Детали

У прозекторского стало стояли двое. Поздняя ночь выпала рабочей для следователя и судмедэксперта, но была довольно тихой, если не считать этого случая. Поэтому никто из них никуда и не торопился. Два человека с помятыми после короткого сна скучающими лицами разглядывали то, что лежало перед ними.

– Андрей, я не знаю, – сдался судмедэксперт, словно уставший отец, отмахивающийся от сына с очередной загадкой про А и Б.

– Вот и я не знаю, – парировал следователь, приподняв полы дерматиновой светло-коричневой куртки и погрузив руки в карманы джинсов.

– Где вы её хоть достали-то?

– Да с того самого ДТП привезли, где члены группировки автобус протаранили. Вот наши и накрыли их сразу. А в багажнике она.

– А, точно. Я и забыл. Ты, кажется, уже рассказывал, – эксперт думал о растворимом кофе, в который можно долить сливок из баночки Насти, санитарки, что приходит сюда на суточные смены из посёлка. Она приносит их в баночке из-под томатной пасты, густые, свежие, пахнущие коровой и сеном. Но только жирные, мать их. Кофе сегодня за ночь был уже дважды, и Настя снова будет крыть всех матом. Да и это не столь важно, как другое: от этих суточных дежурств в морге судмедэксперт уже порядочно набрал в весе, к тому же и о холестерине надо думать, о сердце, о сосудах…

– Валер, – отвлёк его следователь, – ты тут сколько лет уже всех по кусочкам, по гаечкам собираешь? Вот давай, а, не ломай комедию уже. Делай, как надо, я уже сам на результат хочу посмотреть, из спортивного интереса. И домой поеду. У меня сегодня выходной так-то, – и Андрей зевнул так, что щёлкнула челюсть.

Валера с шорохом потёр отросшую за сутки седеющую щетину на подбородке и снова пригляделся к тому, что лежало на столе.

– Хмм. Я думал, лучше будет, как до этого клали, но вот сейчас так сделал – и кажется, что ещё чуток, и всё в лучшем виде будет.

– Да ты перчатки-то надень.

– Да ладно уже! Я ж чуть-чуть только и трогаю…

– Всё равно, – заартачился следователь, и даже решительно вынул руки из карманов, отчего у него тут же разъехалась ширинка, – пальчиков своих там наоставляешь, а это уже лишнее.

– Да ладно, всё, я её уже и так не трогаю! – Валера бросил вновь начавшуюся было работу, едва притронувшись к ней. Следователь занял его место у стола, тоже начав задумчиво тереть лицо.

– Вот это же здесь было, да? Ты выдернул?

– Да какое я?

– Посмотри, там след остался. Ты ободрал?

– Андрюх, давай уже я этим завязывать? – эксперт горестно выдохнул, глядя на следователя, уже устроившего ему допрос с пристрастием. – Спать охота, не могу больше. Кофе хочу. А тут ты со своими задачками – сделай, как было, вынь да положь. Ну устал я её по кускам выкладывать. Ползаешь тут, собираешь, глаза портишь. Ехал бы домой, к жене, да и спал. А я пить вообще хочу, у меня дежурство, а не выходной. И ширинку застегни.

Пока суэмедэксперт в очередной раз проветривался у холодильника, щенячьими глазами глядя на полупустую банку настасьиных сливок, следователь дёрнул молнию на штанах, потом ещё раз обошёл стол, держась от него на расстоянии. И в тот самый момент, когда он склонился над краем стола, напряжённо вглядываясь в работу, а Валера за его спиной бесшумно откручивал крышечку на банке, внутренняя дверь морга распахнулась и торжественно взвыла несмазанными петлями. Следователь машинально схватился за задний карман джинсов, где ребята из его отдела обычно пристёгивали кобуру, а он же носил авторучку для заполнения протоколов. Эксперт залил вплеснувшимися из банки сливками рабочие «кроксы» и дверцу холодильника. Оба метнулись к столу, когда порог перешагнул розовощёкий молодой санитар Евгеша, нёсший коробки с перчатками. Голубая форменная шапочка съехала с его выбритой головы и тряслась сбоку, как фуражка у подвыпившего морячка. Следователь и судмедэксперт крайне недобро покосились на нарушителя спокойствия, склонясь над столом.

– А, трудитесь, – с уважением, достойным стахановца, добродушно отметил Евгеша, и его вечная улыбка стала ещё шире.

– То-то и оно, что трудимся тут посреди ночи, – довольно ядовито заметил Андрей. Но молодому санитару хоть кол на голове теши. Он сгрузил коробки у моечной, ловко распаковал верхнюю, вытащил из неё несколько пачек с перчатками и отправил их на полку под раковиной. Затем потянулся, звонко хрустнул шеей, покрутил руками и, крякнув «Эх, хор-рошо!», отвёл назад плечи.

– Евгений, поди сюда, – избрал другую тактику судмедэксперт, нацепляя очки. – У тебя-то глаза побойчее. Это вам, молодым, надо ночами-то работать, а не на нас, козлах старых, пахать.

– Что такое? – Евгеша с интересом взглянул туда, куда указывал ему наставник.

– Давай-давай, – кивал следователь, уже сложивший руки на груди, – тебе уж пора и головой поработать. Валера за мощной спиной склонившегося над столом Евгеши показал ему кулак и снова мягко залопотал:

– Вот как её здесь собрать, а? Я уж думал, это сюда, а его там и закрепить-то не за что. Ещё и этот вот здесь ободрал…

– Я не… – влез было Андрей, но санитар вдруг вгляделся в их работу и так звучно хлопнул в ладоши, что в ушах зазвенело.

– Ага! Вы вот здесь неправильно зацепили. Это не отсюда, – огромные толстые пальца на удивление легко убрали лишнее, – а вот эта вообще от чего-то другого. И получается, что это вот так, а её сюда.

Он сделал шаг назад, и Андрей с Валерой, стоявшие по бокам, машинально отступили. Затем они склонили головы к санитару, оценивая получившееся.

– Так это вот она как должна быть, – удивлённо и задумчиво протянул судмедэксперт.

– Красивая, – от себя добавил следователь.

Евгеша ничего не сказал. Лишь со странной улыбкой смотрел на результат своей работы. И каждый из них ощущал – каждый свою – лёгкую грусть от того самого ощущения ушедшей красоты.

На прозекторском столе, в стороне, лежала лишняя деталь из другого набора, а по центру – законченный пазл с видом Эйфелевой башни.