается только на нём. У счастливой троицы появляются свои поклонники. Трогательно описан и барачный быт подружек, их окружение. Такое просто так не придумаешь. В повести постоянно чувствуется дыхание реальной жизни, не такой уж и благополучной. И читатель сопереживает вместе с юными героинями все их радости и горести. И ему становится искренне жаль «тройняшек», когда их творческий союз в конце концов распадается из-за Тониной мамы, запретившей своей дочери играть на сцене.
Конечно, приобретённый девочками, пусть и скромный, но всё же опыт актёрского мастерства пойдёт им на пользу в дальнейшей жизни. И пусть по настоящему прикипела к театру лишь одна из них — Оля, решившая поступать в театральное училище, уроки, полученные ими на подмостках сцены, всем им пойдут на пользу. Лида выберет балет. А Тоня по настоянию матери будет поступать в педучилище на дошкольное отделение. И ей придётся творчески работать с детьми, обучать их азам искусства.
Считаю, что повесть «Театральный сезон» удалась её автору и получит широкое признание среди наших земляков и не только, ведь творчество Лидии Невской хорошо известно читателям далеко за пределами нашего региона. Да и сама она проживает ныне в столице Финляндии — Хельсинки, где её знают и как поэтессу, и как талантливого прозаика.

Вячеслав Харитонов, член Союза писателей России.



Театральный сезон
   повесть
               

Глава 1
Лида и Оля

  «Задавалы! – подумала Люба, глядя на впереди сидящих одноклассниц Лиду и Олю. - Опять о чём-то шепчутся».
Прозвенел звонок, и все ученики 6-го «А» класса школы-восьмилетки номер двадцать в мгновение ока разбежались по домам. Убежала и Люба. А «задавалы» пошли, не спеша. Лида спросила Олю:
- Ты пьесу дома оставила?
- Да, - ответила Оля.
- Тогда пойдём к тебе! Теперь моя очередь писать следующую сцену.
- Пойдём, - согласилась Оля.
   Оля  девочка маленького роста с большими чёрными глазами и чёрными волосами; волосы гладко зачёсаны на прямой пробор и заплетены в одну косу; умная, сосредоточенная отличница.
    Лида, наоборот, фантазёрка и мечтательница, поэтому правила по русскому языку не задерживались в её голове, волосы, скорее коричневые, чем чёрные, заплетены в две косички, но в волосах везде торчат «петушки». И глаза у неё синие, прозрачные.

  Девочки шли вдоль бараков, завернули на другую улицу, где стояли тоже бараки. С левой стороны у них была столовая. Она тоже помещалась в бараке. Но как вкусно оттуда пахло! Денег у девочек не было, и они, втянув носами лишь запах, прошли мимо. Через дорогу начинаются частные дома. В одном из них снимают крохотную комнатку Олина мама и Оля.
  Оля взяла под ковриком ключ от навесного замка, открыла дверь, и они вошли в комнату. Это была не комната, это была коробка из-под обуви, совсем негде было повернуться. У входа стоял сундук, покрытый ватным одеялом, на нем Оля спала. Рядом двухстворчатый шкаф, он занимал угол, к его дверке прислонилась кровать. А за печкой стоял единственный стол. Он и кухонный и письменный.
  Оля положила портфель на стул, достала из-под подушки на сундуке школьную тетрадку в клеточку с тонкой зелёной обложкой и подала Лиде.
- Сиди, читай!
Лида взяла тетрадь, пролистала несколько страниц, дошла до почерка Оли и стала читать.
   
Оля тем временем поставила сковородку на электроплитку с открытой спиралью, заведённой между керамических дорожек, изогнутых в виде ползущей змейки, и воткнула вилку в розетку. Спираль потихонечку начала краснеть. А Оля уже стала чистить картошку.
Лида читает вслух:
- А принцесса Антесса в красивом пышном платье, с короной из драгоценных камней, спустилась по белой лестнице своего дворца к принцу, который ждал её в прекрасном розовом зале…
- Я порежу картошку кружочками? – сказала Оля.
- А как её ещё можно порезать? – отложила тетрадку Лида.
Она подошла к подруге. Дома Лида ничего не варила сама. У неё мама работает в столовой, и сама всё готовит, дочку не учит, сама всё успевает. А Олина мама болеет, и Оля умеет жарить картошку. Оля держит в левой руке картофелину и ножом отсекает от неё кружочки.
- Можно ещё соломкой, но это, когда потом кружочки ещё на полоски надо будет резать.
- Давай кружочками, - согласилась Лида, так быстрее будет.
- Да, быстрее, - согласилась Оля, налила подсолнечного масла на сковородку и положила кружочки от трёх почищенных картофелин. Девочкам так хотелось есть, что они съели кружочки, не дожарив их до готовности, и ушли из дома, навесив замок и прихватив только тетрадку с пьесой.

Глава 2
В канаве

- Пойдём в канаву! – предложила Лида. - У нашего барака раскопали канаву. Трубы ремонтируют. Там можно посидеть. Никто не увидит.
- Пойдём.
 Девочки в школьных коричневых формах, с белыми нашивными воротничками и манжетами, и в чёрных фартучках побежали обратной дорогой к школе, там, в бараке около школы, жила Лида. А вдоль всей улицы тянулась раскопанная траншея с двумя рядами отопительных труб. Девочки спустились в траншею и сели прямо на трубы друг против друга.
- Читай! – попросила Лида. – Я хочу послушать, что ты придумала про свою принцессу Антессу.

Когда Оля прочитала сцену встречи Антессы с принцем, Лида взяла у неё тетрадь, положила себе на колени и стала писать, повторяя вслух.
- Действие третье. Каджана тем временем сидела в лесу и ждала возвращения принца.
    Вдруг по руке ей ударил камень, а в спину – другой. Оля тоже вскрикнула. Камни летели со всех сторон. Закрывая лица руками, девочки оглянулись. Наверху и справа, и слева стояли мальчишки. Их было не меньше десяти.
- Бей вражьих лазутчиков! – кричали они.
- Вы что, с ума сошли? Что мы вам сделали? – закричала Лида.
А Оля уже вылезла из канавы и бросилась бежать. Лида за ней. У Оли по виску текла кровь.
- У, паразиты! – показала им кулак Лида. – Пойдём ко мне. Я тебя зелёнкой помажу.
- Не надо зелёнкой, а то мама увидит, ругаться будет.

  Они вошли в барак. Лида достала ключ из-под корыта, которое висело около двери. Под корытом мама вбила гвоздь в каменную стену, и на этом гвозде теперь всегда висел ключ от навесного замка.
Девочки вошли в комнату Лиды. Это была большая комната, по сравнению с Олиной комнатушкой за печкой. Вдоль левой стены у Лиды помещается кухонный стол, сервант и кровать. У окна ещё один стол для уроков. От входной двери до окна целых десять шагов.

  Оля умылась в коридоре у рукомойника, ударяя ладошками по металлической палочке с шишечкой на конце, от удара палочка поднималась, открывая отверстие, через которое и выливалась вода прямо на ладошки. Полотенце ей Лида дала уже в комнате.
-Вот  дураки, - возмущалась Лида, - ничего у них в голове нет. Так мы никогда не закончим свою пьесу: то уроки надо учить, то мама дома, не спрячешься.
- Написать бы поскорее. Отнесём её в театр,  и нам дадут денег за неё. А может,  ещё и роль предложат. Ты Каджаной будешь, а я –Антессой. Ты кем хочешь быть?
   Кровь у Оли уже остановилась, и настроение девочек улучшилось. Они сели на кровать и стали мечтать, как они станут актрисами,  и будут играть принцесс на сцене единственного красивого здания в городе – драматического театра.


Глава 3
В театр

Вдруг Лида спросила Олю:
- А зачем нам ждать, когда мы с тобой сочиним эту пьесу про двух принцесс? Давай пойдём в театр и спросим, есть ли у них роли для нас в других пьесах. Там каждый год сказки показывают. Помнишь, мы весной ходили всем классом на сказку «Три клёна»?
- Помню! – Оля даже вскочила с кровати. – Пойдём! Прямо сейчас!
В это время в комнату вошла Тоня.
- А вы куда? – спросила она подруг.
- Мы - в театр!
- Зачем?
- Хотим артистками стать.
- Чтобы стать артистками, надо учиться в театральном училище.
- Это больно долго будет. Мы сейчас хотим.
- А можно и я с вами пойду в артистки?
   Тоня младше Оли и Лиды, но в куклы они всегда играли вместе и в прыгалки, и в классики. Куда без неё?
- Пойдём, - сказали в два голоса девочки, и все трое поехали в театр.
Уже на автобусной остановке у них появились сомнения, а правильно ли они поступают? Примут ли их в театр?

    Девочки вышли из автобуса, перешли дорогу, подошли к зданию театра, оглядели его, будто никогда не видели.
Массивные колонны поддерживают свод, за ними большие стеклянные двери, по сторонам афиши. Всё красиво и торжественно.
- Нам не сюда, - сказала Лида, - сюда заходят зрители. Нам служебный вход нужен.
Они обошли здание, нашли служебный вход и вошли.
- Вы куда, девочки? – остановила их вахтёрша. Она сидела за высокой стойкой, рядом с гардеробной.
- Мы… Нам надо… Мы хотим… - мямлили Оля и Тоня.
На девочек вдруг напали страх и сомнения.
- Мы к главному режиссёру, - чётко отрапортовала Лида, оборвав мямленье подруг.
Девочки сразу опомнились, подтянулись, осмелели, в их глазах заиграл огонь. Они встали за спиной Лиды. Теперь вся троица выглядела, как три мушкетёра, - «Один за всех, и все за одного!»
- Зачем вам к главному режиссёру?
- По очень важному делу.
По лицу девочек было видно, что их в данный момент ничто и никто не остановит. Они стояли, как статуи.
- Направо, по лестнице, на второй этаж, - только успела произнести администраторша.

