Диво болотное

Еще петухи на деревне не успели огласить своим криком встречу нового дня,
а калитка во дворе местного столяра Николая тихо проскрипела. В ее проеме появилась и тут же исчезла фигура хозяина.
Не раз соседи за последний год наблюдали за тем, как Николай, еще до рассвета покидал свой дом и направлялся в сторону болота. Уходил обычно на день. Возвращался он также, уже когда темнело. Но куда именно уходил и зачем, это была загадка для всей деревни. Старожилы знали, что еще дед Николая на болотах держал заимку, копал там канавы для осушения болота. Где эта заимка была этого тоже никто не ведал. Несколько раз местные парни пытались проследить за Николаем, но дойдя до болот теряли его из виду. Словно исчезал Николай, растворяясь среди вековых елей, тальника и болотной топи. Исчезал в глубине зарослей, уходя по известным только ему тайным тропам.
– Куда это он все ходит? – любопытствовали односельчане. – Все украдкой по ночи уходит, по ночи возвращается обратно.
– Золото, что ли он ищет? – размышляли мужики.
– Да какое золото там может быть, топь одна и гниль болотная? – отвечали им их бабы.
– С нечистой силой подружился наш Николай, с болотной нежитью шашни завёл! – утверждали старухи, перекрестившись. – Схоронил свою Наталию пять лет назад. Один как бобыль живет с тех пор. А ведь мужик-то еще не старый. Может и сам мор на неё, жену-то свою напустил. Кто его знает, какой он на самом деле, Николай-то наш? Чужая душа потёмки! А то, что он на болото шастает, то это не к добру.
– Да, что вы наговариваете на мужика! – вдруг кто-то начнет заступаться за него. – Николай хороший мужик. Всю жизнь проробил в колхозной столярке. Какого только инструмента и домашней утвари не смастерил. Каждому из вас чего только не изготовил: начиная от люльки и заканчивая гробом!
– Да руки-то у него золотые! – соглашались одни.
– Но и это может быть тоже от бесовщины идти, – заключали другие.
Так и шли по деревне пересуды. Мужики к Николаю с расспросами подступали. И бабы пытались выведать его тайну. А некоторые из них, что похитрее даже подпоить иной раз Николая намеревались, чтобы язык ему развязать. Но хранил молчание Николай, не рассказывал ничего никому, а только в свою густую черную с редкой проседью бороду ухмылялся.
– Ой, бабы, точно знаю теперь, что Николай с нечистью сошелся! – говорила еще довольно-таки молодая вдова бабам, стоящим за водой у колодца.
– С чего это ты, Фаина, так решила? – спросила одна из баб.
– Да, намедни его стала расспрашивать, он ни в какую не поддался.
– Это когда ж, намедни-то? – уточнила всё та же баба. – Когда ты сына своего, Кольку, к тетке спозаранку выпроводила, и пирогов с утра напекла?
– Да причем тут пироги? – изумилась Фаина. – У меня розетку в доме закоротило, я Николая и попросила посмотреть.
– И пришлось тебе для этого на другой конец деревни к нему идти?
– Ну, да…– замешкалась Фаина.
– То есть, к брату к своему, который рядом в соседнем доме живет, ты значит не пошла? А к Николаю через всю деревню кинулась, так? – пристала баба к Фаине.
– Да не было брата в этот день дома, – начала огрызаться Фаина. – Мне что нужно было делать?
– Да, как это не было? – встряла в разговор третья баба. – Дмитрий твой неделю как в отпуске, все по хозяйству своему хлопочет, с утра до вечера стучит чего-то. Окна-то мои напротив ваших, Фаина. Вы с Николаем-то подходили, Дмитрий в это время поленницу подправлял. Я в это время курам своим пшена за оградой раскидывала, вспомни! Так, мужики-то и поздоровались еще меж собой, Николай-то и со мной поздоровался. А как в дом зашли, так ты занавеску на окнах начала поддергивать.
Все бабы заулыбались.
– Ну, а вскоре Николай-то от тебя и выскочил, как ошпаренный, да восвояси побежал! – не унималась соседка Фаины.
