Доводка переиздания

Исправленное и дополненное издание книги "Всякое-якое"

Первые три произведения


Мушиные ренатки


                                 Потомки бывают умнее, чем предки,
                                 но случаи эти сравнительно редки.

                                                                      Рената Муха


Говорящий попугай
Был отослан за Можай.

Пошла муха на базар
Присмотреть гнилой товар.

Однажды в Хорватии 
Встретил наяду.
Она мне давала любовного
Яду.

Еще до отъезда я Хайку знавал,
Мы с нею хотели пробиться в журнал.

Муха, жопка-изумруд.Ззз...
В артель "Напрасный труд".

Хая-Мушка. С Цфата -- шасть!
В Вашингтоне развелась.
Ведь свекровь миллионерша;
а теперь и Хая перша.

Маму мелких паучат паучата и съедят.

Ах, доченьки-дочки, не век вам 
дочуриться,
Ведь папа и мама решат
окочуриться.

Солдаты-солдатики в битвах сражаются
И в промежутках они  выражаются.

Дают мне бабло, рассуждает баран.
Пока Рамадан... Но в Байрам-то курбан.

Колхозницу Катю я к морю повёл,
Весь день я был зол и немножечко квёл.
А где же она, этот дивный проект?
Давно уж, поди, аварийный объект.

Мушка-зушка-побирушка. То ль съедят, а то ль усушка.

Пока он платил комсомольские взносы 
Фарцовщик с Анютой решил все вопросы.

Она опускала со лба капюшон, 
Его корнишон был ей дико смешон.

От постоянного скольжения у водомерки в туфлях жжение.

Когда же по возрасту выбыл из членов,
он долго шипел на могущество генов...

Ах, Красная Шапочка, быстро расти,
Чтоб волка за холку трясти. И вести.

Мушки-подёнки. И однодневки.
Жёнки-японки. Или тай-девки.

А можно еврея достать из араба,
Кошерную рыбку из крупного краба?

От тюркских красот, от хазарочки пьян-с,
Я втюрился и получил мезальянс.
Раз чайник метнула "селёдочка" Нюш,
Я ловко пригнулся. Как Джордж Дабл Буш.
Метала б икру, красотою маня,
Нет, туфли на шпильках кидала в меня.

Нюша, ты малыша, маленькая мыша...
Редко улыбнёшься— быстро разведёшься.
Шерочка-машерочка, транжирщица моя,
Не жирная кашерочка, копилочка-свинья.

Плясал канкан политикан не на столе, а на стволе.

Ночи соловьиные, талии мушиные.

Шуры-муры, трали-вали...
Наши крали, генацвале!

Съели дом -- и мать без свиты.
Перешли в другой термиты.

От своих лицевых гениталий
Оторвал аферистку Виталий.

У Билли, у Билли собаку убили,
Собачья житуха настала у Билли.

Залез в витрину окорок свиной, прикинулся кошерной колбасой.

Евреи  рубают сомов и креветок, надеясь отведать и юных клевреток.

Папа жулик, мама—кысь, хоть возьми и застрелись!

Наверное, был очень гадким мальчишкой, ведь папа мой маму звал чудной мартышкой.

Доставили тысячу тонн фимиама,
из шкафа идут римский папа. И мама.



Примечания


Хая-Мушка -- весьма популярное женское имя среди хасидов Хабада.

Нюша: "Лежи селёдочкой!" (в супружеской кровати).

George W. Bush -- президент, в которого швырнули мусульманский ботинок.

&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&*&&&&&&&&&&&&&&&&



Феодосия 2013

Старинные открытки.
Харизмы из харизм.
Вокруг готовят пытки —
Опять капитализм!

Возводят чудо-храмы 
Под зноем золотым...
Степные диорамы,
Татарский Старый Крым.

На пыльные сирени
Лёг ослабевший свет;
Садится солнце в тени
Заброшенных тех лет.

Старинные открытки.
Харизмы из харизм.
Бесплодные попытки
Вернуть социализм.

На каменной ограде
Живой огромный пёс:
Не лай так, Бога ради,
Хоть чёрт меня принёс. 

Бреду я старой Каффой
На гору Митридат.
Ищу созвучья с Яффой...
Меня не пригласят

Шальные поэтессы,
А сняли с садом дом.
Подумаешь, эксцессы!
Уйду за кораблём.
Он в гавани миражной.
Там Айвазяна цвет.
Там запах моря бражный
И чайки пируэт.

Вода на Карантине 
И в церкви всё кадят...
Ещё на Украине,
Но как-то невпопад.

Старинные открытки.
Харизмы из харизм.
А в Коктебеле читки
И снова символизм.

Post Scriptum
Карантин -- это район Феодосии, где стоит памятник землепрходцу Афанасию Никитину, сумевшему вернуться в Тверь из Индии.

Какая-то заброшенность намоленного и воёванного места. Солярис. В самом деле, здесь столько уже было ураганов и скрещений,  что и ума не приложить. И готы и моты.

В Крыму могла бы быть еврейская автономия, здесь селились караимы и крымчаки, выкорчеванные немцами, которых дважды выбивали керченские десанты.