     Девочки уже бежали по лестнице. На втором этаже, сразу за поворотом, они увидели дверь с табличкой: «Главный режиссёр С.К. Шпанов».
Ещё одно испытание – открыть эту дверь. Но отступать было некуда. Позади - безрадостная, безынтересная жизнь в жалких комнатушках бараков, бегающие без цели мальчишки, куча уроков, соседей и матерей-одиночек, безотцовщина… безнадёговщина…
Лида постучала в дверь.
- А вдруг он нас сразу выгонит? – засомневались девочки и засеменили ногами.
- Войдите, - послышалось за дверью.
Девочки вошли. Все в школьных коричневых платьях, с трогательными косичками... Остановились.
- Вы ко мне?
- Да.
- Проходите, садитесь. Вы по какому вопросу?
- По вопросу - играть в театре хотим. Мы хотим стать артистками.
- Но, чтобы стать артистками, надо учиться в театральном училище, - сказал главный режиссёр, не поднимая головы от бумаг.
Оля и Лида посмотрели на Тоню. Именно её слова повторил режиссёр.
- Но мы хотим сейчас!
- Сейчас для этого есть у вас в школе театральные кружки.
- У нас в школе нет.
- Во Дворце пионеров есть.
- Но мы хотим играть в театре.
- Хорошо, я вас понял. Сейчас весна, вам надо закончить хорошо эту четверть. Потом у вас будут каникулы, а театр уедет на гастроли, а потом посмотрим. Если будут у меня роли для вас, я вам пришлю приглашение. Как вас зовут?
- Лида Ямся, - сказала Лида.
- Адрес.
- Улица Людиновская, десять, тринадцать.
- Ольга Григорова. Улица Майская, семь.
- Тоня Мерзлякова…
- Я всё записал. Учитесь-то вы хорошо?
- Хорошо, а Оля – отличница, - сказала Лида.
- Молодец! И вы учитесь хорошо, - сказал главный режиссёр, обращаясь к Лиде и Тоне. Затем встал, подошёл к двери, открыл её:
- До свидания, милые барышни!
Девочки строем, одна за другой, вышли за дверь.
- До свидания!
- До свидания!
- До свидания!
Так же строем они спустились по лестнице и также сказали тройное  «до свидания» вахтёрше, и, только когда вышли на улицу и вдохнули свежего воздуха, расхохотались, держась за животы.

Глава 4
Первая репетиция

Вернулись безрадостные будни и учёба.
      - Задавалы, - сказала Люба, глядя на впереди сидящих одноклассниц Лиду и Олю…

Первого июня 1967 года начались летние каникулы. Лида, Оля и Тоня играли на улице с подругами, ходили купаться на Крымзу, на запруду. Мальчишки сами натаскали камней и запрудили маленькую речку. Теперь можно было в ней плавать, даже нырять.
Прошёл июнь… июль…  начался август. 

Разгорячённые  от игры в лапту Лида и Тоня  вбежали в барак.  Лида сразу увидела в почтовом ящике, прибитом к двери, сквозь круглые дырочки внизу что-то белое. Она быстро развязала шнурок, которым был подвязан ящик, и из ящика выпала почтовая открытка.
   - Что это? – Лида взяла открытку и на обратной стороне прочла:
«Лида, приглашаю Вас на репетицию в 10 часов 15 августа. Главный режиссёр С.К. Шпанов»
Сердце у Лиды остановилось, замерло на мгновенье. Она подала открытку Тоне. Тоня стремглав бросилась домой, в свой барак.  Через  десять  минут,  вернулась к подруге,  держа в руках такую же открытку.
    - Пойдём к Оле. Ей, наверно, тоже пришло, - сказала Лида, и они, не веря ещё своим глазам, побежали к Оле.
  Оля уже шла им навстречу, держа в руках такую же почтовую карточку.
Три сердечка готовы были выскочить из груди от счастья. На первую репетицию они шли полные предвкушения счастливой актёрской жизни.
 
Девочки вошли в служебный вход, как настоящие актёры. Театр сверкал после ремонта. Пахло свежей краской. Красные дорожки на лестницах... Какие-то люди сновали туда-сюда. Лида Оля и Тоня вертелись вокруг своей оси и не могли понять: что надо делать и куда надо идти. У каждой в руках трепетали открытки, как три белых флажка. Именно эти четырёхугольники и привлекли внимание высокого черноволосого мужчины.
Громким, хорошо поставленным голосом он спросил:
- Что эта почтовая процессия здесь делает?
- Мы… нас… вот, - сказала Лида и подала ему свою почтовую карточку. Оля и Тоня - тоже.
Мужчина прочитал приглашение на репетицию от главного режиссёра и покачал головой:
- Надо же, как быстро растёт состав театра, - и тут же добавил, - вспомогательный состав театра. Что ж, девочки, вам туда, - он показал на дверь, ведущую в зал.
- Зачем нам в зал? – удивилась Лида. – Нам надо на сцену!
- На сцену ещё успеете, раз уж вы тут. А сейчас идите в зал, ваш режиссёр сейчас в зале. На сцене идёт репетиция!
Он высоко поднял почтовые бело-бежевые карточки и продекламировал:
- Читайте, завидуйте, я – гражданин Советского Союза!
Низко поклонился перед девочками, как перед публикой.
- Гутовский Роман Константинович, - представился он и вернул девочкам карточки. Выпрямившись, гордой походкой пошёл по коридору с красной дорожкой, ведущей, как потом девочки узнали, за кулисы и на сцену.

   Три девочки, оторопевшие от встречи с настоящим артистом, долго не могли оторвать своих взглядов от его спины и величавой походки.
Целая группа людей с большими коробками натолкнулась на них. Это были работники сцены. Они несли декорации, а девочки стояли на их пути.
- Отойдите! Отойдите! – кричали они.
И девочки прижались к стене. От страшного грохота и оружейного выстрела они вздрогнули и зажали уши руками. На сцене стреляли. Лида, Оля и Тоня никогда не слышали выстрелов из ружья. Кто-то истошно закричал в большом зале:
- Не верю!
Девочки бросились бежать в зал. Обратной дороги нет!..

В зале было темно. Свет горел только на сцене и на маленьком столике перед Сергеем Константиновичем Шпановым. Девочки его сразу узнали. Он сосредоточенно смотрел на сцену и держал в руках целую пачку бумажных листов. На сцене кого-то убили.
- Не так ты должен падать, не сразу. Ощути сначала боль от влетевшей в тебя пули, - говорил он актёру на сцене.
В этот момент он заметил три лица, выглядывающих из-за портьеры у входной двери зрительного зала. Жестом он показал – входите и садитесь. Девочки на цыпочках и на полусогнутых ногах, дрожащие от страха, прошли в зал и сели на первые попавшиеся места.
- Повторим! – прокричал режиссёр, глядя на сцену, а девочкам показал – ближе, ближе.
Лида, Оля и Тоня подтянулись ближе к нему. Сергей Константинович наклонился к ним и шёпотом произнёс:
- Когда будет ваш выход, выходите на сцену вон по тем ступенькам слева, - он показал на проём в стене, за большим занавесом, - но сначала я вам объясню, что надо будет делать. Не переживайте, у вас всё получится.
Он улыбнулся, и девочки осмелели, расслабились. Сергей Константинович подал им такую же папку листов, как и у него, и сказал:
- Почитайте!
Это была пьеса «Бабье царство». Зачитавшись, они и не заметили, как режиссёр закричал:
- Массовка - на сцену! Дети - на сцену!
Лида, Оля и Тоня вздрогнули. Массовка – это они. Дети – это они.

Репетировали массовку. Декорации на сцене поехали по кругу, и девочки увидели длинный деревянный стол со скамейками. В одно мгновенье за столом оказался народ, шумящий, говорящий, толпящийся на одном пятачке сцены. Сердца у девчонок забились часто-часто. Начинался их театральный сезон.
- Ведите себя естественно. В деревенском доме гости. Они едят, пьют, а вы мешаетесь у них под ногами. Вот и вся ваша роль в этой сцене.
Лида, Оля и Тоня услышали только последние слова режиссёра «Вот и вся ваша роль в этой сцене». Значит, будут ещё у них сцены?!..

   С чувством высокой значимости они побежали на сцену через проём в углу за большим занавесом.
Это оказалось очень просто. За занавесом сразу начиналась сцена. Лида, Оля и Тоня даже не заметили, как оказались на сцене. Их подхватил и потянул к столу какой-то молодой парень. Кто-то уже напился и лежит лицом на столе. Женщины расставляют алюминиевые кружки. Из огромной бутыли разливают самогон. Дед играет на гармошке…
Лида будто оказалась дома, среди гостей тёти Лены, она живёт в своём доме. В саду у них большой деревянный стол со скамейками с двух сторон. Когда приходят гости, они сидят за столом на скамейках и разливают самогон. Лида не пробовала его, но видела. Он такой мутный, молочного цвета…
- Стоп! Меняем сцену! – голос режиссёра оборвал воспоминания Лиды.
- Девочки, в зал ко мне, - обратился он к Лиде, Оле и Тоне.
Все трое, разгорячённые и вспотевшие, вернулись на кресла, поближе к родному и любимому режиссёру.
- Как жарко на сцене, - шепнула Лида Оле на ухо.
- Да, - согласилась Оля, - это от света ламп.
- Тише вы, - оборвала их Тоня.
- Молодцы! – улыбнулся Сергей Константинович. - С первым выходом вас на подмостки! - шутил он.
Девочки сжали губы, чтобы не рассмеяться. Пьеса была серьёзной, и смеяться было не над чем.