– Наверное, когда к Фаиной розетке он прикоснулся, его током и шибануло! – засмеялись бабы.
– Да ну вас! – начала оправдываться Фаина. – Все не так было. У меня розетка действительно не робила. Николай полез посмотреть, поковырялся там отверткой. Потом, встал на табуретку, в счетчик заглянул. А счетчик-то у меня под самым потолком приделан. А рядом божница в углу. Там у меня старые иконы от бабушки моей стоят. Я в это время на кухне была. Слышу спрыгнул он на пол. Вышел из комнаты, на бегу сказал, что все сделал, и выскочил из избы.
– Ну, а розетку-то починил? – спросила стоящая рядом старушка.
– Да починил! – отмахнулась от нее Фаина. – Не в этом дело. Иконы видимо святые увидал, да и, как черт от ладана, от них побежал. Говорю же вам, дурам, с нечистью Николай хороводится, на болота не зря ночами таскается.
– Если уж задернутые занавески не подсобили, так точно нечисть всему виной! – начала, смеясь, корить Фаину ее соседка. – Не староват для тебя Николай-то?
– А тебе лишь бы глаза не застилали, чтобы всё ты видеть могла! – начала огрызаться на соседку Фаина. – Любопытная какая нашлась! От тебя и задергиваю занавески! Суешь свой нос туда куда не следует!
Расшумелись бабы у колодца, но вскоре затихли. Набрав воды, разошлись они по дворам, отягощенные полными ведрами, последними сплетнями, пересудами и догадками.
Мужики про Николая другое думали.
– Дуры, бабы-то наши! – говорил один из мужиков, сидящих на лавочке у здания колхозного гаража. – Чушь всякую про Николая молотят. Он не тот человек, чтобы всякой там мистикой и колдовством заниматься, материалист он, так сказать. Тут дело в другом.
– Вот именно материалист! – вторил ему другой. – Значит верит в материальную выгоду. А что может быть выгоднее, чем золото! Верно я вам говорю, золотишко наш Николай нашел на своих болотах. Или клад отрыл, который ему отец или дед евонные оставили.
– Да откуда у отца или деда Николая кладу-то взяться? – начал спорить с ними третий. Анисим, отец Николая, всю свою жизнь с малолетства батрачил на железной дороге, а дед его торф добывал, канавы рыл, болота осушал. Там и жил он на болотах-то, на заимке своей.
– Ну, а белые-то в 19-м году по этой же железной дороге улепётывали!
– Да, может и растрясли золотишко-то свое буржуи, а тут Анисим его и подобрал. А может и стянул его у какого-нибудь буржуя!
– И схоронил до поры до времени у отца своего на болоте! – заключил самый молодой из мужиков. – А место, куда клад спрятал, Николаю сказал.
– Да как он мог сказать Николаю про клад, если Николаю года еще не было, когда Анисим на фронт в сорок первом ушел и не вернулся оттудова?
– А дед Николая тем более не мог сказать, он еще в тридцатые годы помер.
– На заимке ихней вся разгадка находится!
– Так никто эту заимку не видал!
– Ну да, задача! – чесали затылки мужики.
Несколько раз за лето Николай уходил в сторону болота. Возвращался он оттуда всегда поздно ночью и сразу же затапливал баню.
Конечно это не оставалось незамеченным его соседями.
– Это ж надо ночью баню топить? – возмущались они. – Что он там в бане-то ночами делает? Неужели бабы правду говорят, что с нечистой силой он якшается?
После первого снега Николай, взяв у дальних родственников лошадь с санями, направился в сторону болот. Уже поздним вечером подъехал он к своему двору. В санях под рогожкой лежало что-то тяжелое и большое. Открыв ворота, завел он в ограду лошадь с санями.
– Ну что там он такое привез-то? – любопытствовала соседка, спрашивая у смотревшего в окна своего мужа.
– Спрятано в санях что-то! – отвечал тот ей. – Точно, Николай золотишком разжился или клад какой нашел! Эх, жаль не видно!
– А ты иди, прокрадись к воротам, да в щёлку посмотри, – советовала соседка своему мужу.