Юдоли Иудеи
Здесь ближе. Султанат!
Киббуцные евреи
На русском матерят.

Так нет же, вывезли в Биробиджан, на Амур. Охранять Даурию от китайцев и японцев. Комсорги, колхозы и комары. Коммутаторы, колосья и колодцы. Колокола... Двери распахнуты. Идёт служба в церкви.

Смещаюсь к переулку и пупею.
На табличке надпись "Еврейская улица (бывшая улица Урицкого)".

Вот это фокус-покус.

Еврей Урицкий стал видным советским деятелем. Но не удержался.

Настали совершенно другие времена.
Откуда ни возьмись, видение.
Золотоволосая девочка. Белая-белая и синие глаза.

Разговорился с нею о её жидовском квартале, выбеленных домах и деревьях и провалился в безвременье.

Отсвет моря переполняет небо.

Чудо-девочка ходит по этим безлюдным окрестностям, готовым для съёмок печального фильма,
и ничего не боится.

Кем она станет? Куда занесёт её судьба?

Отца девочки убили, а мать решила перебираться Германию.

...Поводырь мой мимолётный...

Прощались ли мы? Могли бы ещё побыть вместе среди этого постоянно  прерывающегося мiра.

Скоро отцветёт её молодость, а я ещё больше осунусь, перестану путешествовать и буду ловить сигналы окончательной аннигиляции. 

Моё тщедушное тельце оказалось не таким уж и слабым, но какие-то сосуды и полости уже не выстелены, перетяжки не упруги, а лимфа мутнеет.

Три килограмма засели во внутренностях.  У этих малюток параллельная жизнь. Некоторые в друзьях числятся, но есть и враги. Внутри темновато, органы зрения им не нужны. Они, как мысли, искрят, часто и по ночам. А при поцелуе могут сплавиться на другой каскад жизнепадов. 

Встретить чуваков-чужаков, привыкнуть к ним или даже съесть их.
Но и вирусы могут быть переварены. 
Ох, там такое броуновское движение!

Анархия -- мать порядка. 

Много лет спустя в интернетной хронике прочёл, что в том же месяце пригласили доверчивую 11-летнюю девочку в дом, изнасиловали и убили.

Мне кажется, это и была моя реинкарнированная Наташа Глинских из Новосибирска.

Сказка-церковь у станции Айвазовская в черте Феодосии. Двор с часовенками и святой водой...

Неотразимый бородач напяливает чёрную рясу поверх джинсов. К нему одна за другой подходят прихожанки, для благословения. Суют деньги.

Вдруг выскакивает благообразный старичок и начинает охаживать лжемонаха палкой. Он убегает.

Не впервой, наверное.

Продолжаю беседовать с батюшкой и удивляться, что церковь-то Святой Екатерины, а я жду поезда в Семь Колодезей, чтобы увидеть Калиновку-Курпе, где жила школьница Катя Довгалюк, моя первая любовь.

Ну, а как же Наталья Глинских? Она первая. Тоже белая, но без чёрного банта в пшеничных локонах.

&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&*&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&

Парагвай

Из Уфы

Прибыла я в Израи;ль
На еврейскую кадриль...

Станцевала для кагала —
и в Америку сбежала.

Появился эмигрант —
Банк “Дисконт”, в словах — дискант.

Целовал мой целлюлит,
Звал в Австралию, бандит.

Там я встретила албанца,
Жук похож был на маланца.

Он наехал как нахал,
Но потом всё ж побашлял...

Знала, бросит в Парагвае
В ноябре, тойсть, в ихнем мае.

А в Америке, товарки,
Дни в запарке, ночи жарки...

Вся страна есть храм еды,
Но с капустой нелады.

Зубы требуют наклёпа.
Знаю, ждёт меня Европа.

Знаю, ждёт меня Германья,
Таня, Маня, тётя Фаня.

Роберт, Гарик, старый Сёма,
Дядя Нёма, он кулёма.

Там я буду на ура,
Ведь мой прадед немчура.

Расфуфыренная фрау,
Доберусь и до Линдау... 

Перебьюсь без жидких щец;
образ жизни -- заглядец.

Тишь, уют и в казино, сыр, маслины и вино. И букет, и без сульфитов. Без гастритов-стоматитов.

Без нитритов и кульбитов, без джигитов-одесситов. 

Социалка... Кофейку! Буду сочинять хайку. Бряцать эмигрантской лирой, заниматься впредь Стихирой.

Там настанет сущий рай. Радость Римма, помечтай.

Прощевай, никчемный гад,
Будем ездить мы в Карлсбад!

Нет башкиров, есть лафа:
Вспоминается Уфа.

Тары-бары, растабары,
Здесь и там теперь татары.

Но, пока что жизнь — кино,
По-японски “габу-но”.

Примечания

Кагал -- община евреев, буквально,  "толпа", иврит. 

Стихира -- сайт стихи.ру. www.stihi.ru.

А вот и хайку Риммы, тянувшее на приз:

если бы всё-всё  
было так вот по-детски --
синий вьюночек.