                Глава 5
                Порванный чулок

Домой девочки шли, будто заново рождённые.
Город, люди казались им необыкновенными, удивительными. Даже помойные вёдра с рукомойниками в коридоре барака не расстроили Лиду. Даже единственный стол за печкой у Оли с недожаренной картошкой не помешал Оле мечтать о театральной славе. Даже пьяная мама у Тони и беспокойная бабушка, хлопотавшая над ней, не обидели девочку, которая сегодня была в театре не как зритель, а как артистка.

  Потянулись обычные будни репетиций. Оказывается, и в театре бывают обычные будни. Девочки ходили на работу. Главный режиссёр попросил девочек принести расписки от их родителей, что они не против участия их детей в спектакле «Бабье царство».
Когда Лида, Оля и Тоня принесли расписки с подписями лишь матерей, потому что отцов не было ни у кого из них, он по-отечески  погладил их по волосам. Отозвал Тоню в сторону и объяснил:
- Эта сцена тяжёлая. Твой отец вернулся с войны, живой. Ты увидела его и бежишь к маме. Твоя мама - актриса Чернышова. Бежишь из-за кулис со слезами радости на глазах. Кричишь: «Маманя! Папаня вернулся!» и бросаешься ей на шею. Сделаешь?..
Тоня мотнула головой в знак согласия.

   Сцена действительно была очень трогательной. С криком «Маманя!» Тоня побежала навстречу мнимой матери, споткнулась на лакированном новом полу сцены, упала, разорвала на коленке чулок. Встала, присела, потёрла коленку и повертела пальцем в дырке чулка. Потом, опомнившись и вспомнив о наставлениях режиссёра, побежала по сцене к актрисе Чернышовой и со слезами бросилась к ней на шею.
Лида и Оля за кулисами умирали от смеха. А режиссёр в зале вдруг захлопал в ладоши, и все актёры тоже.
Тоня, с глазами полными слёз, стояла среди актёров и ничего не могла понять, почему ей все аплодируют? Ей было жалко чулок, и она плакала оттого, что дома её будут ругать за дыру на коленке.

                Глава 6 
                Премьера

Наступил день премьеры. Премьера – это, как первое сентября, суматоха, хлопоты, цветы, поздравления… Первый выход на публику!..
Лида, Оля и Тоня надели костюмы, которые принесли из дома. Так велел режиссёр.
- У ваших мам наверняка есть старые ситцевые юбки и платки. Принесите. Кроме деревенской одежды ничего необыкновенного не надо.
Девочки быстро оделись. Гримёрша стала наносить на их лица грим.
- Лицо обязательно надо покрыть тональным кремом, иначе ваши лица будут на сцене, как три белых пятна. И губы подкрасим, - говорила она. – На сцене много света от рамп, ваши губы поблекнут от их света.
В гримёрке у них был один стол на троих. Но зато рядом сидели настоящие артистки: Гурова, Орлова, Чернышова. Скляревская – в другой гримёрной. Она - сценическая мама Лиды, Чернышова – мама Тони. А Оля в спектакле была сиротой. Но в этот момент у неё была большая семья – подружки, актёры, режиссёр и полный зал публики.
Девочки посмотрели на себя в зеркало. Перед ними стояли три размалёванные деревенские «красавицы». Слишком яркие щёки, слишком красные губы. Но впереди минуты восторга на сцене.

  Премьера! Сердца их бились часто-часто. Для актёров это всего лишь очередная премьера, а для девочек – первый спектакль в жизни. Настоящий спектакль, в настоящем театре, на настоящей сцене и с настоящей публикой в зале! А самое страшное, что в зале сидит мама Тони! Лидина мама работает… Олина мама болеет... Тонина мама пришла, она больше всех тревожит девочек.
Прозвенел третий звонок.
«Вот бы в школе было по три звонка на урок, - подумала Лида, -школьники никогда не успевают влететь в класс после одного звонка…»
Её мысли прервал голос на сцене. Спектакль начался!

Девочки так боялись, что даже не заметили, как оказались на сцене. Сцена для них уже стала родным и знакомым местом. Но зал! Он сегодня чужой. Он живой! На репетициях в зале никого не было, кроме режиссёра, актёров, ожидавших своего выхода, гардеробщиц, которые забегали посмотреть на репетицию, электриков, работников сцены. А сейчас зал – это одно большое чудовище, которое смотрит на тебя миллионами глаз и вот-вот сожрёт!
И тут Лида вспомнила наставление режиссёра:
- Не смотри в зал, смотри поверх него. Если ты будешь смотреть на первые ряды, твои глаза всегда будут закрытыми для остальных рядов.
Лида представила себя, сидящей на двадцать втором ряду, а по сцене ходит девочка с закрытыми глазами, как две капли похожая на неё, но как смешно она выглядит. Лида подняла глаза и посмотрела на самый верхний ряд зала. Там было темно, но Лида опять вспомнила наставления Сергея Константиновича Шпанова:
- Не играй на весь зал, не смотри на каждого зрителя в зале, найди одного на верхнем ряду и играй для него. Двигайся по сцене, но всегда глазами находи его, и говори слова ему, и покажи ему свою роль. Тронешь сердце одного зрителя, покоришь остальных.

Но Лида посмотрела в зал на другие ряды. На четвёртом ряду сидят солидные, полные люди, мужчины и женщины. На семнадцатом, в центре, сидит семья: мама, папа и дочь, ровесница Лиды. Потом она перевела взгляд направо, налево и опять вспомнила слова очень умного и доброго режиссёра. Он говорил:
- Смотри на одного, выбранного тобой зрителя на самом верхнем ряду. Не бегай глазами по залу. Как можно смотреть на актрису из зала, у которой глаза в разные стороны разбегаются.
Лида улыбнулась сама себе, едва представив, как это действительно смешно, наверно, выглядит из зала, когда актриса на сцене с косыми глазами.
А за её спиной вдруг раздались крики и стенания. В деревню почтальонша принесла похоронки. С лица Лиды сошла улыбка. Она подошла к своей маме, прижалась к ней, как никогда не прижималась к своей родной маме. Мама её всегда на работе, а когда дома, после ночной смены, то всегда спит. И ещё попросит: «Лида, посиди в тишине, дай мне поспать». Сценическая мама, актриса Скляревская, будто поняла её и прижала к себе ещё крепче.

Как прошла премьера,  девочки не заметили. Долго хлопали зрители, долго все стояли на сцене и кланялись. В самом центре, среди актёров на сцене стояли три девочки. В программке о них написано – вспомогательный состав театра, иначе говоря, массовка. Их имён и фамилий в афишах нет, но они стояли наравне со всеми на сцене, и им дарили цветы из зала. К Лиде подошла та девочка, её ровесница, которую она приметила ещё во время спектакля на семнадцатом ряду, в центре, и подарила ей букет цветов. Этот букет Лида разделила между подружками.
«Оказывается, зал не чудовище, - подумала Лида, - и там сидят хорошие, добрые люди».
Бордовый, бархатный и тяжёлый занавес опустился, закрыл для девочек зал. Овации стихли, только слышался шум и стук стульев в зале. Премьера закончилась.

- Внимание, внимание! – прокричал режиссёр, поднимаясь на сцену из зала за занавес. Всё это время он сидел в зале. – Не расходитесь!
За занавесом на сцене образовалась толпа. Все осветители, монтажники сцены, гримёры, актёры застыли на своих местах. Сергей Константинович нёс в руках три коробки шоколадных конфет.
- У нас сегодня большое событие, товарищи. У нас трое дебютантов - будущая гордость нашего города, три девочки Лида, Оля и Тоня.
Он подошёл к Лиде, вручил ей программу спектакля «Бабье царство», лично подписанную им. Он прочёл слова своего автографа:
- Лиде, на память о первом спектакле. Помни, что учиться нужно только на «пять». Сергей Константинович Шпанов. Пятое ноября, тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года.
Он пожал Лиде руку и вручил ей, оторопевшей от такого внимания, коробку конфет.
Затем он сделал то же самое для Оли и Тони. Все вокруг захлопали, и аплодисменты, казалось, длились вечность.
 Именно эти аплодисменты стали самыми дорогими и ценными для Лиды, Оли и Тони.

На улице их ждала мама Тони, тётя Тося. Когда с цветами, конфетами и со счастливыми улыбками на лице девочки шли на автобусную остановку, Лида опять заметила глаза девочки, её ровесницы, из семнадцатого ряда, в центре. Она прочла в её глазах грусть и хорошую зависть.
Девочка улыбнулась Лиде и помахала рукой. «Первая поклонница», – подумала Лида.


Глава 7 
Второй спектакль
Гутовский-Маяковский

  Премьера - это праздник. Но после праздников всегда начинаются трудовые и школьные будни. Так и у девочек в театре начался обычный театральный сезон. На второй спектакль в своей жизни они уже шли, как на работу, сосредоточенно и спокойно.