Так он и сделал. Через некоторое время вернулся в избу, раздосадованный.
– Ну-ну, что там, не томи! – чуть ли не с криком набросилась соседка на своего мужика.
– Да не видать ничего, – пояснял сосед. – Темнотища! А Николай что-то длинное и тяжелое вынимал из саней и на руках перетаскивал к себе в избу. Окна завешаны, не видать ничего.
– Ой, и что же это он такое? – чуть ли не плача произнесла соседка. – Может украл что? Может участковому заявить?
– Да ну тебя! – махнул на свою жену сосед.
С раннего утра вся деревня стала наполняться слухами.
– Говорят Николай-то вчерась клад привез с болота, – рассказывала одна баба своим соседям.
– Да какой клад на болоте? – одергивала ее другая. – Кикимору он привез! Люди видели, как он ее в полушубок закутал и как барыню в санях привез к себе во двор. А потом на руках в дом затащил!
– Да быть такого не может!
– А как ты хотела? Без бабы какой год мужик мается!
– А какая она из себя?
– Ну ясное дело, с хвостом, вот и носит ее на руках.
– Ну да, ходить-то она не может без ног-то.
– А на голове вместо волос тина зеленая растет.
– Ой, что делается! – крестились некоторые из баб.
С этого времени к Николаю зачастили односельчане. Подыскать предлог, чтобы прийти к столяру было не сложно. Мужики просили его кой-какой инструмент им сготовить либо подремонтировать старый, рамы оконные смастерить, бабы просили кадушку сладить, черпак выдолбить, шкафчик сколотить, старухи – веретено выточить или прялку наладить. На все руки мастер был Николай, что касалось дерева. А гости всё как не придут, начинают глазами все углы осматривать, разные мелочи подмечать. Одни хотели сундук с золотом увидеть, другие хозяйку болотную заметить. Но толком ничего выведать не получалось. Все как обычно в доме у столяра Николая. Одна из комнат его под мастерскую оборудована была. Там верстак стоял, на нем стамески, пилы, рубанки, киянки, и всякий другой столярный инструмент лежал. На полу в углу деревянные чурбаны, обрезки досок и стружка кругом накидана. И не удивительно, так как всю жизнь Николай этим ремеслом занимается.
Заказов у Николая прибавилось.  Приходя с работы, Николай запирался у себя в доме и выполнял заказы односельчан. А соседи наблюдали за тем как через занавешенные окна едва пробивался свет от лампочки, горевшей до самого рассвета.
– Что это он ночами-то делает? – любопытствовал сосед. – Никак золотые монеты считает, пересчитывает.
– А может он с болотной своей полюбовницей милуется?! – перечила соседу его жена.
– Да ну тебя! – плюнул в сторону своей жены сосед.
Всю зиму деревня обсуждала Николая. Не проходило ни дня, чтобы кто-нибудь да не приходил в гости к нему. Забирали свои заказы, оставляли новые.
Так прошла зима.
Весной, уже ближе к майским праздникам, пришел Николай к заведующему сельским клубом. Принес ему набор для кухни, который тот для своей жены заказывал Николаю.
– Максим Федорович, а скажи-ка мне, – начал Николай, – вот у нас в клубе есть красный уголок. А истории нашей деревни нет нигде!
– А какую историю тебе надобно, Николай? – поинтересовался заведующий.
– Стена-то там одна совсем пустая стоит.
– Ну?
– Да я вот подумал, что неплохо бы ее украсить? – сказал Николай.
– Так что на нее повесишь, карту разве что.
– Пойдем ко мне, Максим Федорович, дома я кое чего изготовил. Затею я одну выполнил, показать тебе хочу.
Заинтересовал Николай заведующего местным клубом. Зайдя в избу, хозяин провел гостя в свою мастерскую. У стены, во всю её длину и высоту, огромное резное деревянное панно стояло. Работа была удивительно тонко выполнена. Максим Федорович замер, долго рассматривая её.