Предварительно договорившись, встретились на остановке «Заусиновский овраг», где живут Лида и Тоня. Оле пришлось пройти одну остановку пешком, чтобы встретиться с подружками.
Каждая из них неожиданно для себя думает:
"Зачем играть второй спектакль? Самый хороший спектакль получается на премьере. Все радуются, что закончились репетиции, получают поздравления с премьерой и много цветов. Вдруг, второй спектакль пройдёт хуже, премьеры?" 
И каждая из них ещё не поняла, что уже мыслит, как настоящие артистки, потому что настоящий артист волнуется и сомневается перед каждым спектаклем, а не только перед премьерой.
- Автобуса долго нет.  Мы не опоздаем? - спросила девочек Лида.
- Артисты в гримёрке рассказывали, что Чернышова приходит на спектакль за час до начала, оденется и молчит, курит, вживается в роль, - восторженно произнесла Оля.
- Нам-то зачем за час раньше приходить? Мы – массовка, - поморщилась Тоня.
- Не говори так, - заспорили девочки, -  мы артисты, как и все, и должны вести себя, как настоящие артисты.
- Ура, автобус!

   Большой автобус с  квадратными окнами подошёл к остановке, на которой уже собралось достаточно много народу, и в автобусе уже были пассажиры. Вечер, и  молодёжь направляется на центральную улицу города, улицу Советскую: кто на танцы в центральный парк, кто в кинотеатр, а кто и в драматический театр на спектакль «Бабье царство», где играют эти девочки. Но ещё никто не догадывается, что поедет в одном автобусе с артистками.
Девочки еле-еле влезли в салон, а ехать далеко, в центр. Сплющенные лица и руки девочек - вот, что увидели не попавшие в этот автобус люди.
  Оля, самая умная, недаром, что отличница в школе, заранее собрала с девочек по шесть копеек за проезд и попыталась передать их по цепочке из рук в руки кондукторше, которая застряла в середине салона и не может к ним подойти. В такой сутолоке им придётся ехать почти весь рейс, потому что театр находится на улице Советской, куда и едут все пассажиры. К тому же, и на других остановках автобус номер шесть ждут люди, которым тоже надо в "город". Так жители Сызрани называют между собой поездку на центральную улицу, где находятся самые большие магазины и скверы.

   Наконец остановка «Художественный». Это кинотеатр. А в драматический театр девочкам придётся ещё пройти один квартал назад, потому что автобус шестого номера спускается с огромной горы и останавливается на одну остановку позже. Тут из автобуса посыпались все пассажиры и вынесли юных актрис из душного вагона буквально на руках. Девочки оправили платья и кофты, сбившиеся в беспорядочный ком на телах, перевели дух и пошли в театр.
 
Возле театра они заметили большие автобусы.
- Я знаю, это профсоюзы. Они организуют поездку в театр для своих рабочих. Билеты у них бесплатные. Мне мама говорила, - сказала Тоня с видом знатока.
По-праздничному одетые и возбуждённые театралы постепенно заполоняли всю площадь перед театром.
- За бесплатно и я бы пошла! -  засмеялась Лида.
- Ты и так бесплатно идёшь, - поддержала её Оля.
- Ой, там мальчишка из нашего класса с родителями, - засуетилась Тоня. - Я боюсь, вдруг он увидит меня на сцене?
- Гордись, что он увидит тебя на сцене, - хором сказали подружки.
- Чем гордиться? Засмеют! Вы не знаете наших мальчишек.
- Не бойся! Тебя тётя Таня-гримёрша так накрасит, мать родная не узнает.

   Девочки прошли по площади мимо толпящихся будущих зрителей и вошли в массивную железную дверь с надписью «Служебный вход».
  Здесь они сразу забыли о школьных мальчишках и о людях на площади. Запах кулис и сцены, деловая подготовка к спектаклю, артисты, снующие туда-сюда, декораторы, которые в последний момент вспоминают, что не туда отнесли декорацию, и спешно переставляют картонные стены и бумажные деревья.

   Лида, Оля и Тоня решили перед началом спектакля сбегать в буфет и купить себе заранее бутылочку ситра и любимые пирожные «Картошка». Ступая по мягким ковровым дорожкам, держа в руках коричневые, с шоколадным оттенком, сладкие и овальные по форме «картошечки», они увидели его - Гутовского-Маяковского. Такую двойную фамилию девочки сами дали ему. 
Из-за тяжёлой бархатной шторы, скрывающей от посетителей служебный вход, вывернулся и идёт высокий стройный молодой мужчина, артист Гутовский. Девочки с ним хорошо знакомы. Он играет немецкого полицая в спектакле и отправляет их в Германию - по сюжету. Грубый и не выговаривающий на сцене ни одного русского слова, в жизни он большой любитель поэзии, особенно Владимира Маяковского. Он шёл уверенной походкой хозяина театра, широко расставляя ноги, и, казалось, занял весь проход к лестнице. Девочки прижались к стене, словно в спектакле, вытянувшись в струнку. Как и в первый же их репетиционный день, он остановился возле испуганных подружек и громко процитировал строчки из какого-то стихотворения Маяковского:

       Грудой дел,
                суматохой явлений,
       День отошёл,
                постепенно стемнев.
       Двое в комнате.
                Я и Ленин. -
       Фотографией на белой стене.

       Рот открыт
               в напряжённой речи,
       Усов щетинка
               вздёрнулась ввысь,
       в складках лба
               зажата человечья
       в огромный лоб
               огромная мысль.

- Как вам стихи? - выдержав паузу, спросил он подружек.
- Мне нравится - поспешила ответить Оля и смутилась.
Ей действительно симпатичен этот громогласный и властный мужчина, черноволосый, даже внешне похожий на поэта Маяковского. После первого знакомства с ним, она взяла в школьной библиотеке сборник стихов Маяковского и уже прочла некоторые из них.
- О-о-о! - протянул Гутовский. - Вы способные ученицы.
Он взмахнул рукой, как бы поправляя чуб, и пошёл дальше.

- Ух! Пронесло! - выдохнули Тоня и Лида.
- А ты здорово его ошарашила. Он не ожидал. Тебе что, нравятся эти стихи в лесенку? Я ничего в них не понимаю, - надула губы Лида.
Раздался первый звонок и девочки скрылись за шторой, откуда только что вышел Гутовский-Маяковский, поднялись по ступенькам в свою гримёрку.
- Девочки, где вы ходите? - засуетилась гримёрша тётя Таня. - Мне вас надо загримировать. Быстро переодевайтесь и ко мне.
Оля, Лида и Тоня закружились на месте, расстёгивая и задирая платья. Тут же сидела за своим столиком актриса Чернышова. Вдруг дверь гримёрки с шумом распахнулась и в проёме во весь рост, упираясь в верхний косяк головой, появился Гутовский-Маяковсикй. Три визгливых голоса оглушили гримёрку. Девочки, успевшие уже снять платья, бросились в рассыпную кто куда: Оля - за дверь, Лида - за шкаф, а Тоня просто присела, обхватив колени руками. Чернышова и глазом не повела, хотя находилась в нижней комбинации с тонкими бретельками.
- Всех приветствую с нижайшим поклоном!
- Ну что ты шумишь? Девчонок напугал…
- Ах, простите, милые барышни, за неожиданный визит, - раскланялся высокий и громогласный мужчина и произнёс, выходя:

              Я недаром вздрогнул,
                не загробный вздор.
              В порт,
                горящий,
                как расплавленное лето,
              Разворачивался
                и входил
                товарищ "Теодор Нетте".
 
Дверь захлопнулась. Раздался второй звонок.
- Девочки, девочки, ко мне, ко мне, - завертелась гримёрша, собирая подружек, как цыплят, по углам.

Спектакль прошёл хорошо. Зрители аплодировали, стоя, и долго. И также дарили цветы. Девочки выходили на поклон вместе с артистами и даже стояли впереди, как самые важные персонажи. Одноклассник Тони, которого она так боялась, вышел на сцену и подарил ей букет. Отчего другие актёры, после того как занавес опустился, пришли в полный восторг.
- Тонечка у нас прима-актриса!
  А Лида и Оля только переглянулись и захихикали, прикрывая рты ладошками. Глазами изображая: «А ты боялась!»

  После спектакля, почти в полночь, девочки добирались домой сами. Вышли на своей остановке и, держась за руки, перешли дорогу. Оля уехала дальше. Её остановка конечная, то есть следующая. Район бараков считается окраиной города, дальше - только открытое поле.
Сначала показался Тонин барак с полисадником. Днём в полисаднике красиво. С двух сторон располагаются  клумбы с цветами  «Золотые шары». Они пышно цветут  весной, летом, и осенью. Вдоль забора густо разрослись кусты «фиников». Так местные ребятишки называли кусты серебристого лоха, плоды с косточкой которых напоминают финики в миниатюре. Некоторые ветви их висят через забор над тропинкой. Лида и Тоня сорвали несколько шершавых ягод и облизали их вяжущие шкурки. Мякоти в этих ягодах почти нет. Пройдя между бараками, Тоня завернула к себе, а Лиде осталось пройти мимо общественных туалетов, котельной и мимо сараев к бараку номер десять.
Оля проехала на автобусе до конечной остановки под названием "Столовая" и свернула в частный порядок, к своему дому, где они с мамой снимают угол за печкой у хозяев дома, почти как в сказке про Буратино и папу Карло.
Утром в школу, поэтому артистки быстро заснули.


Глава 8
Анекдот

   Идёт спектакль. Лида, Оля и Тоня стоят за кулисами, ждут своего выхода. Мимо проходит артистка Талалаева, высокая статная женщина в телогрейке.
- Ух, какая! - восклицает Тоня. - Когда она мимо проходит, у меня дрожь по коже пробегает.
- На Нонну Мордюкову похожа, - добавляет Лида.
- Нет, на Римму Маркову, - включается Оля.
- А одета, как наша бабка Клава в бараке. Стоит идти в артистки, чтобы в рванье ходить, - говорит Тоня.
- Это же роль такая, - заступается за Талалаеву Оля.

  К девочкам присоединяется Володя Николенко. Он играет в спектакле подростка Колю, сына Светланы Петровны, по пьесе - Надежды Петровны. Володе легко запутаться с именами.
- Коленька-Николенко! - хором приветствовали его девочки.

- Салют, девчонки! Видели бы вы её в костюме королевы, - Володя кивает на сцену, где посередине стоит актриса Талалаева, - у вас бы не только мурашки по коже побежали, коленки бы затряслись. Она у нас "первая скрипка"! - заканчивает свои слова Володя.
- Как это "первая скрипка"? -  спросила Тоня.
- В больших оркестрах всегда есть первая скрипка - солист или солистка. Она или он всегда сидят впереди. Режиссёр, выходя на сцену, приветствует её рукопожатием и только затем идёт к пюпитру.
- Как здорово! - мечтательно закатила глаза Оля и представила себя на сцене в костюме королевы, и режиссёр Сергей Константинович пожимает ей руку на сцене театра и только потом машет рукой: мол, начинайте спектакль, я поприветствовал первую скрипку.

  Девочки чуть отодвинули занавес и стали смотреть на сцену, где Талалаева в окружении других актрис, в рваной фуфайке, говорит текст пьесы  Юрия Нагибина "Бабье царство". Спектакль совсем не царский, о войне, о том, как немцы захватили русскую деревню и повели себя, как хозяева на русской земле. Но им, конечно же, придёт конец, потому что в театре есть такие "первые скрипки", как Светлана Петровна Талалаева.
- Слушай сюда! - сзывает к себе в круг сельчан артистка Талалаева, а по пьесе смелая колхозница Надежда Петровна. - Скоро наши будут здесь! Наступлению надо помочь!
    Оля смотрела на актрису и не понимала, как можно так вжиться в роль. Она не видела стройную красивую женщину, перед ней стояла на сцене уставшая от войны, но не сломленная деревенская баба, готовая повести за собой в атаку.
- Главное дело сделают партизаны, - продолжает она, и в глазах её горит огонь, - наше дело пустить красного петуха. Каждый зажжёт свою хату.
Немая сцена... Все замерли на мгновение. Сжечь свой дом!.. Потому что в каждом из них квартируют немцы, и в эту ночь будут спать.
 "Вот это мысль! - думает девочка. - Чтобы пустить панику и помочь Красной Армии войти в село, русские женщины готовы были даже на это!"
Оля вздохнула и вытерла слёзы с уголков глаз.

- Хотите анекдот? - прервал её тяжёлые мысли Коленька-Николенко. Он обратился с этим предложением к девочкам, заворожённо следящим за действиями на сцене. - Вы что, спектакль не видели? Каждый вечер играем его, а по выходным ещё и утром.
- Да! Да, хотим! Давай анекдот!- затараторили Лида и Тоня. 
Оля тоже опустила портьеру и отвернулась от сцены.
- Ну вот, - начал Володя, по кличке Коленька-Николенко, - летят на самолёте Петька, Василий Иванович и Котовский, и стали прыгать с парашютом. Первым прыгнул Котовский, затем Василий Иванович и, наконец, Петька, но у Петьки скорость большая. Пролетает он мимо Василия Ивановича, подлетает к Котовскому. Тот и спрашивает его: "Как там Василий Иванович, дышит ещё?" Петька и отвечает: " Василий Иванович-то дышит, но вокруг него дышать нечем!"
Лида и Тоня зашлись громким смехом. Оля не сразу поняла, но, взглянув как Володя зажимает нос, рассмеялась тоже.
Режиссёр Сергей Константинович сидел в зале и сразу заметил, что во время пожара на сцене, криков и слёз слышится девичий хохот, и идёт он явно из-за кулис. Он нервно стал озираться по сторонам, но зрители, к счастью, ничего не заметили. В общем хаосе криков на сцене, хохот девочек слился с громкоголосым актом пьесы. Режиссёр только сжал кулаки.

   После поклонов и бурных оваций, за опустившимся занавесом режиссёр попросил всех остаться для разборки "полётов".  То есть, для режиссёрских замечаний.
- Так, дорогие мои, - начал он, - у нас ЧП. Кто смеялся за сценой? Выгоню к чёртовой матери!
Девочки опустили глаза и покорно вышли вперёд.
- Ясно! Надеюсь, вы понимаете, что поступили дурно? Чтобы ничего подобного впредь не было!
- Извините, Сергей Констанинович, это я им анекдот рассказал, - вступился за девочек Володя, их Коленька-Николенко, - они не подумали, что в зале будет слышно.
  И Володя встал в один ряд к девочкам.
- А ты, тем более, собираешься поступать в театральный институт, и тебе нужна будет моя рекомендация. Поэтому веди себя на спектаклях подобающе.
- Мы больше не будем.
- Простите нас.
- И Володю.
- Хорошо, прощаю на первый раз. Но завтра же принесёте мне дневники. Я посмотрю на вашу успеваемость в школе. Всем до свидания! И спасибо за игру!

  Девочки обрадовались, что их оставили в спектакле, но вот на счёт дневников никак не ожидали, ведь там всё не так безоблачно... Каждый вечер на сцене до полуночи, на уроках спят, ничего не понимая. И у Лиды и у Тони появились тройки и даже двойки.
- Искусство требует жертв, - вздохнув, сказала Оля.
   Уж, она-то точно будет актрисой. Так решено. И в дневнике у неё одни пятёрки!


Глава 9
Поворотный круг

   Перед спектаклем Лида, Оля и Тоня зашли в кабинет главного режиссёра. Они стоят, понурив повинные головы. Сергей Константинович просматривает их дневники.
- Ну что, этого следовало ожидать. Школа страдает. Мы ведь великие актрисы! Нас ждёт всемирная слава! Зачем нам математика? - мужчина вздохнул.
- Мы больше не будем.
- Мы будем учиться.
- Мы поправим оценки, - бубнят девочки себе под нос, не решаясь поднять головы.
- Впереди новогодние каникулы. В театре будут проходить школьные ёлки и сказки, поэтому у вас будет время подтянуть все предметы. Следующий спектакль "Бабьего царства" будет пятнадцатого января, жду вас с исправленными тройками и двойками. Актёр - человек интеллигентный, а интеллигентный человек не может быть неучем. Всё понятно?
-Понятно, Сергей Константинович!
- Идите в гримёрку, готовьтесь к спектаклю. А тебя, Лида, поздравляю с днём рождения!
 Он подошёл и пожал Лиде руку.
Лида замерла на месте. Действительно, у неё сегодня день рождения, но никто её не поздравлял, кроме мамы. В бараках не принято отмечать дни рождений. Что за радость, если ты родился для нищеты и живёшь в нищете.
- Поздравляем, поздравляем... запрыгали девочки, которые больше обрадовались от того, что их не сильно ругали за двойки и тройки.
К счастью, даже у Оли-отличницы к тому времени появилась одна тройка и она стояла наравне с подругами. На сей раз похвалы в её сторону не было, и это сблизило девочек.

  Дверь в соседнюю гримёрку открыта, и подруги впервые увидели Талалаеву и Скляревскую в их кулуарах. Богатая гримёрка с большими зеркалами и красивыми креслами и с диваном, куда простым смертным доступа нет. Эта гримёрка для "первых скрипок". Девочки на время застыли на месте, но тут перед их лицами дверь захлопнула персональная гримёрша заслуженных актрис театра.
- Подумаешь, у нас тоже гримёрка хорошая, и зеркала большие, - высказалась Лида.
- У нас гримёрка на шесть человек, коммуналка театральная, а у них шикарно, ты видела? - спросила Оля Тоню.
- Да, очень красиво.

В конце коридора послышался ораторский голос Гутовского:
  - Разворачивайтесь в марше!
    Словесной не место кляузе.
    Тише ораторы!
    Ваше
    Слово,
    Товарищ маузер.
Услышавших это девочек будто ветром сдуло с мягкой красной дорожки, и они скрылись в своей гримёрке.

  На сцене снова немец пытается изнасиловать Дуню, и убивают Колю.
- Вот бы в сказке сыграть? - мечтательно размышляет Тоня.
- Девчонки, ваш выход, - кричит оживший за кулисами Коля, просунув голову в дверь.
Оля, Лида и Тоня выходят на сцену непринуждённо. В декорациях стол, стулья, деревенское застолье. Девочки садятся за стол. Возле них стоят алюминиевые кружки. Обычно в них вода и они пьют эту воду, участвуя в общем веселье. Лида поднесла кружку ко рту и, не успев сделать глотка, поняла, что в кружке лимонад. Его запах она не спутает ни с чем. Мама работает в железнодорожной столовой депо, где ремонтируют паровозы. Работает много, по суткам. А Лида с малых лет ждёт её возвращения с работы, как праздника, потому что мама из столовского буфета приносит ей всегда бутылку лимонада и коржик. Вкусно!
В это время Оля и Тоня тоже заулыбались. В их кружках тоже лимонад, но ведь по спектаклю не могут в деревне во время войны колхозники пить лимонад.
- Это тебе, Лидочка, в честь дня рождения Сергей Константинович велел принести на сцену незаметно лимонад. Сюрприз!- сказала шёпотом Лиде на ушко её сценическая мама.
  Лида посмотрела в зал, где на десятом ряду частенько сидит режиссёр. Шпанов сидел на своём месте. Лида улыбнулась ему, и он улыбнулся ей. Такого отеческого внимания девочка не ожидала и провалила спектакль.