В центральной части панно была изображена вся их родная деревня, с домами, улочками, лавкой, колодцем. А края были обрамлены специальными вставками с сюжетами из жизни деревни. Тут были и уборка хлебов, и сенокос, и резвящаяся в реке детвора, и стада коров на выпасе, и стирка бабами белья в реке, и чья-то свадьба и прочее. Работа Николая была настолько удивительна, что среди изображенных людей угадывались конкретные лица, которых можно было сразу узнать. Местами панно изменялось разными оттенками за счет вставок разного дерева.
Максим Федорович долго молча разглядывал работу Николая как завороженный.
– Ну и золотые же у тебя руки, Николай! – наконец сказал заведующий. – Это ты чем это таким дерево пропитал, что оно так выглядит красиво, само по себе темное, а словно светиться изнутри?
– Это болото наше так дерево пропитало! – улыбаясь ответил столяр.
– Как это?
– Морёное дерево разных пород, – пояснил мастер.
– Пошел я как-то к болоту за клюквой, – начал свой рассказ Николай. – Набрел на тропу сильно заросшую. Шёл я по ней долго и вышел на небольшую полянку, что была на возвышенности. А с краю этой поляны увидал я избушку полусгнившую, всю мхом покрытую. Это заимка моего деда оказалась. В зарослях, то тут, то там едва различимые канавы видно было, а в низинах стоячая вода. Когда уже решил возвращаться в одной из заводей на глазах вода начала вздуваться большим пузырем. Надулся этот пузырь и с грохотом лопнул, грязь болотную вокруг расплескав. Меня тоже окатило изрядно. Когда жижа успокоилась, на ее поверхность пиленные стволы начали подниматься. Видимо мой дед еще их пилил. Вот этот топляк скопившимся болотным газом со дна на поверхность и вытолкнуло. Но самое главное, древесина не сгнила, только потемнела. А на ощупь каменной стала. Вот и вытаскивал я этот топляк из заводи долгое время. Там и лиственница, и береза, и осина, и даже можжевельник попадался. Складывал все рядом с избушкой.
– Вытащил бревна и каждый ствол толстым слоем мха укутал, чтобы медленнее просыхало и не потрескалось. А в засуху сильную, что прошлым летом была, приходил и поливал болотной водой бревна эти.
– Так вот ты зачем на болота-то все это время ходил? – засмеялся заведующий. – А вся деревня в неведении была, куда и зачем ты ходишь, всякие небылицы стали сочинять про тебя.
– Понимаешь, работа грязная и тяжелая, – пояснял столяр. – Пока это бревно из трясины вытащишь, весь как черт в грязи угваздаешься. А возвращаться в деревню в таком виде не хотелось. По темноте приходил домой, и сразу в баню мыться. А как просохли бревна, привез я их по первым морозам. Ну и за работу уселся.
– А узор этот вот я на окладе одной из икон в доме Фаины как-то раз увидел, – указал Николай на затейливые завитки, что во многих местах на панно были вырезаны. Дивным мне он тогда показался. Решил его в своей работе повторить.
– И ты, Николай, хочешь такую красоту к нам в клуб, верно?
– Да, хочу, чтобы все наши деревенские жители смотреть могли.
– Хорошее дело, Николай!
После майских праздников все деревенские жители заходили в клуб, посмотреть на работу Николая. Дивное деревянное панно раскинулось во всю стену. Каждый подходил и узнавал на нем либо себя, либо своих родственников или соседей. В одной резной фигурке бабы признали Наталию-покойницу, умершую жену Николая.
– Ой, баско как вырезал всё Николай-то наш! – хвалили работу Николая старухи. – Ой, затейник какой, от Бога все у него энто!
– Наталию-то свою как красиво он изобразил!
– Любил её очень, Николай-то!
– Видно и сейчас забыть никак не может.
– Хороший мужик!
– А дерево-то как светится, переливается! – изумлялись мужики. – Словно не дерево, а самоцветы какие! Ох и дивную штуку сотворил Николай!
– Золотые руки у нашего Николая! – говорили меж собой бабы. – Такое диво сделал на радость всей деревне, на память нашим потомкам.
До сих пор диво это в сельском клубе находится, а местные жители мастера Николая добрым словом вспоминают.