Поворотный круг!..  Лида забыла о нём. То ли от волнения, то ли отвлеклась не вовремя, но когда выключили свет для смены декораций, и надо было в темноте покинуть сцену, Лида осталась на месте. И только, когда Тоня ей крикнула «уходи», она поспешила уйти, но было поздно. Поворотный круг поехал.
Сценический поворотный круг предназначается для перемещения по окружности декораций и исполнителей, что позволяет производить быструю смену объёмных декораций и построение динамических мизансцен. В данном спектакле исполнители меняются в темноте, пока круг делает свой поворот. Лида помнит, что рассказывал ей на репетиции режиссёр.
- Поворотный круг изобретён в Японии. Поворотный круг сделал подвижным традиционный сценический павильон.
Врезной дисковый круг точно совпадает с уровнем настила сцены. Ещё темно. Лида спешит. Она уже поставила ногу на твёрдую поверхность сцены, но пятка оставалась на вращающемся круге и ей вывернуло ногу, отчего Лида упала и поехала обратно на сцену.
Оля и Тоня бросились на помощь подруге, но лучше бы они этого не делали. Включается свет. Нижние рампы ярко освещают лежащих на полу девочек возле деревенского колодца, скамьи, и лежат они в ногах немецкого полицая. Ужас застыл в глазах девочек, всех артистов, находящихся за кулисами, и главного режиссёра, сидящего в зале.
Лида лежит на сцене, смотрит на огромные осветительные прожектора над сценой и мысленно говорит немцу: «Пристрелите меня!»

- Выползайте отсюда, - шепчет им суфлёр из своей будки. Три головы находятся как раз возле его лица. Он скрыт от зрительного зала ракушкой, а что скроет девочек, появившихся на сцене не в своём акте?
Выручил их артист Роман Константинович Гутовский, по спектаклю - комендант, спившийся обер-лейтенант. Он всё понял и быстро сориентировался.
- Это что за компания? - громко крикнул он. - Пошли вон, а то пристрелю!
Лида, Тоня и Оля вскочили и, подхватив длинные юбки, бросились бежать со сцены.

  Первое, что пришло им в голову это исчезнуть.
- Бежим домой. Всё равно выгонят из спектакля, - трясущимися губами предлагает Лида.
- А может, нет? Если убежим, тогда уж точно больше не пустят, - остановила девочек Оля.

   Конец спектакля. Зрители аплодируют стоя. Коленька-Николенко подбегает к удручённым подружкам и тянет их на сцену. С их появлением овации стали громче. Девочки склонили головы,  и тут к ним подбежали маленькие зрительницы из зала и вручили им по букету цветов. Потом другие артисты подарили им свои букеты цветов. Такого успеха ещё не было в их сценической жизни. Когда занавес опустился, подошёл режиссёр и сказал:
- Поздравляю с провалом! Вы что думаете, в театральной жизни одни цветы и овации? Бывают и провалы, и казусы всякие.
  И тут совсем неожиданно для Лиды, он спросил:
- Понравился лимонад?
- Да, спасибо, - поспешила поблагодарить его Лида.
- Спасибо! Спасибо! - повторили девочки.
Режиссёр кивнул в знак принятия благодарности и обратился к труппе:
Всем спасибо за спектакль! До свидания!

Глава 10
Контрамарки

  Лида смотрит на простыни, которые висят на верёвке, протянутой вдоль всей комнаты от входной двери до окна напротив. На верёвке висят две простыни и пододеяльник с квадратиком посередине для просовывания вовнутрь одеяла. В две простыни и один пододеяльник длина всей её комнаты в бараке, где она живёт с мамой. Морозная, колом стоящая ситцевая ткань напомнила ей сейчас театральный занавес.
Уже десять дней нет спектакля «Бабье царство». Лида соскучилась и ей хочется поскорее выйти на сцену.  Сцена притягивает, как магнит. Кто побывает на сцене театра хоть раз, уже не сможет от неё оторваться. Но ещё целая неделя до спектакля, надо оценки в школе поправлять. Новогодние каникулы закончились.

  Лида придумала новый способ зубрёжки. Она раскрыла учебник географии. Параграф небольшой. Это хорошо. Надо несколько раз внимательно прочитать текст, стараясь предельно вникнуть в суть, то есть о чём идёт речь. И делать это, лёжа в кровати. После прочтения, сразу же выключить свет и закрыть глаза. И вот тут-то и начинается самое интересное. Включаешь внутри себя кинопроектор и с закрытыми глазами представляешь себе этот текст, и вспоминаешь его, повторяешь ещё и ещё раз, пока не заснёшь. Утром обнаруживаешь, что всё знаешь. 
    Этот способ подействовал, и в первый же школьный день  Лида получила пятёрку по географии. Затем была геометрия. Теоремы, выученные таким способом, не забудутся никогда. Они записываются в извилины мозга, как на лист тетради.

  К возобновлению постановок в театре, Лида была готова с хорошими оценками в дневнике. Тоня и Оля тоже исправили оценки. Как девочки и ожидали, первое, что сделал режиссёр при встрече, это проверил их дневники.
- Ну, что, - сказал Сергей Константинович, - вижу, что вы постарались. Молодцы! Вы поистине украшение нашего сорок девятого театрального сезона. Идите, готовьтесь к спектаклю.
   Шпанов вернул остолбеневшим от счастья девочкам дневники и улыбнулся. Много ли надо девчонкам десяти-пятнадцатилетним, чтобы испытать полное счастье? Похвала главного режиссёра сызранского драматического театра.

    Возобновление спектакля после небольшого перерыва приравнивается к премьере. Такие же радостные лица, поздравления. Хоть артисты и встречаются друг с другом в театре каждый день, но в таком составе только на этом спектакле.    
"Бабье царство" стало для девочек родным царством, село и его жители, война, партизаны - их жизнью. Не о таком царстве, конечно, мечтали девочки, сочиняя сказки про принцесс Кажджану и Антессу, но театр им очень понравился. Артисты, как оказалось, хорошие обычные люди, каждый со своим характером и со своими житейскими проблемами. Многие создают театральные семьи. Семья Скляревских - муж и жена артисты. А в семье Карыгиных муж артист, жена ведёт спектакли, дети играют на сцене в массовках, как и Лида, Оля, и Тоня. Детям артистов, конечно, не надо было стоять в кабинете главного режиссёра и убеждать, как они хотят играть на сцене. Они с малых лет за кулисами. 
Любимый артист девочек по фамилии Голод.  Оля сказала про него, когда впервые увидела на репетиции «Бабьего царства» в роли немецкого ефрейтора: «Гад он, а не Голод. Фашист!». А он добрейшей души человек, высокий, худой, будто голодный всегда. Это внешне, а поговоришь с ним, и становится тепло и спокойно. Но в роли фашиста, он - фашист, жестокий и противный. 
  Вот такие они артисты. 

    Спектакль прошёл хорошо. Аплодировали, стоя, и было много цветов. Самые счастливые моменты на сцене - начало и конец спектакля. Перед началом волнуешься, как пройдёт вечер, а в конце радуешься, что всё позади, впереди отдых.
- Внимание, внимание! -  закричал главный режиссёр.
- Ой, - испугались девочки, - очередная разборка работы?
  Но не угадали. Он только поблагодарил всех и подошёл к подружкам.
- У меня к вам небольшое дело, - начал он и протянул девочкам пачку продолговатых листочков.
- Это контрамарки. Знаете что такое контрамарки?
- Нет.
- Нет.
- Нет.
- Слово "контрамарка" произошло от слияния двух французских слов contre, что означает добавочный и  marque - значок. 
- Добавочный значок? - улыбнулась Лида.
Да, почти. В данном случае это бумажка, заменяющая входной билет. Вы же знаете, что у нас в театре есть целый ряд для приглашённых гостей, для артистов, желающих посмотреть спектакль, в котором они не заняты?
Да, это десятый ряд, - ответила Оля.
Вот, я вам даю десять контрамарок на десятый ряд. Пригласите своих друзей, родных и близких, кого хотите. Это бесплатные пригласительные билеты.
        Девочки всё поняли и очень обрадовались.
- Тем белее, что вы это заслужили упорными занятиями в школе, - подмигнул главный режиссёр и, попрощавшись, ушёл. 
   
           К девочкам подошёл Коленька-Николенко. Он живёт в том же районе города, что  и девочки, и по приказу Шпанова провожает «тройняшек» домой. «Тройняшками» девочек стали звать в театре для удобства, а не потому, что они похожи. Просто они всегда вместе и на сцене и за кулисами. 
 Что это у вас? - спросил Володя Николенко, по кличке Коленька-Николенко.
 Контрамарки.
 Что же лица у вас такие кислые? Радоваться надо, такое не каждый артист получает от главного режиссёра. Десять контрамарок! Вы богачи. 
 Но, где мы найдём столько родных и близких? - вздохнула Лида. - У нас в бараках никто не ходит по театрам, пьют, дерутся и матом ругаются. Стыдно же их привести в театр.
 Загоните билеты по спекулятивной цене. Давайте, я вам помогу.
 Нет, - вступилась Оля, - ничего мы продавать не будем. Три мамы уже есть. Хотя моя вряд ли пойдёт, у неё одеть нечего, все платья старые, а туфель совсем нет, в калошах ходит.
 А у моей мамы есть красивое коричневое шерстяное платье с длинными рукавами. На рукавах манжеты, к ним мама пришивает белые нарукавнички. Очень красиво. А туфель у неё тоже нет, - добавила Тоня.
 Вот, видите, - обрадовался Володя, - давайте продадим контрамарки.
 - Нет, - опять остановила его серьёзная Оля, - мы что-нибудь придумаем. Возьмём туфли для мам напрокат у знакомых.

Все четверо оделись и вышли на улицу через служебный вход. На следующий день, после школы у девочек было очень сложное дело - выбрать кандидатов на получение контрамарок.
 Давайте пригласим «Балерину» из нашего барака, то есть тётю Марусю Фёдорову. Она всегда модно одевается и ходит, как балерина, носочки в сторону, - предложила Лида.
 Можно!
 Ещё можно мою подругу Лену Серкову, - вставила Тоня.
 Хорошо!   
Оля составляет список потенциальных кандидатур:
 Три мамы, Балерина, Лена Серкова, это пять.
 Аллу Табакову, мою подружку, - сказала Лида. 
Оля приписала Аллу Табакову:
 Шесть. Больше некого.
 Есть! - вспомнила Тоня. - Дядя Володя, мамин друг. Она...она..., - Тоня сконфузилась, - она с ним гуляет.
 Семь, - заключила Оля, - этого мало.
 Можно ещё тётю Лизу. Она работает медсестрой в больнице, а её пасынок, с которым она живёт, инженер. 
 Хорошо. Пригласи обоих. Будет девять.
 А на десятую контрамарку устроим конкурс. Кто окажется достоин, тот и пойдёт.

Глава 11
Десятая контрамарка
 
После школы девочки вновь собрались в комнате Лиды в бараке. Надо же искать десятого претендента на контрамарку в театр.
 Сегодня понедельник, в театре выходной, нет ни репетиций, ни спектаклей, поэтому давайте походим по коридору и поговорим с соседями, кто достоин пойти в театр по нашей контрамарке, - предложила Лида.
 Давай, а как мы определим, кто достоин?- поинтересовалась Тоня.
 Просто спросим: «Вы любите театр?» - засмеялась Оля.
 Что тут смешного? - пожала плечами Лида. - Мы так и спросим.

Девочки вышли в коридор. В барачном коридоре вечерами очень шумно. Обитатели барака только спят в своих комнатах, а живут в коридоре. В коридоре варят, стирают, играют в карты, в домино, дети бегают. Коридор узкий, но длинный, с обеих сторон заставленный табуретками с керогазами, с вёдрами под умывальниками.
Лида, Оля и Тоня осмотрелись. Сегодня повезло, почти весь барак высыпал в коридор. Все, как на ладони. В широком проходе, на выходе из барака, можно сказать - в холле, устроились игроки в лото. Тут и женщины, и мужчины, старики, и старухи.
 Барабанные палочки! - кричит тётя Тося Бляблина.
Все сосредоточенно смотрят на свои карточки, лежащие на табуретках, а сидят игроки на детских стульчиках. В каждой комнате есть дети, и поэтому есть детские стульчики, удобные для игр в домино, карты, лото.
 Дед, - продолжает выкрикивать тётя Тося Бляблина.
У неё в руках мешок с деревянными маленькими бочонками. На бочонках выдолблены цифры.
 Сколько деду лет? - продолжает она и успевает заглянуть в карточку мужа. - Федя, у тебя же девяносто есть, чего не закрыл? Раззява!
 В себя смотри.
 Семнадцать лет деду, - смеётся она, потому что на следующем бочонке оказалась цифра семнадцать. 
 Ну и дед в семнадцать лет, - смеётся дядя Коля. Его дети Наташка и Сашка трутся об его коленки.
Внешне дядя Коля непривлекательный мужчина, косоглазый, но добрый, приветливый, детишек любит. Жена от него ушла, сбежала с любовником, а детей ему оставила. Вот он один с ними и мается.

 Может, дяде Коле дадим контрамарку? - тихонечко спрашивает девочек Лида.
 Давайте подойдём.
 Дядь Коль, дядь Коль, - в три голоса заговорили подружки, - ты любишь театр?
 Что? Да вы что? Какой театр? У меня свой театр дома каждый день. Вот мои артисты, - он показал на своих маленьких детей Наташку и Сашку, - они мне такие спектакли показывают, что в ушах звенит.
 Есть, закричала тётя Надя Царёва, - я кончила низом.
 Ну вот, забирай весь банк, коль выиграла, - пробурчал дядя Коля, - а вы идите, не мешайте игре. 
 Стойте! - крикнула тётя Тося.
Девочки встали, как вкопанные.
 Да, не вам, - махнула рукой тётя Тося девочкам, - выигрыш проверить надо, может она смухлевала. Я буду выкрикивать номера низа, а вы все проверяйте.

Девочки отошли от лотошников.
 Что делать будем? - надула губки Тоня.
 Вон, тётя Даша стирает, дядя Филя рядом сидит, валенки подшивает, подойдём к ним.
Девочки окружили родителей их друзей Вовки и Таньки Григорьевых.
 Тёть Даш, дядь Филь, вы любите театр?
Тётя Даша засмеялась:
 Я даже в кино не каждую субботу хожу. Устаю очень.
 Дядь Филь, а вы? Хотите сходить в театр?
 Ни за что и никогда я не пойду в театр. Сидеть, глядеть, как кто-то лодыря гоняет?
 Какого лодыря? - искренне удивилась Тоня.
 Бездельничают, значит. Их бы к нам на завод в литейный цех. У нас стропальщиков не хватает, а они на сцене пляшут, руками машут.
 Всё ясно - вздохнула Лида.

Уже поздно вечером, когда коридор опустел, девочки зашли в комнату тёти Нади Царёвой. Она портниха, работает на Сызранской швейной фабрике. Она даже как-то рассказывала в коридоре соседкам, что ходила в театр по профсоюзному билету. И всё рассказали ей, что есть десять контрамарок, что надо их распространить.
 Хорошо, - согласилась тётя Надя, - я схожу. Даже блузка у меня есть новая, я сама себе сшила. Как предчувствовала, что вскоре пригодится. Обычно я себе не шью. Некогда. А тут собрала обрезки на фабрике, вижу скроить можно из лоскутков на кокетке блузку, и скроила.
 Спасибо, тёть Надь!
Девочки вручили женщине контрамарку и счастливые пошли спать к Лиде в комнату.

                Глава 12
                Угон в Германию

Настал день, когда по их контрамаркам в театр должны прийти десять человек из окружения девочек. Перед началом спектакля они все втроём стоят за кулисами и смотрят в зал, слегка отодвинув занавес. 
Пришли?
Пришли.  
На десятом ряду, немного смущаясь, сидят три мамы. Тонина мама, самая молодая и красивая, сидит рядом с кавалером. Короткие волосы прихвачены заколками. Рядом с ними сидит мама Лиды. Лида еле-еле уговорила её пойти в театр. Она финка по национальности, за это одиннадцать лет отбыла в ссылке на спецпоселении в Сибири. Постоянный страх за свою жизнь наложил на её характер неизгладимый отпечаток отчуждённости от светского общества. Хоть и работает она в общественной столовой буфетчицей, разговаривает тихо, почти шёпотом, и с соседями не общается, только с детьми. Подруги и друзья Лиды её обожают. Она их привечает и угощает, то чаем напоит, то обедом накормит. Столовским всё равно легче с питанием. Нет-нет, да колбаски полукопчёной принесёт, а другие жители барака такого не видят.
Мама пришла! -  Лида облегчённо вздохнула. - Когда она ещё бесплатно в театр сходит?   
Олина мама - совсем невидимка, маленького роста, поэтому в большом бархатном кресле её почти не видно. Балерина - во всей красе, в рюшечках, в бусиках. Девчонки увидели её и захихикали, но благодарны ей, что пришла. Пусть главный режиссёр видит, что у них есть роскошные знакомые женщины, а не только барачная нищета. Тётя Надя, как и обещала, пришла в своей новой блузке из обрезков ткани швейной фабрики. Тётя Лиза, медсестра, с пасынком тоже сидят. И другие с контрамарками пришли. В общем, все десять мест заполнились. 

    Третий звонок, и спектакль начался. Девочки играли, как никогда, старались.
А в перерывах между их выходами и даже во время сцены с их участием, они украткой следили за десятым рядом. Благо, что он расположен сразу за широким проходом и возвышается над первыми рядами, поэтому хорошо просматривается.    
На сцене дед рассказывает сказку жителям оккупированной немцами деревни:
 - Значит так. В некотором царстве, в некотором государстве жили не короли с принцессами, а простые землепашцы, и робыли они в летнюю пору от зари до темна. 
Девочки в этой сцене участвуют, сидят вместе с другими артистами возле лежащего и произносящего этот монолог деда.
После колодезной водой умывались. Ввечеру ходили за порог. Мужики цигарки смолили, старухи, коли зуб сохранился, подсолнухи лузгали, а молодёжь гуляла, ходила улица по улице и разные песни пела с гармонью, с мандолиною. И весёлые, и грустные песни пела.
Неужели это всё вправду было?
Да это ж сказка, дура! Давайте, бабы, споём что ли?
Тебе немец споёт...
А мы тихонечко, шёпоточком.  
И на сцене артисты запели тихо душевную песню. Оглядываясь, прислонившись друг к другу, обняв Лиду, Олю и Тоню, женщины запели:

    
 Позарастали стёжки-дорожки,
         Где проходили милого ножки.
         Позарастали мохом, травою,
         Где мы гуляли, милый, с тобою.
 
Тихая задушевная исполняемая вполголоса песня тем не менее заполнила весь зал. Зрители притихли. Кажется, что даже дышать перестали. Лида чувствует, что мама её в зале вот-вот заплачет. Потому что позарастали стёжки-дорожки, где она гуляла в Сибири с её отцом. 

Артисты продолжают петь:
   
               Мы обнимались, слёзно прощались,
               Помнить друг друга мы обещались. 
Но заплакала Олина мама, вдова, похоронившая мужа. Тяжёлая сцена. Все на войне потеряли близких, многие приехали в город из сёл и помнят, как умывали у колодцев заплаканные лица. 
   
Уже за кулисами Лида вдруг поняла, что зря пригласила маму на этот спектакль. Трудно ей, наверное, сейчас вспоминать свою деревню под Ленинградом, где она счастливо жила с мамой и папой, как всем селом катались на больших санях-розвальнях, со снятыми оглоблями, с горки. Сколько смеху, улыбок и  разгорячённых щёк на лицах! И дети, и старухи катались.  Так мама ей рассказывала иногда вечерами в своих воспоминаниях. Но чаще она молчала: тяжело было вспоминать войну. А тут спектакль о войне.
«В следующий раз, - подумала Лида, выглядывая из-за кулис в зал, - я достану ей контрамарку на комедию!» 
 
Впереди самая трудная сцена - угон детей в Германию.  Лида, Оля и Тоня одели валенки, подвязали клетчатые платки вокруг головы и шеи, таким образом, чтобы и лоб был закрыт от морозов. Немец тоже надел железную каску на предворительно повязанный на голове шарф.   
Девочек выстроили в ряд и этот в каске стал одевать на шеи девочек через головы картонки на верёвочках с номерами. У Тони чётко вырисовывались цифры:
          «223/ 10 Tonja», где десятка означала возраст.   
Режиссёр по спектаклю оставил ей её имя, оно подходило по роли. И Тоня стояла маленькая, худенькая с маленьким чемоданчиком в руках, а немец оттаскивал от неё её сценическую маму, которая билась от горя и кричала:
Ой, доченька моя, родимая! 
В зрительном зале мама Тони узнала свой маленький чемоданчик с металлическими уголками, который Тоня попросила, как реквизит, в театр. Вот он ей зачем понадобился, чтобы в Германию идти, с немцами. 
У Тониной мамы руки затряслись. Хоть и понимала она, что это театр, но не могла допустить, чтобы её ребёнка в Германию угоняли.
   
Вечером, после спектакля, мама сказала Тоне:
Больше ты в театр не пойдёшь. 

Глава 13
Уход Тони
   
В районе бараков большинство семей состоит из трёх человек: мама, дочь, сын; мама, дочь, дочь; мама, сын, сын; бабушка, мама, дочь. По последней схеме состояла и  семья Тони: бабушка, дети зовут её тётя Маруся, работает в общественной бане и пускает детей мыться бесплатно во время своей уборки после помывочного дня, тётя Тося-мама Тони и Тоня. Почему Тоню назвали также, как её маму, дети не знали, но чтобы их различать, звали Тонину маму тётя Тося, а дочку -Тоня. 
   
В барак к Тоне прибежала Лида.
Тётя Тося, - взволнованно закричала она с порога, - почему вы не пускаете Тоню в театр? 
Я сказала нет, значит, нет. Не разрешаю!
Тёть Марусь, - обратилась Лида к бабушке.   
Бабушка только плечами пожала.
Тётя Тося, мы должны доиграть сезон, летом театр уедет на гастроли, а мы не поедем, но до лета разрешите ей доиграть спектакли.   
Тонина мама вспомнила, как на сцене чужая женщина обнимала её дочь, как свою собственную. Дочь, которая ей так тяжело досталась, которую у неё отняли сразу после рождения в тюрьме и отдали бабушке. В первые её дни и месяцы она не была с ней. Вспомнила, как её девочку фашист в немецкой каске толкал прикладом автомата. Маленькую её Тоню угоняли в Германию, отнимали у своей страны. Ком в горле  перекрыл ей дыхание. Она резко вздохнула и выкрикнула:
Не-ет!

    «Нет» прозвучало так страшно, что Лида выбежала из комнаты барака, пробежала по коридору к выходу на одном дыхании, будто пуля из ружья. 
Ещё несколько раз девочки пытались уговорить тётю Тосю.
Оля умная серьёзная девочка пыталась вразумить женщину похвалами в адрес её талантливой дочки: 
Тоня ваша очень способная. Это нам главный режиссёр говорил. Может, она станет знаменитой артисткой. Я пойду поступать в театральное училище, а Лида в Саратовское балетное училище. Отпустите Тоню с нами.
   Лида тоже подхватила разговор: 
Вы хотите, чтобы она всю жизнь в Сызрани прожила, в этом бараке? 
 
Лучше бы она этого не говорила. 
Тонина мама побагровела:
Никуда она не поедет. Вы с ума сошли? На кого она оставит меня и бабушку? Поступит в наше педагогическое училище на дошкольное отделение, будет в садике работать, с детьми танцы разучивать и стихи читать. Артистами из бараков не становятся.
   
На очередной спектакль тройняшки пришли вдвоём. Тонину роль отдали Оле, потому что она со словами, а значит, весомее в спектакле.  Лида осталась при своей беззвучной роли. 
Последние спектакли сезона прошли незаметно. Девочки мало стали встречаться после школы. Оля занималась с Гутовским-Маяковским и с Коленькой-Николенко для поступления в театральное училище.    
Лида возобновила свои занятия в балетном кружке, подтянулась в музыкальной школе. 
    Тоня подружек стала сторониться. То ли ей стыдно, что она предала их, то ли сама разочаровалась в театре.

Глава 14
Закрытие сезона

  «Сегодня  закрытие сезона», - эхом повторяются слова режиссёра в голове Лиды. Идёт тяжёлая последняя сцена спектакля, когда изгоняют из села Жана Петреченко, оскорбившего Настасью словами «немецкая подстилка».
          В самом начале истории она спасает от изнасилования девочку, предложив себя озверевшему немцу.
          Монолог главной героини вызывает эмоциональное напряжение не только у зрителей в зале, но у артистов на сцене. Весь состав спектакля участвует в этом апофеозе.
         Лида сжалась в комочек. Оля прильнула рядом. Дети, угнанные в Германию, вернулись. Тоня не вернулась в спектакль, будто осталась в изгнании. Надежда Петровна обращается к мужчинам:

        - Когда вы землю нашу врагу отдавали, когда вы драпали от немецких танков и пехоты, разве сказала хоть одна русская женщина слово упрёка солдату? Когда вас пленных, рваных, чуть не голых, через деревню гнали, нашли ли вы хоть у одной женщины недоброе или насмешливое слово? Нет! Мы вам хлеб выносили, молоко выносили...

         Лида с Олей вздохнули. Так было в начале спектакля - немцы штыками кололи женщин, прикладами били, а они хлеб протягивали пленным русским, словно мужьям своим.

         - … Вы нас немцам в добычу оставили, а мы место ваше берегли, детей ваших берегли. Себя для вас берегли до последней человечьей возможности. Что нам на долю выпало, то и во сне не приснится. На войне один раз убивают, а нас каждый день убивали. И никто нам не судья!..

         «Как хорошо говорит!», - думает Лида...
 Мама вчера пришла с работы в слезах.
         - У меня недостача в буфете, - сказала она дочке, - кто-то украл, а мне отвечать. Товарищеский суд был. Постановили - с моей зарплаты вычитать каждый месяц.
        Лида редко видела мамины слёзы. Мама войну пережила, а плакала из-за недостачи в буфете.
         «Какая такая недостача, и откуда она взялась?» - думала девочка, обнимая маму. «Я пойду в мамину столовую. Я скажу всем, что мама не виновата. Она никогда не брала ничего чужого. Она всех ребятишек в бараке кормит. То супа нальёт, то пирожками угостит. Как они могут судить её?»

       - … Ты гнида куриная, Жан Петреченко!
       Лида вздрогнула от крика актрисы.
       - Ты не одной Настасье, ты всем нашим женщинам в душу нагадил, - от самого сердца проговорила свой монолог председательница и замолчала.
      Лида знает, что держать паузу очень сложно. В это время слышно, как в ответ бьются сердца в переполненном зале.

      - Да будет неповадно на горькой земле нашей какой ни на есть малостью женщину попрекнуть! - прокричала актриса Талалаева всему миру.
      «Вот, - мысленно тоже закричала Лида, - неповадно будет заведующей столовой попрекать мою маму своей недостачей. Вот бы кинуть им много-много денег, чтобы больше никогда недостачи не было в мамином буфете».

       Аплодисменты и выкрики «Браво!» Лида восприняла на свой счёт. «Я же за маму заступаюсь. Разве мой поступок не достоин аплодисментов?» - радостно размышляет Лида и смотрит на Олю, потому что знает, что Оля, конечно, тоже хочет защитить свою маму.
А Оля, тем временем, думает о том, чтобы построить маме огромный дом с большими комнатами: «Не должна мама жить в углу, за печкой чужого дома. Стану актрисой, и будут мне цветы дарить, а я буду приносить их маме». Так думает Оля.
        После этого спектакля дружба их станет крепче, уважение к мамам сильнее, любовь к родной стране возвышеннее.

       Девочки не знали ещё, что скоро Оли не станет. Она умрёт, не успев осуществить свои мечты о театральной карьере и о большом доме. Тоня закончит дошкольное отделение педагогического училища, рано выйдет замуж, отбив жениха у Лиды, и уедет жить в Казахстан.
      А Лида напишет эту повесть о театральном сезоне их детства.




Оглавление


Глава 1    Лида и Оля..................................1
Глава 2    В канаве....................................2
Глава 3    В театр.....................................4
Глава 4    Первая репетиция............................6
Глава 5    Порванный чулок.............................9
Глава 6    Премьера....................................10
Глава 7    Второй спектакль. Гутовский-Маяковский......13
Глава 8    Анекдот.....................................17
Глава 9    Поворотный круг.............................20
Глава 10  Контрамарки..................................23
Глава 11  Десятая контрамарка..........................26
Глава 12  Угон в Германию..............................28
Глава 13  Уход Тони....................................31
Глава 14  Закрытие сезона..............................32